Понятие правового социального государства

зультате чего создается элемент борьбы, господства и эксплуатации;

– синтез теорий (Макс Вебер, Вильфредо Парето, Питирим Сорокин,

Станислав Оссовский, Пьер ван ден Бергх и др.). Третий подход к предме-

ту социального неравенства представляет разумную комбинацию и сочета-

ние элементов обеих традиций. Основной лейтмотив этого теоретического

синтеза: человеческие общества гораздо более сложны, чем любая извест-

ная теоретическая система, и оба подхода представляют лишь частичный

взгляд или подчеркивают определенные аспекты реальности, игнорируя

другие.

Если теоретически проблема неравенства представляет собой

в большей степени констатацию возможности многомерной оценки разви-

тия общества, то практические вопрос неравенства находится в плоскости

имущественной, доходной и социальной дифференциации, рост которой

через ограничение индивидуальных возможностей самореализации чело-

века снижает реальные возможности развития общества59

.

Общеизвестно, что большое неравенство сдерживает экономический

рост. Доказательство этой закономерности установили как исследователи

Всемирного банка на основании исследований, проведенных в 180 странах,

так и отечественные ученые60

. Правда, на существование  этой истины ни-

как не реагирует государственное управление, которое в своих концепту-

альных стратегических документах (в том числе «Концепция социально-

экономического развития России на период до 2020 года» и др.) полностью

игнорирует эту проблему.

Однако даже официальная статистика признает, что число бедных

в России выросло за 2011 год на 0,2 % и составило 12,8 % от всего населе-

ния, проживающего на территории Российской Федерации. Иные цифры

у специалистов Мирового банка, которые считают, что в России в 2010 го-

ду 13,1 %, или 18,6 млн человек, являлись бедными. Отечественные оценки

еще более значительные – 44 % населения России составляют бедные и ма-

лообеспеченные61

. При этом разница  в доходах между беднейшими 10 %

и богатейшими 10 % с 2000 по 2009 год выросла почти на 20 %62

.

 

59 Увеличение дифференциации  населения в два раза снижает  среднегодовой темп ВВП на 18–22 %

(Львов Д. Развитие  экономики России и задачи  экономической науки. М. : Экономика, 1999. С. 41).

60

 Шевяков А.Ċ  Большое неравенство сдерживает  экономический рост // Наука и  технологии РФ.

http://www.centralasianstone.com/yekonomika/boljshoe_neravenstvo_sderzhivaet_yekonomicheskij_rost.

61 Горшков М. Малообеспеченные  в социальной структуре российского  общества // Общество и эконо-

мика. 2008. № 7. С. 44.

62

 Тихонова Н.Е. Малообеспеченные в современной  России: специфика уровня и образа  жизни // Социс.

2009. № 10 (306).  35

Процесс доходной и имущественной дифференциации за годы ре-

форм сформировал резко поляризованное общество. Так, если в России до

начала реформ в 1990 г. 20 % самых состоятельных граждан присваивали

29,2 % всех доходов, а 20 % беднейшего населения – 9,8 %, то уже к 1998

г. доля верхнего квинтеля в совокупных расходах возросла до 52,2 %,

а нижнего снизилась до 4,9 %63

. С 1998 г. эти процессы  лишь усиливаются,

при этом нижняя группа к 2002 г. уже имеет не более 3,5% от совокупных

доходов населения, что соответствует среднему доходу на одного человека

в месяц не более 20–30 долларов64

. В настоящее  время этот процесс только 

усиливается. Так, по мнению главы Росстата А. Суринова, только текущие

доходы самых бедных и самых богатых жителей нашей страны на текущий

момент могут различаться в 800 раз65

.

В России в последние десятилетия реализовывалась наиболее упро-

щенная модель социального государства (государство социальных функ-

ций в ограниченном объеме социальной помощи), что привело к резкому

снижению эффективности реализуемой социальной политики, свертыва-

нию социальных функций государства. Итогом такой политики является

рост социальной дифференциации и сохраняющийся высокий уровень ни-

щеты населения (табл. 4).

Таблица 4

Показатели социального неравенства в России66

 

 ěģģğĊĜĚĚĚĊ ĜĚĚğĊ ĜĚĚĠĊĜĚĚġĊĜĚĚĢĊ ĜĚĚģĊ ĜĚěĚĊ

Коэффициент фондов

(коэффициент диффе-

ренциации доходов),

в разах 13,5 13,9 15,2 16,0 16,8 16,8 16,7 16,5

Коэффициент Джини

(индекс концентрации 

доходов) 0,387 0,395 0,409 0,416 0,423 0,422 0,422 0,421

Численность населения

с денежными доходами

ниже величины прожи-

точного минимума:

 

млн человек 36,5 42,3 25,2 21,5 18,7 18,8 18,2 17,9

в процентах от общей

численности населения

24,8 29,0 17,7 15,2 13,3 13,4 13,0 12,6

в процентах к предыду-

щему году

110,9 84,95) 87,75) 85,3 87,0 100,5 96,8 … 

 

 

63 Болотин Б. Социально-экономические  показатели Запада и России // МЭ и МО. 1999. № 8. С. 126.

64 Березин И.С. Распределение  доходов населения в России  в 2002 г. Из материалов гильдии  маркетоло-

гов. http://www.marketologi.ru.

65 Жебит М. Антоновские Apples. На столах россиян стали намного чаще появляться фрукты, овощи

и компьютеры // Российская газета. Столичный выпуск № 5411 (35) от 18.02.2011.

66 Регионы России. Социально-экономические показатели, 2011 : статистический сборник. М. : Росстат,

2010. С. 996.  36

В условиях такого неравенства значительно ухудшается морально-

психологический климат в стране. Так, по результатам социологического оп-

роса67

 примерно у 20 % россиян ведущим фактором фрустрации  является «на-

личие элиты, у которой все есть». Практическое отсутствие мощного среднего

класса приводит к соответствующим умонастроениям в обществе, и, учитывая

психологические особенности жителей России, лишь 6 % населения в данной

ситуации настроены «самостоятельно искать выход», а 56 % считают необхо-

димым «усилить социальную защищенность простых людей».

Если рассматривать состояние реализации только основных призна-

ков полностью социального государства, установленных в предыдущем

параграфе, то уже можно сразу сказать, что его в России нет, и, соответст-

венно, присутствует только государство с определенными ограниченными

социальными функциями (табл. 5).

Характер подобной реализации социальной государственности свя-

зан с формальными и неформальными основаниями. Формальными осно-

ваниями или причинами реализации социальной политики в действующих

границах являются следующие основные догмы:

 – в России  реализация задач социальной  справедливости затруднена 

довольно скромными размерами общественного «пирога», что сдерживает

перераспределительные процессы68

;

– социально ориентированное развитие возможно только в развитых,

богатых странах;

– ограниченное социальное участие государства соответствует текуще-

му балансу взаимосвязи экономической и социальной эффективности и др.

Каждое из этих объяснений подвергается значительной критике со

стороны экспертов. Так, отсутствие средств для реализации достойной со-

циальной защиты населения опровергается как несопоставимо низкими

долями в структуре бюджетных расходов на социальные цели в сравнении

с иными странами и мировыми практиками, в то время как иные затраты

приобретают необъяснимый размах69

, так и недопустимыми  условиями ог-

раничения национальных социальных потребностей со стороны экономи-

ческих факторов, имеющих внешние или субъективные основания.

 

 

1 Гончарова С.Г. Правовая защита человека как социальный инструмент становления и развития правового государства/ С.Г. Гончарова // Государственная власть и местное самоуправление. — 2011. — № 8. — С. 6

 

2 Шафиров В.М. Законность в правовом государстве/ В.М. Шафиров // Российская юстиция. — 2011. — № 4. — С. 9

 

3 Ковалёва М.В., Дечева С.Д., Мамин А.С. Становление правового государства РФ на современном этапе. http://sibac.info/index.php/2009-07-01-10-21-16/4024-2012-10-05-14-15-33

4  Арато А. Концепция гражданского общества: восхождение, упадок и воссоздание и на- 
правление для дальнейших исследований // Полис. 1995. № 3. С. 48—57.

5 Кистяковский Б.А. Государство правовое и социалистическое // Вопросы философии. 1990. № 6. С. 141—159

6 В. С. НЕРСЕСЯНЦ, Г. В. МАЛЬЦЕВ, Е. А, ДУКАШЕВА, Н. В. ВАРЛАМОВА, В. М. ПОСТЫШЕВ, Н. С. СОКОЛОВА Правовое государство и законность. Научно-исследовательский институт правовой политики и проблем правоприменения Российской правовой академии Министерства юстиции Российской Федерации, 1997 г.