Наднациональность в праве Европейского Союза и проблема суверенитета

 

УЧРЕЖДЕНИЕ  ОБРАЗОВАНИЯ ФЕДЕРАЦИИ ПРОФСОЮЗОВ БЕЛАРУСИ 

МЕЖДУНАРОДНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ «МИТСО»  
 
 
 
 

Самостоятельная управляемая работа студента (СУРС)  

По дисциплине «Европейское право»  
 
 
 

Тема: Наднациональность в праве Европейского Союза и проблема суверенитета. 
 
 

       
       
 
 
 
 
 
 
 

     Минск, 2011г. 

Содержание: 

Введение…………………………………………………………………………….3 

Основная  часть: Наднациональность в праве Европейского Союза и проблема суверенитета…………………………………………………………………………4 

Заключение………………………………………………………………………….10 

Список использованных источников……………………………………………….12 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Введение:

     На  данный момент большинство юристов-международников  и политологов всерьёз обеспокоено положением государств в международном обществе, сложившимся политическим кризисом на сегодняшний день.

     Конечно, термин «кризис» сверхъёмкий, он охватывает огромную сферу, однако, по сути, мир сегодня волнует всего два вопроса - границы наднационального права как такового и суверенитет государств в условиях приближающейся (или уже наступившей, кому как угодно) глобализации.

     Разумеется, мнения учёных расходятся и часто противостоят друг другу. В своей работе я планирую представить различные точки зрения и вывести собственные выводы.

     Также я хочу обозначить определение термина  «наднациональное право», сравнить его  с международным, чтобы лучше разобраться в целях, стоящих передо мной. Соответственно, для вынесения своего мнения по поводу проблематики суверенитета, я воспользуюсь различными способами трактовки самого термина «государственный суверенитет». 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Основная  часть: Наднациональность в праве Европейского Союза и проблема суверенитета.

     Для обсуждения наднациональности в праве ЕС, в первую очередь нужно объяснить термин «наднациональное право».

     Наднациональное право — это форма международного права, при которой государства идут на сознательное ограничение некоторых своих прав и делегирование некоторых полномочий наднациональным органам. Нормативные акты, издаваемые такими органами, как правило, имеют большую юридическую силу, чем акты национального законодательства. Наиболее ярким примером наднационального права является Право Европейского союза.[3]

     Получается, что наднациональность – это основная характеристика права Европейского союза, подразумевающая, что это право будет выше национального, государственного права. При этом такая власть праву даётся осознанно, всеми государствами, которые признают над собой эту самую власть.

     Звучит немного путанно. И чем дальше – тем запутаннее становится ситуация. Получается, что при сознательном ограничении суверенитета, государство отказывается от первородного его определения.

       Под первородным определением  суверенитета я понимаю процитированное ниже высказывание. В словаре Брокгауза и Ефрона суверенитет определяется как власть, «над которой не должно стоять никакой другой власти, имеющей правомерное полномочие давать ей повеления или препятствовать осуществлению ее воли».[1]

     Такая трактовка суверенитета вторит классическому  определению Жана Бодена - абсолютная и постоянная власть государства.[2]

     Именно  эти определения и создают основную проблематику в обсуждении вопроса наднациональности и суверенитета государства, поскольку на весах, с одной стороны – желание сохранить власть, с другой – желание использовать наднациональные механизмы на максимально возможном уровне.

     Однако, это только с первого взгляда кажется, будто наднациональное право умаляет суверенитет.

     Институт  наднациональности, проявляющийся в праве ЕС и европейских сообществ, действует согласно интересам государств, признающих над собой власть права ЕС, и наделивших этой властью право ЕС соответственно. Наднациональность ограничивает суверенную компетенцию государства по определённым вопросам, что будет доказано мной во время анализа проблемы суверенитета.

     Дело  в том, что классическое восприятие суверенитета было действенным на момент подписания Вестфальского мира в 1648 году. И таким оно оставалось вплоть до середины 20-го века. Однако глупо было бы утверждать, что такое понятие суверенитета подходит к нашему времени.

     Сегодня суверенитет - это объект необходимых  и неизбежных ограничений - как внутренних, порожденных потребностью согласования суверенных прав сталкивающихся общественных сил (государства и общества, правительства  и граждан или индивидов, властей  разных видов: законодательной, исполнительной, судебной и т.п.), так и внешних  в силу взаимодействия и столкновения государственных суверенитетов  равного (пусть даже формально) достоинства.[4,95]

     Современное понимание суверенитета, а значит, и государства нуждается в  серьезной корректировке:

     - потому что в условиях глобализации территориальные границы стали слишком "проницаемыми" для воздействия.

     - потому что национальное государство  с его атрибутами неадекватно  миру новых реалий.

     Однако, даже единое определение суверенитета не кажется мне вполне достаточным. Я соглашусь с датскими политологами Х. Хольмом и Г. Соренсеном. Их концепция суверенитета заключается в трёх измерениях - негативный, позитивный и операционный суверенитеты.

     1)Негативный  суверенитет – юридический (формальный), аспект суверенитета. Государство  пользуется формальным признанием  со стороны других государств в рамках международного права, обладает определенной долей способности господствовать на своей территории.

     2)Позитивный  суверенитет характеризует способность  государства полностью распоряжаться  собой, будучи полностью независимым  от своего окружения  и обладая  возможностями обеспечения гражданам  достойные условия существования.  Позитивный суверенитет является переменным, так как одни государства могут обладать им в большей, другие - в меньшей степени. Либо не обладать вообще.

     3)Наконец, операционный суверенитет следует определять, исходя из контекста неравномерной глобализации, вынуждающей государства уступать часть своего права на свободу действий в обмен на участие в принятии важных коллегиальных решений.

     Существует  также немного другое разделение ипостасей суверенитета, представленное американским ученым Стивеном Д. Краснером. У него ипостасей четыре.[5,90]

     1) Внутренний суверенитет как принцип организации публичной власти в государстве и контроля над ней со стороны общества. Сегодня внутренний суверенитет предполагает не столько следование одной модели отношений власти с другими субъектами, сколько толерантность, право народа на самоопределение и выбор формы правления.

     2) Суверенитет взаимозависимости по существу обозначает способность государства осуществлять контроль над финансовыми, людскими, товарными потоками, проходящими через границу государства. Ослабление способности контролировать трансграничные потоки - объективный процесс, обусловленный ростом объема взаимоотношений между людьми, а также воздействием человека на природу. Правительства не могут предотвращать увеличение последствий техногенных катастроф на территории "вверенных" им государств. Западные страны все хуже справляются с потоком иммигрантов из малоразвитых стран, не могут пресечь наркотрафик и т.д.

     3) Международный правовой или внешний суверенитет государства предполагает, что суверен признается другими суверенами, которые воспринимают его в качестве единственного представителя, уполномоченного говорить от имени политической общности. В данном случае суверенитет подразумевает статус, который призван легитимизировать суверенную власть в глазах подданных и других суверенов. Признание суверенности государства de facto означает признание его равного статуса с остальными. Внешний суверенитет, хотя и является важным инструментом позиционирования государства на международной арене, в действительности второстепенен по отношению к внутреннему суверенитету. Внешний суверенитет сам по себе не способен гарантировать территориальную целостность государства и даже его существование. Вместе с тем реализовать внутренний суверенитет в отсутствие внешнего можно лишь в условиях полной экономической и политической изоляции, немыслимой в современном мире.

     4) Вестфальская модель суверенитета основывается на утверждении нетерпимости государства по отношению к внешнему вмешательству в свои внутренние дела. Государство, суверенитет которого признается другими, входит в круг суверенных государств и получает своего рода иммунитет против вмешательства. Внутренний суверенитет, таким образом, остается в неприкосновенности. В рамках этой концепции суверенитет рассматривается как универсальная ценность, как самоценный автономный моральный принцип. Государство суверенно лишь на том основании, что оно государство. Активными сторонниками "вестфальского" суверенитета традиционно являются слабые или распадающиеся государства, которые видят в нем гарантию невмешательства в их дела, даже если внутриполитические процессы в государстве вызывают несогласие и возмущение остальных стран. Суверенитету по сути отводится роль правового прикрытия, которое защищает государство от вмешательства в его дела, в том числе по причинам гуманитарного характера.

     На  самом деле, в понятиях суверенитета кроется ответ на проблему государственного суверенитета. Дело в том, что, несмотря на множество разных точек зрения и деления государственной самостоятельности  на фракции, государство всё равно  стремится к абсолютной и постоянной власти, ничем не ограниченной.

     Но  это невозможно, поскольку суверенитет  одного государства ограничивается формально равным ему суверенитетом  другого государства. Наднациональное право, в таком случае, представляет собой своеобразного судью, рефери, который будет разбираться на более высоком уровне с теми, с кем классически никто разбираться права не имеет!

     Появление чего-то, что имеет более авторитетную власть в случае с государствами  – это огромный прорыв в лучшую сторону, поскольку, во-первых – это  переход на новый уровень взаимоотношений  на международной арене (позволяющий  надеяться, хоть и робко, на следующие  шаги, которые приведут нас, наконец, к всеобщему миру), а во-вторых – это самостоятельное признание  государствами необходимости чего-то сильнее их авторитета, осознанное ограничение своего суверенитета. Причём данное я отношу именно к наднациональному праву, а не к международному. Несмотря на то, что международное право регулирует отношения субъектов международной арены, оно не ставится выше национального, а значит, интересы государства ставятся на первое место.

     Наднациональное право ЕС, по моему мнению, не является придатком международного права или внутригосударственного права (а международное во многом исходит из внутригосударственного, благодаря процессам имплементации (я считаю, что имплементация, в некотором смысле является двусторонним процессом)). Это самостоятельное явление. К тому же, только в случае принятия решений в рамках совместной процедуры Европарламента с Советом можно говорить о формальном и реальном верховенстве возникающих норм над нормами внутригосударственного права, поскольку здесь налицо волеизъявление и государств-членов (представленных Советом) и народов Европы (представленных Европарламентом).

     Общие принципы права Европейских сообществ  и Европейского Союза, не свойственные общему международному правопорядку и имеющие наднациональную природу, составляют правовую основу деятельности институтов ЕС и органов государств-членов в достижении целей и конкретных задач интеграционного процесса.

     Стоит заметить, что наднациональный характер права ЕС (понимаемого как единое с правом Сообществ) как концепции, доктрины следует отличать от ситуации в имплементационной сфере, формируемой из конкретных судебных решений и действий исполнительных органов. Это означает, что сфера "имплементационной наднациональности" в данном вопросе подвижна, постоянно меняет очертания своего пространственно-временного действия/применения в силу непринятия или частичного принятия этой концепции национальными правовыми системами государств-членов в отдельных случаях.