Антропологический материализм Л. Фейербаха

           Антропологический материализм Л. Фейербаха

 

 

                                   План

 

 

 

 

 

Введение

 

1 Метафизический  материализм Л. Фейербаха

 

2 «Религия любви»  в объяснении Л. Фейербахом общественной жизни

 

Заключение

 

Литература

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Введение

 

Последним представителем классической немецкой философии был  Л. Фейербах. Его заслуга состояла в том, что он подверг глубокой критике идеализм Канта, Гегеля и  других философов и возродил, продолжил  передовые традиции материализма XVIII в. В отличие от других представителей классической немецкой философии, которые были идеалистами, Фейербах – воинствующий материалист. Тем не менее материализм Фейербаха нельзя понять вне связи с предшествующим развитием классической немецкой философии.

Людвиг Фейербах (1804-1872) родился в семье известного немецкого юриста. Вначале Фейербах хотел посвятить себя богословию и с этой целью в 1823 г. поступил на богословский факультет Гейдельбергского университета. Однако уже через год он покидает богословский факультет и переезжает в Берлин, где слушает лекции Гегеля в университете. В 1827-1828 гг. он начинает сомневаться в истинности гегелевского учения о логической основе природы. Тем не менее в своей диссертации «О едином, всеобщем и бесконечном разуме» (1828) он все еще стоит на позициях объективного идеализма. В 1828 г. Фейербах начинает преподавательскую деятельность в Эрлангенском университете, откуда его увольняют через два года за опубликование «Мыслей о смерти и бессмертии», в которых он отвергает личное бессмертие и утверждает, что бессмертны лишь великие деяния человеческого разума. С 1830 г. Фейербах ведет уединенную жизнь, публикуя свои философские труды, в которых он постепенно отходит от гегелевской философии. Подобно Штраусу и Б. Бауэру он ставит своей целью критику религии, освобождение человека от порабощающего его религиозного сознания. К 1839 г. Фейербах окончательно порывает с идеализмом. В работе «К критике философии Гегеля» он уже материалистически решает основной вопрос философии и рассматривает природу, бытие, материю как реальность, которая с необходимостью порождает мыслящий разум. В 1841 г. выходит главный труд Фейербаха – «Сущность христианства». В последующие годы он опубликовал «Предварительные тезисы к реформе философии» (1842), «Основные положения философии будущего» (1843). В пореволюционный период Фейербах опубликовал ряд новых работ, которые, впрочем, не привлекли к себе внимания.

В конце жизни  Фейербах обратил свой взор к научному социализму. Он изучал «Капитал» Маркса, а в 1870 г. стал социал-демократом, но на позиции диалектического и исторического материализма так и не смог перейти. До конца своих дней он остался блестящим представителем домарксовского материализма и атеизма.

Фейербах рассматривал свою философию как завершение и вместе с тем преодоление учения Гегеля и его предшественников.

 

1 Метафизический  материализм Л. Фейербаха

 

Основа философской  антропологии Фейербаха – материалистическое учение о природе. В противоположность идеализму и религии Фейербах учит, что природа есть единственная реальность, а человек – ее высший продукт, выражение, завершение. В человеке и благодаря ему природа ощущает себя, созерцает себя, мыслит о себе. Выступая против идеалистически-религиозного принижения природы, Фейербах утверждает, что нет ничего выше природы, так же как нет ничего ниже ее. «Созерцайте же природу, созерцайте человека! Здесь перед вашими глазами вы имеете мистерии философии» [3, с. 108].

Понятия «бытие», «природа», «материя», «действительность», «реальность», с точки зрения Фейербаха, представляют собой обозначение одного и того же. Многообразие явлений природы не может быть сведено к какой-то общей, однородной первоматерии. Сущность так же многообразна, как и существование. Природа вечна: возникновение во времени относится лишь к отдельным явлениям. Природа бесконечна и в пространстве: только человеческая ограниченность ставит пределы ее протяжению. Пространство и время, говорит Фейербах, «суть основные условия всякого бытия, и сущности, всякого мышления и деятельности, всякого процветания и успеха» [3, с. 109]. Нет никакой реальности вне времени и пространства, но нет также времени или пространства вне природы. Поэтому совершенно несостоятельны, религиозно-идеалистические представления о начале мира.

Всеобщность пространства и времени, по мысли Фейербаха, доказывается всей человеческой жизнью и познанием. Нет ничего потустороннего, так как явления природы, как об этом свидетельствует опыт, не имеют двойного существования. Научное представление о всеобщности пространства предполагает чувственное восприятие места, занимаемого телом. Логическое расчленение понятий невозможно без разграничения вещей в пространстве; последнее же неотделимо от их последовательности во времени. Все это опровергает учение Канта об априорности времени и пространства и всякой всеобщности вообще. «У природы, – говорит Фейербах, – нет ни начала ни конца. Все в ней находится во взаимодействии, все относительно, все одновременно является действием и причиной, все в ней всесторонне и взаимно» [2, с. 156]. Это глубокая диалектическая догадка, но она не получает у немецкого материалиста дальнейшего развития; он не рассматривает различных форм взаимосвязи и взаимозависимости явлений, не касается категорий, которые занимали так много места в гегелевской «Науке логики», в силу чего представление Фейербаха об универсальном единстве явлений природы носит весьма общий, абстрактный характер.

Опираясь на достижения предшествующего  материализма, Фейербах отстаивает положение  о неразрывной связи материи  и движения. Однако у него нет ясного представления о качественном многообразии форм движения материи, об их переходе друг в друга, ввиду чего тезис о самодвижении материи, который Фейербах поддерживает вслед за французскими материалистами, представляет собой лишь вывод из отрицания божественного первоначала. Если такая постановка вопроса была неизбежна в XVIII в., когда естествознание не давало еще необходимых данных о немеханических формах движения материи, то в середине XIX в. это положение, высказанное в столь общей форме, уже не продвигало вперед материалистическую теорию.

Фейербах, правда, не ограничивается одним лишь признанием всеобщности  движения, он говорит также и о  развитии. «Земля, – указывает он, – не всегда была такой, какова она в настоящее время; скорее она достигла своего теперешнего состояния в результате развития и ряда революций» [2, с. 158]. Фейербах считает, что все живое возникло из неживого, и если в настоящее время не происходит возникновения примитивных живых существ из неживой материи, то это свидетельствует лишь о том, что теперь на Земле нет тех объективных условий, которые имели место миллионы лет тому назад. Тем не менее в целом Фейербах стоит на позициях метафизического понимания процесса развития, поскольку он отвергает объективность диалектических противоречий, единство и борьбу противоположностей как внутренний источник развития.

В отличие от материалистов XVIII в. Фейербаха уже не удовлетворяет  механистическое понимание природы. Он делает некоторые попытки его  преодоления. Так, он выступает против сведения высших форм существования материи к низшим. Зрение и слух не могут быть сведены к одним лишь оптическим и акустическим закономерностям, психические акты существенно отличаются от их физиологической основы. Единство субъективного и объективного, психического и физического не устраняет внутреннего различия между ними. Хотя в своем первоначальном виде живое не может возникнуть из иного источника, чем неживое, это не дает оснований для отрицания качественного своеобразия жизни.

Отвергая механистическое понимание жизни, Фейербах решительно отвергает и витализм. Его понимание жизни как высшей формы бытия природы направлено главным образом против вульгарного материализма, который фактически отрицает существование сознания. Сознание во всех его формах рассматривается Фейербахом как непосредственное выражение единства субъекта и объекта.

Многообразие человеческих ощущений, утверждает Фейербах, соответствует  многообразию качеств природы, оно  обусловлено им и принципиально  невозможно без него. Поэтому нельзя противопоставлять содержание человеческих ощущений качественной определенности чувственно воспринимаемых явлений. Тем не менее фейербаховское понимание единства субъекта и объекта, человека и природы носит ограниченно натуралистический, антропологический характер, поскольку Фейербах не видит реальной основы и важнейшей формы этого единства – общественного производства.

Материалистически решая  вопрос о соотношении живой и  неживой природы, Фейербах подвергает критике идеалистическую телеологическую  концепцию, согласно которой вся природа в целом представляет собой предустановленную (установленную богом) гармонию. Фейербах разъясняет, что целесообразность в животном и растительном мире не есть результат реализации внутренне присущей явлениям цели, а есть закономерное следствие единства материального мира. В отличие от материалистов XVII-XVIII вв. Фейербах не отрицает объективной целесообразности в живой природе. Он правильно указывает на относительный характер этой целесообразности, но не может объяснить этот факт, так как почти не обращается к данным естествознания, в частности к учению Ч. Дарвина.

Таким образом, фейербаховское учение о природе, несмотря на отдельные  диалектические догадки и более  глубокое, чем у предшествующих материалистов, понимание единствами многообразия природы, в целом не выходит за пределы метафизического материализма. Это сказывается, например, в фейербаховском определении природы: «Я понимаю под природой совокупность всех чувственных сил, вещей и существ, которые человек отличает от себя как нечеловеческое... Или, беря слово практически, природа есть все то, что для человека – независимо от сверхъестественных внушений теистической веры – представляется непосредственно, чувственно, как основа и предмет его жизни. Природа есть свет, электричество, магнетизм, воздух, вода, огонь, земля, животное, растение, человек, поскольку он является существом, непроизвольно и бессознательно действующим. Под словом «природа» я не разумею ничего более, ничего мистического, ничего туманного, ничего теологического». Приводя эти слова Фейербаха, В. И. Ленин в своем конспекте «Лекций о сущности религии» отмечает: «Выходит, что природа = все кроме сверхприродного. Фейербах ярок, но не глубок. Энгельс глубже определяет отличие материализма от идеализма» [4, с. 186].

Продолжая материалистические традиции XVIII в., Фейербах внес значительный вклад в разработку материалистически-сенсуалистической  теории познания. Прежде всего, он решительно выступает против идеалистического третирования чувственного созерцания как чего-то низшего, поверхностного, далекого от истины. Реальный мир есть чувственно воспринимаемая действительность, следовательно, лишь благодаря чувственным восприятиям возможно его познание.

Фейербах категорически  отрицает существование принципиально  невоспринимаемых чувствами объектов. Чувственное восприятие, непосредственное по своей природе, может быть также опосредствованным, т. е. давать косвенные свидетельства того, чего мы не видим, не слышим, не осязаем. «Итак, не только внешнее, но и внутреннее, не только тело, но и дух, не только вещь, но и я составляют предметы чувств. Поэтому все является чувственно воспринимаемым, если не непосредственно, то опосредствованно, если не обычными, грубыми чувствами, то изощренными, если не глазами анатома или химика, то глазами философа, поэтому совершенно законно эмпиризм усматривает источник наших идей в чувствах» [2, с. 161]. Фейербах выступает также против скептической, агностической критики чувственных восприятий, утверждая, что последние в силу своей непосредственной связи с вещами никогда нас не обманывают.

Таким образом, материализм  Фейербаха  существенно  отличается  от  материализма XVIII века, поскольку, в отличие от последнего, не сводит всякую  реальность к механическому движению и рассматривает природу не как механизм,  а  скорее как организм. Он характеризуется как антропологический,  так  как  в  центре внимания Фейербаха – не  отвлеченное понятие материи,  как у большинства французских материалистов, а человек как психофизическое единство,  единство души и тела. Исходя из такого понимания  человека,  Фейербах  отвергает  его идеалистическую трактовку, при которой человек рассматривается, прежде  всего как духовное существо. Согласно Фейербаху, тело в его целостности как раз  и составляет сущность человеческого «Я». Духовное начало в человеке  не  может быть отделено от телесного,  дух и тело  –  две стороны той реальности, которая называется  организмом.  Человеческая   природа,   таким   образом, толкуется Фейербахом преимущественно биологически, и отдельный  индивид  для него –  не  исторически-духовное  образование,  как у Гегеля,  а звено в развитии человеческого рода.

 

2 «Религия любви» в объяснении Л. Фейербахом общественной жизни

 

 Вместо христианства  и философии гегелевского типа  Фейербах предложил программу «философии Человека». Согласно его гуманистической концепции, Человек – высшее в ценностном отношении, абсолютная ценность. Речь идет при этом не об отдельных людях, а о сущности их, т.е. о родовом начале. Отдельный человек вовсе не есть вместилище всех человеческих достоинств, – но Человек как таковой бесконечно добр, мудр, всемогущ. Его свойства – это он сам, а без них, т.е. без моральных качеств доброты, мудрости, могущества Человека вовсе нет. В человеке – все ценно. Его физическая, эмоциональная, психологическая жизнь нисколько не менее важны, чем разум. Очень важно, далее, что человек живет в естественном контакте с природой. Природа внешняя близка природе самого человека, она ему соответствует. Сущность человеческая вполне гармонично являет себя в человеческом существовании. Тут нет конфликта – жизнь природы, условия бытия не чужды человеческой сущности, между ними – глубокое единство.

Так, в гармоническом  единстве с собственной сущностью, собственными качествами («предикатами»), внешней и внутренней природой существует  фейербаховский Человек. Высшее единство проявляется в моральном наполнении в этой Гармонии. Она реализуется в императиве, высшем законе для Человека, высшем моральном долженствовании. Состоит же этот закон, или императив, в требовании относиться к Человеку как к высшей ценности, как к Богу. Человек относится к себе как к Богу, когда он видит божественное в другом человеке. Видеть в другом, в Ты человеческо-сущностное, божественное (а вовсе не только ограниченно-частичное) – значит реализовывать в жизни, в собственном моральном сознании основной стереотип религиозного отношения человека к Богу. Этот стереотип, взятый Фейербахом из христианской религии (как высшей формы религиозного сознания), состоит в любви к Богу, в преклонении, высшем доверии. Именно Любовь (как доминирующее в человеческом отношении к Богу) наделена у Фейербаха родовым смыслом – это любовь половая, родосозидающая, включающая в себя и любовь к детям, т.е. к продолжению Я и Ты. Современники отмечали, что у Фейербаха простая заповедь любви к ближнему превращается в основной моральный закон. Отношения людей должны включить в себя этот закон как некую сверхценность, дать ему войти в «сердце» людей, заменяя влияние религии. Фейербаховские представления о Человеке были получены особым образом – посредством критического переистолкования христианских идей. Фейербах отдал или приписал Человеку только те «предикаты», которые религия приписывала Богу. По Фейербаху, Бог – это отчужденная и объективированная сущность человека. Или, другими словами, Бог есть некое символически зашифрованное изображение чисто человеческих свойств и качеств. В том, что боги созданы по образу и подобию людей, коренится смысл и ценность религиозного сознания, основа его действенности в истории. Однако недостаточно понимать природу религии – критиковать ее, по Фейербаху, означает сводить, или редуцировать, религиозные образы и ценности к их земным прообразам. Переистолкованное таким образом содержание религии дает главные моменты для фейербаховского понимания Человека. Понятно, что содержание это в основном морально-этического плана. Несмотря на то, что о религии «Бого-Человека» – или «Человеко-Бога» – и тому подобных мотивах еще столетие спустя с жаром спорили философы религиозной ориентации, уже современникам Фейербаха была очевидна ограниченность его философии Человека. Неудовлетворенность вызывало то, что моральное содержание этой философии было слишком тесно сращено с исходным материалом – христианской моралью. Это сказывалось, во-первых, в односторонности трактовки Человека – только позитивными, положительно-моральными красками была обрисована его родовая сущность. Как и в христианском Боге, в фейербаховском Человеке нет зла. Это, естественно, создавало слишком большой отрыв фейербаховской этики от реального человека и его бытия – социального, исторического. И, во-вторых, предельное возвеличивание Человека, его «человекообожествление» задавало некий сверхреальный, потусторонний масштаб видения всякой конкретности. «Человек» оказывался почти такой же силой, или ценностью, как и Бог. Для мира же единичных людей, где любовь соседствует с ненавистью, мудрость – с глупостью, категория Человек с ее предикатами может быть использована лишь для морального обличения и назидания. Для этой функции, однако, у Человека не хватает могущества и величия «Бога», – и трудно ожидать от обычных людей любви к Человеку, почитания Человека. А это означает несостоятельность претензии фейербаховского варианта европейского гуманизма стать «практической философией», вытеснить христианскую мораль [5, с. 160].