Анализ закона об информации

     В целом анализ Закона методами социально-правовых исследований позволяет говорить о  наличии в Федеральном законе «Об информации, информатизации и  защите информации» в лучшем случае менее 50 процентов действующих норм. Это нормы, изложенные в статьях 1 и 2 (сфера действия и терминология), 4 (основы правового режима информационных ресурсов); частично в части 2 статьи 5 (о применении электронной цифровой подписи); статье 6 (информационные ресурсы  как элемент состава имущества  и объект права собственности) с  оговорками, при условии фактического изменения содержания термина информационный ресурс; статье 7 (государственные информационные ресурсы); статье 10 (информационные ресурсы по категориям доступа); статье 11 (информация о гражданах); статье 16 (разработка информационных систем, технологий и средств их обеспечения в части закрепления статьи расходов федерального бюджета); статье 18 (право авторства и право собственности на информационные системы, технологии и средства их обеспечения); статье 21 (в части создания специальных служб для защиты информации и возможности обратиться в уполномоченные государственные органы для оценки правильности выполнения норм и требований по защите информации в информационных системах); статье 25 (вступление в силу).

     Среди указанных действующих с оговорками норм, изложенных в 12 из всех 25 статей, составляющих существующую редакцию Закона, есть ряд норм, которые необоснованно  ограничивают права граждан и  организаций, а также не учитывают  фактически сложившийся порядок  в общественных отношениях.

     Первой  такой социально-правовой коллизией  Закона является закрепление правила  о том, что юридическая сила документа, хранимого в автоматизированной информационной системе, может подтверждаться электронной цифровой подписью (ч.2 ст.5 Закона). Не касаясь вопроса об удачности формулировки «может подтверждаться», следует обратить внимание на привязку нормы только к одному аналогу собственноручной подписи. Существующая доктрина и действующее законодательство РФ, международная практика и зарубежное законодательство не знают обоснований для применения исключительно электронной цифровой подписи. Следовательно, необходимо привести указанную норму в соответствие с Гражданским кодексом РФ (п.2 ст.160), разрешающим применение наряду с электронно-цифровой подписью иных аналогов собственноручной подписи, в том числе таких наиболее распространенных на практике аналогов подписи, как пароли, электронные ключи и т.д.

     Вторая  социально-правовая проблема, нашедшая свое отражение в Законе, – это нечеткость разграничения прав субъектов, создающих или получающих информационные ресурсы. Так, в части 4 статьи 6 указывается, что «…субъекты, представляющие в обязательном порядке документированную информацию в органы государственной власти и организации, не утрачивают своих прав на эти документы и на использование информации, содержащейся в них…». Эти документы формируют информационный ресурс в совместном ведении государства и субъектов, представляющих эту информацию. Из содержания нормы совершенно неясно, о чем идет речь, о каком совместном ведении можно говорить, в частности, относительно документов, сданных в качестве налоговой отчетности. Можно ли вообще говорить о совместном ведении гражданина и государства на какой-то объект права собственности. Если бы такое совместное ведение могло существовать, то тогда распоряжение налоговыми отчетами, например, при необходимости передачи их в суд, архив, вышестоящему органу должно осуществляться органом налоговой службы по согласованию с субъектом, предоставившим эту информацию, т.е. налогоплательщиком.

     Другая  достаточно крупная социально-правовая проблема Закона – в силу части 1 статьи 11 разработка информационных систем признается незаконной, если в этих системах содержится информация о гражданах (персональные данные) и отсутствует утвержденный Федеральным законом перечень данных, включаемых в такие информационные системы. Иными словами, по формально-правовым основаниям, заложенным в Законе, создание любым государственным органом, к примеру налоговой службой, или органами социального обеспечения либо коммерческой организацией перечня физических лиц, с которыми они постоянно работают, и данных о них (паспортные данные и т.д.) требует предварительного включения перечня таких данных в федеральный закон. При этом на практике указанные персональные данные использовались и до, и после принятия Закона с согласия гражданина, а при создании информационных систем государственных органов – на основе соответствующего распоряжения руководителя такого органа о создании и использовании автоматизированной системы для упорядочения и ускорения обработки информации, получаемой государственным органом при реализации им своих полномочий.

     Учитывая  это, предлагается разрешить использование  персональных данных гражданина не только в случаях, установленных федеральным  законом, но также с его согласия в других случаях. Реализация этого  предложения позволяет легитимизировать в правовой системе России общепринятую российскую и международную практику использования персональных данных с согласия гражданина, поскольку  без их применения невозможно, в  частности, делопроизводство с применением  компьютерной техники при подготовке текстов подавляющего большинства  гражданско-правовых сделок. Также  указанное положение проекта  позволяет сформировать четкую правовую основу создания новых и функционирования существующих корпоративных и муниципальных  информационных систем, построенных  на договорной основе и содержащих персональные данные.  

     Закон содержит пробел в части неурегулированности  статуса информационных посредников. По мнению большинства российских и  зарубежных специалистов, существенную правовую проблему составляет ограничение  ответственности информационных посредников (провайдеров). В качестве такого посредника выступает лицо, передающее информацию по поручению другого лица, в т.ч. операторы связи при оказании услуг доступа к международной сети Интернет, услуг хостинга, а также организации, предоставляющие и обслуживающие электронные торговые системы и т.д.

     В мире сложились два основных подхода  к ответственности информационных посредников при использовании  их информационных систем для совершения противоправных действий. В Китае  и странах Ближнего Востока исходят  из постулата, что провайдер должен знать, каким образом пользователь задействует его оборудование, и  соответственно должен нести ответственность  вместе с пользователем, совершившим  правонарушение.

     В США, Европе и других экономически развитых странах применяется ограничение  ответственности провайдеров, связанное  с тем, что по общепризнанным международным  нормам о праве на неприкосновенность частной жизни провайдер не вправе следить за содержанием информации, передаваемой пользователем. Однако когда  провайдер получает уведомление  от третьего лица о неправомерности  передачи информации, предоставляемой  пользователем, он обязан принять меры к прекращению передачи такой  информации.

     Критика и предложения по изменению федерального законодательства в сфере информации не претендуют в настоящее время на законченность, а являются широко обсуждаемыми.  
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Заключение 

     Изложенное  позволяет сделать вывод о  необходимости повышения качества разработки проектов федеральных законов, регулирующих отношения по поводу информации и информационных технологий. Представляется целесообразной в этой связи подготовка Методических рекомендаций, включающих в себя как традиционные методы формально-юридических  исследований для выявления внутрисистемных  противоречий, так и методы социально-правовых исследований для выявления межсистемных противоречий, социально-правовых проблем  в сфере информационных технологий.

     Также подготовлены Методические рекомендации по оформлению законопроектов, но они, во-первых, не опубликованы, что затрудняет их широкое применение юридической общественностью, а во-вторых, не ставят своей целью рассмотрение вопросов методологии выявления общих социальных условий подготовки и принятия законодательных актов для выявления социально-правовых проблем в сфере применения информационных технологий, что подтверждает актуальность подготовки специализированных методических рекомендаций по совершенствованию законодательства в сфере информационных технологий.

      В настоящее время в законодательных  планах Правительства России – внести в Государственную Думу законопроект о принятии новой редакции Федерального закона «Об информации, информатизации и защите информации», в связи с концептуальными ошибками в процессе правоприменения.  
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Список  использованной литературы 

1. Об информации, информатизации и защите информации. Федеральный закон РФ от 20.02.95 № 24 // Российская газета. - 2006. - №12. - С.11-12.
2. Концепция современной государственной информационной политики // Российская газета. - 2008. - №5. - С.16-18.
3. Копылов В.А. Информационное право. - М: Юрист, 2007. - 386 с.
4. Косовец А.А. Правовое регулирование электронного документооборота// Юрист компании. -  2006. - №2. - С.28-30.
5. Кульба В.В., Малюгин В.Д. Ведение в информационное управление. - СПб: Дело, 2008. - 421 с.
6. Петровский С.В. К вопросу об изменении Федерального закона «Об информации, информатизации и защите информации»// Информационное право -  2006. - №4. - С.56-57.
7. Сергиенко Л. А. Правовая защита персональных данных. Цели и принципы правового регулирования //Проблемы информатизации. - 2006. - №14. - С.25-29.
8. Тиновицкая И.Д. Субъективные права в информационной сфере. - М: Инфра, 2005. - 253 с.