Диалектика добра и зла

 

Распущенность

Вся история развития морали и моральной философии - это упорная и настойчивая борьба с распущенностью, и надо сказать, что до победы еще весьма далеко. Распущенный человек не соблюдает императивов благоволения к другим, потому что не способен отказаться от своих удовольствий, какими бы они ни были грубыми, вредными для здоровья и извращенными. Эгоизм и телесные влечения преобладают в нем и вытесняют всякую деятельную заботу о ближних. Он слаб перед собственными желаниями, он их слуга и раб. В сущности, уступать своим влечениям гораздо проще, чем им противостоять, и распущенный с легким сердцем предается своим слабостям. Его «я» — на поводу у тела и эмоций, воля молчит даже тогда, когда надо сделать усилие и отказаться от немедленного удовлетворения желаний. Распущенный человек уподобляется животному, которое не знает социокультурных ограничений и запретов, он боится и избегает усилия, преодоления, строгой дисциплины, стремится избежать любого дискомфорта, не способен проявлять терпение. Такие люди легко становятся предателями и угодливыми холопами, они готовы жертвовать кем угодно и чем угодно ради собственного удобства, сытости и благоустроенности. 5

 

3. Неоднозначность добра и зла

Добро только тогда добро, когда оно имеет в виду благо человеческого рода как такового, т. е. добрый поступок и помысел далеки от прямой личной выгоды и раздвигают границы всякого партикулярного интереса. Добро есть то, что ориентировано в принципе на всех, это - радикальное доброжелательство, отношение к другим как к себе самому. Однако подобная формулировка добра есть выражение высокой морали, к которой не сводится мораль конкретных культур, стран и пародов. Высокая мораль – это стрелка  компаса, указывающая направление движения к совершенству, но она не исчерпывает собой реальных  установок нравственного сознания. 6

Представим ряд содержательных позиций, которые ярко демонстрируют, сколь сложными и неоднозначными являются людские представления о добре и зле:

1.Добро  и зло различно понимаются  в разных культурах.

2. Представление о добром и злом  разнится и по эпохам.

Современная рыночная экономика с ее демократией, определяющая облик XX в., в корне изменила многие нравственные оценки, которые в течение веков и тысячелетий были характерны для основанного на традиции общества прошлого. Если прежде при патриархальном укладе величайшей нравственной ценностью было следование традициям ушедших поколений, воспроизведение образа жизни и ориентиров, принадлежавших отцам и дедам, то теперь такой ценностью стало творческое переосмысление традиций, отказ от немалой их части, созидание нового образа жизни и новых идеалов.

В традиционном обществе серьезной добродетелью считалось беспрекословное подчинение старшим и действие по тому стереотипу, который они предлагали. Нынешние поколения выбирают свободу от диктата и опеки, для них истинное добро — самостоятельность, возможность поступать по своему усмотрению и собственной воле.

В прошлом повсеместно действовал двойной стандарт оценки поведения разных полов. Женщинам вменялась в основном добродетель послушания и терпения, им отводились чисто семейные роли, и попытка женщины быть социально активной получала резкое моральное осуждение. Нравственно адекватной и приемлемой для общества была только такая женщина, которая соглашалась на роль безропотной жены при муже, матери детей, не претендуя на развитие иных своих способностей. 

Если в обществах прошлого господствовали ориентиры   на нетерпимость  ко всему «инакому» и непривычные способы мышления и  поведения проходили по ведомству зла, то современные демократии полагают добром высокую терпимость к самым разным человеческим проявлениям, если они никому не наносят прямого вреда. Уважение к личности, индивидуальным свойствам людей и их выбору ведет к пониманию добра как соглашения между людьми, а злом оказывается жесткий канон, заданное извне и обязательное для всех без разбора.

3. То, что является бесспорным добром для человека или группы, с которой он себя идентифицирует (семья, социальный слой, этнос и т. д.), может быть столь же недвусмысленным злом для других людей или другой группы.

Яркий тому пример - победа в войне. Победители считают ее добром, радуются ей, прославляют своих лидеров, несмотря на понесенные утраты. А побежденные видят в своем проигрыше зло, потери, экономический, физический и моральный ущерб.

С точки зрения высокой морали, любая война, по каким бы причинам она ни разразилась - это зло, ибо она выпускает на свет демонов насилия, расковывает агрессивные инстинкты, сопровождается кровопролитием, мародерством, издевательством над плененным противником.  Бескровных и безущербных войн практически  не бывает. И все-таки в истории не редки ситуации, когда тот или иной затянувшийся конфликт решается силой, и буквально каждый, кто вовлечен в него, вынужден выступить на той или иной стороне и признать конкретный факт победы добром или злом.

Оппозиция «благо для меня — зло для другого» встречается не только на полях сражений. Она типична для любого вида конкуренции, а ведь именно на конкуренции базируется вся современная рыночная экономика. Предприниматель, чей конкурент разорился, радуется: он находится в выигрыше. Чужое страдание и крах оборачиваются его выгодой, обогащением и самоутверждением. Можно сколько угодно порицать рыночное общество за его жестокость, но даже рабочий, ориентированный на солидарность с другими рабочими, почитает за благо оставаться у станка и получать зарплату, в то время как другие уволены. Он может бастовать, но он не откажется от места.

4. То, что, казалось бы, является несомненным  злом, при некоторых обстоятельствах оценивается людьми как добро.

Это относится прежде всего к убийству. В священных книгах разных народов присутствует заповедь «не убий». Эта заповедь запрещает лишать другого жизни, подчеркивая, что жизнь — величайшее благо. Однако люди убивают, и часто их поведение расценивается как добро. Убивает палач, который исполняет смертный приговор, вынесенный жестокому преступнику. Считается, что он совершает благое дело, реализуя справедливость: тот, кто злодейски губил невинных, должен быть лишен собственной жизни во избежание новых жертв и чтобы другим неповадно было.

Убивает солдат на войне и генерал, отдающий приказы. При этом можно сказать, что в боях убито много людей, а можно сказать, что геройски разгромлены полчища врагов. И то и другое будет правдой. Разящий врага солдат рискует собой, ибо тоже может быть повержен и отдать во благо Родины самое дорогое — свою жизнь. Поэтому защитников отчизны, воинов-патриотов прославляют как героев, награждают орденами и медалями, ставят им памятники. Память о великих воинах увековечивают. А ведь солдаты делают не что иное, как нарушают фундаментальную заповедь «не убий».

Убивает человек, на которого совершено нападение, он защищает себя от смерти, и такое убийство при самообороне не характеризуется как зло. Таким образом, запрет на убийство начинает расплываться, приобретая форму «не убий, если в этом нет необходимости» или даже принимает облик весьма странного с нравственной точки зрения императива:- «там, где есть прямая угроза твоей или иной жизни — убивай агрессора».

Мы видим, как фундаментальное повеление высокой морали, соприкасаясь с конкретикой жизни, трансформируется до неузнаваемости. Теряет ли оно при этом свое значение? Нет, не теряет. Потому что убивать все равно плохо, и если можно не убить, то следует без этого обойтись. Даже вынужденное лишение другого человека жизни — это моральное зло. Люди должны неустанно искать возможности избежать взаимного истребления, и они это делают, опираясь на моральный ориентир «не убий».

5. Одно и то же явление может в одном случае выступать как добро, а в другом как зло.

Не надо далеко ходить за примерами. Так, наука нередко получает противоположные нравственные оценки. С одной стороны, наука рассматривается как великое благо для человечества. Она позволяет создать удобства, увеличить материальное благосостояние, избавляет людей от страшных болезней, продлевает жизнь, позволяет рационально использовать пространство и время. С другой стороны, наука выступает как исчадие ада. Она создает технику, отчуждающую людей от природы и от самих себя, оружие массового уничтожения, бесцеремонно вмешивается в человеческий организм, перекраивая его на новый этом своем облике она - зло, а ученые - это демонические гении, чья деятельность должна быть осуждена и запрещена. Наука - добро и зло одновременно.

Точно так же и в качестве добра, и в качестве зла может выступать женская эмансипация. Несомненно, является благом освобождение женщины  из-под патриархального гнета, получение ею возможности для полноценного развития личности. Но в то же время массовый выход женщин в общественное производство, приобретение ими материальной самостоятельности и независимости нарушил установившийся баланс во внутрисемейных отношениях, изменил характер половых ролей. Это негативно сказалось на воспитании детей, на взаимоотношениях супругов, на внешнем облике женщин и манере их общения.

Наличный дисбаланс оборачивается конфликтами, непониманием, несовпадением ожидаемого и получаемого — межличностным злом.

Многие явления социокультурной действительности противоречивы и обнаруживают то светлый, то темный лик, а то и оба одновременно,

6. Взаимопереход добра и зла происходит при нарушении меры.

Безудержная интенсификация конкретного состояния, переживания или отношения переводит его в собственную противоположность, делает добродетель пороком. Грань между добродетелью и пороком, позитивным и негативным личностным качеством бывает при этом весьма зыбкой, ее не всегда можно сразу определить. Так, прекрасное качество щедрость может легко перейти в расточительность, скромность в самоуничижение, достоинство в гордыню. Доброта при ее некритическом наращивании становится бесхребетностью и беспринципностью, спокойствие делается равнодушием.

Аналогичная трансформация доброго в дурное происходит и при снижении интенсивности определенного качества, когда его потеря оказывается за чертой меры. Все большее уменьшение доброты ведет через равнодушие к злобности. Снижение уровня щедрости ведет через бережливость к жадности, потеря верности оборачивается вероломством, а упадок трудолюбия делает человека обыкновенным лентяем.

Есть еще один важный момент, связанный с нарушением меры. Это принципиальная ненасильственность добра, но уже не в смысле его борьбы со злом, а в смысле его предложения другим людям. Добро нельзя навязывать насильно, как говорится, «надевать на голову». Добро можно только предлагать, агитировать других за принятие неких истин или действий как добрых, ценных и полезных. Нельзя сказать людям: «Мы вас сейчас насильно осчастливим». Предложенное кем-либо добро люди должны принять сами, чутко сверяя, соответствует ли щедрое предложение их собственным интересам. Там, где предложение переходит в навязывание, насилие, добро перестает быть добром и становится злом, разрушающим чужую свободу и игнорирующим чужую индивидуальность с ее потребностями, желаниями и стремлениями. Это относится как к предложениям «социального добра» вроде идеи радикальной революции, так и к предложению личной любви и заботы. Можно так затравить человека своей заботой и вниманием, что он рад будет готов убежать на край света, лишь бы избавиться от подобных «благодеяний».

С нравственной точки зрения, то есть в перспективе основного "выбора", совершаемого человеком, существуют, утверждает Соловьев, только "два пути": "путь жизни" и "путь смерти", выбор между добром и злом. Поиски "третьего пути", "пути пролегающего по ту сторону добра и зла", означают падение в Небытие, уход в бездорожье нигилизма. Кажущийся "третий путь" "сводится" по сути ко второму пути - "пути смерти". Человеку дана "только одна дорога", которая ведет к жизни. 7

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Заключение

В ходе работы была выполнена главная цель - исследована диалектика добра и зла. Выполнены основные задачи: изучены понятия добро, добродетель и польза; рассмотрено понятие зла и изучены его виды; проанализировано неоднозначность добра и зла.

  Говоря о сложных взаимных переходах добра и зла, — это иллюзии, которые возникают относительно происходящего.

Люди могут искренне верить, что творят добро, в то время как их действия объективно оборачиваются злом. Так, искренне любящие родители, которые желают своему чаду только добра, могут настолько оградить его от жизни с ее проблемами, что ребенок выйдет во взрослость совсем неподготовленным к коллизиям реальных отношений. Либо родители дают полную самостоятельность, к которой он пока не готов.

Явления, которые на первый взгляд представляются совершенно явным злом, могут на самом деле оказаться добром. Например, лечение, которое проводит врач, далеко не всегда приятно, часто оно причиняет боль и неудобства, но его результатом будет здоровье. Лекарство может быть горьким, но полезным. Строгое, суровое воспитание, когда от человека требуют дисциплины, труда, укрощения собственных капризов, закаляют его душу и тело, дает добрые плоды: вырастает личность, способная руководить собой, самостоятельная, сильная и обладающая выдержкой, так необходимой в житейских коллизиях. Однако здесь, как и во всем ином, нельзя превышать меры. Если суровость воспитателя слишком велика, т. е. является злом, добра не будет. Человек, который растет несчастным, одиноким, скованным, вряд ли сможет впоследствии сделаться счастливым и принести добро другим. Суровое воспитание как относительное зло становится абсолютно вредным, если оно порождает уродливый и негармоничный внутренний мир. Добро не сводится к субъективным положительным эмоциям, но без них оно тоже не существует.

 

 

 

Список литературы

1. Бердяев Н.А. Русская идея. Основные проблемы русской мысли XIX и начала XX века // О России и русской философской культуре. 1990.
2. Васильев В.А., Лейбниц Г. О добре, зле и добродетели. //Социально – гуманитарные знания. №3 2012.
3. Золотухина-Аболина Е.В. Современная этика: Учебное пособие для студентов вузов - 2-е изд., перераб. И доп. - Москва: ИКЦ «МарТ», Ростов н/Д: Издательский центр «МарТ», 2012.
4. Кондрашова В.А. Этика. Эстетика. - Ростов н/Д.: Изд-во "Феникс", 2008.
5. Красицкий Ян Бог, человек и зло. Исследование философии Владимира Соловьева // Прогресс-Традиция. М. 2012
6. Соловьев В. С. Русская идея // Русская идея. М. 1992.