Дарение в гражданском праве

   Есть случаи прямого запрещения дарения, перечисленные в ст. 575 ГК РФ. К рассматриваемой теме относится одно из них. Так, не допускается дарение, за исключением обычных подарков, стоимость которых не превышает пяти установленных законом минимальных размеров оплаты труда (далее - МРОТ), в отношениях между коммерческими организациями. С вступлением в силу с 1 сентября 2007 года Федерального закона от 20 апреля 2007 года № 54-ФЗ "О внесении изменений в Федеральный закон "О минимальном размере оплаты труда и другие законодательные акты Российской Федерации" установлено, что исчисление платежей по гражданско-правовым обязательствам, установленных в зависимости от МРОТ, производится исходя из базовой суммы, равной 2300 руб. Таким образом, подарки, стоимость которых сегодня превышает 6500 руб., в отношениях между коммерческими организациями, запрещены.

    Несмотря  на прямой запрет гражданского законодательства, сделки по прощению долгов, приравниваемые к дарению, происходят и между  российскими коммерческими организациями, причем нередко на крупные суммы. Если такая сделка заключена, то к ней могут быть применены последствия недействительности ничтожной сделки по иску любого заинтересованного лица в течение трех лет с момента безвозмездного предоставления денежных средств на основании п. 1 ст. 181 ГК РФ. Срок исковой давности по ничтожной сделке исчисляется со дня, когда началось ее исполнение.

    Таким образом, если участники сделки полагают, что ни с какой стороны им ожидать  иска не приходится, они могут прощать  друг другу долг на любую сумму.

    Кроме того, не всегда прощение долга превращается в договор дарения. Ведь одним  из определяющих условий договора дарения  является его безвозмездность. А  при прощении долга такое происходит далеко не во всех случаях.

    В связи с этим Президиум Верховного Арбитражного Суда Российской Федерации (далее ВАС РФ) в Информационном письме от 21.12.2005 N 104 об обзоре практики применения арбитражными судами норм ГК РФ о некоторых основаниях прекращения обязательств, указал на то, что отношения кредитора и должника по прощению долга можно квалифицировать как дарение, только если судом будет установлено намерение кредитора освободить должника от обязанности по уплате долга в качестве дара. В подтверждение своих выводов Президиум ВАС РФ в данном Письме привел следующую ситуацию.

    Рассматривалась позиция арбитражных судов первой и кассационной инстанций в связи с рассмотрением иска общества с ограниченной ответственностью (заимодавца) к акционерному обществу (заемщику) о взыскании процентов по договору займа и неустойки за несвоевременный возврат суммы займа.

    Ответчик, получив от истца денежные средства по договору займа, обязался в установленный  договором срок возвратить сумму  займа и уплатить проценты за пользование  денежными средствами. Поскольку  ответчик (заемщик) не выполнил своевременно своих обязанностей, истец (займодавец) предъявил ему требование о немедленном возврате суммы займа, указав при этом, что в случае исполнения данного требования заимодавец освобождает заемщика от уплаты процентов за пользование денежными средствами и неустойки за несвоевременный возврат суммы займа.

    Заемщик сумму займа возвратил, однако займодавец, вопреки собственному заявлению  об освобождении заемщика от обязанности  по уплате процентов за пользование  заемными средствами и неустойки за просрочку возврата суммы займа, предъявил иск о взыскании с заемщика указанных процентов и неустойки.

    В возражениях на иск ответчик ссылался на отсутствие у него обязанности  уплатить проценты и неустойку, так  как данные обязательства прекращены прощением долга.

    Истец же, считал, что прощение долга путем  освобождения кредитором должника от имущественной обязанности является разновидностью дарения (ст. 572 ГК), поэтому  оно должно подчиняться запретам, установленным п. 4 ст. 575 ГК, в соответствии с которым не допускается дарение в отношениях между коммерческими организациями.

    Суд первой инстанции согласился с позицией истца и пришел к выводу о том, что прощение долга, совершенное  заимодавцем, являлось ничтожным и  не повлекло каких-либо последствий, в связи с чем обязанность заемщика уплатить проценты по договору займа и неустойку за несвоевременный возврат суммы займа не прекратилась, и удовлетворил иск.

    Однако  суд кассационной инстанции отменил  это решение и в удовлетворении иска отказал. Оценивая квалификацию судом первой инстанции прощения долга в качестве разновидности дарения, суд кассационной инстанции указал, что квалифицирующим признаком дарения является, согласно п. 1 ст. 572 ГК, его безвозмездность. Поскольку, как указал далее суд кассационной инстанции, гражданское законодательство исходит из презумпции возмездности договора (п. 3 ст. 423 ГК), прощение долга является дарением только в том случае, если судом будет установлено намерение кредитора освободить должника от обязанности по уплате долга в качестве дара.

    По  мнению суда кассационной инстанции, об отсутствии у кредитора такого намерения  может свидетельствовать, в частности, взаимосвязь между прощением  долга и получением кредитором имущественной  выгоды по какому-либо обязательству  между теми же лицами.

    В рассматриваемом деле, как установил  суд кассационной инстанции, целью  совершения сделки прощения долга являлось обеспечение возврата суммы основного  долга без обращения в суд, из чего суд кассационной инстанции  сделал вывод об отсутствии у кредитора намерения одарить должника, то есть намерения освободить должника от обязанности в качестве дара.

    Существо поддержанной Президиумом ВАС РФ позиции суда кассационной инстанции состоит в том, что отношения кредитора и должника по прощению долга можно квалифицировать как дарение только при условии, если судом будет установлено намерение кредитора освободить должника от обязанности по уплате долга в качестве дара, поэтому лишь в таком случае прощение долга должно подчиняться запрету на совершение дарения в отношениях между коммерческими организациями (п. 4 ст. 575 ГК).

    Отмеченная  позиция российских судебных органов  в отношении возможности квалификации прощения долга в качестве дарения, тем не менее, заслуживает некоторых комментариев.

    Наибольшие  сложности при разрешении подобных споров вызывает решение вопроса о том, имел ли кредитор намерение одарить должника, поскольку в случае отсутствия такого намерения сделка не может быть квалифицирована в качестве договора дарения. Но что следует понимать под "намерением одарить"? О его отсутствии может свидетельствовать взаимосвязь между прощением долга и получением кредитором имущественной выгоды по какому-либо обязательству между теми же лицами.

    Обращу внимание, что в рассматриваемом деле вывод об отсутствии у кредитора намерения одарить должника суд кассационной инстанции основывает на том, что "целью совершения сделки прощения долга являлось обеспечение возврата суммы основного долга без обращения в суд".

    Как представляется, ориентиром для установления наличия или отсутствия у кредитора намерения одарить должника должно служить правило ч. 2 п. 1 ст. 572 ГК, согласно которому при наличии встречной передачи вещи или права либо встречного обязательства договор не признается дарением.

    Что же является критерием наличия в сделке условия о встречном имущественном предоставлении? Думается, ответ на этот вопрос заключается в том, что после такого предоставления в имущественной сфере получающего предоставление лица должны произойти изменения. Понятно, что если в результате исполнения сделки никаких изменений в составе или количестве принадлежащего стороне сделки имущества (в широком смысле слова) не происходит, то нет оснований для утверждения о получении такой стороной какого-либо имущественного предоставления от другой стороны.

    В приведенном деле обязанность заемщика уплатить основную сумму долга уже  существовала. Произошли ли в связи  с добровольной уплатой этой суммы  заемщиком какие-либо изменения  в составе или количестве имущества  займодавца? На этот вопрос следует ответить утвердительно, поскольку до уплаты указанной суммы в состав имущества займодавца входило право требования к заемщику о ее уплате. После уплаты заемщиком суммы долга это право требования прекратилось, однако вместо него в состав имущества займодавца поступил другой объект - деньги, являющиеся, согласно ст. 128 ГК, разновидностью вещей. Поэтому в данном случае отсутствовали основания для квалификации заключенного между займодавцем и заемщиком соглашения о прощении долга в качестве договора дарения. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

     ЗАКЛЮЧЕНИЕ 

     Таким образом, современные российские цивилисты, квалифицируя наличное дарение как договорное правоотношение, вынуждены одновременно констатировать, что:

• дарение представляет собой односторонний акт, в котором определяющую роль играют моральные мотивы дарителя;
• главным квалифицирующим признаком дарения является его безвозмездность, т.е отсутствие встречного предоставления;
• предметом дарения могут быть как вещи, так и имущественные права;
• дарение не порождает обязательственно-правовых отношений между сторонами, а только возникновение имущественных прав на передаваемую вещь у одаряемого;
• такой атрибут, как требуемое законодательством согласие на принятие вещи или права, в данном случае не является тем соглашением сторон, которое присуще договорам при заключении вещно-имущественных отношений. Согласие одаряемого в данном случае играет роль определенной условности, что он (одаряемый) не против принять дар.

     Тем не менее, Российское законодательство регулирует отношения, возникающие при непосредственной безвозмездной передаче дара, как договорные.

     Возможно, для практической юридической деятельности не имеет большого значения гражданско-правовой статус акта дарения, но, по моему глубокому убеждению, этот институт гражданского права заслуживает отдельного правового регулирования такого рода отношений, отличного от договорного.  

     СПИСОК  ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ 

1. Гражданский кодекс Российской Федерации. Гражданский  кодекс РСФСР (действующая часть): по состоянию на 1 мая 2007 года. – Новосибирск: Сиб. унив. изд-во, 2007. – 704 с.
2. А.Анищенко. Прощение долга: правовые и учетные аспекты. "Финансовая газета", 2006, № 30.
3. Гражданское право. Учебник в 3 т. Т.2. – 4 изд. перераб.и доп. Е.Ю. Валявина, И.В. Елисеев и др. Отв. ред. А.П. Сергеев, Ю.К. Толстой. – М.: ТК Велби, изд-во Проспект, 2003. – 848 с.
4. Гражданское право: Учебник. Том. 2/под ред. доктора юридических наук, проф. О.Н. Садикова. – М.: Юридическая фирма КОНТАКТ: ИНФА-М, 2006. – 608 с.
5. Комментарий к Гражданскому кодексу, части 2 постатейный. Изд. 3-е испр. и доп./ руководитель авторского коллектива д.ю.н. проф. О.Н. Садиков, М.: Юридическая фирма КОНТАКТ, ИНФРАМ, 1998. – 799 с.
6. Борисов А.Б. Комментарий к Гражданскому кодексу РФ, части 1,2,3, 2 изд-е, перераб. и доп.., М.: "Книжный мир", 2002, 1159 с.
7. В.А. Савельев. Дарение в римском праве и в современном законодательстве/ журнал Российского права, № 3 – 2007. Издательство "Норма", 41-48 с.
8. Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Кн. вторая: Договоры о передаче имущества., М.: 2001, ЮРИСТ, 745 с.
9. Электронная информационная версия "Консультант плюс": Высшая школа, Учебное пособие. Выпуск 8, 2007.