Анализ глав исследуемого произведения

Содержание

 

Введение...................................................................................................................3

Анализ глав исследуемого произведения.............................................................5

Заключение.............................................................................................................12

Список источников................................................................................................13

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Введение

Вагнер. Но мир! Но жизнь! Ведь человек дорос, 
Чтоб знать ответ на все свои загадки. 
Фауст. Что значит знать? Вот, друг мой, в чем вопрос. 
На этот счет у нас не все в порядке. 
Немногих, проникавших в суть вещей 
И раскрывавших всем души скрижали, 
Сжигали на кострах и распинали.

Гёте. «Фауст»

«Traite de metaphysique» - работа Вольтера, одного из крупнейших французских философов XVIII века, написанный в 1734 году, представляет собой первый свод взглядов просветителя, поэта, прозаика, сатирика, трагика, историка и публициста на важнейшие философские вопросы, в том числе и философию права. Многие из этих взглядов воспроизводились и развивались в последующих работах Вольтера, некоторая же их часть была им затем значительно изменена вплоть до радикального пересмотра и замены.

В наши дни метафизика понимается как философия или мышление, чуждое диалектике, не учитывающее в явлениях единства и борьбы противоположностей. В дни Вольтера она означала размышления о вещах, стоящих над физикой,— о сущности мироздания, причинах его возникновения, душе, боге и прочем. Именно так понималась она и в трактате Вольтера.

Однако, в те времена Церковь не жаловала тех, кто отваживался без ее помощи решать проблемы мироздания. Эмилия дю Шатле (1706—1749), с которой в 1733 г. Вольтер связал свою жизнь, сочла публикацию «Метафизического трактата» недопустимо опасной и хранила его рукопись среди своих бумаг, подлежащих сожжению после ее смерти. При исполнении воли покойной, секретарю Вольтера посчастливилось заметить эту рукопись и спасти ее из огня.

Впервые «Метафизический трактат» был опубликован в 80-е годы XVII в. в посмертном 70-томном Собрании сочинений Вольтера.

Прочитав насмешливый, озорной по форме и серьезный, глубокий по содержавшимся в нем мыслям «Трактат по метафизике», современник Вольтера ясно понимал, что автор если и допускает существование какого-то высшего разума, устроителя вселенной, то уж никак не верит в существование бога — христианского, магометанского или какого-другого, не верит в существование души и в ее бессмертие, а верит в разум, в способность материи мыслить, верит в ощущения, ибо они связывают разум с внешним миром, ибо они — двери, через которые проходят к нам вестники окружающих нас предметов. И при этом автор полон симпатии к тем, кто до него высказывал сомнения в догматах христианства. "Философы (которых окрестили неверующими и либертенами) во все времена были самые порядочные люди в мире... Бейль, Спиноза, Шефтбери, Коллинз и другие отличались самой возвышенной честностью".

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Само произведение разделено на 9 глав и открывается введением, в котором Вольтер утверждает, что истина о природе человека открыта далеко не каждому, и разным людям, в зависимости от места, занимаемого ими в мире, это знание открывается по-разному. Даже философы, по его мнению, в большинстве своём, "создают себе странное мнение о человеке, столь же ограниченное, как мнение толпы, и лишь еще более смутное".

В первой главе под названием "О различных видах людей" Вольтер выражает своё отношение к вопросу о происхождении человека, рождающееся из эмпирических наблюдений за жизнью различных народов, оценки внешнего вида их представителей и их поведения, привычек, традиций. Различия по данным параметрам приводят философа ко мнению, что различные расы и нации иметь одного и того же предка категорически не могли уже хотя бы потому, что от людей одной нации представители другой не рождаются. С самого начала Вольтер не прямым текстом утверждает, что к наиболее непредвзятым суждениям можно прийти лишь отстранившись от всего, чем раньше был стеснён, таким образом освобождая сознание от тех суждений, что мешают мыслить свободно, однако сам же фактически приравнивает представителей негритянских народов к животным, а основным отличием европейцев от американцев считает традицию носить бороды, позволяющую отнести представителей этих разных народов к совершенно различным видам людей. Современному человеку отражённые в этой главе взгляды философа и методы его исследований могут показать в первую очередь то, что с развитием человечества всякое знание будет лишь совершенствоваться, если не отомрёт за ненадобностью.

В главе второй "Существует ли Бог?", Вольтер приводит самые различные основания и доводы как за существование Первоначала, так и против, принимая во внимание и мнение материалистов. Тем не менее, по результатам продолжительных логических рассуждений, основанных на методе доказательства "от противного", философ приходит к выводу, что Бог существует, а все утверждения, противные этому, являются абсурдными. Придя к этому выводу, он ставит перед собой задачу разобраться в том, "каково отношение между нами и Богом, и посмотреть, действительно ли Бог учредил законы для мыслящих существ, подобно тому как существуют механические законы для материальных вещей; проследить, существует ли мораль и что она может собой представлять, а также - существует ли религия, учрежденная самим Богом". Для ответа на эти вопросы, Вольтер желает разобраться в природе человека, который воспринимается им как существо социальное.

Так, в третьей главе "О том, что все идеи мы получаем при помощи чувств", философ категорически отрицает концепцию существования врождённых идей, утверждая, что все изначальные и последующие идеи мы получаем посредством анализа ощущений, воспринятых органами чувств. Понимание того, каким же образом мы понимаем для себя эти ощущения, как мыслим и чувствуем, Вольтер считает недоступным для людей, поскольку "чувства наши не более доставляют нам средства для достижения такого познания, чем они снабжают нас крыльями, когда мы хотим обрести способность летать". Явлению этому приписано божественное происхождение. "...наши чувства - ворота, чрез которые все идеи проникают в наше сознание; и давайте всегда хорошенько помнить о том, что нам совершенно немыслимо проникнуть в секрет этого механизма, ибо мы не располагаем инструментами, прилаженными к его пружинам," - пишет в своей работе Вольтер. В четвёртой же главе "О том, что внешние объекты действительно существуют", опровергаются убеждения, утверждающие возможность "несуществования" в реальности тех вещей, которые мы видим или как-то иначе чувствуем, в силу того, что невозможно доказать существование самих вещей, но лишь понятий, которыми мы мыслим, оценивая их. В ответ на это, Вольтер утверждает, что чувство осязания - это то, что позволяет человеку увидеть и понять связь с окружающей действительностью. Нельзя встать на место материального твёрдого камня, следовательно, этот камень или любой другой объект будет существовать вне всякой зависимости от того, какими понятиями (модусами) воспринимает его для себя человек. "Как бы то ни было, поскольку основной моей целью является здесь исследование социального человека и поскольку я не был бы способен к общению, если бы не существовало общества, а следовательно, и находящихся вне нас объектов, пусть пирронисты позволят мне начать с твердой веры в существование тел, ибо в противном случае мне следовало бы отказать этим господам в существовании".

Крайне интересными являются размышления Вольтера о душе, о том, что же это, является ли это материальным или не материальным проявлением воли Бога, бессмертна ли она. В пятой и шестой главах, "Имеет ли человек душу и что она может собой представлять" и "Бессмертно ли то, что именуется душой?" философ приходит к выводу, что нечто, что зовётся душой, если оно существует, обязательно должно быть присуще не только лишь людям, но и всем живым существам, имеющим органы чувств, способным чувствовать и воспринимать этот мир, поскольку именно эту способность живых существ Вольтер считает ключевым даром Бога для познания того, что нас всех окружает. Уже после, на ощущениях, выстраивается мышление, рождаются идеи. "...либо вы должны признать духовную душу за блохой, земляным червем и клещом, либо вы должны быть такими же автоматами, как они... лишь в силу избытка смешного тщеславия люди могут приписывать себе душу иного рода, чем та, что одушевляет скот...". Философ утверждает, что сущность души не ясна ни ему, ни кому бы то ни было из философов, обращавшихся к этому вопросу до него. Бессмертие же души он открыто не опровергает, но приводит доводы в пользу того, что всё-таки это вещь материальная и конечная. Так он утверждает о необходимости неразрывной связи души и остального тела для того, чтобы она могла существовать, как существуют ощущения, благодаря имеющимся у человека или животного органам чувств. Вместе с тем, философ не отрицает, что в силах Бога было сотворить её самодостаточной и бессмертной, как и даровать людям крылья или создать ещё бесчисленное количество миров, но чтобы полностью поверить в это и ему, и мне, анализирующему его труды, пришлось бы в начале это увидеть. Упоминается в контексте рассмотрения извечных вопросов о душе и Библия: "Я читаю древнейшую книгу из существующих в мире, сохраненную народом, считающим себя самым древним; эта книга мне подтверждает, что Бог, по-видимому, мыслил так же, как я; она сообщает мне, что некогда он даровал евреям законы, более детальные, чем когда-либо имела какая-то нация; он удостоил предписать им даже, как они должны оправляться в отхожем месте, но ни слова не сказал им об их душе; он говорит им только о временных карах и возданиях: это доказывает, что автор данной книги не жил среди народа, верившего в духовность и бессмертие души".

Глава седьмая посвящена вопросам свободы и носит название "Свободен ли человек?". Вольтер на поставленный вопрос отвечает для себя однозначно, категорически отрицая и, посредством рассуждения, опровергая обратные своему мнения. Свобода в его понимании - это "исключительная возможность действовать," присущая как мыслящим существам, так и животным, которые вольны желать и двигаться, свои желания выполняя. По его утверждениям, человек изначально свободен, а периоды его неволи можно сравнить с периодами приходящих и отступающих болезней. Вместе с тем, одни люди бывают свободнее других в силу их большей просвещённости, превосходного физического состояния и так далее. "Свобода наша слаба и ограниченна, как и все наши остальные способности. Мы укрепляем ее, приучая себя к размышлениям, и это упражнение души делает ее несколько более сильной. Но какие бы мы ни совершали усилия, мы никогда не добьемся того, чтобы наш разум стал хозяином всех наших желаний; у нашей души, как и у нашего тела, всегда будут непроизвольные побуждения". Вольтер склонен верить в то, что Свобода даруется Богом, а значит, не должна ставится под сомнение как один из божественных замыслов.

"Человек как общественное  существо" - восьмая глава, через  рассуждения о человеческой природе  повествует о качествах, присущих  всякому человеческому существу, которые делают наш мир таким, каков он есть на сегодняшний  день. Даже с учётом того, что  века Вольтера давно миновали, его суждения относительно нашей  природы до сих пор во многом  справедливы. Так он рассуждает  о присущих каждому человеку  себялюбии, доброжелательности (любви  к другим людям) и страстях. Последние, по мнению философа, являются  неоспоримым двигателем общества, служившим основой создания великих  империй и процветающих городов, способствовавшим тому, что люди  с незапамятных времён живут  в обществе, послужившие стимулом для создания всех полезных изобретений, которые человек принёс себе и потомкам. "В особенности гордыня - главное орудие, с по мощью которого было воздвигнуто прекрасное здание общества. Едва лишь настоятельные потребности объединили между собой несколько человек, как наиболее ловкие среди них поняли, что всем этим людям от рождения присуща непомерная гордость, равно как и непобедимая склонность к благополучию". Или же зависть, очень часто маскируемая людьми под именем "соревнование". Эта страсть пробуждает от лени дух практически каждого, кто видит, что его сосед счастливее или богаче. "Так, мало-помалу одни лишь страсти объединили людей и извлекли из недр земных все искусства и удовольствия. С помощью именно этого привода Бог, именуемый Платоном вечным геометром, а мной здесь - вечным механиком, одушевил и украсил всю природу: страсти - колеса, заставляющие работать все эти механизмы". Критикуя многие учения, в основе своей содержащие идеи отказа от любых страстей, Вольтер сравнивает эти страсти с кровью, с ветром, объединяющим между собой города посредством помощи торговым судам, с тем, что делает нас людьми и тем, без чего невозможно существовать, продолжая быть человеком. За злоупотребление страстями философ винит каждого человека в отдельности, утверждая, что и посредством отменных деликатесов можно удовлетворять потребность в чревоугодии.

Наконец, в заключительной девятой главе "О добродетели и пороке" Вольтер рассуждает о многозначности этих понятий, справедливо утверждая, что законы "зависят от интересов, страстей и мнений тех, кто их придумал, и от характера климата местностей, где люди объединились в общество", и что в разных частях света то, что для одних будет в высшей степени неприемлемым и плохим, для других может являться почётным и единственно правильным. Однако же в многообразии норм и традиций философ усматривает одно объединяющее начало - добродетельным всегда считают то, что полезно обществу и наоборот. Добродетель - привычка совершать дела, угодные людям; порок - привычка делать то, что им неприятно. Помимо этого, философ утверждает о существовании так называемых "естественных законов", которым должны подчиняться все люди, вне зависимости от того, какие ещё законы главенствуют в месте их обитания. Такие законы вытекают из божественного начала человека и полностью отражают его природу: человек - общественное существо и по отношению к ближнем склонен проявлять доброжелательность. В силу этого, главной и единственной мерой добра и зла Вольтер называет благо общества, которым можно оправдать деяния, в других обстоятельствах считавшиеся бы в высшей степени предосудительными. "Брат, убивающий брата, - чудовище; однако брат, не имеющий иного средства спасти свою родину, как принести в жертву другого брата, считался бы человеком божественным". В силу того, что Богом не было дано ничего для однозначного определения добра и зла, нельзя говорить об этих понятиях в отрыве от человека. То, благодаря чему человек способен постичь, что для него, а значит, и для общества будет являться пороком, а что - добродетелью - дары Бога - "разум, любовь к самому себе, доброжелательство к особям нашего вида, потребности, страсти - суть средства, с помощью коих мы учредили общество". Для тех же, кто неспособен преодолеть себялюбие и своей добродетелью будет считать причинение вреда обществу ради собственной выгоды, по мнению Вольтера, существуют законы, ограничивающие и наказывающие.

Можно утверждать, что именно в девятой главе наиболее широко раскрывается концепция Вольтера о политико-правовом учении, на первое место выдвигающем законы, принятые во исполнение того, что признано благом общественности. Правителей же, неразумно управляющих обществом через "неправильные" и противоречащие добродетели законы, философ считал возможным свергать. "это вина самих людей, терпящих подобные свирепые расправы, часто почитаемые ими даже под именем доблести; они должны упрекать во всем этом одних лишь себя и негодные законы, учрежденные ими, либо недостаток у себя смелости, мешающий им заставить других исполнять законы хорошие".

По мнению Вольтера, каждый человек способен понять для себя, что на самом деле есть добродетель. Философ полагает, что гордость каждого нормального человека может стать гарантом того, что он не станет совершать преступлений, поскольку ему будет настолько невыносимо жить в обществе, которое его презирает.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Заключение

Подводя итоги, можно сделать вывод, что в этом раннем своём творении Вольтер признается, что не может постичь, как столь совершенный в своей гармонии мир сложился сам собой, без вмешательства какой-то разумной силы. Но вместе с тем и идея бога — устроителя вселенной — вызывает миллион сомнений.

Когда бог создал мир? Почему не раньше? Из чего создал?

Из ничего? — Это немыслимо. Из самого себя? Но тогда, что же он такое? Зачем он создал мир? Просто так, из прихоти? Но тогда, где же его бесконечная мудрость, ведь мудрец ничего не делает бесцельно?

Философа больше интересовали, конечно, вопросы бытия человеческого, иначе говоря, вопросы социальные и политические. Он рассуждает: "Король рассматривает весь род человеческий как существа, созданные для того только, чтобы подчиняться ему или ему подобным. Молодой турок в тишине своего сераля размышляет о том, что человек — высшее существо, обязанное по некоему закону спать со своими рабынями по пятницам, воображение его дальше этого не идет. Поп делит всю вселенную на монахов и мирян и, ничтоже сумняшеся, относит церковников к наиболее благородной части, призванной вести за собой других...

Может быть, постигли природу человека философы? Думать так — значит жестоко ошибаться, ибо, кроме Гоббса, Локка, Бейля и еще небольшого числа мудрых голов, философы имеют о нем столь же ограниченные представления.

Спросите у Мальбранша, что такое человек, он вам скажет, что это субстанция, созданная по образу бога, значительно попорченная со времени первородного греха, однако более связанная с богом, чем с собственным телом, взирающая на мир глазами бога, мыслящая и чувствующая все но той же мерке бога.