Экономика и право

Почему именно взаимосвязь  права и экономики выделена в  качестве узловой общественной связи, разве другие общественные отношения  не опосредствуются правом? Оказывает  экономический строй общества определяющее воздействие на всю правовую систему  или только на ту ее часть, которая  обеспечивает механизм экономических  процессов? Насколько глубоко право  проникает в систему экономических  отношений: настолько, что может  их кардинально изменить? По всем этим вопросом обнаруживается какая-то недоговоренность, хотя, скажем, в вопросе о происхождении  государства и права, автор стоит  на четких позициях экономического детерминизма.  

Точно так же в  учебнике под общей редакцией  А.С.Пиголкина выделена целая глава  “Право и экономика” и значительная ее часть посвящена критике традиционного  подхода отечественной науки  к вопросу о соотношении права  и экономики. Под традиционным для  отечественной науки понимается именно марксистский подход в его  советской интерпретации, и именно эта наука критикуется за непоследовательность, недооценку экономических потребностей, заидеологизированность и т.п.18 При  этом остается не вполне ясным: разделяют  или не разделяют авторы основной марксистский постулат о первенстве экономики над правом? Как следует  с точки зрения современных научных  позиций понимать соотношение экономики, политики и права?  

Выделим здесь одну принципиальную теоретическую проблему. Современная российская теория государства  и права в основном отказалась от прямолинейной оценки сущности государства  и права как основных средств  классовой борьбы, и сейчас вряд ли встретишь утверждение о том, что государство и право –  это орудия диктатуры экономически господствующего класса. Чаще проводится идея об общесоциальном характере государства  и права, или, по крайней мере, о  дуалистическом (классовом и общесоциальном) характере их сущности.  

Однако, и это важно  подчеркнуть, классовое понимание  государства и права логически  последовательно вытекает из общего материалистического подхода к  анализу исторического процесса развития общества и его узлового положения об экономическом детерминизме, определяющей роли экономического базиса по отношению к другим элементам  общественной жизни, в том числе  к государству и праву. Поэтому, не отказавшись от идеи экономического детерминизма, нельзя выйти за пределы  классового понимания сущности государства  и права. Осознается ли в достаточной  мере эта логическая взаимосвязь  современной юридической наукой? Скорее можно констатировать состояние  признания логически несовместимых  концепций, что неизбежно приводит к теоретической путанице и отмеченным выше неопределенностям позиций.  

Хотя можно отметить и попытки выделить данную теоретическую  проблему и найти пути ее разрешения. Приведем в этой связи некоторые  рассуждения Р.З.Лившица. “Конечно, связь между экономическим базисом  и правом существует,–  пишет  он,– но она довольно сложна и  не может быть сведена к однозначному пониманию первичности базиса и  вторичности права. Взаимодействие базиса и надстройки многограннее. В самых общих чертах взаимосвязь  базиса, производственных отношений, с  одной стороны, и права, с другой,–  может быть охарактеризована так. Первичный  фактор развития и формирования общественных отношений – интересы людей. Интересы касаются разных сторон общественных отношений – производственных (базис) и правовых, национальных, религиозных, культурных и др. (надстройка). Претворение  интересов в жизнь зависит  от десятков многочисленных факторов. Нельзя определить единственный или  даже преобладающий путь реализации интересов: все зависит от содержания интересов, поддержки интересов, противодействия  им, ситуации в обществе. Очень многочисленны  ситуации, когда интересы получают реализацию прежде всего в праве  и лишь затем, опираясь на право, претворяются в другие сферы общественных отношений, в том числе и в производственные. В подобных ситуациях можно говорить о приоритете права перед экономикой и другими областями общественных отношений. Но так же часты ситуации, когда интересы сначала претворяются в новые общественные отношения, в том числе производственные, и лишь затем закрепляются в праве. Здесь можно и нужно говорить о приоритете экономики перед  правом”19. “Таким образом соотношение  права и экономического базиса может  быть охарактеризовано как взаимосвязь, взаимодействие, но не как непременный  приоритет одних факторов перед  другими”20.  

Отметим, что сделанный  Р.З. Лившицем шаг в сторону отрицания  принципа экономического детерминизма последователен в том отношении, что автором отстаивается идея об общесоциальном характере сущности права. Автор отчетливо понимает, что именно в идее экономического детерминизма лежат корни классового понимания сущности социальных явлений  и процессов. Вместе с тем автор  еще как бы связан традиционными  представлениями юридической науки, не делает этот шаг недостаточно решительно. Например, даже терминологически право  относится им к надстройке, а производственные отношения – к базису (т.е. основе) общества. Если экономика не является приоритетной по отношению к праву, то как она может составлять его  базис?  

К тому же, правильно  обращая внимание на узловой пункт  общественной жизни – человека и  его интересы, которые в равной степени определяют все стороны  человеческой жизнедеятельности, Р.З. Лившиц, вместо анализа того, как  соотносится содержание экономических  и правовых интересов, неожиданно переходит  на вопрос о путях, о средствах  реализации разнообразных человеческих интересов и соответственно о  соотношении этих средств.  

Суть же заключается  в том, что, с точки зрения марксизма, за любым другим человеческим интересом  стоит и определяет в конечном счете его содержание материальный, экономический интерес. Право не потому относится к надстройке, что  оно как одно из отдельных явлений  общественной жизни не может быть предметом самостоятельного интереса, а потому, что содержание интереса к праву в итоге, по марксизму, запрограммировано экономическими интересами общества. Ведь право с  этих позиций порождается экономическими потребностями и существует, прежде всего, для их обслуживания.  

Теорию экономического детерминизма вообще невозможно поколебать, пока право будет рассматриваться  только как средство, обслуживающее  какие-либо иные области общественной жизни, а не полагаться в качестве самостоятельной сферы бытия, имеющей  свои особые цели, независимые от целей  экономической, политической, религиозной  и других сфер. Поэтому автору можно  было подчеркнуть, что как право  выступает средством реализации экономических или политических интересов, точно так же экономика  и политика могут быть средствами реализации целей права.  

Анализ позиций  авторов, пытающихся преодолеть в юридической  науке узкие рамки экономического детерминизма, обнаруживает необходимость  определить некоторые отправные, принципиальные моменты теоретического решения  проблемы, позволяющие посмотреть на нее с более широких социальных позиций. Обратим внимание, прежде всего, на то обстоятельство, что экономическая  деятельность, это – деятельность человеческая и как все человеческое несущая в себе разумные духовные начала. Специфика экономической  деятельности определяется тем, что  она имеет особый объект приложения – объективно независимо от человека существующую природу. Однако это обстоятельство не может заслонять того очевидного факта, что экономическая деятельность и возникающие в ее ходе экономические  отношения есть продукт взаимодействия человеческого духа и природы.  

Эти положения подчеркивались мыслителями, в том числе и  российскими, не связанными догмами  экономического детерминизма. Приведем в этой связи следующие мысли  Н.А. Бердяева: “Хозяйственная, материальная жизнь не может противопоставляться  жизни духовной, не может быть от нее совершенно отвлечена и оторвана. Дуалистическая социология, разрывающая  дух и материю в жизни социальной, ошибочна и иллюзорна. Вся материальная жизнь есть лишь внутреннее явление  жизни духовной и в ней коренится. Частичная правда экономического материализма может быть перевернута и с  более глубокой точки зрения, материальная жизнь может быть понята как производная  от жизни духовной”21.  

Зададимся вопросом: почему развивается экономическая  деятельность и связанные с нею  отношения? Происходит ли это потому, что развивается природа? Да нет, она остается относительно стабильной в своих основных параметрах на протяжении всей истории развития человечества. Развивается человеческий дух, который  постепенно овладевает природой, подчиняет  ее своим задачам, делает ее все более  и более духовной, человеческой. Поэтому именно духовное начало является источником прогрессивного развития экономических  отношений.  

Тот же Н.А. Бердяев  отмечал: “Значение духовной дисциплины личности и народа для жизни хозяйственной  огромно. Дисциплина труда, организация  труда и производительность труда  зависят от духовных факторов. В  конце концов дух побеждает природу  и овладевает стихийными силами природы. Хозяйство, как претворение природных  сил, как организация и регуляция, есть акт человеческого духа. И  от качества духа зависит характер хозяйства. Хозяйство не есть явление  мертвой, материальной природы, оно  насквозь пропитано духовными энергиями  человека и предполагает общение  между человеком и природой, их взаимопроникновение. Труд есть явление  духа, а не материи, он имеет духовные основы. Рост материальных производительных сил предполагает целесообразную энергию, творческую инициативу человека в отношении  к природе”22.  

Можно ли в этом случае отделять экономическую деятельность, экономические отношения от всего  остального социального окружения  на том основания, что она объективна, не зависит от сознания и воли человека и потому является определяющей в  отношении других сфер общественной жизни? Так называемая независимость  и объективность экономической  сферы не более чем иллюзия  экономически неразвитого общества, где стихийные природные силы довлеют над человеческим разумом. По мере развития человечество ставит под контроль окружающую его природу, насыщает ее духовными началами, что  и выражается в виде становящейся все более зависимой от сознания и воли человека системы материального  производства.  

Что же в таком  случае выделяет экономические отношения, так называемый базис из других сфер общественной жизни, почему собственно экономические отношения надо считать  базисными, главными, определяющими  по отношении к другим? Только потому, что на определенных ступенях развития общества они демонстрируют неразвитость человеческого духа?  

Все явления человеческой жизни в равной степени содержат в себе духовное начало, имеют его  в качестве общей фундаментальной  основы. Поскольку все сферы жизнедеятельности  общества имеют единый источник –  человеческий дух, то нелепо было бы утверждать, что одна часть духа должна быть определяющей по отношению к другой. Реально речь может идти только о  взаимодействии различных элементов  общественной жизни, которые и взаимодействуют  потому, что имеют одно духовное основание. С этой точки зрения все  сферы социальной жизни равно  необходимы для прогрессивного развития человечества, и, имея собственные цели и содержание, взаимно дополняют и обогащают друг друга.  

Другое дело, для  самого человечества на определенных этапах исторического развития те или  иные стороны деятельности становятся наиболее актуальными, жизненно важными  для самосохранения и развития, поэтому  оно прилагает наибольшие усилия в данном направлении. Экономический  детерминизм прав в том отношении, что предшествующая история развития человечества была историей его выделения  из природы, овладения ею. Это тот  этап, когда экономические интересы и потребности выступают на передний план. Поэтому и кажется, что они  являются определяющими, ведущими в  жизни общества.  

В современном цивилизованном обществе экономические потребности  по мере развития материального производства постепенно отходят на второй план, приобретают роль некой уже в  принципе решенной для духа задачи. Это, разумеется, не означает, что экономика  и ее развитие вообще перестают быть значимыми для человечества или  что для каждого конкретного  народа экономические проблемы полностью  решены. Это просто показывает, что  экономика никогда, по сути, не была первичной, определяющей по отношению  ко всем остальным сферам общественной жизни и право не может рассматриваться  как явление, даже в итоге определяемое экономикой. Право и экономика, политика и религия, идеология и наука  каждое само, а не через посредство иного, имеют источником духовное начало. Именно его потенциал у каждого  конкретного народа и человечества в целом определяет состояние  и развитие всех сторон общественной жизни.  

Какие же предварительные  выводы можно сделать из сказанного?  

Во-первых. Отказ  от признания жесткой причинной  зависимости права от экономики  позволяет научным образом ставить  и решать вопрос о возможности  приоритетного развития права по сравнению с экономикой, о возможности  модифицировать отсталую систему производственных отношений на основе правовых реформ. С этой точки зрения уже не представляется абсурдной задача формирования правовых отношений, обеспечивающих реализацию и защиту законопослушного гражданина в российской экономической сфере. Конечно, возможности права здесь  не беспредельны. Но они определены не уровнем развития современной  российской экономики – ее можно  загнать в любой тупик –  а духовными возможностями российского  народа в создании и реализации права.  

Во-вторых. С точки  зрения общих перспектив развития человеческого  общества представляется небезынтересным  отметить то обстоятельство, что, видимо, право, его ценности, механизмы обеспечения  выдвигаются на передний план в современной  цивилизации и становятся определяющими, приоритетными направлениями развития отдельных стран и мирового сообщества в целом. Именно на этих сторонах сосредоточиваются  в настоящее время основные усилия человеческого духа и ищутся наиболее адекватные пути продвижения вперед. Но это уже тема для особого исследования.