Апостериорные понятия рассудка

Апостериорные  понятия  рассудка

Неудачу Вольфа в достижении им самим же правильно  заявленных целей по созданию всеобщей системы «ясных и отчётливых»  понятий Кант увидел в том, что  ему (Вольфу) необходимо было «...сначала  подготовить себе почву посредством  критики самого чистого разума»¹. Учтя его отрицательный опыт, Кант сосредоточил своё внимание на исследовании творческих способностей человеческого мышления. Эту задачу он решает в два этапа. На первом выясняет, как мышление создаёт понятия предметов, данных нам в опыте (в чувственном восприятии). Такие понятия он назвал апостериорными. На втором исследует, как оно создаёт понятия таких предметов, которые выходят за границы нашего опыта: мир, Бог. Их Кант назвал чистыми априорными понятиями.

Сначала Кант выявляет различие между эмпирическим и чистым познанием, а также между  аналитическими и синтетическими суждениями. Затем исследует сам процесс  производства знаний, в котором выделяет три ступени: созерцание (чувственность), представление (воображение) и мышление. Так как именно мышление человека, в конечном счёте, производит понятия предметов, то далее Кант переходит к науке о мышлении. Исследовав единственно существовавшую на тот момент формальную логику Аристотеля, он приходит к выводу, что она имеет существенный недостаток. Она работает с уже готовыми понятиями и не показывает того, как они создаются. Этой проблемы она вообще не касается. Похожие оценки давали формальной логике и многие его предшественники: Р. Декарт, Ф. Бэкон, Т. Гоббс, Дж. Локк и другие.

Но коль скоро  мышление человека всё же производит понятия предметов, то исходя из этого  неопровержимого факта, Кант делает вывод, что должна существовать другая наука о мышлении, суть другая логика, показывающая, как создаются понятия. А раз такой логики нет, значит, её надо создать. Пришло время разработать  новую науку о мышлении, которая  не только бы описывала различные  формы мысли (суждения и умозаключения), как это делает формальная логика, но и раскрывала процесс того, как  мышление человека создаёт (синтезирует) понятия предметов. Такую логику Кант предложил назвать  трансцендентальной.

Трансцендентальная  логика, в отличие от формальной, должна иметь своим предметом  не формы мысли, а категории, которые Кант называет также чистыми понятиями рассудка. Категории – это строительные леса мышления, которые оно применяет при производстве понятий чувственно воспринимаемых нами предметов. Находит он их отчасти у Аристотеля, в его трактате «Категории», отчасти у более поздних философов. Именно категории, по мысли Канта, являются теми конструктивными элементами, посредством которых наше мышление синтезирует понятия предметов. 

Но откуда в голове человека появляются категории? До Канта существовало два противоположных ответа на этот вопрос. Рене Декарт полагал, что это Бог вкладывает в сознание человека при рождении некоторый круг «ясных» понятий. В противовес ему Давид Юм утверждал на примере определения «причины», что все понятия приходят в мышление исключительно из наблюдения и опыта. Кант посчитал обе эти точки зрения неприемлемыми, поскольку обе они лишают разум свободы. Если исходить из того, что категории даны Богом, тогда разум становится послушником Бога. Если исходить из того, что они пришли в мышление из опыта, тогда он становится прислужником опыта.  

Создавая  собственную версию происхождения  категорий, Кант стремится пройти между  этими двумя крайностями. Он считает, что категории возникают из логических функций рассудка. Логические функции  – это обычные суждения, которые  наше мышление строит в процессе познания предметов. Но откуда у него взялась  такая способность? Что побуждает  его выстраивать различные виды суждений: а) предметы внешнего мира или  б) какая-то внутренняя причина? На это  Кант отвечает, что способность к  логическим функциям заложена в «спонтанности  нашего мышления». Именно она требует  приводить к единству многообразные  восприятия предметов². Следовательно, данная способность приходит к человеку не из внешнего мира (не через опыт), а даётся ему от рождения, но без какого-либо участия Бога.

Сам Кант всячески избегает определения «врождённые». Однако, как не крути, способность  к логическим функциям и, соответственно, категории он выводит не из познаваемого объекта, а из самого познающего субъекта. В силу этого они  имеют у  него односторонне субъективный характер. Подобно тому, как в ходе становления  живого организма в нём раскрывается инфраструктура всех его внутренних органов, так и в ходе становления  мышления человека в нём пробуждается некая «природная» способность  к логическим функциям (суждениям). «Выведение категорий из логических функций доказывает априорное и  нечувственное происхождение этих основных понятий рассудка»³ – пишет В.В. Васильев.

Соответственно, саму систему категорий Кант выстраивает, отталкиваясь от принятого в формальной логике деления суждений на четыре вида: а) количества, б) качества, в) отношения, г) модальности. Каждая из перечисленных категорий содержит в себе по три подчинённых. Количество: единство, множественность, целокупность. Качество: реальность, отрицание, ограничение. Отношение: субстанция и акциденция, причина и действие, взаимодействие. Модальность: возможность и невозможность, существование и несуществование, необходимость и случайность. Всего Кант перечисляет только двенадцать категорий. Но при этом он оговаривается, что при желании мог бы «...добавить к ним производные и подчинённые понятия и представить во всей полноте родословное древо чистого рассудка»⁴. Но это желание он оставляет в покое, поскольку его «Критика чистого разума» есть «...трактат о методе, а не система самой науки»⁵.

Сами по себе категории пусты. Они лишь функции  мышления. Своё назначение они реализуют  только тогда, когда соединяются  с материалом опыта, т.е. с воспринимаемыми  нами ощущениями предметов. Собственно говоря, сама процедура подведения и соединения категорий с чувственными восприятиями и есть процесс образования  понятий предметов, данных нам в  опыте: «Мы не можем мыслить ни одного предмета иначе как с помощью  категорий»⁶.

Со времён Аристотеля и вплоть до Канта вся предшествующая философия относила категории исключительно к области онтологии – учению о сущем. Кант впервые поместил их в мышление, благодаря чему заложил основы принципиально новой логики, показывающей, из чего и как создаются понятия предметов. Переместив категории в мышление, он тем самым соединил онтологию и логику в единую науку. «Именно Кант (а не Гегель, как часто думают и говорят) стал понимать логику прежде всего как систематическое изложение категорий – всеобщих и необходимых понятий, характеризующих объект вообще, тех самых понятий, которые по традиции считались монопольным предметом исследования метафизики»⁷ – пишет Э.В. Ильенков. 

На эту  часть нововведений Канта обычно не обращают внимания. Но именно здесь  он внёс главный вклад в развитие методологических основ философии. В соединении логики с онтологией заключается истинная суть произведённого им переворота в философии. Его логика мышления посредством категорий закладывала новый принцип всеобщей систематизации понятий, отличный от алфавитного принципа Дидро и отраслевого принципа Вольфа, в порядке логической преемственности их смысла.

При этом Кант ушёл в другую крайность, придал категориям сугубо субъективный характер, что, в  частности, привело его к знаменитой «вещи в себе». Раз категории, посредством которых мышление создаёт  понятия окружающих предметов, принадлежат  исключительно субъекту, то из этого  следует, что наши знания о мире не вполне соответствуют самому реальному  миру. Мы знаем его лишь таким, каким  он нам даётся посредством наших  субъективных восприятий и столь  же субъективных категорий. А каков  он сам по себе – этого мы не знаем.

Но эту  крайность можно и нужно списать  Канту на «издержки производства». Понятием «вещь в себе» или  «вещь сама по себе» он лишь педантично зафиксировал один из выводов, который  вытекал из принятой им точки зрения на природу категорий. Самое нелепое  занятие – уделять этой «вещи  в себе» слишком много внимания и насильно выставлять её в качестве краеугольного камня всей его  философии. При таком подходе  изложение сути «Критики чистого  разума» подменяется пустопорожней  игрой ярлыками: идеализм, агностицизм, солипсизм и т.п.  

Выявив роль категорий, Кант тем самым дал ответ на вопрос, из чего и как создаются апостериорные понятия предметов (данных нам в опыте). Материалом для этого являются чувственные восприятия, которые сводятся к единству понятия посредством категорий. Производство таких понятий составляет задачу первой (низшей) ступени мышления – рассудка.

Априорные понятия разума

Далее Кант переходит к исследованию того, как мышление создаёт понятия таких всеобъемлющих предметов, которые выходят за рамки обычного круга вещей, данных нам в опыте. Их он называет чистыми априорными понятиями, или трансцендентальными идеями. Производство таких понятий составляет задачу второй (высшей) ступени мышления – разума. Если рассудок ещё привязан к созерцаниям и представлениям вещей, то разум начинает свою работу, отталкиваясь от уже имеющихся в мышлении результатов деятельности рассудка. Он работает с тем материалом, который уже содержится в самом мышлении человека. Таковым являются: а) врождённые категории и б) созданные рассудком при посредстве категорий апостериорные понятия предметов.

Из этих двух видов мыслительного материала  разум в своей конструктивной деятельности может использовать только категории. Апостериорные понятия, которые основаны на опыте, он оставляет  в распоряжении рассудка. Так как  понятие любого предмета возникает  через соединение чувственных восприятий с категориями, сами категории имеют  универсальный характер. Они потенциально относятся ко всем предметам вообще, ко «всякому возможному опыту». Иначе  говоря, категории могут применяться  ко всем вещам вообще, которые есть в этом мире и которые мы (люди) способны воспринимать.

Это очень  важный пункт учения Канта! Именно здесь  он усматривает переход мышления со ступени рассудка на ступень разума. Основанием для этого перехода служит мысль о том, что категории  имеют отношение ко всякому возможному опыту: «Каждый отдельный опыт есть только часть всей сферы опыта..., понятия же разума имеют в виду полноту, т.е. собирательное единство всего возможного опыта»⁸.

«Каждый отдельный  опыт» – это ограниченный объём  чувственных восприятий какой-либо конкретной вещи. А «собирательное единство всякого возможного опыта» – это мысль о том, что категориальное мышление человека имеет отношение  ко всему тому, что существует в  этом мире. Если мы подвергнем инверсии процитированную выше фразу Канта: «Мы не можем мыслить ни одного предмета иначе как с помощью категорий», то получим следующую формулировку: «С помощью категорий мы можем мыслить все предметы вообще», т.е. всякий возможный опыт.

Таким образом, оттолкнувшись от чувственных восприятий, Кант сначала приходит к находящимся  в мышлении категориям: «Мы не можем мыслить ни одного предмета иначе как с помощью категорий». Затем он отталкивается от категорий и переходит к идее всякого возможного опыта: «С помощью категорий мы способны мыслить все предметы вообще», суть всякий возможный опыт. Категории становятся средним членом, связующим данный в восприятии каждый отдельный опыт с интеллигибельной идеей всякого возможного опыта.

Но как  в голове человека появляется сама мысль (идея) о «собирательном единстве всего возможного опыта»? На это  Кант отвечает: в силу поступательного  развития формы мышления. На ступени рассудка мы строим суждения. Например: «Данный цветок – роза». На ступени разума мы связываем суждения между собой и выстраиваем умозаключения. Например: «Данный цветок – роза. Роза – это кустарник. Следовательно, данный цветок – кустарник». В составе умозаключения одно суждение становится меньшей посылкой, другое – большей. Суть умозаключения состоит в том, что меньшая посылка подводится под большую и обусловливается ею. Большая посылка остаётся при этом необусловленной. Чтобы сделать и её обусловленной, необходимо построить новое умозаключение, в котором бывшая большая посылка становится меньшей и подводится под новую большую посылку. Новая большая посылка также остаётся необусловленной и что бы сделать её обусловленной, требуется выстроить новое умозаключение. И т.д. При этом каждое следующее умозаключение даёт нам понятие более высокого уровня общности, чем предыдущее. Например: «Роза – это кустарник. Кустарник – это растение. Роза – растение». «Кустарник – растение. Растение – это живой организм. Кустарник – это организм». «Растение – организм. Организм – это материя. Следовательно, растение – это материя».

В итоге подобная цепочка умозаключений заканчивается  таким понятием, которое охватывает собой всё то, что существует в  этом мире. И не суть важно с какого конкретного предмета мышление начинает строить эту цепочку. Во всех случаях оно с необходимостью приходит к такому всеобъемлющему понятию, объём которого соответствует идее «собирательного единства всего возможного опыта»⁹. 

Опираясь  на эту идею, Кант приступает далее  к выведению понятий чистого  разума. Как приступает? Через постановку вопроса: кому этот «весь возможный опыт» принадлежит? На этот вопрос он находит три ответа. Во-первых, тому, кто этот опыт воспринимает, т.е. субъекту (человеку). Во-вторых, тому, кто этот всякий возможный опыт поставляет, т.е. объекту (миру). В-третьих, тому, кому, в свою очередь, принадлежат и субъект, и объект. Таковым является Бог, который создал и природу, и человека. Следовательно, всего заявителей своих прав на «собирательное единство всего возможного опыта» оказалось трое: 1) субъект – человек, 2) объект – мир, 3) причина существования и субъекта, и объекта – Бог.