Отграничение крайней необходимости от необходимой обороны

       Правильное уяснение понятия  "интенсивность" будет способствовать  уяснению вопроса о превышении  пределов необходимой обороны  в целом.

       Интенсивность – это характеристика способа деяния. В русском языке она понимается как уровень напряженности усилий. Применительно к уголовному праву она означает степень динамичности конкретного деяния.

       Принципиальное значение имеет  положение закона о том, что  "право на необходимую оборону  имеют в равной мере все  лица независимо от их профессиональной  или иной специальной подготовки  и служебного положения" (ч. 2 ст. 37). Тем самым сделана попытка  уравнять в правах при осуществлении  акта необходимой обороны частных  лиц и сотрудников правоохранительных  и контролирующих органов, к  которым на практике всегда  предъявлялись в этом отношении  повышенные требования.

       Между тем по своей правовой  природе оборона от преступного  посягательства с одной стороны  является нарушением правил применения  физической силы, специальных средств  и оружия. А с другой, самостоятельные  и качественно разные действия, которые требуют раздельной юридической  оценки. Рассматривать требования  нормативных актов, предусматривающих  порядок применения силы и  оружия, как дополнительные условия  правомерности необходимой обороны  – значит существенно ограничивать  право на самооборону для сотрудников  правоохранительных органов.

       Возможны например случаи, когда  работник милиции правомерно  защищается от преступного посягательства  на его жизнь и здоровье (ст. 37), то есть действует в состоянии  правомерной обороны, но нарушает  при этом правила применения  оружия (например, в нарушении Закона  РФ "О милиции" применяет  оружие в многолюдном общественном  месте, когда от этого могут  пострадать посторонние лица). В  ряде таких случаев нарушение  правил применения оружия может  быть оправдано состоянием крайней  необходимости (ст. 39), поскольку  для предотвращения более тяжкого  вреда (угрожающего жизни работника  милиции) причиняется вред иным  правоохраняемым интересам (порядку  несения службы и применения  оружия),  причем вред, как правило  меньший по сравнению с предотвращаемым  вредом.

законодательством". Никакие ограничения в этом плане  законодателем не предусмотрены. 

       В тех же случаях, когда в  ситуации необходимой обороны  должностные лица правоохранительных  и контролирующих органов превышают  ее пределы, ответственность должна  наступать именно за эксцесс  обороны (ч. 1 ст. 108 ), а не за превышение должностных полномочий (ст. 286).

       Важным моментом, без учета которого  нельзя правильно решить вопрос  о пределах обороны в конкретном  случае, является установление реального  соотношения сил посягающего  и обороняющегося, характеристики  личности посягающего, психического  состояния обороняющегося.

   Внезапно возникшее сильное волнение (физиологический аффект) бывает разным по содержанию: страх, ужас, гнев, ненависть и т. д. Аффект страха является реакцией самозащиты. Он возникает от опасности посягательства, которая воспринимается как угрожающая наиболее важным благам (например жизни). Оценка опасности может быть преувеличенной, то есть ошибочной. В этом случае допущенное превышение пределов необходимой обороны не может считаться умышленным. Если же посягательство вызвало аффект гнева или ненависти, то совершенное под его влиянием преступление, как не связанное с защитой, следует квалифицировать по ст. ст. 107 (убийство, совершенное в состоянии аффекта), 113 (причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью в состоянии аффекта) УК РФ.

       Законодательное определение превышения  пределов необходимой обороны  правильнее истолковывать исходя  из юридического содержания каждого  входящего в него признака. Защита  состоит в причинении вреда.  Посягательство есть деяние, направленное  на причинение вреда общественным  отношениям. Стало быть, превышение  пределов необходимой обороны  сводится к нарушению соотношения  вреда предотвращенного и причиненного. При определении этого соотношения  в расчет надо брать характер  и степень опасности посягательства.

       Характер – качественная сторона  посягательства. Она зависит от  его объекта. В этой связи  иногда, только исходя из характера  посягательства, можно судить о  правомерности обороны. Если посягательство  направленно, например, на жизнь,  то любая защита будет допустимой. Степень опасности – количественная  величина посягательства. Например, причинение тяжкого и средней  тяжести вреда здоровью по  характеру одинаковы (объектом  они имеют здоровье). Но по степени  опасности разные, так как причиняют  здоровью различный по тяжести  вред. В этой связи при толковании  превышения пределов необходимой  обороны посягательство как основание  для объема защиты в определенной  мере сводится к величине причиняемого  посягающим вреда конкретному  объекту.

       Между защитой и посягательством,  как это вытекает из определения  превышения пределов необходимой  обороны, должно быть явное  несоответствие. Явность предполагает  внешнее резкое различие между  одним и другим вредом. Кроме того, она означает очевидность несоответствия прежде всего для обороняющегося.

       С учетом сказанного, законодательное  определение превышения пределов  необходимой обороны, можно интерпретировать  как заведомое причинение при  защите посягающему значительно  большего вреда, чем тот, который  ожидался обороняющимся от действий  нападающего.

       В судебной практике превышение  пределов необходимой обороны  признается убийство посягающего  при пресечении кражи государственного  или личного имущества в значительных  размерах, при отражении хулиганства,  не связанного с насилием, опасным  для жизни и здоровья граждан,  и т. д. Противоправной обороной  является также причинение тяжкого  вреда здоровью посягающего при  пресечении его намерения нанести  легкий вред здоровью, совершить  мелкое хищение и т. п. 

       Что же касается других видов  превышения необходимой обороны  (несвоевременная оборона, причинение  вреда при мнимой обороне, недопустимого  при пресечении реального посягательства), то надо иметь в виду следующее.

       Превышение пределов необходимой обороны – это защита с превышением ее пределов. Стало быть, превысить пределы необходимой оборы возможно лишь при защите, при отражении или пресечении посягательства. Если посягательство еще не началось или уже окончилось, то нет того, против чего допустима оборона. В этой связи нельзя превысить того, чего нет. Аналогичное положение имеет место и при признании превышением пределов необходимой обороны причинение при мнимой обороне вреда, недопустимого в условиях отражения реального посягательства. При мнимой обороне вообще нет основания для защиты. Нет поэтому и необходимой обороны, которую в таком случае превысить нельзя.

       Ответственность за преступления  с превышением пределов необходимой  обороны предусмотрена ст. ст. 107 и 113 нового УК, которые устанавливают  ответственность за убийство  и причинение тяжкого вреда  здоровью.

   Понятие мнимой обороны  в судебной практике встречаются случаи осуществления оборонительных действий против лица, поведение которого ошибочно воспринимается как общественно опасное действие. В теории уголовного права и в судебной практике такие случаи называются мнимой обороной.

          Причиной мнимой обороны может  быть ошибка обороняющегося относительно  ряда объективных обстоятельств,  а точнее трех групп этих  обстоятельств. Первую составляют  те из них, при которой лицо  ошибается относительно характера  действий потерпевшего, признавая  не общественно опасное поведение  общественно опасным, хотя оно  не обладало таким качеством  и было даже правомерным       Ошибка "обороняющегося" может  быть и в отношении посягающего, когда за него принимается не действительный посягающий, а другое лицо, не являющееся посягающим.

       Наконец, ошибка может относится  ко времени окончания посягательства, побуждая обороняющегося продолжить  защиту после прекращения фактического  посягательства, которое он не  заметил. Это так называемая  запоздалая оборона. 

       Ошибка возможна и при отражении  действительного посягательства, когда  обороняющийся преувеличивает характер  или степень его общественной  опасности, считая, что посягающий  угрожает причинением вреда более  важному благу, чем на самом  деле. Посягательство в таком  случае – реальный фактор, и  оборонительные действия направлены  непосредственно против нападающего.  Вот почему такая ошибка не  создает состояния мнимой обороны.  Здесь обычная необходимая оборона  с невиновным причинением недопустимого  вреда. 

       Мнимая оборона – действие  общественно опасное. Ответственность  за нее наступает в зависимости  от наличия вины у лица, ее  осуществившего. Если лицо не  предвидело и не могло предвидеть  своей ошибки относительно отсутствия  основания для необходимой обороны,  оно не виновно в причинении  вреда.

       При мнимой обороне причиняется  вред лицу, не совершающему посягательства  либо лицу, совершившему посягательство  в прошлом и уже возвратившемуся  под охрану закона. Отсюда следует,  что вред, причиненный при мнимой  обороне, является общественно  опасным. Возникает вопрос об  ответственности.

       В тех случаях, когда "обороняющийся"  не сознавал ошибочности своего  представления относительно социальной  значимости поведения потерпевшего, личности пострадавшего или момента  окончания посягательства, не должен  и не мог сознавать своей  ошибки, в его действиях нет  вины, и он не может быть  привлечен к уголовной ответственности.

       По мнению проводившегося Пленума Верховного Суда, невиновная мнимая оборона должна рассматриваться как акт необходимой обороны. Однако такое суждение вызывает возражение. Дело в том, что при мнимой обороне нет основания для необходимой обороны – общественно опасного посягательства. Его нет либо вообще, либо оно было в прошлом и перестало существовать на момент осуществления "обороны". Мнимая оборона не уголовно – правовая категория (она не предусмотрена УК). Она чисто научное понятие, призванное помочь разобраться в случаях, когда "оборона" не укладывается в ложе статьи 37 УК.

       Говоря о юридической оценке  действий, совершенных при мнимой  обороне, следует помнить, что  они результат фактической ошибки  и поэтому при их квалификации  может быть только один подход, вытекающий из единых правил  ответственности за преступления, совершенные под влиянием ошибки. В этой связи виновная мнимая оборона не может быть признана умышленным преступлением, так как при такой "обороне" виновный не сознает общественно опасного характера своего действия. Она влечет ответственность по нормам, предусматривающим ответственность за неосторожные преступления (ст. ст. 108, 109,118 УК РФ). Изложенное касается случаев, когда мнимо обороняющийся причиняет вред, который в условиях реального посягательства был бы соразмерным.

       Однако такое суждение, как уже  отмечалось, противоречит закону. Мнимая  оборона не разновидность необходимой  обороны. Поэтому виновная мнимая  оборона не может быть превышением  пределов необходимой обороны. 

•2.7. Превышение пределов крайней необходимости.

    Согласно  закону (ст. 39 УК РФ) превышением пределов крайней необходимости признается причинение вреда, явно не соответствующего характеру и степени угрожавшей опасности и обстоятельствам, при  которых опасность устранялась, когда указанным интересам был  причинен вред, равный или более  значительный, чем предотвращенный. Таким образом, суть приведенного законоположения  заключается в том, что причиненный  вред должен быть меньшим, чем вред предотвращенный. Какие интересы более  ценны, а какие менее, какой вред больше, а какой меньше — эти  вопросы можно решить лишь в зависимости  от обстоятельств каждого конкретного  случая с учетом принятых в обществе моральных принципов, а также  иерархии социальных ценностей. Положение  о том, что превышение пределов крайней  необходимости будет иметь место  при условии, что причиненный  вред был равен или был больше предотвращенного, довольно часто встречается  в судебной практике, особенно в  случаях, когда лицо спасает свою жизнь за счет жизни другого человека. Теперь, по сравнению с прежним  Уголовным кодексом РСФСР (ст. 14), дается четкое разъяснение, что при равном вреде деяние будет рассматриваться  как превышение пределов крайней  необходимости. Следовательно, можно  смело утверждать, что нельзя спасать  свою жизнь за счет жизни другого  человека. Проиллюстрируем это на примере. В море оказались два  человека и одно плавательное средство, которое способно выдержать только одного. Если в этой ситуации более  сильный топит слабого, чтобы  спастись самому (в противном  случае оба утонут), то его действия противоречат названному условию. В приведенном примере, хотя и возникло состояние крайней необходимости, тем не менее были нарушены ее пределы. Ответственность в подобных ситуациях наступает как за умышленное убийство, но при определении наказания суд должен учитывать превышение крайней необходимости как смягчающее обстоятельство (п. «ж» ст. 61 УК РФ). Оценивая причиненный вред в условиях крайней необходимости, правоприменителю следует учитывать не. только объективные признаки деяния, но и субъективные. Дело в том, что согласно закону превышение пределов крайней необходимости влечет за собой уголовную ответственность только в случаях умышленного причинения вреда. Это означает, что как бы ни был превышен уровень причиненного вреда по сравнению с предотвращенным, но если он причинен по неосторожности, - уголовная ответственность не наступает. Например, водитель такси, чтобы не наехать на ребенка, внезапно выбежавшего на проезжую часть дороги, резко сворачивает в сторону, в результате ударяется об дорожный столб, отчего погибают двое пассажиров. Отношение к смерти пассажиров у него было неосторожным, но в силу того, что он действовал в состоянии крайней необходимости, причиненный им тяжкий вред не будет вменяться ему в вину, то есть водитель в таком случае не будет нести уголовную ответственность. В прежнем УК РСФСР 1960 г. такого указания не содержалось, поэтому лица, причинившие в состоянии крайней необходимости (хотя и по неосторожности) больший вред, чем предотвращенный, нередко привлекались к уголовной ответственности за неосторожнее причинение вреда. Подобная практика уже тогда вызывала большие сомнения в ее обоснованности. Действительно, требовать, чтобы лицо, оказавшееся в экстремальных условиях, могло соразмерять причиняемый и предотвращаемый вред, абсурдно. Другое дело, когда человек действует с умыслом, осознавая общественно опасный характер своего деяния, понимая, что избранные им средства по устранению опасности явно превышают пределы крайней необходимости. Поскольку вред при крайней необходимости причиняется третьему лицу, то в практике возникает вопрос о субъекте возмещения этого вреда, о том, кто конкретно выступает ответчиком по причиненному вреду? На наш взгляд, здесь не может быть однозначного решения. Все зависит от того, кто был источником возникновения права крайней необходимости. Если это был человек, то он и должен быть ответчиком перед третьим лицом за причиненный последнему ущерб. Например, гражданин, защищаясь от хулиганов, вырвал у прохожего трость и использовал ее так, что сломал. Трость оказалась ценной вещью. Поскольку гражданин действовал в условиях необходимой обороны и в то же время крайней необходимости, то возмещать ущерб прохожему должен не гражданин, а хулиганы. Когда же опасность причинения вреда возникает от других источников - стихийных сил природы, животных, техники и т.п., - решать вопрос о возмещении ущерба необходимо в соответствии с положениями гражданского права. Так, согласно требованиям ст.1067 ГК РФ вред, причиненный в состоянии крайней необходимости, должен быть возмещен лицом, его причинившим. Учитывая обстоятельства, при которых причинен такой вред, суд может возложить обязанность его возмещения на третье лицо, в интересах которого действовал причинивший вред, либо освободить от возмещения вреда полностью или частично как это третье лицо, так и причинившего вред.