Палестинский терроризм

    Хотя  сами теракты предотвратить не удалось, полиция быстро напала на след преступников. В результате молниеносной операции были задержаны сразу 30 человек, подозреваемых в террористической деятельности, в том числе Алдин, Исса, Балат, Исмаил. Полицейский спецназ взял штурмом тайное убежище террористов в Наблусе. Ворвавшиеся в помещение полицейские были поражены количеством трофеев, попавшим к ним в руки. Кое-что из этого списка дает представление о широких технических возможностях террористов ХАМАС: несколько десятков килограммов взрывчатых веществ (в том числе пластичных), автоматы АК, винтовки Галил и АРМ, пистолеты-пулеметы Узи, несколько десятков таймеров, гремучая ртуть, используемая для изготовления детонаторов, плавкие предохранители, передатчики для дистанционного взрыва бомб и т.д. Но самое главное, что были найдены несколько документов с планами очередных терактов.

    Практически вся инфраструктура ХАМАС, годами создавшаяся  в этом районе, была уничтожена за считанные  часы. Некоторые из террористов заговорили, и их показания позволили схватить еще ряд хорошо законспирированных террористов.

    2 марта 2000 г. израильское спецподразделение  провело в городе Тайба, расположенном  недалеко от Тель-Авива, удачную  антитеррористическую операцию. На  рассвете спецназовцы окружили  двухэтажный дом, в котором недавно арендовали квартиру несколько палестинцев. По данным разведки, они являлись террористами ХАМАС. В ответ на предложение сдаться один араб вышел с поднятыми руками. Еще двое открыли стрельбу. Меткий выстрел снайпера ранил одного из них, после чего в здании прогремел мощный взрыв. Оба палестинца погибли на месте, осколком ранило одного спецназовца.

    Сдавшийся без боя террорист сообщил, что кроме него и двоих погибших, внутри дома находились еще два боевика. Израильтяне не стали рисковать, отказались от штурма, а вместо этого запустили внутрь собаку, обученную искать взрывчатку. Через пару минут она подорвалась на мине. Тогда к осажденному дому доставили робота, оснащенного телекамерой и стреляющим устройством с дистанционным управлением. Когда робот въехал внутрь, на экране монитора управления стали видны миныловушки, разбросанные рядом с трупами погибших террористов. Затем на экране показался один из оставшихся боевиков, который приблизился к роботу с намерением уничтожить его. Но оператор поймал его в перекрестие прицела стреляющего устройства и нажал на гашетку.

    Наконец, руководитель операции принял решение  уничтожить дом. К нему подослали  мощный бронированный бульдозер  и стали рушить стены. Когда стены  и крыша рухнули, под ними произошло несколько взрывов. Сдетонировали мины-ловушки, а также взрывные устройства, подготовленные для терактов.

    Но  останки пятого палестинца обнаружить не уда-лось. Видимо, он покинул здание незадолго до начала операции. Поэтому  были усилены меры безопасности в Тайбе, Тель-Авиве и прилегающих к ним районах. Арестовали троих местных жителей-арабов, подозреваемых в сотрудничестве с террористами.

    В январе-феврале 2000 г. в Израиле были арестованы несколько палестинцев, готовивших теракты, похожие на те, что произошли в 1999 г. в Москве и Волгодонске. Они пытались заминировать многоквартирные жилые дома. Раньше террористы ХАМАС предпочитали взрывать автобусы, автовокзалы, популярные магазины. Премьер-министр Израиля Эхуд Барак считает, что ХАМАС активизировалось не случайно. Экстремисты пытаются помешать и без того сложным израильско-палестинским переговорам.

    22 января 1995 г. были совершены два  террористических акта. Действовали  сразу два террориста-смертника.  Первым включил на себе взрывное  устройство 25-летний Анвар Муххамед Сукр. А когда на место трагедии стали пребывать силы безопасности и медицинские бригады, прогремел еще один могучий взрыв. На этот раз сработала вторая «живая мина» — 27-летний Салах Абдель Шакер. В результате этих терактов 19 израильтян погибли, 70 человек получили ранения. Ответственность на себя взяла экстремистская группировка «Бригады Изетдина аль-Касе-ма» (военное крыло ХАМАС).

    К тому времени с момента заключения мирного соглашения между Израилем и ООП в сентябре 1993 г. в результате терактов погибли уже 110 израильтян и 195 палестинцев. Это был отнюдь не первый террористический акт, совершенный террористами-самоубийцами. Они стали систематическими, поэтому следует остановиться на этом «феномене» более подробно, так как именно использование «шакидов» (воинов-мучеников) является важнейшей частью тактики ХАМАС.

    ...В  солнечную пятницу в августе  1995 г. Хишам Хамид, которому  только что исполнился 21 год, обвязал вокруг тела шашки с 10 кг взрывчатого вещества. Три израильских солдата, охранявших въезд в поселение евреев Нетуарим, не проявили никакого беспокойства, увидев приближение молодого, хорошо одетого велосипедиста. Когда он поравнялся с солдатами, прогремел взрыв. Журналисты назвали Хамида «первым велокамикадзе» в кровавой истории Ближнего Востока.

    «Безумец, варвар», — сказал о нем Ицхак  Рабин, премьер-министр Израиля. Но очень скоро число таких варваров стало множиться. Хедера, Аорула, Тель-Авив, Иерусалим, Бейтлид — вот названия городов, где произошли теракты с участием самоубийц, не считая того, что произошло в Газе, когда погибли 60 израильтян и более 200 были ранены. «Мы выложим дорогу в рай черепами евреев» — такой экстремистский плакат можно встретить в Газе.

    Воинственные  заявления свойственны и палестинским, и еврейским экстремистам, они звучат с обеих сторон. Но есть разница. Когда израильский поселенец Барух Гольдштейн в феврале 1994 г. изрешетил из автомата палестинцев в мечети, израильтяне восприняли его как безумного убийцу. А вот среди молодых палестинцев Хишам и другие смертники считаются «славными мучениками», «героями ислама». Жертвенная смерть якобы причисляет их к пантеону смелых моджахеддинов, находящихся «по правую руку Аллаха».

    «Что  ты будешь делать, когда станешь  большим?» — «Я стану мучеником», — нередко слышат родители от юных палестинцев.

    В семье Хамида воспоминания о нем  вызывают и грусть, и ликование. Все  им восхищаются, даже завидуют. Никто не сомневается, что «малыш счастлив в раю». «Я бесконечно горжусь им, — говорит отец террориста. — Если бы мои сыновья были достойны этого, я бы всех их отдал Аллаху». Портреты мучеников продаются на митингах в виде плакатов. Надписи на стенах в Газе воспевают их подвиги.

    Типичный  портрет смертника примерно таков: он всегда молод, в возрасте от 18 до 27 лет, родом из бедной семьи, очень часто безработный. Он малообразованный или вообще неграмотный. Члены его семьи обязательно пострадали во время оккупации, либо их унижали израильские поселенцы или солдаты. Так, Ахман Рахд, молодая девушка, ставшая «живой бомбой», была свидетельницей того, как израильские солдаты изуродовали прикладами ее мать. Хишам Хамид, когда ему было 18 лет, отсидел 8 месяцев в тюрьме за то, что бросал камни в полицейский патруль. Именно там, в тюрьме, которую называют «лучшим палестинским университетом», он познакомился с людьми, позже пославшими его на смерть.

    Хотя  палестинцы никогда не умели воевать, они умеют умирать. «Бойцы ислама любят смерть больше, чем солдаты Рабина жизнь». В мечетях яростные проповедники произносят пламенные речи, разжигая страсти: «Умереть за Аллаха — не самое ли это большое желание доброго мусульманина?». И хотя ислам запрещает самоубийство, имамы, находящиеся на службе у ХАМАС, нашли теологические оправдания. «Такие действия не являются самоубийством, — объясняет шейх Ахмад Баха, один из лидеров ХАМАС, — мы называем их акциями джихада. Коран рекомендует джихад в борьбе против врага. Аллах разрешает отвечать врагу ударом на удар. Это месть Аллаха, а не человека. Именно он выбирает героя, который приносит себя в жертву, и никто больше. Воля Аллаха должна исполняться».

    Кандидата в смертники тщательно обрабатывают. «Шейх, которого я очень любил, обещал мне, что после смерти я попаду в рай. Я буду сидеть по правую руку от Аллаха, и десять умерших членов моей семьи смогут там встретиться со мной», — рассказывал молодой палестинец, сидевший в тюрьме в Газе. Один из учителей ХАМАС укладывал своих учеников в яму и накрывал ее железным листом, чтобы они могли привыкнуть к смерти. Все это не что иное, как методы интенсивного психологического воздействия на потерянные души молодежи, не видящей смысла в жизни. «У Израиля есть мощная армия, самолеты, ракеты, — отмечал шейх Абдалла Шами, один из руководителей организации «Исламский джихад», — а у нас есть только молодые герои, которые должны пробить их систему безопасности».

    Последние дни перед самоубийством смертник проводит в усердных молитвах под  неусыпным контролем своего наставника. Как правило, террористы не добровольцы, в том смысле, в котором это слово обычно понимают. Это кандидаты, тщательно отобранные из числа активистов агентами ХАМАС. Утром в день своей акции смертник не прощается с родителями, семьей или знакомой девушкой. Он тщательно избегает любых действий, способных хоть как-то раскрыть его намерения. Он просто исчезает. Его прощальные слова к близким записывают на аудио- или видеокассету. Надо полагать, что люди из ХАМАС опасаются того, что кандидат может сорваться или отступить в последний момент.

    Кураторы-наставники, такие как Ихья Айяш в Сабатии, Камаль Кахил в секторе Газы или  Хани — агент «Исламского джихада» (погиб в результате взрыва в своем автомобиле, видимо, его настигло возмездие Моссада), играют решающую роль в психологической подготовке к подобным терактам. Ведь то, что предстоит совершить смертнику, противоречит не только инстинкту самосохранения, но и здравому смыслу большинства людей. На совести Айяша лежит проведение 7—10 терактов с помощью смертников в одном только 1995 г.

    Террористов-самоубийц  изображают кем-то вроде религиозного святого и военного героя в одном лице. Самим смертникам внушают мысль, что им оказана огромная честь, что они принадлежат к исключительной группе избранных, «помазанников божьих». За пять-шесть недель вербовщик ХАМАС становится для будущего смертника самой главной фигурой в его жизни. Камикадзе оказывается в сильнейшей психологической зависимости от него. И в результате стремится выполнить любой приказ своего «гуру», чтобы оправдать его доверие и завоевать уважение.

    Процесс вербовки кандидатов долгий и сложный. Эксперты израильской разведки утверждают, что это связано с тщательной оценкой кандидата, выбранного из числа молодых активистов организации. Им не говорят, что их ожидает в будущем. Никто не просит их взрывать себя. Опыт показывает, что случайные добровольцы редко обладают необходимым мужеством, они находятся во власти эмоций и, следовательно, не имеют требуемого хладнокровия, для того чтобы выполнить задание с максимальной точностью и эффектом.

    Есть  и другая причина того, что добровольцев не привлекают к подобным операциям. ХАМАС и «Исламский джихад» вполне обосновано предполагают, что израильские спецслужбы могут использовать свою агентуру среди младшего звена организации, для того чтобы вычислить вербовщиков и их помощников. И хотя случаи использования добровольцев все же бывают, это скорее исключение, нежели правило. Для террористов более предпочтительны те кандидаты, на которых они сами обратили внимание. Вербовщики обычно выбирают людей, отличающихся застенчивостью и скромностью в сочетании с фанатичной верой в Аллаха и преданностью делу борьбы с Израилем. Эти качества указывают тех, кто, по их мнению, способен принести себя в жертву. Известно, например, что Айяш, получивший прозвище Инженер, предпочитал работать с теми, кто побывал в израильской тюрьме. К этому можно добавить лишь то, что большинство самоубийц — уроженцы сектора Газы или окрестных лагерей беженцев, лишь некоторые из них — выходцы из других областей.

    Все террористы-самоубийцы руководствуются  в своих действиях религиозными идеями. Религиозный фанатизм, умноженный на национальный экстремизм — вот главный мотив взорвать вместе с собой полгорода. Тем не менее одного фанатизма недостаточно. Ему сопутствует ряд вторичных побуждений, среди которых достаточно значимы еще два: желание повторить подвиг других «воинов-мучеников»; желание отомстить израильтянам за страдания своей семьи и за свои личные обиды.

    Необходимо  четко различать мотивы, которыми руководствуются сами террористы, от целей, которые преследует ХАМАС. Организация  стремится остановить процесс разрядки, дестабилизировать обстановку или набрать политический капитал в глазах арабской общественности и т.д. Для самоубийцы важны конкретные причины.

    Когда в руководстве ХАМАС принимают  решение о необходимости проведения крупного теракта, оперативник связывается через своих помощников с проверенным кандидатом. При этом тщательно соблюдаются все меры безопасности, предполагающие, в частности, что помощники не знают друг друга, получают отдельные инструкции и действуют независимо. Помощникам ставится задача добыть все необходимое для теракта: взрывчатку в количестве не менее нескольких килограммов; детонаторы (как правило, используются электрические); таймеры, если взрыв должен произойти с замедлением; автомобиль, угнанный или взятый на прокат, если это взрыв заминированного автомобиля; фальшивые документы, армейскую униформу и другие вещи, в зависимости от сценария будущего террористического акта. После этого оперативник вызывает к себе избранного кандидата.

    Предполагаемый  смертник уже прошел проверку. В  течение нескольких недель все его передвижения контролировали помощники, телефон прослушивался, а сам он подвергался идеологической обработке. Визит на законспирированную квартиру оперативника тоже своего рода экзамен. Хамасовцы следят за психологической реакцией кандидата на посещение места, где ему угрожает смертельная опасность. «Мученик» не должен испытывать страха, быть чрезмерно возбужденным, болтливым или находиться в состоянии гнева. Он должен демонстрировать дружелюбие и доверие к своим наставникам. Если поведение террориста устраивает руководство, его переправляют в следующее убежище, где обучают тому, как привести в действие взрывное устройство.

    Бомба представляет собой нечто вроде  армейского «разгрузочного жилета», только вместо автоматных рожков его длинные узкие карманы набиты взрывчаткой. Жилет делают таким образом, чтобы шашки ВВ как можно плотнее прилегали друг к другу — для обеспечения надежной детонации. И если есть возможность, каждая шашка снабжается отдельным детонатором. Если нет, то через одну, при этом детонаторы помещают в более мощную взрывчатку, например, в пластит. Иногда отсутствие необходимого количества детонаторов компенсируют с помощью стандартного детонирующего шнура. Но, как правило, таких проблем не возникает.