Очевидно, что человека изучают с разных сторон такие науки, как антропология, медицина, гигиена, психология и т.д. Вмести с педагогикой, юриспруденцией и рядом других дисциплин они  составляют цикл человекознания. Философия  в этом цикле играет особую роль, интегрируя все науки, давая синтетическую  картину человека и выделяя понятие  его сущности. Она является центральным  для философской антропологии, т.е. области философского знания, направленной на постижение феномена человека. Последняя  возникла на рубеже XVIII и XIX вв. и получила особое развитие в XX в., причем не только как особый, специфический метод мышления, взгляд на мир с позиций человека, его природы и сущности.

   Эти два основных понятия, т.е. «природа»  и «сущность» человека, близки между  собой по содержанию, но различаются  по смыслу. Говоря о природе человека, мы стремимся постичь отличие  человека от естественного бытия  и, прежде всего от животных. Это  усматривается либо в каком –  то одном, главном качестве человека, отличающим его от животных (разум, речь, воображение, религия, мораль), либо в комплексе качеств. Однако за тридцать столетий развития философской мысли  так и не удалось объяснить  человека исчерпывающем образом, исходя из какого – то одного качества или  свойства. Феномен человека как бы ускользал от анализа, всегда казался  более загадочным, чем это представлялось вначале. Недаром в религиозном  сознании сущность человека представляется тайной, которой владеет только Бог. Так или иначе, но, размышляя над  качественной спецификой человека, сущностью  его уникальности, приходишь к  выводу, что, будучи частью природы, человек  способен выходить за приделы ее закономерностей, возвышаться над миром, да и над  самим собой. У человека нет какой  – то одной, раз и навсегда данной ему «природы», так же как и  неизменной «сущности». И то и другое – исторически изменяющиеся характеристики человека. Сказать, что человек по своей «природе» добр или зол, эгоистичен или альтруистичен, раб  или царь, червь или частица  Космоса, - значит выразить только частичное, абстрактное знание о человеке. Поэтому  определения природы и сущности человека не исходный пункт для философии, а ее конечная цель. Более того, и природу и сущность человека невозможно выразить в каком – то одном определении, даже самом широком, ибо эти понятия выражают коренное и не устранимое противоречие человеческого бытия.

   Суть  его в двойственности человека, в  принадлежности его к двум мирам  одновременно – природе и обществу, телу и духу. Человек так или  иначе решает эту проблему, которую  можно назвать проблемой существования, экзистенции. Впервые в отчетливой форме проблему достижения гармонии между телом и духом, природой и обществом выразил около 1350 г. до н. э. Египетский фараон Эхнатон  и примерно в это же время еврейский  пророк Моисей, а между 600 и 500 гг. до н. э. об этом же говорили Лао – Цзы  в Китае, Будда в Индии, а в  Персии Заратустра. Все они учили  тому, как человеку  стать человечным, как выйти за пределы своей  природной ограниченности, как приобщится к высшему смыслу жизни. Христианство и ислам, спустя пятьсот и тысячу лет соответственно, принесли эти  идеи народам Средиземноморья, Европы и Азии.

   Определение сущности человека неотделимо от обсуждения противоречий его существования, его  бытия. К. Маркс усматривал сущность человека в совокупности  (ансамбле) общественных отношений, формирующих  то или иное отношение человека к  миру в разные исторические эпохи. Чтобы  понять, как, когда и почему возникают  общественные отношения, необходимо обратиться к генезу (происхождению) человеческого  рода, к ранним этапам его эволюции.

   Антропогенез (происхождение человека) и социогенез (происхождение  общества) как единый процесс.

   Что следует закладывать в основание  системы взглядов, определяющих положение  человека в мире - антропоцентризм  или социоцентризм? Иначе говоря, чьи приоритеты изначальны: человека или общества? Что должно быть на первом месте: индивидуализм или  коллективизм?

   Схема диалектического взаимодействия, взаимополагания, взаимообусловленности общества и  личности появляется в "Тезисах о  Фейербахе" К.Маркса. Третий из этих тезисов гласит: "Материалистическое учение о том, что люди суть продукты обстоятельств и воспитания, что, следовательно, изменившиеся люди суть продукты иных обстоятельств и измененного  воспитания, это - учение забывает, что  обстоятельства изменяются именно людьми и что воспитатель сам должен быть воспитан..." (Маркс К., Энгельс  Ф. Соч. Т.3. С.2.). Казалось бы, человек  поставлен здесь на первое место.

   Впоследствии  К.Маркс неоднократно выражал свою приверженность этому взгляду на человека и общество. Но, как ни странно  это звучит в свете вышесказанного, во всех своих главных работах  К.Маркс фактически вставал на позиции  последовательного социологизма, рассматривая людей именно и только в качестве "продуктов обстоятельств и  воспитания".

   В.И.Ленин  не создал целостного учения о человеке, но анализ его произведений показывает, что при всей фрагментарности  и незавершенности своих воззрений, он стоит на позиции социоцентризма, как и К.Маркс. В среде отечественных  обществоведов широко распространено мнение, что подлинно диалектический взгляд на соотношение общества и  личности, на роль личности в истории  наиболее тонко и полно выражен  Г.В.Плехановым в его известнейшей работе "К вопросу о роли личности в истории". Но и это не совсем так. Плеханов балансирует на грани  антропо- и социоцентризмом и  в конце концов соскальзывает  на более простые и устойчивые социоцентрические позиции. Но кто  же прав в споре антропо- и социоцентризма?

   Авторы  исследования "Теория познания" делают, на наш взгляд, единственно верный вывод: "В споре антропо- и социоцентризма нет и не может быть победителя на манер спортивных соревнований. Антиномия не имеет окончательного разрешения в той плоскости, в  какой оно отыскивается уже несколько  столетий. Ну, а конкретные спорные  вопросы могут иметь однозначное  решение, причем именно благодаря спору  антропо- и социоцентризма" (Теория познания: В 4-х т. Т.4. Познание социальной реальности. М.,1995. С.163.).

   Но  в чем же тогда причины устойчивого  господства социоцентризма в России? Ответ, который, казалось бы, лежит на поверхности (это следствие господства тоталитаризма) оказывается далеко не полным. Дело в том, что в российском мировосприятии сильны традиции, которые  веками складывались в коллективистском сознании крестьянской общины. Социоцентризм, превозношение общих интересов  над индивидуальными, из поколения  в поколение формировался общиной, патриархальной семьей, патриархально-самодержавным  государством.

   Идеология, формируемая этими институтами, состоит из утверждения безусловного приоритета общего перед частным, коллективного  перед личным. Любая сторона жизнедеятельности  человека, включая экономическую, политическую, национальную, духовную регулируется этой идеологией, всякий раз приобретая соответствующее воплощение.

   Подавление  личного коллективным, частного общественным вездесуще и универсально, оно проникает во все сферы общественной жизни. Например, с позиций социоцентризма проблема прав личности, включая и ее естественные права на жизнь, свободу и независимость, снимается автоматически, так как названных прав вообще быть не может: ибо, согласно этому воззрению, правами наделяет человека общество, а какие-то естественные, присущие человеку от рождения права - полный абсурд.

   "Общественная  природа", "общественная сущность" человека всячески выпячиваются  и трактуются с позиций доведенного  до абсурда коллективизма. Личность  в данной системе миропонимания  рассматривается как величина  малая, а потому незначимая, как  "винтик", которому при поломке  или неисправности всегда может  быть найдена замена. В чем  порок такого взгляда на человека? Он рассматривался человека не  как цель и самостоятельную  ценность, а лишь в качестве  средства для достижения каких-то  надличностных, а потому абстрактных  целей и результатов. 

   Познание  и самопознание в  философии Сократа 

   Самопознание  по Сократу. 

   «Познай  самого  себя»  —  это  изречение,  или   формула   мудрости, приписываемая одному из «семи мудрецов»1 (обычно Хилону  или  Фалесу),  была начертана среди других аналогичных изречений и заповедей («Ничего  слишком», «Заручился —  разорился») на фронтоне Дельфийского  храма.  Знаменательно  и то,  что  дельфийское  изречение,  известное  до  Сократа  и   после него, закрепилось за ним. И это не  случайно:  ни  один  из  мыслителей  античного мира, кроме Сократа, не сделал установку  на  самопознание  основной  частью своего учения и руководящим принципом всей своей деятельности.

   Сократовская  установка на самопознание, то  есть  превращение  проблемы человека и «человеческих дел» в главную проблему  философии,  ознаменовавшая собой новый этап в истории греческой  теоретической  мысли,  сохранила  свою остроту и остаётся весьма актуальной и по сей день.

   Особый  интерес  в  этой  связи  вызывает   сократовское   истолкование дельфийской заповеди. Если верить Ксенофонту, который не всегда  вдавался  в философские тонкости,  смысл  изречения  сводился  Сократом  к  рекомендации осознать  свои  способности  и  возможности,  к   указанию   на   полезность объективной самооценки. Ксенофонтовский Сократ заявляет:  «Кто  знает  себя, тот знает, что для него полезно, и ясно понимает,  что  он  может   и   чего он  не может.  Занимаясь  тем,  что знает, он  удовлетворяет  свои  нужды  и живет счастливо, а, не берясь за то, чего  не  знает,  не  делает  ошибок  и избегает несчастий. Благодаря  этому он может  определить  ценность    также и   других   людей   и,   пользуясь   также   ими,

                1 К семи мудрецам обычно причисляются Фалес, Питтак,  Периандр,Биант, Солон, Клеобул и Хилон. Хотя в диалоге Платона “Протагор” Сократ в числе семи мудрецов вместо Периандра называет Мисона Хенейского извлекает пользу и оберегает себя от  несчастий»  (Ксенофонт.  Воспоминания, IV 2, 26—27).

   Самопознание  в устах  древнего  философа,  означало  прежде  всего,  познание человеком своего внутреннего мира, осознание того,  что  осмысленная  жизнь, духовное  здоровье,  гармония  внутренних  сил   и   внешней   деятельности, удовлетворение от нравственного поведения составляют  высшее  благо,  высшую ценность. С этой ценностью не сравнимы никакие знания, какими  бы  полезными они  ни  были.  Такой  вывод    следует,   в    частности,    из     диалога Платона   «Хармид»,  где делается попытка выяснить смысл дельфийского изречения в  связи  с  поисками определения благоразумия, рассудительности.

   Итак, сократовское самопознание — это  поиск общих (прежде  всего  этических) определений, это забота о своей душе,  о  своем  назначении.  Ориентация  на познание  общего  или  всеобщего  (нравственного  и  вообще  идеального)   в человеке, установка на  оценку  поступков  в  свете  этого  всеобщего  и  на гармонию между внутренними побудительными мотивами и  внешней  деятельностью для  достижения  благой  и  осмысленной  жизни  по  необходимости  приводили Сократа к размышлениям о взаимоотношении познания  (знания)  и  добродетели.

   По  мысли Сократа, правильный выбор, благой образ действий возможны  лишь  на пути познания добра и зла, а также самопознания и определения  своего  места и назначения в мире. 

   Сократ  о познании. 

   Человек, по Сократу, был бы вообще лишен разума и  знания,  если  бы  внем,  наряду  со  смертным  телом,  не  было  бы  бессмертной  души.  Именно благодаря божественной душе человек приобщается к  божественному  знанию: подобное познается  подобным.  Кроме  того,  душа  —  хранительница  знаний, приобретенных ею ранее в вечных странствиях в этом и том мире; человеческое же познание — это, по сути дела, воспоминание души о прежних знаниях.

   Истинное  познание  -  познание  посредством  понятий  —  доступно,  по cократовской  концепции,  лишь  немногим,  мудрецам,  философам.  Но  и   им доступна не вся мудрость, но лишь незначительная часть ее.  Мудрость  -  это знание, но человек не в силах знать все. «...Человеку —  говорил  Сократ,  — невозможно быть мудрым во всем. Следовательно, что кто знает,  в  том  он  и мудр». Сократовское положение о мудрости знания человеческих  границ  своего знания и незнания— «я знаю, что ничего  не  знаю»  —  как  раз  и  фиксирует отношение человеческого познания к божественному разуму. Эта  позиция  имела как  бы  два  облика:  уничижительно-скромный  -   в   своём   обращении   к божественному знанию, критично-ироничный - к человеческому знанию.

   Истинное  познание, согласно Сократу, исходит от бога и приводит к нему. Чётко  было  обозначено  Сократом  и  единственно  верное,  по  его  мнению, направление усилий человека – познание  и  действование  на  основе  знания.

   Знания  о человеке, формах его индивидуальной,  общественной  и  политической жизни, его душе и теле, пороках и добродетелях и  знания  обо  всём  мире  в целом – это, по  Сократу,  не  различные  знания,  а  лишь  различные  части единого знания об  истине  бытия.  Поэтому  приближение  к  этому  истинному знанию — цель не только для специально  философского  поиска  истины,  но  и жизненный долг каждого человека, стремящегося к  разумной  и  добродетельной жизни. Философское, да и всякое иное познание при таком сближении  знания  и добродетели, гносеологии  и  этики  предстает  в  качестве  путеводительницы человека указующей ему нужные жизненные ориентиры.