Реабилитация в уголовном процессе

Представляется верным исключение законодателем из числа оснований, влекущих право на реабилитацию, случаев, когда примененные в отношении лица меры процессуального принуждения или постановленный обвинительный приговор отменены или изменены ввиду издания акта об амнистии или принятия закона, устраняющего преступность или наказуемость деяния.

Однако второе основание требует  более подробного рассмотрения, поскольку в определенной мере ограничивает данное лицо в реализации права на реабилитацию.

Конституционный Суд РФ пришел изначально к жесткому выводу, что прекращение уголовного дела вследствие изменения обстановки (принятия закона, устраняющего преступность или наказуемость деяния) хотя и предполагает освобождение лица от уголовной ответственности и наказания, но расценивается правоприменительной практикой как основанная на материалах расследования констатация того, что лицо совершило деяние, содержавшее признаки преступления, и поэтому решение о прекращении дела не влечет за собой реабилитации лица (признания его невиновным), т. е. вопрос о его виновности остается открытым²².

В дальнейшем позиция Конституционного Суда РФ была изложена иначе, в более приемлемой форме. Если новым уголовным законом устраняются преступность и наказуемость какого-либо деяния, то в постановлении о прекращении уголовного дела в связи с отсутствием в деянии состава преступления констатируется невозможность дальнейшего осуществления уголовного преследования в отношении подозреваемого или обвиняемого, хотя ранее выдвигавшиеся против него обвинения и не признаются необоснованными. В таких случаях объективно ограничиваются права названных участников уголовного судопроизводства, в том числе право доказывать свою невиновность в совершении преступления и возражать против прекращения дела в соответствии с ч. 2 ст. 24 УПК РФ, а также право на возмещение вреда, связанного с уголовным преследованием.

Между тем в силу правовой позиции  Конституционного Суда РФ выявление  в ходе судебного разбирательства  оснований для прекращения уголовного дела не освобождает суд от необходимости выяснения позиций сторон по данному делу и исследования представленных ими доводов.

Приведенная правовая позиция в  полной мере распространяется на правоотношения, возникающие при решении вопроса о прекращении уголовного дела в связи с отсутствием в деянии состава преступления, если до вступления приговора в законную силу преступность и наказуемость соответствующего деяния устраняются новым уголовным законом, и обязывает суд проверять в таких случаях наличие достаточных для прекращения дела оснований и условий и обеспечивать сторонам возможность высказать свою позицию по данному вопросу.

Таким образом, ч. 4 ст. 133 УПК РФ не препятствует суду рассмотреть по существу находящееся в его производстве уголовное дело, если до вынесения приговора новым уголовным законом устраняется преступность и наказуемость инкриминируемого обвиняемому деяния, и решить вопрос о признании (или об отказе в признании) за ним права на реабилитацию, и не лишает обвиняемого права на доступ к правосудию и права на эффективную судебную защиту.

А как быть, например, в ситуации, когда в отношении лица осуществляется незаконное или необоснованное уголовное преследование, при этом принимается закон, которым устраняются преступность и наказуемость деяния, инкриминируемого данному лицу?

Думается, что в такой ситуации лицо обладает правом на реабилитацию, об этом свидетельствуют и приведенные рассуждения Конституционного Суда РФ.

Рассматривая основания возникновения  права на реабилитацию через призму принципа ответственности государства перед личностью, приходится признать, что законодатель в УПК РФ отразил не все случаи, когда лицо может воспользоваться своим правом.

Между тем сознательное ограничение  оснований реабилитации — это, скорее, неспособность или нежелание государства нести ответственность по своим обязательствам, нежели жесткая позиция законодателя, а это не допустимо, так как соответствующее отношение к государству формируется и у личности. Попустительство незаконному или необоснованному уголовному преследованию не может иметь место в демократическом государстве, где человек, его права и свободы являются высшей ценностью.

Именно поэтому внимание законодателя должно быть обращено на установление дополнительных оснований возникновения права на реабилитацию.

Представляется необходимым дополнить  существующий перечень оснований, дающих лицу право на реабилитацию.

Так, указывая в п.4 ч.2 ст. 133 УПК РФ, что право на реабилитацию имеет осужденный в случае полной или частичной отмены вступившего в законную силу обвинительного приговора суда и прекращения уголовного дела по основаниям, предусмотренным п. 1 и 2 ч. 1 ст. 27 УПК РФ, законодатель почему-то не предоставляет права на реабилитацию осужденным, приговоры в отношении которых не вступили в законную силу и отменены кассационной инстанцией с прекращением уголовного дела по указанным основаниям.

Представляется также, что случаи, когда примененные  в отношении лица меры процессуального принуждения или постановленный обвинительный приговор отменены или изменены ввиду недостижения лицом возраста, с которого наступает уголовная ответственность, а также когда примененные в отношении лица меры процессуального принуждения или постановленный обвинительный приговор отменены или изменены в отношении несовершеннолетнего, который хотя и достиг возраста, с которого наступает уголовная ответственность, но вследствие отставания в психическом развитии, не связанного с психическим расстройством, не мог в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) и руководить ими в момент совершения деяния, предусмотренного уголовным законом, в определенных ситуациях должны быть признаны реабилитирующими.

Связано это не только с формальным решением вопроса в  отношении таких лиц, пусть и совершивших деликт, но в силу указанных обстоятельств не являющихся субъектами ответственности, что, соответственно, влечет за собой прекращение уголовного дела по такому формально реабилитирующему признаку, как отсутствие в деянии лица состава преступления. В большей степени - с тем, что такие обстоятельства, как физический и психический возраст, в некоторых случаях могут быть просто проигнорированы должностными лицами, осуществляющими уголовное преследование.

Для установления данных обстоятельств (а соответствующее  требование содержится в ст. 73 УПК  РФ), должностному лицу необходимо назначить экспертизу, которая позволит оценить физический и психический возраст лица.

В подобной ситуации говорить о каком-либо вреде, причиненном лицу, нельзя, поскольку здесь полностью и надлежащим образом выполняются требования закона.

Если же должностному лицу было заведомо известно о недостижении лицом физического, а равно психического возраста, с которого наступает уголовная ответственность, однако оно осуществляло уголовное преследование, несомненно, следует говорить о реабилитации.

Однако, учитывая, что  по таким делам к обязательному  участию привлекаются законные представители  упомянутых лиц, которые в соответствии с п. 3 ст. 28 ГК РФ несут ответственность  за вред, причиненный подопечными, для них и должна быть установлена возможность реализации ряда положений института реабилитации в случаях незаконного или необоснованного уголовного преследования их подопечных. Связано это с тем, что субъектами складывающихся правоотношений, в силу недостижения соответствующего физического или психического возраста, указанные лица не являются.

Кроме того, остается открытым вопрос о восстановлении прав и свобод, а также возмещении лицу вреда, причиненного незаконными или необоснованными действиями должностных лиц при проведении оперативно-розыскных мероприятий, как до возбуждения уголовного дела, так и после, при выполнении оперативными сотрудниками поручений следователя.

К сожалению, судебная практика придерживается позиции, что частичная  реабилитация не имеет права на существование, поскольку право на реабилитацию имеют лишь лица, полностью оправданные по предъявленному им обвинению и не осужденные по другому обвинению.

Так, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ, рассмотрев кассационную жалобу Г. на постановление судьи Кемеровского областного суда от 9 ноября 2012г., которым ему было отказано в удовлетворении требований о признании права на реабилитацию, а также принесении официального извинения за причиненный вред через средства массовой информации в связи с неподтвержденностью оснований содержания его под стражей, установила, что, согласно ст. 99 УПК РФ, при решении вопроса о необходимости избрания меры пресечения в отношении подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления и определения ее вида должна помимо прочего учитываться тяжесть преступления. Следовательно, судья был вправе при избрании Г. меры пресечения в виде заключения под стражу сослаться на тяжесть предъявленного ему обвинения.

То обстоятельство, что  мера пресечения Г. была изменена на более мягкую, не может служить основанием для его реабилитации, поскольку частично предъявленное Г. обвинение в последующем получило подтверждение и Г. был осужден приговором Кемеровского областного суда от 22 июля 2012г.

Кроме того, по смыслу закона право на реабилитацию (ст. 133 УПК РФ), включающее в себя право на возмещение имущественного вреда, устранение последствий морального вреда и восстановление в трудовых, пенсионных, жилищных и иных правах, имеют лишь лица, полностью оправданные по предъявленному им обвинению и не осужденные по другому обвинению.

Г. не мог ставить вопрос о своем праве на реабилитацию и возмещении ему вреда, связанного с уголовным преследованием, поскольку такое право возникает лишь в случае полного оправдания по предъявленному обвинению и неосуждения по другому обвинению²³.

В другом определении  Судебная коллегия Верховного Суда РФ указывает, что не может идти речь о частичной реабилитации и в  случае оправдания лица в части предъявленного ему обвинения и осуждения  по более тяжкому обвинению²⁴.

Представляется, что вывод  суда, сделанный в первом случае, не соответствует смыслу института  реабилитации, во втором - заслуживает поддержки, так как лицо было осуждено по более тяжкому обвинению, соответственно, и ограничения, которые ему пришлось понести, были связаны, в первую очередь с более тяжким предъявляемым ему обвинением.

Кроме того, заслуживает  внимания позиция по данному вопросу Конституционного Суда РФ, который указал, что если изменение обвинения заключается в исключении его части или признаков преступления, отягчающих ответственность подсудимого, что, по сути, является частичной реабилитацией лица, суд вправе продолжать разбирательство дела в остальной части²⁵. Тем самым суд не исключает возможности реабилитации в случае, если изменение обвинения улучшает положение лица.

В литературе встречается  мнение, что узкое толкование частичной реабилитации, предлагаемое законодателем в п. 4 ч. 2 ст. 133 УПК РФ, является неоправданным, поскольку охватывает лишь случай оправдания лица судом в поршне надзора или по вновь открывшимся обстоятельствам²⁶.

Ученые неоднократно предлагали относить к частичной  реабилитации случаи оправдания лица на стадии судебного производства в части предъявленного ему обвинения судом любой инстанции; назначения судом наказания, которое не поглощается сроком предварительного заключения; изменения квалификации содеянного на статью закона, предусматривающую менее тяжкое преступление, или прекращения дела на досудебной стадии ввиду изменения квалификации содеянного на статью закона, предусматривающую менее тяжкое преступление, так как в указанных ситуациях лицу причиняется, по крайней мере, моральный вред²⁷.

Как верно замечает С. В. Нарижный, «подсудимому далеко небезразлично, за какое преступление он будет осужден - за групповой разбой или за укрывательство данного преступления, за изнасилование или за причинение потерпевшей только легкого вреда здоровью. Соответственно, трудно вообразить, какие душевные муки и страдания испытывает обвиняемый (подсудимый) между предъявлением ему обвинения в совершении умышленного убийства при отягчающих обстоятельствах, за которое предусмотрено наказание вплоть до смертной казни, и его осуждением за причинение смерти по неосторожности, максимальное наказание за которое - пять лет лишения свободы»²⁸.

Следует отметить, что  у частичной реабилитации существуют и принципиальные противники, утверждающие, что при прекращении уголовного дела в части полного восстановления прав или возвращения в прежнее состояние не происходит (даже в случае, если определенные процессуальные действия или решения были признаны незаконными)²⁹.

Все сказанное выше относится  к основаниям применения института реабилитации в уголовном процессе.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

ГЛАВА 2. СУБЪЕКТЫ ПРАВООТНОШЕНИЙ ПО РЕАБИЛИТАЦИИ В УГОЛОВНОМ СУДОПРОИЗВОДСТВЕ

 

2.1. Государство  как особый субъект процесса  реабилитации

 

 

Правовое отношение - это требуемая реализуемой нормой права форма взаимоотношений субъектов права в процессе приобретения и использования ими конкретно-определенного субъективного права либо создания или исполнения конкретно-определенной юридической обязанности³⁰.

Субъекты правоотношений - это участники правовых отношений, обладающие соответствующими субъективными правами и юридическими обязанностями; при этом, как указывает Н. И. Матузов, круг субъектов права зависит, в конечном счете, от воли государства³¹.

Особенностью реабилитационных отношений в российском уголовном  судопроизводстве является наличие  такого участника, как государство, причем акцент делается не на принадлежащих ему правах, а на его обязанностях восстановления в правах и свободах и возмещения вреда лицу, в отношении которого должностными лицами государственных органов осуществлялось незаконное или необоснованное уголовное преследование.

Данные обязанности государства закреплены в основном законе — Конституции РФ, где в ст. 53 указано, что каждый имеет право на возмещение государством вреда, причиненного незаконными действиями (или бездействием) органов государственной власти или их должностных лиц.