В 1867 году Кропоткин принимает решение  о выходе в отставку.  Оно было вызвано не только давней мечтой получить университетское образование, но и известным разочарованием в офицерской службе, особенно после зверской расправы над восставшими ссыльными поляками на Кругобайкальской дороге летом 1866 г. Петр и его брат Александр расстались с военной службой. Ни тот, ни другой не участвовали и не согласились бы участвовать в подавлении восстания.

      Здесь, в Сибири, в 1864 г. Кропоткин впервые  познакомился со взглядами П.Ж. Прудона. Годы пребывания в Сибири не только закалили Кропоткина физически и морально, но и сыграли важную роль в формировании его мировоззрения. "... В Сибири, - писал он, - я утратил всякую веру в государственную дисциплину: я был подготовлен к тому, чтобы сделаться анархистом".

      Летом 1872 г. во время отпуска в Швейцарии он усиленно изучаеит социалистическую литературу и сближается с бакунистами в 1 Интернационале. “Я все больше и больше проникался любовью к рабочим массам, - вспоминал Кропоткин впоследствии, - и я решил, я дал себе слово отдать мою жизнь на дело освобождения трудящихся” [7, с. 254].

      По  возвращении в Петербург он сразу  же вступил в народническую революционную  организацию "чайковцев". Вместе с М. А. Натансоном, Н. В. Чайковским, С. Л. Перовской, С. М. Кравчинским и  др., под именем Бородина, он вел революционную агитацию среди рабочих Петербурга. Два года работы в кружке "чайковцев" окончательно определили судьбу Кропоткина.

      В 1873 г. по заданию “чайковцев” составляет программную записку “Должны ли мы заняться рассмотрением идеала будущего строя?”, в которой впервые наиболее полно излагает свои социалистические взгляды, а также пишет в соавторстве ряд агитационных брошюр: “Где лучше? Сказка о четырех братьях и об их приключениях”, “Емельян Иванович Пугачев или бунт 1773 года”, “Счастливая встреча или Любовь к Родине”.

За Кропоткиным устанавливается постоянная слежка, весной 1874 г. он был арестован и посажен в Петропавловскую крепость.

      После смерти М.А.Бакунина Кропоткин стал наиболее авторитетным теоретиком анархизма. Анархическое общество, в представлении Кропоткина – это ассациация равных, для которых нет надобности ни в какой власти, ни в каком насилии. Свободная кооперация, вольные союзы, основанные на взаимной помощи и солидарности, создатут не только новую жизнь, но жизнь красивую и свободную, где всякая тенденция к однообразию и централизации будет устранена, а а частная инициатива будет поощряема.

      2.2 П.А. Кропоткин и Западная Европа

      В 1876 г. русский революционер снова  уехал в Западную Европу, где прожил до 1917 г. В Россию возвращается после Февральской революции.

      За  границей развернулась революционная  и публицистическая деятельность Кропоткина. Как оратор под фамилией Левашова он выступает на различных анархистских собраниях, участвует в конгрессах анархистского Интернационала, в публичных акциях анархистов. Он принимал активное участие в западноевропейском анархистском движении и стал, подобно Бакунину, не только русским революционером, но и "апостолом" анархии в мировом масштабе Дважды – в 1877 и 1878гг. – ему удается избежать ареста в Бельгии и во Франции. В 1879 г. в Женеве он основывает анархистскую газету “Le Revolte» («Бунтовщик»), рассчитанную на рабочего читателя романских стран. «В сущности я выработал здесь основу всего того, что впоследствии написал» - так характеризовал он сам свои статьи в этой газете [7, с. 386].

      Но  рассказ о жизни Кропоткина в  Швейцарии был бы неполным, если бы не было упомянуто еще об одном важном событии. “Я встретился в Женеве с одной русской женщиной, - писал он Робену 1 января1879 г., - молодой, тихой, доброй. Она меня очень полюбила, и я ее тоже”.

     Так в возрасте 36 лет Кропоткин женился  на Софье Григорьевне. Брак этот был  прочным и счастливым, а в 1887 г. у Кропоткиных родилась дочь. Будучи изгнанным в 1881 г. из Швейцарии за революционную деятельность, Кропоткин с супругой переехал в Тонон, расположенный на французском берегу Женевского озера, откуда продолжал руководить делами федерации

Свыше 40 лет провел Кропоткин в изгнании, продолжая исследовательскую, общественную и революционную деятельность.

     Созданная после казни Александра 11 русская монархическая  террористическая организация “Священная дружина”, имевшая заграничную агентуру, - вынесла Кропоткину смертный приговор, котрый не был приведен в исполнение только потому, что Кропоткин , заранее предупрежденный, известил об этом газеты. Не оставляло его без внимания и французское правительство. В конце 1882 г. группы анархистов с целью обострения политической обстановки произвели в Лионе несколько взрывов. Власти Франции и Швейцарии усилили репрессии против лидеров анархистского движения, в том числе и Кропоткина, непричастного к этим акциям. 22 декабря 1882 г. его арестовали, и на процессе 1883 г. в Лионе он был осужден на пять лет и заключен в тюрьму в Клерво. В защиту Кропоткина выступили прогрессивные деятели: философ Г. Спенсер, поэт А Суинберн, писатель В. Гюго и др., подписавшие петицию о его освобождении. Лишь после трех лет заключения, в январе 1886-г., Кропоткин был освобожден, а вскоре переехал в Англию. Свои политические взгляды Кропоткин проводил через основанную им в Лондоне газету «Freedom» "Свобода", свое учение он называл анархическим коммунизмом. Кропоткин входил в заграничные организации русских анархистов, участвовал в издании пропагандистских брошюр для России, был одним из хранителей Фонда помощи русским эмигрантам.

     За  границей Петр Алексеевич Кропоткин  написал свои основные произведения: "Речи бунтовщика" (1885 г.), "В русских и французских тюрьмах" (1887 г.), "Хлеб и воля" (1892 г.), "Взаимная помощь, как фактор эволюции" (1902 г.), "Записки революционера" (1902 г.), "Идеалы и действительность в русской литературе" (1905г.), "Великая французская революция 1789-1793" (1909 г.), "Современная наука и анархия" (1913 г.) и др., развивающих концепцию так называемого анархокоммунизма, отличную от кронцепций П.Прудона, и М.Бакунина, хотя и построенную на общих с ними основаниях.

      Кропоткин, хотя и принимал участие в политической жизни Европы, не играл слишком  значительной роли в тех событиях, которые происходили тогда в Европе. Несмотря на широту его взглядов и на численность его приверженцев, все-таки анархизм был лишь одним - и далеко не самым влиятельным - течением в европейской общественной мысли. Гораздо большим весом обладали либерализм и социал-демократия. Каково было отношение к ним Кропоткина? Анархисты в основной своей массе не понимали прогрессивности завоевания политических свобод, выступали с жестких, непримиримых позиций. На первый взгляд может показаться, что и Кропоткин не являлся исключением. "Была ли монархия или республика, - писал он, - все равно не народ должен был управлять сам собой, а представители... более или менее удачно выбранные" [13, с. 184]. Тем не менее при ближайшем рассмотрении все оказывается намного сложнее. Кропоткин критиковал парламенты как альтернативу анархии. Но, когда парламентаризму грозила опасность справа, он всегда выступал в его защиту и включался в политическую борьбу. В 1887-1889 гг., когда во Франции возникла угроза установления диктатуры генерала Буланже, он написал ряд статей против буланжизма и национал-шовинизма. Наряду со многими передовыми людьми в Европе, в том числе Золя и Жоресом, русский революционер решительно выступил на стороне демократических сил в борьбе, связанной с делом Дрейфуса. В опубликованной в 1898 г. в журнале "Тан нуво" статье "Цезаризм" он указал на преемственность буланжистов и антидрейфусаров: "Цезаризм - вот истинная суть обоих течений. Мы говорили это, когда республике угрожал Буланже, мы говорим это сейчас и, если понадобится, повторим это и в будущем" [11, с. 96]. Кроме либерального и социал-демократического движения в Европе продолжалось и движение угнетенных наций за право на самоопределение.

      Конечно, теоретически, с точки зрения ортодоксального  анархиста, борьба за создание независимого национального государства, как и любого государства вообще, является бессмысленной. Но, мечтая об анархии, Кропоткин готов был с радостью одобрить и поддержать любые перемены в пользу народа. "Национальный гнет давит личность, а всякого угнетателя личности я ненавижу, - писал он участнице анархистского движения М.И.Гольдсмит, - где бы люди ни выступали против гнета личного, государственного, даже религиозного, а тем более, национального, мы должны быть с ними". Что же привело убежденного интернационалиста Кропоткина в лагерь оборонцев во время первой мировой войны? Очевидно, среди причин, повлиявших на это решение, была вера в особую революционную миссию Франции в Европе. Спасти Францию для Кропоткина означало спасти будущую анархистскую революцию. "Даже России в оборонческих писаниях уделял он меньше внимания, чем Франции, - вспоминал анархист Г.Б.Сандомирский, - потому что больше всего и всех на свете любил он Францию, ждал, упорно, непоколебимо, до последней минуты своей ждал, что она подаст сигнал к социальному переустройству мира, а ее блузники шагнут через обломки опрокинутой государственности". Но в выступлениях Кропоткина во время войны слышится не только, вернее не столько, трезвый расчет на революцию во Франции, сколько крик души, острая боль за эту страну, которая стала его второй родиной, хотя он прожил в ней относительно недолго - в основном в тюрьме Клеро, куда, как отмечалось выше, был помещен в 1883 г. "Сказать трудно, - писал он Гольдсмит в самый разгар немецкого наступления на Париж в 1914 г., - до чего Франция, ее поля, ее крестьяне на полях, ее дороги, самый ее ландшафт мне дороги, насколько они мне родные". Кропоткин остро переживал, что по возрасту (в 1914 г. ему было уже 72 года) не мог принять участия в войне.

     Считая, что державы Антанты ведут  справедливую войну, он в отличие от многих социал- демократов и даже буржуазных политиков полностью отказался от критики правительств, даже за военные поражения: "Ругать правительства? Критиковать военные действия? Не берусь. Остается молчать и всем, чем можешь, помогать сражающимся". Кроме того, Кропоткин симпатизировал демократическим порядкам стран Антанты и считал для России желательным "союз с великой демократией Франции, более 100 лет назад провозгласившей Свободу, Равенство и Братство, с английской демократией, сумевшей даже при королевской власти создать такие учреждения, которых Германии не видать еще 40-50 лет... и, наверно, с американской демократией, которая впервые провозгласила права человека”[11, с. 71].

     Таким образом, можно утверждать, что важную роль играли взгляды

П.А.Кропоткина в развитии европейской общественной мысли. Он активно участвовал в политической жизни Европы, даже на международном социалистическом конгрессе в Генте в 1877 г. Кропоткин представлял русское революционное движение, он был избран одним из двух секретарей конгресса, однако из-за преследований полиции не смог принять участие в его работе. После этого в европейской прессе о Кропоткине стали писать как о главе всех русских революционеров. Пусть анархизм был лишь одним, и далеко не самым влиятельным течением в Европе, все-таки учения

     Кропоткина  заняли достойное место в развитии европейской общественной мысли.

Глава 3 ОСНОВЫ «КРОПОТКИНИЗМА» И ЕГО ИСТОРИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ

      3.1 Основы «кропоткинизма»  и его исторический  анализ

     В данной главе нами будет уделено особое внимание собственно учению

Кропоткина. Как уже было изложено выше, анархизм – это не единственный

«персонаж»  трудов Петра Алексеевича, с таким  же успехом он размышлял и о  космическом федерализме, и о  взаимопомощи, как факторе эволюции, и об этике, но на них остановимся кратко, так как в большей степени нам интересна историческая сторона этой проблемы, хотя любой из трудов великого мыслителя по-своему весьма занимателен. И, конечно, необходимо разобраться в таком вопросе, как отношение критиков к вышесказанному. Будут рассмотрены взгляды таких деятелей, как И.Гроссман-Рощин, А.Боровой, А.А.Мкртичян и других. Слово “анархия” (по-гречески — безвластие, безначалие) сыздавна употреблялось защитниками „порядка» и собственности для обозначения такого состояния общества, когда народ свергал иго установленных властей и начинал, выражаясь их языком, “потрясать священные основы власти и собственности”… На языке имущих и владеющих классов такое состояние было состоянием хаоса, неурядицы, беспорядка, но история говорит нам другое, а именно, что такие периоды были именно периодами революций, переворотов, когда ломались прогнившие основы старого общества и закладывались основы нового порядка, нового строя, в котором освобожденным рабам жилось впоследствии несколько лучше, чем прежде. В том же смысле порицания и ненависти употреблялось слово "анархисты" во время Великой Французской Революции. Когда в 1792 г. в Париже взяла верх революционная коммуна, выбранная всем парижским народом для низвержения короля и для совершения народной революции, и по всей Франции взяли верх революционеры из народа, и когда эти революционеры стали требовать от своего парламента (Конвента) уничтожения крепостных пpaв без выкупа, налога на богатых, ограничения права владения землей и т. д., тогда имущие классы и их защитники в Конвенте, называвшиеся тогда Жирондистами, стали называть революционеров, выставлявших эти требования — "анархистами", врагами порядка, смутьянами, цель которых — хаос и неурядица. И они стали требовать немедленного ареста и казни всех этих анархистов, не желавших признать права собственности и установленного правительства.

     Нужно сказать, однако, что во время французской  революции кличка "анархисты" прилагалась безразлично ко всем тем, кто стремился уничтожить старый порядок и старые феодальные отношения революционным путем. Не только к тем немногим революционерам, которые действительно отрицали необходимость сильной государственной власти, и не признавали частной собственности, но и к тем, которые, подобно Робеспьеру и Сен-Жюсту, были сторонниками могучей централизованной власти, но хотели помочь народу совершить революцию против богатых. Всех, стоявших тогда на стороне народа и действительно совершавших ломку старого общества революционным путём и требовавших равенства, как основу свободы, называли тогда "анархистами", чтобы представить их врагами всякого порядка и всякого мирного развития общества.  Только в середине столетия, в сороковых годах, Прудон дерзко поднял эту кличку и выставил учение об анархии — учение о безвластии — как освободительное, революционное учение, имеющее великое будущее. В том же положительном и революционном смысле название "анархисты" было принято и в Международном Союзе Рабочих (Интернационале) и тогда же были разработаны основы и принципы безгосударственного вольного коммунизма.

      Поскольку основные труды Кропоткина писались в эмиграции, то и его доктрина была "европоцентричной" в том  смысле, что создавалась в основном на западноевропейском материале и  предназначалась в первую очередь  для западного читателя. Людям, мало знакомым с теорией анархизма, она часто представляется проповедью хаоса, торжеством грубой силы. Но его приверженцы были убеждены, что лишь анархия способна обеспечить подлинный порядок на основе самоорганизации общества снизу.Они представляли будущее общество как добровольную федерацию общин, производственных ассоциаций, артелей. Кропоткин часто приводил в пример железнодорожные компании, которые без участия центральной власти, на основе взаимных договоров организуют движение поездов по всей Европе . Точно так же, без участия правительства, считал он, можно организовать любое дело. Например, “у крестьян одной деревни всегда есть много общих интересов... им по необходимости приходится соединяться друг с другом ради всевозможнейших целей. Но такого соединения государство не любит. Оно дает им школу, попа, полицейского и судью - чего же им больше? Если у них появятся еще какие- нибудь нужды, они должны в установленном порядке обращаться к церкви и к государству” [11, с. 54]. Кропоткин исходил из того, что государство существовало далеко не всегда. Русский мыслитель рассматривал историю как циклическое чередование цивилизаций, которые проходили в своем развитии четыре этапа: род, общину, городскую коммуну и государство. Хронологическими рамками этих периодов применительно к современной европейской цивилизации он считал, соответственно, первобытность, V-Х вв., XI-XV вв. и с XVI в. до современной ему эпохи. Такая периодизация была во многом необычна для тех времен. Во- первых, Россию он включал в современную европейскую цивилизацию, что шло вразрез с идеями многих русских мыслителей, подчеркивавших особую судьбу и культуру русского народа. Во-вторых, теория циклов вообще не была характерна для историографии XIX в. Тогда господствовал позитивизм и преобладала вера в прогресс и прямолинейное, поступательное развитие всего человечества. Впрочем, когда речь шла о современности, сам Кропоткин нередко пользовался понятием "прогресс", а теория исторических циклов, пессимистическая в своей основе, не оказала заметного влияния на его социальную теорию, напротив, преисполненную оптимизма. Первые три этапа каждой цивилизации, согласно Кропоткину, - безгосударственные. Так, не было, по его мнению, государств в средневековой Европе. Но в XV - XVI вв., считал он, королям при поддержке легистов и духовенства удалось захватить власть. Более того, правители сумели убедить своих подданных, что без государства наступит хаос. Однако полностью подчинить себе местную инициативу, завоевать все сферы жизни государству не удается. Кропоткин показал широкую панораму ассоциаций, возникших помимо государства и играющих немалую роль в обществе: кооперативов, артелей, клубов, благотворительных организаций, профсоюзов, добровольных обществ и т.д. Все это, по его мнению, доказывало, что без государства можно и должно обойтись, а также подтверждало силу и жизненность духа взаимопомощи.