Конституционное право на информацию в Российской Федерации

     Российская  Конституция устанавливает, что  осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права  и свободы других лиц (ч. 3 ст. 17) и  может быть ограничено федеральным  законам в той мере, в какой это необходимо в целях защиты конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства (ч. 3 ст. 55).

     Согласно  нормам международного права, являющимся составной частью российской правовой системы в силу ч. 4 ст. 15 Конституции, свобода слова может быть ограничена только в случае, если такое ограничение преследует такие цели, как: защита прав и репутации других лиц, охрана государственной безопасности, общественного порядка, здоровья или нравственности населения (ст. 19 Международного пакта о гражданских и политических правах, ст. 10 Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод), а также охрана территориальной целостности, предотвращение беспорядков или преступлений, предотвращение разглашения информации, полученной конфиденциально, или обеспечение авторитета и беспристрастности правосудия.

     Ограничения свободы слова содержатся как  в самой Конституции, например, с  целью защиты права на неприкосновенность частной жизни запрещены сбор, хранение, использование и распространение информации о частной жизни лица без его согласия; охрана конституционного строя и общественного порядка обеспечиваются запретом пропаганды или агитации, возбуждающие социальную, расовую, национальную или религиозную ненависть и вражду, пропаганды социального, расового, национального, религиозного или иного превосходства, так и в текущем законодательстве, например, статья 4 Закона о СМИ запрещает злоупотребление свободой массовой информации.

     В начале 1990-х годов мир захлестнула  эйфория, связанная с развитием  новых информационных технологий, лавинообразным увеличением количества информационных потоков, которые, как казалось тогда, предоставляли уверенность в  глобальной общедоступности информации. В соответствующем законодательстве основной акцент делался на содействии информационной открытости власти, на становлении свободных СМИ, развитии массовой информации. Эти процессы не завершены и по сей день: осознавая, что гражданскому обществу для нормального функционирования необходимы гарантии транспарентности деятельности государства в целом и отдельных его органов, различные общественные организации отстаивают право граждан на свободный доступ к информации; за свое право информировать общественность о событиях в стране и мире, формировать общественное мнение по наиболее значимым вопросам, свободу самовыражения сражаются журналисты.

     Однако  это привело к тому, что свобода  массовой информации стала трактоваться многими, и в первую очередь самими представителями СМИ, журналистами, как вседозволенность. Ведущие федеральные таблоиды пестрят сенсационными и высосанными из пальца заголовками, наполнены весьма противоречивыми с точки зрения морали материалами, телевидение захлестнула волна безнравственности, низкопробных сериалов и реалити-шоу, рекламы, эксплуатирующей низменные инстинкты для продвижения тех или иных товаров и услуг.

     Таким образом, последние несколько лет  все настойчивей дает знать о  себе другое - необходимость закрепления на нормативном уровне еще одного информационного права граждан, относящегося к категории личных прав, а именно права на защиту от информации.

     От  чего хотел бы и должен быть защищен  потребитель информации?

     Во-первых, от информации, которая способна тем или иным образом травмировать его психику (особенно это относится к несовершеннолетним).

     Во-вторых, несовершеннолетние должны быть защищены от получения такой информации, а  также пропаганды и агитации, которая  наносит вред их здоровью, нравственному  и духовному развитию.

     В-третьих, потребитель должен быть защищен  от недостоверной информации, в том  числе от недобросовестной и недостоверной, неэтичной рекламы, а также недостоверной  информации нерекламного характера, включая  информацию, распространяемую в период избирательной кампании.

     В-четвертых, от агрессивной по направленности информации: от навязчивой и агрессивной рекламы  и иной навязчивой информации, от скрытого информационного (в том числе  рекламного) воздействия, от «языка вражды».

     Наиболее  острой и наименее разработанной в текущем законодательстве является проблема защиты от информации, способной травмировать психику человека, и примыкающая к ней проблема защиты детей, несовершеннолетних от информации, пропаганды, агитации, которая наносит вред их здоровью, нравственному и духовному развитию. В ряде случаев такая информация является не только травмирующей, но и нежелательной к получению, однако чаще всего люди могут и не замечать осознанно ее травмирующего воздействия.

     Перед СМИ стоит непростая дилемма. С одной стороны, они должны реализовывать свою социальную функцию и информировать население о тех или иных событиях, формировать общественное мнение, вызывать в ряде случаев общественный протест, а с другой - где та грань, за которой заканчивается информирование и начинается спекулирование на сенсации? Пока журналистам и средствам массовой информации не удается решить эту проблему мерами саморегулирования - погоня за рейтингом зачастую превалирует над этическими нормами. Принципы «Новости должны быть скучными», «Новости должны нести позитив», по которым живет большинство западных СМИ, в России не успели прижиться, хартия «Против насилия и жестокости» работает крайне избирательно. Максимум, что сейчас делает большинство телеканалов и радиостанций, - предупреждает (и то далеко не всегда) о предстоящей трансляции психотравмирующего фрагмента (или фильма), давая потребителю информации воспользоваться самым надежным средством защиты - пультом дистанционного управления.

     Для этого должны быть приняты и законодательные меры. Следует урегулировать данные отношения таким образом, чтобы гарантировать свободный доступ к подобной информации тех потребителей, которые желают ее получать, и в то же время оградить от ее случайного получения восприимчивых лиц и несовершеннолетних. В России же, к сожалению, все усилия законодателя в данной сфере сводятся пока к одной из двух крайностей - либо вообще никак не регулировать соответствующий вопрос, либо же полностью запретить «сомнительную» информацию.

     В с 2004 года в Государственную Думу было внесено, по меньшей мере, три альтернативных законопроекта, предполагавших внесение изменений в различные законодательные акты, в частности в Закон о СМИ, в Уголовный кодекс и др., с целью ограничения распространения в средствах массовой информации сцен насилия, жестокости, порнографических материалов и т.д. Например, в законопроекте N 45893-4 «О внесении изменений в статью 4 Закона Российской Федерации «О средствах массовой информации» (в части ограничения показа сцен насилия и жестокости в электронных СМИ), внесенном депутатом Государственной Думы А.В. Скочем, предлагалось запретить в период с 7 часов утра до 22 часов вечера распространение в теле-, видео-, кинохроникальных программах и демонстрацию в телевизионных фильмах и кинофильмах трупов людей, сцен убийства, нанесения побоев, причинения тяжкого, средней тяжести и легкого вреда здоровью, изнасилования и иных насильственных действий сексуального характера. При внимательном прочтении текста документа становится ясно, что его автор стремится не только уберечь детей и восприимчивых людей от сцен жестокости, насилия и трупов, но и ограничить доступ к такой информации тем, кто не считает ее психотравмирующей.

     Весьма  спорной остается проблема освещения  в средствах массовой информации террористических актов. Невозможно не согласиться с тем, что, во-первых, основная мишень террористов в наши дни - это общество в целом, не только заложники, но и те, кто сидят у экранов телевизоров. В такие дни число вызовов «скорой помощи» даже к людям, не имеющим никакого отношения к заложникам, возрастает в несколько раз. Без освещения террористического акта в СМИ террористы не смогут достигнуть важной для них цели - создать атмосферу страха и паники. В то же время средства массовой информации, освещая подобные события, как правило, совершенно забывают о том, что их задача - не нагнетать и без того наэлектризованную атмосферу, а, напротив, стараться снять напряжение. Безоговорочно соглашаясь с утверждением заместителя Председателя Комитета Государственной Думы по информационной политике А. Крутова о том, что «жизнь и здоровье человека первичнее, важнее, чем право на свободу информации», мы полностью разделяем его идею о запрете на распространение какой-либо информации о контртеррористической операции до завершения последней: в сентябре 2004 года им было предложено дополнить Федеральный закон «О борьбе с терроризмом» статьей «О требованиях при информировании о террористической акции» в следующей редакции: «В электронных СМИ (телевидение и радио) не допускается распространение информации о террористическом акте с захватом заложников и освещение контртеррористической операции по освобождению заложников до ее завершения». Комитет Думы по информационной политике, однако, не поддержал данную инициативу, а из принятого в начале 2006 года Закона о противодействии терроризму были изъяты все нормы, регламентирующие деятельность СМИ.

     Применительно к несовершеннолетним термин «право на защиту от информации» прямо употребляется  законодателем. Статья 14 Федерального закона «Об основных гарантиях прав ребенка в Российской Федерации» носит название «Защита ребенка от информации, пропаганды и агитации, наносящих вред его здоровью, нравственному и духовному развитию». Выделяются следующие объекты, от воздействия которых требуется защитить ребенка: от национальной, классовой и социальной нетерпимости, от пропаганды социального, расового, национального и религиозного неравенства, от рекламы алкогольной продукции и табачных изделий, от распространения печатной, аудио- и видеопродукции, пропагандирующей насилие и жестокость, порнографию, наркоманию, токсикоманию, антиобщественное поведение.

     Право на защиту от недобросовестной информации включает в себя несколько аспектов: право на защиту от недобросовестной и недостоверной рекламы и  право на защиту от недостоверной информации нерекламного характера, размещенную в СМИ, право на защиту от иной недостоверной информации.

     Понятие недобросовестной и недостоверной  рекламы, гарантии защиты от такой рекламы, ответственность за нарушение требований к рекламе установлены Федеральным законом «О рекламе» (ст. 5), Кодексом РФ об административных правонарушениях.

     Второй  аспект права на защиту от недостоверной  информации находит выражение лишь в общем указании в Законе о  СМИ на то, что журналист обязан проверять достоверность сообщаемой им информации, а также что журналисту запрещается распространять слухи под видом достоверных сообщений. Между тем, несмотря на то, что в соответствии со ст. 59 Закона о СМИ за злоупотребление свободой массовой информации журналист несет дисциплинарную, административную или уголовную ответственность в соответствии с законодательством РФ, ни в Уголовном кодексе, ни в Кодексе РФ об административных правонарушениях нет норм, которые бы устанавливали ответственность за подобные правонарушения в целом (то есть не за клевету, возбуждение национальной ненависти и т.п., а именно за распространение непроверенной информации). Конечно, можно возразить, что журналист не следователь, у него нет необходимых инструментов для того, чтобы оперативно установить достоверность сообщаемой им информации, однако полагаем, что в Законе о СМИ обязанность журналиста проверять достоверность сообщаемой им информации должна быть подкреплена обязанностью принимать все возможные меры по установлению ее достоверности.

     Скрытое информационное воздействие - еще один вид агрессивной по направленности информации. Он прямо запрещен в  Законе о рекламе, а также в  Законе о СМИ. Пункт 9 статьи 5 Закона о рекламе гласит: «Не допускаются  использование в радио-, теле-, видео-, аудио- и кинопродукции или в другой продукции и распространение скрытой рекламы, то есть рекламы, которая оказывает не осознаваемое потребителями рекламы воздействие на их сознание, в том числе такое воздействие путем использования специальных видеовставок (двойной звукозаписи) и иными способами». Закон о СМИ относит скрытое информационное воздействие к злоупотреблению свободой массовой информации. После приведения Закона о СМИ в соответствие с новым Законом о рекламе статья 4 приобрела следующее звучание: «Запрещается использование в радио-, теле-, видео-, кинопрограммах, документальных и художественных фильмах, а также в информационных компьютерных файлах и программах обработки информационных текстов, относящихся к специальным средствам массовой информации, скрытых вставок и иных технических приемов и способов распространения информации, воздействующих на подсознание людей и (или) оказывающих вредное влияние на их здоровье». Новеллой в данном случае явился запрет использования скрытых вставок в радиопрограммах.

     Говоря  об агрессивной по направленности информации, мы имеем в виду также так называемый язык вражды, то есть речевую агрессию в отношении различных национальных, расовых, языковых, гендерных, религиозных  и социальных групп. В Конституции  РФ несколько раз подчеркивается равенство прав граждан вне зависимости от расы, национальности, языка, происхождения, отношения к религии и т.п., недопустимость дискриминации по национальному, расовому, религиозному или социальному признаку, недопустимость разжигания межнациональной и религиозной розни или вражды (ст. ст. 13, 19, 26, 62 и др.). Как уже было отмечено, в части 2 статьи 29 Конституции устанавливается запрет на пропаганду или агитацию, возбуждающую социальную, расовую, национальную или религиозную ненависть и вражду, пропаганду социального, расового, национального, религиозного или языкового превосходства. На законодательном уровне противодействие «языку вражды» призваны осуществлять Закон о СМИ и Федеральный закон о противодействии экстремистской деятельности, а также Уголовный кодекс РФ.

     Таким образом, мы имеем систему нормативных  актов, закрепляющих право на распространение  информации, но при этом объективно существующее право на защиту от информации пока практически не имеет нормативного закрепления. Те рассмотренные нами нормы законодательства, которые направлены на защиту граждан от информации, носят бессистемный характер.