Дарение в гражданском праве

введение 

     Дарение является одним из старейших договоров  гражданского права. Уже в римском праве периода республики (V-I вв. до н.э.) дарение (donatio) признавалось одним из оснований возникновения права собственности. Обещание подарить, если оно совершалось в форме стимуляции, также имело юридическую силу.

     В современной цивилистике дарение имеет статус договора и может быть как реальным, так и консенсуальным. Предметом договора дарения могут выступать вещи, имущественные права либо освобождение от имущественной обязанности.

     Какую цель преследовал законодатель, обличая  дарение в форму договора, т.е. сделки между сторонами? Ведь, по сути, даритель, имея определенный мотив, проявляет инициативу по передаче дара, что вовсе не является его обязанностью. Одаряемый обогащается за счет дарителя, при этом имея право отказаться от дара. При передаче дара все обязательства прекращаются вместе с его передачей.

     Согласие  одаряемого, обязательное условие, которое ставит ГК, при заключении такого договора,  на мой взгляд, имеет несколько иную направленность, чем волеизъявление сторон в других гражданско-правовых договорах. Еще один аргумент в пользу специфичности договора дарения - при наличии встречной передачи договор нельзя считать дарением.

     При рассмотрении данного вопроса для нас имеет интерес реальный договор дарения, поскольку, несмотря на существование консенсуального договора, объединяет эти разновидности договоров дарения только их безвозмездный характер. Различия их настолько велики, что глава 32 ГК регулирует либо только реальные договоры дарения, либо обещание подарить, а количество общих норм минимально.

     Итак, к какой юридической конструкции все-таки можно отнести дарение? Чем обоснован его статус как гражданско-правового договора? Является ли договор дарения имущественно-обязательственным? Каково место договора дарения в современном российском законодательстве? На эти вопросы я попытаюсь ответить в своей курсовой работе. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

     I. ДАРЕНИЕ. ОДНОСТОРОННИЙ АКТ ИЛИ ДОГОВОР? 

     Дарение отнесено к разряду гражданско-правовых договоров, однако именно договорный характер этого юридического факта вызывает сомнение у некоторых теоретиков.

     Римские классические юристы отчетливо разграничивали институты дарения и договора (контракты и пакты). В этом убеждает фрагмент юриста Модестина: «Тот, кто в целях дарения обещал деньги… из соображений справедливости не должен (платить) проценты за задержку уплаты денег, потому что дарение не причисляется к разновидностям договоров из доброй веры». (Д. 39, 5, 22)

     Российская  цивилистика XIX – начала XX вв. не переставала уделять внимание изучению правовых проблем дарения. Дореволюционная гражданско-правовая доктрина трактовала дарение как один из способов приобретения права собственности¹, т.е. односторонний акт, а не договор. Обоснованием этого тезиса служил тот факт, что дарение, сопровождавшееся передачей дара одаряемому, не порождает никакого обязательства. Иными словами, дарение (как реальная сделка) совершается и исполняется одновременно в момент передачи вещи.

     Сторонники  противоположной точки зрения² исходили из того, что предметом дарения могут быть не только вещи, передаваемые в собственность, но и различные имущественные права. Кроме того, дарение может выступать и в качестве консенсуальной сделки, т.е. в форме обещания подарить что-либо в будущем.

     Наконец, самый серьезный довод в пользу признания дарения полноценным  договором гражданского права –  это необходимость получить согласие одаряемого на принятие дара.

     Все эти аргументы, предложенные Г.Ф. Шершеневичем в начале века, сохранили свою актуальность и легли в основу современного понимания договора дарения.

     Дискуссия о природе договора дарения продолжается на протяжении многих лет. Более того, такие известные российские ученые-цивилисты как М.И. Брагинский и В.В. Витрянский утверждают, что не все договоры укладываются в господствующую схему³, «… и далеко не всегда передача вещи на основе договора представляет собой исполнение обязательства. Определенное распространение получили договоры, которые самим фактом своего создания порождают у контрагента вещное право, в том числе право собственности»⁴. В виде иллюстрации предлагаемой ими теоретической конструкции «вещных договоров» М.И. Брагинский приводит только один современный договор – договор дарения.

     Наконец, в работе Л.Ю. Василевской утверждается как очевидное: «На необходимость выделения вещных договоров в системе гражданского права в настоящее время указывают известные цивилисты М.И. Брагинский и В.В. Витрянский, которые на примере договора дарения по российскому ГК убедительно доказывают жизнеспособность конструкции вещного договора»⁵. Таким образом, складывается группа сторонников теории «вещного договора», в свою очередь вызывая обоснованные возражения противников данной теории⁶.

     Еще один российский цивилист В.А. Савельев, считает эту теорию «далеко не безобидным нововведением, которое может вызвать значительные последствия не только для теории и истории гражданского права, но и для правоприменительной практики»⁷.

   Надо  полагать, расхождение мнений ученых по поводу проблемы выделения договора дарения из других гражданско-правовых институтов и необходимость определения его места в современной цивилистике вызваны следующими аргументами:

1. Дарение, являясь, по сути односторонним актом, включено законодателем в разряд договоров, что делает его двусторонней сделкой (п. 3 ст. 154 ГК) т.к. требует согласия одаряемого принять дар.
2. Имущественные права, являющиеся предметом дарения, могут иметь как обязательственный (права требования), так и вещный характер.
3. Это один из немногих договоров, в котором определяющую роль играют не имущественные интересы, а моральные мотивы.
4. Обязательство при реальной сделке переходит от дарителя к одаряемому одновременно с даром и на этом заканчивается, никаких других обязательств для одаряемого не порождая. В случае освобождения от имущественной обязанности одаряемого (перевод долга на дарителя, принятие дарителем на себя исполнения обязательства), обязательство переходит от одаряемого к дарителю также не имея обязательственных последствий для одаряемого.
5. Безвозмездность является главным квалифицирующим признаком договора дарения. Отсутствие встречного удовлетворения, т.е. безвозмездность обязательства, противоречит самой природе гражданского права.
6. Отличительной чертой договора дарения является обогащение одаряемого за счет дарителя, а потому традиционное равноправие сторон по данному виду договора представляется, по меньшей мере, сомнительным.

      В цивилистике на каком-то этапе стоял вопрос о том, можно ли вообще относить договоры дарения к гражданско-правовым. Имущественные отношения, входящие в его предмет, традиционно понимаются как имущественно-стоимостные, товарно-денежные отношения. Тогда почему гражданское право все-таки регулирует имущественные отношения, вытекающие из договора дарения, непосредственно не обладающие стоимостным характером?

     Автор учебника «Гражданское право» О.Н. Садиков констатирует, что безвозмездные правоотношения, равно как и абсолютные (вещные) правоотношения, также могут испытывать действие закона стоимости, хотя и не столь явное. Например, правоотношения собственности не связаны напрямую с денежным обменом.  Решение вопроса о принадлежности лицам тех или иных вещей является необходимым основанием для участия этих лиц в гражданском обороте, а объем и характер принадлежащих им вещных прав во многом предопределяют содержание будущих обязательственных отношений⁸. По мнению В.В. Витрянского, существование договора дарения в рамках гражданского права вообще не нуждается в подобных теоретических оправданиях, которые лишь намеренно примитивизируют субъектов имущественного оборота⁹.

     По  мнению составителей учебника «Гражданское право» Е.Ю. Валявиной и И.В. Елисеева, договор дарения опосредует переход имущества (вещи, права и т.п.) от одного лица к другому, причем даритель, и одаряемый являются юридически равноправными субъектами. Таким образом, правоотношения, возникающие из договора дарения, вполне укладываются в рамки предмета гражданского права и адекватны методу гражданско-правового регулирования¹⁰.

     Изучив  мнения уважаемых авторов вышеупомянутых учебников по современной цивилистике, позволю себе не согласиться с их мнением, поскольку аргументы противников их взглядов кажутся мне ближе и более обоснованными. (С другой стороны, авторы учебников для ВУЗов лишь комментируют статьи Гражданского кодекса, принятые на законодательном уровне.)

     Попытаемся  рассмотреть проблему с историко-правовых позиций, без чего невозможен углубленный  теоретический анализ любого гражданско-правового  института. При изучении природы договора дарения необходимо исследовать юридические конструкции дарения в римском частном праве, а также во французском и германском гражданских кодексах – наиболее известных и значимых в системе континентальной Европы, к которой принадлежит и современное российское гражданское право. 
 
 

     II. ДАРЕНИЕ В ИСТОРИЧЕСКИХ ИСТОЧНИКАХ ПРАВА 

     Особый  интерес представляет обращение  к институту дарения в римском  праве, являющемся фундаментом современного европейского права. Обращаясь к  текстам источников римского классического  права – прежде всего, Дигестам Юстиниана, следует отметить, что в структуре Дигест donatio получило место в книге 39, после раздела о наследовании и весьма далеко от книг, посвященным договорам (книги 14 – 21 Дигест).

     Римские классические юристы отчетливо понимали юридическую важность субъективного момента (согласия) у принимающего дар. Вот очень характерный фрагмент юриста Павла: «Однако, если он (одаряемый) не знает, что та вещь, которая у него есть, ему подарена, то он не становится собственником подаренной вещи». (Д. 39, 5, 10)

     Отчетливо понимая указанные юридические  компоненты дарения, римские классические юристы единодушно не признавали договорную природу за дарением.

     Приведу один из наиболее важных фрагментов на эту тему. Он принадлежит Ульпиану: «Аристон говорит, что если дарение смешано с возмездной сделкой, то на том основании, на котором сделано дарение обязательство не заключается, и так же считает Папиниан». (Д.39, 5, 18).

     Таким образом, с позиций римской классической юриспруденции дарение не являлось обязательством, на что обращают внимание современные романисты: «Дарение, как проявление щедрости, противостоит договору: тот кто дарит, хочет сделать безвозмездное предоставление, совершить которое он не обязан»¹¹.

     Итак, в римском классическом праве  дарение квалифицировалось как безвозмездное вещно-правовое действие дарителя в пользу одаряемого. Дарение в римском классическом праве договором (пактом) не являлось.

     Даже  в праве ранневизантийского императора Юстиниана I (VI в.н.э.) дарение размещается в Институциях Юстиниана в разделе «Способы приобретения собственности» рядом с приобретением по давности владения.

  В праве Юстиниана дарение, формально  оставаясь юридическим способом приобретения собственности, обретает черты консенсуального договора. Именно с этого времени институт дарения принимает черты двойственности: существуя и как акт безвозмездного предоставления вещи одаряемому, и как обещание дара, получившего черты консенсуального договора.

  Эту двойную конструкцию римского дарения, по существу, переняли с определенными нюансами обе крупнейшие кодификации гражданского права Европы – Французский гражданский кодекс (Кодекс Наполеона) и BGB (германский ГК).

      Пожалуй, ключевой для определения юридической  природы французского дарения является ст. 938 ФГК: «Дарение, принятое надлежащим образом, считается совершенным в силу согласия сторон; собственность на подаренные вещи переходит к одаряемому без необходимости совершения иной передачи». Эта норма французского кодекса, по мнению профессора С.А. Савельева, применив к дарению известное правило «мгновенного перехода права собственности», установленное ст. 1583 ФГК для купли-продажи, полностью поглотило вещно-правовую составляющую института дарения, превратив его в классический консенсуальный договор, подобный купле-продаже¹².

     Вот как французская доктрина комментирует оригинальное правило мгновенного перехода права собственности с момента соглашения сторон в договоре. «С момента соглашения вещь, - подчеркивает современный французский ученый Р. Саватье, - меняет своего собственника… Данное правило применяется ко всем договорам о передаче вещи – к продаже, мене, установлению узуфрукта, взносу в товарищество, дарению и т.д. Оно возникло как результат совершенствования юридической техники»¹³. Что это за загадочное «совершенствование юридической техники» и какое отношение оно имеет к объяснению трансформации обязательственно-правовых отношений в вещно-правовые, - понять затруднительно. Французский ученый лишь добавляет, что «этим экономится время и упрощается форма»¹⁴.