Опоры при идентификации слова

2. Опора на фонетический образ  слова

     Вопросы об участии анализа фонетического  образа слова в процессе его речеупотребления по-разному освещается в зависимости  от конкретных условий или экспериментальных  ситуаций. А.С.Штерн полагает, что  при восприятии без помех всегда происходит моментальный скрытый анализ слова по его признакам. Те механизмы, которые удается выявить с  помощью предложенных моделей в  экспериментальных ситуациях, всегда участвуют в восприятии в скрытом  виде [Сазонова 2000]. Также высказываются предположения, что значения слов могут активироваться посредством фонетической репрезентации целого слова или они активируются фонологическими звуковыми кодами. В ряде экспериментов обнаруживается, что при идентификации слова звуковой код собирается быстрее, чем происходит доступ к хранящемуся в памяти фонетическому образу слова. Существуют данные, что в экспериментальных ситуациях характер фонетической репрезентации и степень ее участия в процессе идентификации слова изменяется в зависимости от задания и контекста. Предполагается, что при идентификации изолированного слова звуковой код, вероятно, более абстрактный, чем при процессах обработки некоторого контекста.

     К настоящему моменту накоплен достаточно большой экспериментальный материал, показывающий, что при выполнении разнообразных заданий с написанным словом фонологическая репрезентация  активируется практически сразу  после предъявления графического стимула. Было также установлено, что в  процессе доступа к слову фонологическая репрезентация формируется мгновенно  и автоматически. Однако автоматическое конструирование фонологической репрезентации и ее использование – это различные процессы. Автоматически созданная репрезентация может и не быть использована в процессе распознавания слова.

     Участие фонологических процессов на самых  ранних этапах идентификации слова  экспериментально установлено для  языков различного строя и разных графических систем. Однако исследования не показывают, что  активизация  фонетических репрезентаций действительно  способствует осуществлению доступа  к семантической информации. В  этом заключается разница между  автоматической активизацией фонологической репрезентации и фонологическим опосредованием доступа к значению слова.

     Согласно  гипотезе В.Д.Марслена-Вильсона слова  в ментальном лексиконе упорядочены  по их начальным сегментам. Предложенная им «когортная модель» предполагает, что доступ к слову осуществляется путем последовательного перебора списка слов, организованного по начальным фонемам. По этой модели распознавание слова осуществляется таким образом: одна или две первые фонемы активируют в памяти человека все слова, начинающиеся с этой фонемы. Сужение когорты слов – кандидатов на распознавание происходит за счет сопоставления членов когорты с поступающей информацией. Процесс сужения происходит до тех пор, пока из всех возможных вариантов останется только одно слово, соответствующее сенсорному сигналу. Сужение когорты может осуществляться как по мере поступления сенсорной информации, так и под влиянием контекста.

     Многочисленные  свидетельства в пользу когортной  модели подтверждают тот факт, что  начальные элементы слов действительно  обеспечивают доступ к нему. Но это  не означает, что невозможно существование  других оснований для упорядочивания слов в ментальном лексиконе. Авторы когортной модели полагают, что конечные элементы слова не всегда необходимы для распознавания. Однако существует и другая точка зрения, сторонники которой считают, что для распознавания слова конечные элементы важны даже более, чем те, которые находятся в середине слова.

     Одним из дискуссионных вопросов, связанных  с обсуждением когортной модели, остается вопрос о том, содержит ли лексическая репрезентация фонетическую информацию о словах. Поскольку при  идентификации изолированного слова  речь идет только о соответствии сенсорному каналу, без учета влияния контекста, необходимо определить на какой основе – фонетической или фонологической – происходит исключение кандидатов из когорты. 

3. Опора на графический образ  слова

     Помимо  фонологической репрезентации каждая единица ментального лексикона  всех грамотных людей должна содержать  орфографическую репрезентацию. Наличие  таковой обеспечивает возможность  восприятия визуально предъявленных  слов, процесс осознания которых  не может быть обеспечен применением  правил графемно-фонемной конверсии. Это  касается всех случаев орфографии слов, в которых не соблюдаются правила  графемно-фонемного соответствия. Высказывается  предположение, что доступ к слову  путем установления соответствия графического образа стимула и его орфографической  репрезентации обеспечивается функционированием  разных стратегий.

     С точки зрения изучения процессов  и механизмов идентификации слова  большой интерес представляют случаи неверного опознания значения стимула. Наряду со многими другими, одной  из причин неправильного опознания  значения нового слова может служить  факт неверного опознания графического образа. Зарегистрировано множество  примеров, когда различие в графической форме стимула и реакции заключается в одном или двух знаках.

     Возможность реализации доступа к слову путем  сопоставления стимула с его  орфографической репрезентацией предусматривается  моделями так называемого прямого доступа. Среди концепций прямого доступа наиболее известной является модель логогенов Дж.Мортона [Сазонова 2000]. Логоген предтавляет собой некоторый набор признаков и является центральным компонентом системы распознавания слова. Каждому слову соответствует только один логоген. Распознавание слова осуществляется посредством слухового или визуального анализа стимула и сопоставления результатов этого анализа с набором признаков логогена.

     Модель  логогенов Дж.Мортона объясняет  лишь некоторые случаи идентификации  новых слов, обусловленные неправильным опознанием графической формы стимула, т.к. она предполагает существование различных систем визуальных и звуковых сигналов и не допускает прямого контакта между ними. Отрицая существование связей между различными компонентами системы распознавания слова, эта модель не предусматривает возможности идентификации визуально предъявленного слова-стимула, не имеющего орфографической репрезентации в лексиконе человека.

     Очевидно, уже на этапе доступа к слову  имеет место полиоперационная обработка  сигнала испытуемыми. Хотя в моделях  прямого доступа и декларируется  самостоятельность компонентов  лексикона, они все же должны быть связаны в единую функционирующую  систему.

     Наличие связей между всеми компонентами лексикона предусматривается в  модели восприятия речи, предложенной В.Фромкин [Сазонова 2000]. Эта модель наряду с семантическим компонентом лексикона выделяет также фонологический и орфографический компоненты. Но в отличие от предыдущей эта модель предполагает наличие связей между различными репрезентациями при помощи так называемых «адресов». Например, орфографическая репрезентация снабжена адресом семантической, фонологической, синтаксической и др. репрезентации, что позволяет осуществить доступ к слову на основании одной из них, учитывая информацию других. 

4. Опора на морфологические  компоненты слова

     Мотивирующими элементами идентификации слова  могут быть различными компонентами слова, как значимые (морфологические  компоненты), так и простые цепочки  графем или фонем. Идентификация  также может быть обусловлена  комбинацией двух или более мотивирующих элементов. Особо актуальными моделями идентификации слов являются модель опознания мотивирующей основы стимула и опознание словообразовательной модели стимула. Эти две условно разделенные модели находятся в тесной взаимосвязи, так как их реализация должна обеспечиваться одним и тем же механизмом - механизмом морфологического анализа слова.

     Многие  психолингвистические модели распознавания  и идентификации слова предполагают, что морфология включена в лексические  репрезентации слов. Некоторые исследователи  предполагают, что морфологически сложные  слова хранятся в лексиконе человека независимо от базовых форм, от которых  они были образованы. Согласно такому подходу морфология не используется в целях лексической репрезентации  и обработки

     Противоположный подход представлен исследователями, полагающими, что полиморфемные  слова сначала подвергаются декомпозиции (разложение слова на компоненты) и  осуществляется доступ к базовой форме. Согласно этой гипотезе, полиморфемные слова не имеют репрезентации доступа, и тем самым они оказываются за пределами ментального лексикона.

     Между этими двумя крайними позициями  находятся теории, поддерживающие морфологическую  декомпозицию для некоторых полиморфемных  форм. Согласно этой точке зрения, вообще не существует уровня репрезентации, который  бы соответствовал морфологии.

     В некоторых моделях предусмотрен параллельный поиск морфологически сложного слова в лексиконе по двум маршрутам. Этот подход допускает  наличие репрезентаций доступа  для целого слова и для его  отдельных компонентов. На уровне процессуальной обработки процедура доступа  осуществляется одновременно и к  репрезентации целого слова, и к  репрезентациям входящих в его состав морфем. Параллельная обработка осуществляется одновременно по двум маршрутам.

     Несколько по-другому  ассматривает этот вопрос Д.Сандра [Сазонова 2000]. В его исследовании высказывается мнение, что факт существования огромного числа полиморфемных слов в словарном составе языка является совершенно нейтральным. Хотя морфологическая обработка и неизбежна при первой встрече с новым сложным словом, впоследствии она может более не иметь места. Автор предполагает, что частота встречи с морфологически сложным словом может способствовать образованию отдельной репрезентации. При встрече с малознакомым словом в памяти человека автоматически будет создаваться репрезентация, которая впоследствии будет укрепляться.

     Многие  авторы указывают на ограниченность моделей, в которых не учитываются специфические свойства аффиксов и способов словообразования в конкретном языке. Особенности морфологической обработки могут в разной степени проявляться в экспериментальном материале в зависимости от ряда параметров. Поэтому неудивительно, что современная литература изобилует противоречивыми результатами.

     В работах А.А.Залевской обсуждается участие морфологии в процессе обработки речевого сообщения. При этом морфема трактуется как психолингвистическая единица, а морфологическое знание признается не только важным орудием обработки лексической информации, но и обеспечивающим функционирование морфемы как интерфейса между уровнями лексикона [Сазонова 2000: 64].

     Выделение морфологических компонентов слова  в качестве опоры для идентификации  новых слов предполагает наличие  у носителя языка морфологического знания. Тем не менее, остается открытым вопрос, является ли факт опознания  словообразовательной модели стимула  результатом успешно проведенного морфологического анализа, или морфологический  анализ стимула осуществляется на основе опознания его словообразовательной модели. Одним из возможных ответов  на этот вопрос может служить исследование С.И.Тогоевой [1989], которая выдвигает гипотезу о функционировании в индивидуальном сознании общих идентификационных эталонов, обеспечивающих осознание значения словесного новообразования, и частных идентификационных эталонов, позволяющих понимать значение инноваций, построенных по индивидуальным словообразовательным моделям.

     Вопрос  о наличии у носителя языка  морфологического знания тесно связан с другим вопросом: в каком виде хранятся морфемы в ментальном лексиконе. Этот вопрос является принципиальным, поскольку то, как хранятся морфемы, влияет на процесс распознавания  слова.

     Дж.Стембергер [Stemberger 1985] предполагает, что все морфологически сложные слова имеют внутреннюю структуру, при этом морфемы не хранятся в ментальном лексиконе во множестве копий, а извлекаются в процессе речепроизводства как обобщения о языковых формах, которые автор называет правилами. Продуктивные аффиксы и корневые морфемы могут извлекаться как базисные (основные) правила, предполагающие прямой доступ к единице лексикона, и как малые правила, согласно которым доступ к единице лексикона осуществляется через автоматизированные единицы более высокого уровня. Непродуктивные аффиксы трактуются автором как малые правила.

     Предположение о том, что в основе поиска производного слова лежит морфемный анализ, учитывается в модели лексикона, предложенной в работе [Taft & Foster 1975]. Согласно этой модели, идентификация, например, префиксального производного слова осуществляется следующим образом:

1. Декомпозиция слова на основу и префикс, поиск префикса;
2. Поиск основы;
3. Присоединение префикса к опознанной основе;
4. Узнавание слова.

     Однако  эта теория не объясняет, каким образом осуществляется доступ к псевдопроизводному слову.

     Были  предприняты попытки решить эти  вопросы, исходя из понятия разных уровней  морфологии. К морфологии первого  уровня относят все случаи деривационных  производных, требующих фонологических изменений и нерегулярные морфемы. К морфологии второго уровня относят  все случаи регулярного словообразования, не вызывающие никаких изменений  в корневых морфемах.