Условия правомерности необходимой обороны

Необходимая оборона не просто конфликт или рядовая ссора; это - поле конкуренции правоохраняемых благ, принадлежащих, с одной стороны, посягателю, а с другой - иным обладателям. Спасаемое благо живет за счет ущемления интересов посягателя. Государство, как гарант правовых установлении, вынужденно вмешивается для внесения распоряжений. Право обороны стесняется определенными рамками: причиненный вред должен быть свободным от пристрастий и мести. В науке уголовного права принято говорить об условиях правомерности необходимой обороны. В течение многих десятилетий эта проблематика плодотворно разрабатывается усилиями Ахметшина X. М., Баулина Ю. В., Вышинской 3. А., Домахина С. А., Кириченко В. Ф., Козака В. Н., Паше-Озерского Н Н., Слуцкого И. И., Тишкевича И. С., Якубовича М. И. и др.

За редкими исключениями анализ правомерности оборонительных действий сводится к раздельному  обоснованию кондиций посягательства защиты.

Ю. В. Баулин выделяет т. н. правовое и фактическое основания необходимой  обороны: общественная опасность посягательства и необходимость причинения вреда  посягателю соответственно. Посягательство и защита плотно соседствуют и  в жизни, и в законодательстве, поэтому их автономное обследование весьма условно.4

Изучение судебно-прокурорской практики показывает, что гражданам  обычно приходится защищаться от умышленных преступных посягательств (от попытки  убийства или причинения телесных повреждений, изнасилования, похищения или уничтожения  имущества, хулиганства и т. д.). Но необходимая оборона допускается  и от неосторожных преступлений. Рассматривать  эти случаи как состояние крайней  необходимости, как это предлагают некоторые авторы, вряд ли правильно. Неосторожное посягательство на тот  или иной объект, имеющее характер преступного нападения, в интересующем нас отношении обладает теми же признаками, что и умышленное общественно  опасное посягательство, способное  по своему характеру создать ситуацию, в которой допускается использование  права на необходимую оборону. И  то, и другое совершаются виновно, выражаются в активных действиях, посягают на общественные отношения. Поэтому  пресечение их путем противонападения на преступника должно рассматриваться по правилам о необходимой обороне. Для государства одинаково полезна деятельность граждан, направленная на отражение как умышленных, так и неосторожных преступных посягательств. Устанавливать определенные ограничения для активной защиты от неосторожных преступлений путем распространения на нее правил о крайней необходимости было бы несправедливо в отношении обороняющегося, так как и в этом случае он защищается от виновно совершаемого, преступного нападения.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

2. Основания необходимой  обороны.

Посягательство, как инициативный компонент конфликта-расправы, по закону, сложившейся практике н обобщенным научным представлениям должно отвечать нескольким требованиям. Оно общественно  опасно: нейтрализация малозначительных деяний причинением существенного  вреда неоправдана.

Разрешение закона защищаться именно от общественно опасных посягательств, а не от преступлений, позволяет  заключить, что оборона допустима  и в отношений действий непреступного характера (поступки неделиктоспособных лиц - малолетних, невменяемых). На это обстоятельство обращено внимание в п. 2 постановления Пленума Верховного Суда СССР от 16 августа 1984 г. Требуется, однако, чтобы пресечение подобных непреступных посягательств имело особо извинительную основу: другие варианты, кроме причинения встречного вреда, заведомо не дадут результата.

Повод для употребления оборонительных мер именуется в законе общественно  опасным посягательством, а не нападением. Тем самым позволительна защита против поступков, не имеющих характер нападения (побег - ст. 314, вмешательство в судебную деятельность - ст. 294, шпионаж - ст. 276, вымогательство - ст. 163 и пр.). Вместе с тем нельзя согласиться с предложениями о дозволительности обороны против случаев общественно опасного бездействия. В таких ситуациях утрачивается генеральное предназначение необходимой обороны - посредством причиненного вреда пресечь или предотвратить посягательство. Насильственное понуждение к действию для спасения какого-либо блага логичнее расценивать по правилам о крайней необходимости. Возможна и другая, законодательная, перспектива - признать принуждение к действию для .выполнения правовой обязанности самостоятельным обстоятельством, исключающим преступность деяния (обоснование см.: Ткаченко В. И. Принуждение к повиновению и выполнению правовой обязанности. - Сов. юстиция, 1990, № 3).

В законе говорится о причинении вреда посягающему лицу, но само посягательство не связывается жестко с поведением только одного человека. Значит, являющееся предметом отражения  посягательство может быть делом  нескольких лиц или соучастников. Допустимо причинение вреда любому из коллектива посягателей независимо от степени скоординированности их усилий.

По официальному судебному  толкованию "обороняющийся вправе применить к любому из нападающих такие меры защиты, которые определяются опасностью и характером действий всей группы. " (п. 8 постановления Пленума ВС СССР от 16. 8. 1984 г.)

Признак наличности посягательства имеет условный характер, он может  быть правильно понят и оценен лишь при сопоставлении с защитительными действиями; фактически оборона приноравливается к посягательству, а не наоборот. По временным параметрам нападение  равно или превосходит защиту, обороняющийся же связан т. н. наличностью посягательства. Можно причинять вред при уже начавшемся, но еще не оконченном нападении.

Таково буквальное понимание  текста закона. С учетом общественно  полезной направленности оборонительных мер и их неподготовленности вследствие внезапности посягательства, судебная практика толкует признак наличности расширительно: пределы защиты по сравнению  с посягательством увеличены. Состояние  необходимой обороны возникает  до фактического начала нападения, при  наличии реальной угрозы его осуществления, а также продлевается по извинительным  соображениям и на незначительный период после окончания посягательства - если по обстановке для защищающегося  не был ясен момент окончания нападения (п. 5 цит. постановления Пленума ВС СССР).

Законодательно не разрешен вопрос о правовой оценке устройства или использования особых приспособлении для отражения потенциальных  посягательств. Очевидно, что изобретательство, дающее результат, осуществляется задолго  до предполагаемой расправы с вероятным  посягателем, а зачастую - и без  знания нападающего персонально. Необходимость  толкования признака наличности в подобных условиях подмечена в науке давно  и получает утвердительное разрешение. Называется лишь одно ограничительное  условие: устройство работает именно против злодеев, а не случайных прохожих. Авторы модельного Кодекса считают необходимым регламентацию случаев упредительного использования технических приспособлений для обороны именно в законе. (Уголовный закон. Опыт теоретического моделирования. - М. :Наука, 1987, с. 123). В советское время И. И. Слуцкий отрицал правомерность обороны через устройство механизмов, Кириченко В. Ф., Паше-Озерский Н. Н. и Пионтковский А. А. - занимали обратную позицию.

Судебная практика отрицает состояние необходимой обороны  за примерами срабатывания охранных приспособлений, ибо отсутствие "нападения  исключает необходимую оборону"(опр. ВК ВС СССР от 7. 8. 1971г. по делу С, - Бюллетень ВС СССР, 1972, № 1, с. 31). Сходные рекомендации даются для оценки случаев причинения смерти возможным ворам при срабатывании электрозаборов (Бюллетень ВС СССР, 1969, №1, с. 22-24).

Признак действительности посягательства означает его реальность. Это требование соответствует закону и имеет  фактическое значение для случаев  так называемой мнимой обороны. "Мнимая оборона и необходимая оборона  предполагают определенные обязательные условия: необходимая оборона - наличие  реального посягательства, мнимая оборона - совершение действий, принятых за посягательство. " (пост. Пленума ВС СССР по делу К. от 21. 12. 1970 г. - Бюллетень ВС СССР, № 2, с. 21).

Четкое разграничение  случаев необходимой и мнимой обороны предупреждает от ошибочного пользования гуманными дозволениями закона, от неосновательного причинения вреда законопослушным гражданам. Причины мнимой обороны разнообразны, но все они характеризуют заблуждения людей, так называемые фактические ошибки; относительно момента окончания посягательства, общественной опасности поведения других людей, личности посягателя и пр.

В п. 13 постановления Пленума  ВС СССР от 16.08.1984 г. даются весьма убедительные рекомендации по правовой оценке действий в состоянии мнимой обороны. Решающее значение принадлежит анализу субъективного  восприятия обстановки обороняющимся. Это справедливо, поскольку сама ситуация - результат заблуждения. Если лицо не осознавало и не могло осознавать ошибочность своих предположений о существовании посягательства, мнимая оборона приравнивается к необходимой и ответственности не влечет. Неизвинительное причинение вреда в состоянии мнимой обороны, напротив, преследуется как случай преступной неосторожности. (Сб. постановлений Пленумов ВС СССР и РСФСР (РФ) по уголовным делам. - М.: Спарк, 1995, с. 250).

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

3. Признаки необходимой  обороны.

Второй компонент необходимой  обороны - защита - также отвечает определенным требованиям. Они традиционно классифицируются на 3 группы:

а) интересы, охраняемые посредством  необходимой обороны;

б) адресность защиты и

в) ограничения обороны  характеристиками посягательств.

Оборона допустима в целях  охраны любых врав и интересов, в том числе и лично принадлежащих защищаемуся - жизнь, здоровье, свобода, честь, достоинство, собственность и т. д. В ст. 37 названы личность и права обороняющегося либо других лиц, а равно интересы общества и государства. Многозначительна оговорка о том, что добровольно взятые под временную индивидуальную опеку государственные и общественные интересы должны охраняться законом. Это значит, что причинение вреда в состоянии необходимой обороны оправдано лишь для защиты наиболее существенных интересов.

Оборона адресуется только нападающему, и это правило не знает исключений. Причинение вреда  друзьям или родственникам посягателя, не принимавшим участия в конфликте, рассматривается на общих основаниях и может быть оценено, к примеру, как убийство из личной или кровной  мести. Только при определенных условиях (см. ниже) причинение вреда третьим  лицам оценивается по правилам о  крайней необходимости.

Оборонительные действия могут быть предприняты и против представителей власти, в том случае, если они, действуя неправомерно, посягают на жизненно важные интересы людей. Положение, пробившее себе дорогу с большим  трудом.

Еще А. Ф. Кони в своем кандидатском исследовании "О праве на необходимую  оборону" считал возможным оказывать  сопротивление официальным лицам, злоупотреблявшим своею властью, а  также всему правительству в  форме революции, если правительство  нарушает право, принадлежащее народу. Последовали допросы и гонения, появилась угроза судебной расправы. Кони спас случай, но официальная реакция на научные взгляды изменила жизненный путь автора.

Допустимость необходимой  обороны против явно преступных действий должностных лиц провозглашалась  даже в самые мрачные годы сталинского  правления. (Уголовное право. Общая часть. - М.:Юриздат, 1939, с. 208). Возражения против физического сопротивления произволу властей типичны: это унижает авторитет государства и может проложить дорогу к революции; взамен права на немедленную защиту гражданам даруется право обжалования административных действий. Мнение, осмеянное еще Н. С. Таганцевым: "Нельзя насилуемую женщину или убиваемого утешать тем, что они могут обжаловать действия виновного перед компетентной властью и таким образом получат удовлетворение".

Наиболее сложное требование к необходимой обороне выражается в ее соответствии, соразмерности  конкретному посягательству. Это соответствие имеет примерным, а не точный характер, ибо в состоянии естественного душевного волнения, вызванного посягательством, защищающийся не может спокойно в полно взвесить характер опасности и избрать соразмерные средства защиты (п. 9 пост. Пленума ВС СССР от 16. 8. 1984 г.) .

Мера обороны в судебной практике трактуется весьма осторожно: нельзя механически толковать соразмерность  средств защиты и средств нападения (Бюлл. ВС СССР, 1971, № 4, с. 17); нужно сопоставлять степень и характер угрожавшей опасности с силами и возможностями оборонявшегося (Бюлл. ВС СССР, 1962, № 4, с. 32; Бюллетень ВС РСФСР, 1969, № 11, с. 10). Это - естественная позиция. В законе или в других обобщениях жизни невозможно предусмотреть все особенности противостояния. Поэтому практикам должен быть дан следующий рецепт: организовывать тщательный сбор максимального числа фактических данных о конфликте (время, вооруженность сторон, обстановка, освещенность, физические кондиции сторон и пр.), которые не прописаны в качестве обязательных признаков состава и которыми обычно пренебрегают на стадии привлечения к ответственности. Для верного и окончательного решения о состоянии необходимой обороны любой из них важен, может оказаться решающим