Тоталитаризм и авторитаризм, их сходство и различие

Номинальная реализация лозунга «Вся власть Советам» закономерно  привела к концентрации ее в руках  исполнительного комитета. В силу сложившейся однопартийной системы  произошло слияние исполнительного  комитета с аппаратом правящей Коммунистической партии, что предельно политизировало исполнительную власть. 

Такая «организация»  общественной жизни обусловливает  применение средств прямого террора, инициируемого сверху, поддерживаемого и активно осуществляемого люмпенизированной частью общества. 

Ведущей и, безусловно доминирующей формой социальных отношений  в условиях тоталитаризма является политика, основанная на прямом насилии, поэтому политизация тоталитарного  общества сопровождается его милитаризацией. В СССР начиная со второй половины 20-х годов политизированно-милитаризованными оказались все сферы общественной жизни. 

Источником, экономической  базой тоталитаризма является тотальная  государственная собственность (на средства производства прежде всего). Экономическую основу этого строя составляет репрессивно-принудительный способ организации производства, базирующийся на монопольной государственно-бюрократической собственности. 

В нашей стране отмена частной собственности означала со-средоточение собственности в руках узкой группы людей, стоящих у власти. Коллективно партия владеет всем, потому что она всем управляет и распоряжается продуктами так, как считает нужным. В годы после революции она смогла занять господствующее положение почти беспрепятственно, так как процесс шел под флагом национализации. Считалось, что если класс капиталистов лишить собственности, то наступит социализм. Однако В. И. Ленин намного глубже, чем его соратники, понимал, что социализм невозможно строить в условиях тоталитарной системы, как и нельзя «железной рукой загнать человечество в счастье». 

Вынужденный переход  к нэпу свидетельствовал о признании  неготовности России быстро построить  социализм и достичь этой цели одним скачком. Однако нэп оказался недолговечен. Развитие товарно-денежных отношений и связанная с ним  демократизация общества начали понемногу  лишать власть ореола святости и подтачивать таким образом основы тоталитаризма. Уже к началу 30-х годов побеждает курс на реанимацию «военного коммунизма». В области экономики это означало победу идеи единого экономического уклада. Личность в стране полностью утратила экономическую свободу и на всю жизнь попала в зависимость от государства, олицетворявшегося в лице партийно-бюрократического аппарата. Восторжествовала политика материальной уравниловки. 

Третий этап тоталитаризма  в области экономики характеризуется  достижением высшей степени насилия, и общество начинает закосневать и стагнировать. Однако ускоренное развитие современного мира, прогрессирующая взаимозависимость стран ведут к тому, что стагнация практически сразу начинает рассматриваться как деградация. Но власти, которые объявили нашу страну «маяком всего человечества», были не в силах смириться с ситуацией экономической «гонки без развития» с упором на чисто количественные показатели, что фактически отбрасывало страну еще дальше от передовых стран. 

После отказа от насильственных методов управления руководители СССР с целью «уравновешивания общества»  начинают «развинчивать гайки». Но так как не произошло отхода от существа тоталитарной системы, этот процесс  мог идти только в одном направлении, в сторону ослабления контроля над  работой и дисциплиной. 

Фактически складывается новый механизм принуждения личности: люди искусственно принуждаются к «ничего  неделанию», а те, кто не избавился  от иллюзий и не согласен с порочной формулой «ты делаешь вид, что  работаешь, мы делаем вид, что платим», постепенно склоняются к алкоголизму, «уходят» в восточные верования, наркоманию и т. п. Серьезное же недовольство правленцами рассматривается как  антисистемная, «антисоветская» деятельность. Создается порочный круг, выхода из которого нет. 

Заключение. 
 

Подводя итог проведённому исследованию, необходимо отметить, что  заявленная во введении гипотеза о  том, что авторитаризм и тоталитаризм есть взаимосвязанные в рамках общности природы явления диалектически последовательно перетекающие друг в друга, полностью подтвердилась.  

Результатом выполнения поставленных задач стало выявление  чёткого набора признаков авторитаризма  и тоталитаризма в контексте  реализации этих политических режимов  в практике исторического развития нашей страны. 

Весьма важным считается  тот факт, что авторитаризм и тоталитаризм диалектически взаимосвязаны и  зависимы, что затрудняет, во многих случаях, их диагностику. Однако, эти режимы могут существовать в одном обществе\государстве одновременно и применяться властью в зависимости от реальных социально-политических условий и общественного положения в данной сфере. 

В сложившихся условиях необходимо отметить, что даже видимое  уничтожение тоталитарного наследия и борьба с авторитарными пережитками  во власти не исключает проявлений авторитаризма и тоталитаризма  в стиле конкретных руководителей. Трансформация внешнего вида и реальных проявлений и тоталитаризма и  авторитаризма, таким образом, есть факт, который при дальнейших исследованиях  и разработке государственной политики борьбы с пережитками данных явлений  должен стать определяющим. 

Список используемой литературы. 

1. Азаркин Н.Н., Левченко В.Н., Мартышин О.В. История политических учений. - М., 1994. 

2. Ачкапов В.А., Елисеев С.М., Ланцов С. А. Легитимация власти в постсоциалистическом российском обществе. - М.,1996. 

3. Васильев М.И.  Партия, движения, политические силы - попытка деконсрукции. // Полис, 1992, №5,6. 

4. Верт Н. История советского государства. - М.: Прогресс-Академия, 1994. -- 

5. Ильин В.И. Российские  профсоюзы и аппарат управления: тенденция взаимосвязи // Социс, 1995, №10. 

6. Кольев А.А. Идеология  абсурда. Симптомы и лечение.  М.: Интеллект, 1995. 

7. Кто есть кто.  М., 1996. 

8. Макиавелли Н.  Государь. Трактаты. - М.: Эксмо-пресс, 1998. 

9. Шмакова Т.В.  Мир политических партий // Полис, 1992, №1-2. 

10. Соловьев А.И.  Три облика государства - три  стратегии гражданского общества // Полис, 1996, №6.