Вина: сущность, содержание, значение

Федеральное агентство по образованию

Государственное образовательное учреждение

высшего профессионального образования

«Российский государственный профессионально-педагогический университет»

Институт  педагогической юриспруденции

Кафедра права 
 
 
 
 

Контрольная работа

по дисциплине

«УГОЛОВНОЕ ПРАВО»

Студент: Кислицин А. В.

Группа: Вт 511 УП   
 
 
 
 
 

Екатеринбург 2011

     Вина: сущность, содержание, значение. 

     Философские исследования человеческой субъективности, в которых при рассмотрении вины во главу угла ставилась возможность сознательного выбора между добром и злом, позволили современным философам сформулировать следующее понятие этого термина: вина — то, что достойно упрека, внутренняя причина которого заключена в том, что человек предопределен к свободному, ответственному, нравственному самоопределению и поэтому обладает способностью решать справедливо, выступая против несправедливого и избегая того, что запрещено. Побуждение поступить неправильно может овладеть человеком, способным к правильному действию, в том случае, если он не знает запретительных норм или недооценивает их.[2]

     Неоднозначно  отношение к вине у психологов и правоведов. Юристы при описании данного феномена очень часто  делают ссылки на необходимость наличия  психологических познаний для точного определения содержания вины. Однако сама психология не знает данного понятия, считая в свою очередь этот феномен чисто юридической дефиницией.[3] Более того, не только понятие вины, но и понятия умысла и неосторожности не имеют готовых психологических аналогов. Их чисто психологическая характеристика, если бы она понадобилась, представляла бы собой достаточно сложную конструкцию. Используя в качестве базовых такие понятия, как осознанное и целенаправленное поведение, можно определить лишь общие границы преступного поведения, но не отграничить умышленное деяние от неосторожного.[4]

     Суммируя  обозначенные выше достижения различных  отраслей человеческого знания, можно  прийти к следующему выводу: вина представляет собой субъективно-объективную категорию, содержание которой составляют два взаимосвязанных, но все же самостоятельных отношения.

     Первое  — это отношение лица, совершившего какой-либо проступок или правонарушение, к тому, что он совершил. Установление данного отношения обязательно  в тех случаях, когда речь идет о совершении преступления умышленно либо по легкомыслию. Однако в случаях совершения преступного деяния по небрежности, в состоянии сильного алкогольного опьянения или в состоянии ограниченной вменяемости, а также в случае совершения большинства административных, дисциплинарных и гражданско-правовых деликтов подобного отношения либо не существует вообще, либо его установление в силу объективных обстоятельств признается невозможным, либо его установления просто не требуется. В этих ситуациях вполне достаточно, чтобы общество в лице его властных структур определило данное деяние виновным, а лицо, его совершившее, подлежащим ответственности.

     Поэтому второй составляющей понятия вины выступает  отношение общества к данному  проступку либо правонарушению и к лицу, его совершившему. В этом отношении содержится оценка неблаговидного поведения сознательного индивида с точки зрения реально существующих в конкретный исторический период и одобряемых большинством членов общества правил поведения. В основу данного отношения общества к нарушителю закладывается должное поведение, т. е. ожидаемая и прогнозируемая реакция лица на ту или иную ситуацию, на те или иные воздействия факторов окружающей среды.

     Только  подобный двусторонний подход к определению  понятия вины позволит правильно понять ее сущность, содержание и формы проявления.

     Сущность  вины. Одна из главных задач науки  состоит в познании сущности изучаемых  явлений, в том, чтобы видимое, выступающее  на поверхность жизни природы  и общества, свести к внутреннему, действительному качеству исследуемого объекта, к тем закономерностям, которые определяют его возникновение, развитие и функционирование.[5] Сущность — самая абстрактная категория диалектики в том смысле, что она представляет собой высшую степень абстрагирования от конкретного многообразия. Вместе с тем, будучи результатом восхождения от явления к закону, она способствует проникновению мышления в исследуемый объект, определению его важнейших сторон, глубокому и полному отражению его природы.[6]

     Отечественное уголовное право в основном стоит на позиции, что центральное место в понятии вины принадлежит психическому отношению человека к совершенному им общественно опасному деянию, выраженному в форме умысла или неосторожности.[7] Так как психика есть субъективное отражение окружающей действительности, а отношение — момент взаимосвязи различных проявлений этой действительности, следовательно, психическое отношение есть не что иное, как субъективное, внутреннее, индивидуально-избирательное отражение взаимосвязи, взаимозависимости и взаимоопределяемости различных сторон существования объективной реальности. В связи с тем, что любое преступление состоит из двух социальных конфликтов, в психике преступника должны получить соответствующее отражение не только возникающие в процессе или результате его деяния отношения с жертвой преступления, но и уголовно-правовые отношения с органами, стоящими на страже прав и законных интересов потерпевшего.

     Достаточно  интересные данные были получены мною в ходе анкетирования правоприменителей.[8] Так, на вопрос: «Является ли сознательное отношение преступника к совершаемому им деянию и к его последствиям обязательным признаком субъективной стороны преступления?», — 32,9 % респондентов ответили утвердительно для всех без исключения случаев; 57,4 % считают, что сознательное отношение должно присутствовать только в умышленных преступлениях; и лишь 4,3 % ответили отрицательно. Несмотря на это, 51,2 % опрошенных считают вполне допустимым привлечение к уголовной ответственности лица, у которого отсутствует сознательно-волевое отношение к совершенному им деянию.

     Практически не вызывает сомнения, что психическое  отношение лица к совершаемому преступному  деянию как отражение в сознании субъекта основных составляющих возникающего уголовно-правового отношения присутствует во всех без исключения умышленных преступлениях. Отдельные компоненты психического отношения присутствуют при совершении преступления по преступному легкомыслию: когда лицо «предвидит» и «самонадеянно рассчитывает» (ч. 2 ст. 26 УК РФ). Гораздо сложнее решить вопрос о наличии психического отношения при совершении преступления по небрежности. В ч. 3 ст. 26 УК прямо указывается на отсутствие реального психического отношения: лицо не предвидит возможности, а соответственно, и не осознает, и не желает наступления общественно опасных последствий своих действий (бездействия). Законодательная формула «при необходимой внимательности и предусмотрительности должно было и могло предвидеть», с точки зрения психологии может быть отнесена лишь к характеристике потенциального психического отношения лица к совершаемому им деянию, повлекшему наступление общественно опасных последствий. В связи с этим, на мой взгляд, заслуживает внимания высказанная в науке точка зрения, согласно которой «тот, кто говорит о потенциальном психическом отношении, безусловно, должен знать, что в этом случае фактически пока он не имеет дела ни с каким отношением. Потенциальная способность ни в коем случае не означает само проявление этой способности».[9]

     Законодатель  совершенно правильно требует от граждан внимательного и бережного отношения к правам и интересам других граждан, общества и государства. Согласен с позицией тех ученых, которые считают, что «виновен не только тот, кто преднамеренно совершил преступление, но и тот, кто не мобилизовал свое сознание и волю, действовал по первому побуждению, бездумно. Ведь это первое побуждение — его собственное, отражающее его личность».[10] Совершение преступлений по небрежности свидетельствует о том, что личность в своем поведении пренебрегла долгом и возможностью предотвратить опасный результат своих действий (бездействия). Несмотря на то что в момент совершения преступления у субъекта отсутствует психическое отношение к совершаемому деянию, данное лицо, безусловно, виновно в совершении общественно опасного посягательства и должно быть привлечено к уголовной ответственности.

     Таким образом, вина как обязательный признак  любого преступления не может быть сведена лишь к психическому отношению  преступника к его деянию. Кроме  психического отношения субъекта вина всегда включает социально-правовую оценку отношения виновного к охраняемым уголовным законом ценностям.[11] Возможно, именно поэтому некоторые ученые, анализирующие сущность вины, с одной стороны, призывали искать ее «в особенностях психического отношения виновно действующего субъекта»,[12] с другой — вычленяли социально-политическую сущность вины, которую определяли как отрицательное отношение субъекта к охраняемым уголовным законом интересам общества, выраженное в совершенном им общественно опасном деянии.[13] Все они считали, что социальная и психическая стороны вины неразделимы и присутствуют во всех без исключения случаях совершения преступного деяния.

     Однако  в некоторых случаях вина представляет собой в чистом виде опосредованное (через правоохранительные органы и действующее уголовное законодательство) или непосредственное (имеются в виду преступления, имеющие большой общественный резонанс) отношение общества к общественно опасному деянию и к лицу, его совершившему. Субъекта признают виновным при наличии лишь возможности, а не реального отражения в его сознании и психике того, что он совершил. Более того, государство через уголовный закон (ч. 3 ст. 26 УК) говорит не просто о возможности, но и о долге субъекта предвидеть общественно опасный характер последствий совершенного им деяния.

     Следовательно, лицо в момент совершения преступления может иметь психическое отношение  к совершаемому, а может и не иметь его. Что же касается отношения  общества к этому деянию, подразумевающего в первую очередь моральную и правовую оценку общественно опасных действий (бездействия) и общественно опасных последствий, то эта составляющая вины присутствует всегда. Значит, именно это отношение, которое согласно участвующим в нем сторонам является общественным отношением, и составляет сущностную основу вины.

     Содержание  вины. В отечественной уголовно-правовой литературе при анализе содержания вины общепризнанным является выделение  двух основных компонентов: интеллектуального  и волевого. Причем, одни авторы данные составляющие именуют «моменты»,[14] другие — «элементы»,[15] третьи — «признаки» и даже «факторы».[16] Взяв за основу философское понимание содержания как определенным образом упорядоченную совокупность элементов и процессов, образующих предмет или явление, считаю более правильным вести речь об интеллектуальном и волевом содержании вины, составляющими которого в свою очередь являются элементы и процессы их взаимосвязи.

     Подобная  позиция позволяет говорить о  двух психических элементах интеллектуального  содержания вины: сознании и предвидении.

     Сущность  и особенности сознания как побудителя и регулятора деятельности состоят  в том, что оно есть соотнесение  лица с объективной реальностью  в процессе предметной деятельности человека. Применительно к конкретному  акту поведения сознание представляет собой мысленное (интеллектуальное) соотнесение побудительных факторов с целью действия, самими актами деятельности, их социальной и правовой значимостью и теми последствиями, которые наступили или могли наступить как результат этой деятельности. Но соотнесение лица с объективной реальностью в процессе деятельности есть не только выделение его из окружающей среды, не только отражение мира в определенных образах, но и отношение (желание, переживание, внутреннее стремление к чему-то) лица к действительности.[17]

     При конструировании уголовно-правовых норм о видах умышленной вины (ч. 2 и ч. 3 ст. 25 УК) законодатель использует термин «осознание». Несмотря на терминологическое  сходство данного термина с термином «сознание», между этими понятиями существуют определенные отличия. Если сознание подразумевает знание о внешнем и внутреннем мире, о самом себе, то осознание предполагает обязательное формирование собственного ценностного отношения к тем или иным явлениям или событиям, возникающего на фоне устоявшихся идеалов и признаваемых субъектом норм поведения. Субъект осознает предметы и явления окружающего мира не только сами по себе, их структуру, свойства и взаимосвязи, но и определяет значимость, ценность данных предметов и явлений для себя или для других людей. Таким образом, оценка выступает моментом взаимодействия познающего субъекта и объекта, акт осознания ценности предметов, явлений, событий, их свойств и отношений. Оценка отражает объект в его бытии для субъекта и предполагает сравнение объектов познания с ранее сложившимися нормами, идеалами, представлениями о желаемом и должном, которые выполняют в процессе оценки функцию основания, критерия, ценностного эквивалента.[18]

     Несмотря  на бесспорность позиции о необходимости  привлечения к ответственности лишь лиц, действующих сознательно, в теории отечественного уголовного права долгое время большие разногласия вызывал и вызывает до сих пор вопрос о предмете сознания преступника. Так, А. Н. Трайнин указывал, что «осуждение поведения лица немыслимо, если в психике этого лица не было сознания общественной опасности своего поведения, это сознание является одним из признаков вины как элемента состава и как основания уголовной ответственности».[19] Б. С. Маньковский пришел к выводу, что «исходя из сущности виновности, следует признать, что сознание противоправности является одним из моментов понятия вины».[20] А. И. Рарог считает, что «предметом сознания как элемента умысла является: 1) общественная опасность деяния, т. е. характеристика (хотя бы в общих чертах) объекта преступления, фактическое содержание и социальные свойства всех составных элементов действия или бездействия; 2) противоправность совершаемого деяния, т. е. его противоречие советскому социалистическому правопорядку».[21] Такой же позиции придерживается А. И. Марцев: «Осознание общественной опасности своего деяния предполагает осознание противоправности (запрещенности) деяния, поскольку противоправность выступает юридическим выражением общественной опасности».[22] Уголовный закон (ст. 25, 26 и 28 УК) попытался решить данные разногласия путем прямого указания на необходимость сознавать общественно опасный характер действий либо общественно опасный характер неизбежных или возможных последствий.