Принципы поведения журналиста

Принципы поведения журналиста

Регулирующее воздействие  на журналистскую практику исходит  не только извне (со стороны правовой системы, собственников СМИ, политической и нравственной среды) и даже не только от профессиональных союзов и корпораций (через механизмы самоуправления), но и от тех социально-профессиональных установок, которыми руководствуются  работающие в прессе люди. Профессиональное самосознание журналиста — это как  бы конечная фаза философских, теоретических, производственных дискуссий о назначении и критериях оценки качества редакционного  труда. Дальше непосредственно следует  реализация установок: планирование работы, выполнение конкретных заданий, написание  и публикация текстов и т.п.

До того, как приступить к каждодневной практике, «текучке», если говорить на бытовом жаргоне, у  человека складываются представления  о ее смысле и о своей готовности эффективно в ней участвовать. Назовем  эти представления образом профессии  и образом себя в профессии. Если же такая трудная работа ума не была своевременно проведена, труд превращается либо в механическое движение по однажды  заданной колее, либо в тяжкую повинность, либо в источник конфликтов с коллегами  и аудиторией, которые ждут от тебя совсем иного поведения. Конечно, в  живом редакционном деле невозможно обойтись без столкновений. Чаще всего  они носят эпизодический и  частный характер и преодолеваются без драматических последствий  для участников. Хуже, когда сталкиваются представления о долге журналиста. В этом случае человек может вступить в конфликт с самой профессией и представляющими ее людьми. Это  означает, что различными оказались  принципы, которые мы кладем в основание  своей деятельности.

У любой науки или рода практического действия есть некие. фундаментальные основания, без опоры на которые нельзя рассчитывать на долговременный успех. Для их обозначения употребляется термин «принцип». В философской литературе он описывается как первоначало, основное правило поведения, центральная идея, которая охватывает все явления данной области. Есть такие центральные понятия и в журналистике. Их действие распространяется на организацию системы СМИ и работы редакций, а также на убеждения и методы деятельности отдельных журналистов.

Может показаться, что речь идет о далеких от производства материях — ведь руководители и сотрудники СМИ не часто открыто выступают  с заявлениями профессионально-методологического  характера. Но давайте сопоставим два  факта, в которых отражаются взгляды  на профессию и практические действия редакций. «Журналистика должна сообщать то, что граждане, или правительство, или и те и другие не хотят слышать, равно как и то, что они хотят  слышать. Газеты не должны богохульствовать, играя роль Бога» — таков взгляд известного зарубежного эксперта. Редакция «Комсомольской правды» вручила  премии по итогам организованного ею конкурса «Лица года — 2000». Человеком года признан президент России, событием года стало издание мемуаров предыдущего президента, мэром-2000 — мэр Москвы, самой яркой политической фигурой оказался глава президентской администрации, среди губернаторов отмечен руководитель, который как раз участвует в выборах на новый срок (здесь вышла осечка — выборы он проиграл)... Газета откровенно показывает, что больше всего заинтересована в покровительстве властных «богов». Что иное перед нами, как не две полярные принципиальные установки?

Принципы не от рождения даны журналистике, а вырабатываются на основе исследований и опыта, привносятся  в нее ее руководителями и сотрудниками редакций. В то же время отклонение от них ведет к изменению социальной ориентации журналистики и производимых ею эффектов. Причем это может происходить  не по злому умыслу корреспондентов, а из-за незнания ими теории или  неумения проводить ее в жизнь. Иными  словами, принципы имеют субъективно-объективную  природу. Сочетание этих двух начал  проявляется также и в том, что принципы реализуются в процессе индивидуального творческого труда, в зависимости от мировоззрения  и уровня культуры журналиста. Однако на их понимании сказывается общая  социально-политическая и нравственная обстановка в обществе. Так, в теории и практике советской прессы незыблемым считался принцип партийности, поскольку  коммунистическая партия полновластно руководила экономической, политической и духовной жизнью страны. Сегодня, в условиях идеологического плюрализма, реанимация партийности как атрибута журналистики была бы опасным покушением на свободу последней.

Принципы вырабатываются и существуют на двух уровнях —  идейно-методологическом и поведенческом. В первом случае мы имеем дело с  профессиональным самосознанием журналистов, их пониманием своего долга перед  обществом, человеком и самими собой  как социально активными личностями. Во втором случае имеются в виду требования к характеру деятельности, обладающие нормативной силой, хотя и не обязательно зафиксированные  в юридических документах. При  этом каждый редакционный коллектив  и его сотрудники по-своему воспроизводят  на практике общие положения. Принципы никоим образом не ограничивают выбор  содержания и форм творчества. Если понимать вопрос таким образом, то не возникнет оснований для беспокойства о некой унификации, подравнивании всех изданий и каналов под общий трафарет.

Обращение к понятию принципов  давно уже стало нормой для  существующих в мире журналистских  ассоциаций. Так, МФЖ еще в середине 50-х годов приняла Декларацию принципов поведения журналиста, которую она рассматривает как  стандарт профессиональной деятельности в области приобретения, передачи, распространения и комментирования  информации и описания событий. Под  эгидой ЮНЕСКО представители СМИ  в 1980-е годы выработали Международные  принципы профессиональной этики в  журналистике. Мы встретим это понятие  в документах национальных профессиональных ассоциаций, действующих в Австрии, Бельгии, Германии, США и других странах. Принципы составляют фундамент, на котором  строятся этические представления  и нормы профессии. В рамках нашего учебного курса тема этики не раскрывается подробно — мы ограничимся выделением центральных понятий — тех, что дают ключ к гармонии журналистского самосознания с распространенными в обществе ожиданиями от прессы.

Ожидания, как несложно догадаться, связаны, прежде всего, с тем, чтобы  журналист добросовестно выполнял свой первостепенный долг — служение интересам общества, чтобы он был  ответственным и активным участником социальной жизни. Эти качества находят  выражение в понятии социальности прессы.

Под социальностью человеческой практики, одним из проявлений которой  является журналистика, понимаются, во-первых, ее происхождение и существование  в обществе (а не ее биологическая  природа: «культура», а не «натура»), во-вторых, особый тип связей между  людьми, обусловленный совместным характером деятельности и общественным разделением  труда, в-третьих, различия в общественном положении и образе жизни больших  групп населения, а также взаимоотношения  между ними и, наконец, продукт социализации индивидов, коллективов, групп, включая профессиональные коллективы и группы.

Из всех значений социальности социализация особенно полно охватывает субъективную, человеческую сторону  журналистского производства — как  усвоение опыта предшествующих поколений  и ответ на ожидания общества, как  целенаправленное включение в реальные общественные отношения. Она представляет собой синтез многообразных связей журналиста с общественной средой, предполагает активное осознание им своей роли в этой среде и деятельное выражение профессионально-личностной позиции. Именно в связи с ней  уместнее всего рассматривать производственное поведение сотрудников СМИ —  социальное или асоциальное по знаку. В литературе предложены методологические подходы к разграничению по этому  признаку: «Социальным является такое  поведение (действие), которое направлено на стабилизацию и обеспечение перспектив развития общества как целостности. Поэтому, например, следует признать антисоциальным поведение, ориентированное  на других людей как на средство, игнорирующее общие (общественные) интересы ради индивидуальной выгоды, дестабилизирующее  общность (коллектив, общество)».

При описании прессы мы привычно используем определения «социальный», «социальные»: статус, функции, роли, эффекты, мышление и т.д. Кажется, что иного и быть не может. Именно так рассматривались предыдущие темы нашего учебного курса, и договоримся считать, что с этой характеристикой журналистского поведения мы достаточно хорошо разобрались. Но логика рассуждении побуждает искать в журналистике и прямо противоположное, асоциальное начало. Даже архинеправильное, противное общественным ожиданиям поведение имеет и какую-то системообразующую доминанту, и определенные качественные характеристики, и собственное терминологическое обозначение. Если эти признаки не удается обнаружить, то нельзя утверждать, что существует само явление. Считая социальность нормой для прессы, мы обязаны признать наличие ее антипода — парной, «теневой», уравновешивающей категории, т.е. асоциальности. В противном случае безосновательными стали бы претензии к журналистике и журналистам по части «неверного» стиля их деятельности, которые регулярно выражаются потребителями и критиками продукции СМИ. Нарушения следовало бы считать всего лишь мелкими отклонениями от нормы, едва ли не простительными шалостями, а не поводом для глубокой озабоченности.

Есть ли повод для таких  претензий? Несомненно, и убедиться  в этом можно с помощью красноречивой  статистики. Как показывают подсчеты, в 1940 г. разовый тираж центральных газет в Российской Федерации составлял более 20\% от общей численности населения, в 1970 г. — более 45\%, в 1980-м — почти 60\%, в начале 1990-х превысил 70\%. Как бы мы ни оценивали конъюнктурные факторы динамики этого показателя, она отражает объективный факт — усиление слитности жизни социума и прессы. В последние десятилетия советского времени на «среднего» читателя приходилось 2,6 газеты. В недавнем обращении к Президенту РФ ведущие деятели СМИ указывали, что на федеральные газеты подписались 4,7\% общего количества жителей, на региональные и местные — 11,8\%. Они связывают падение подписки со свертыванием государственной поддержки печати, что, конечно же, справедливо. Но ясно и то, что пресса перестала удовлетворять первейшие потребности своей потенциальной аудитории и, соответственно, не является более необходимым элементом ее образа жизни. «Выпадая» из повседневного бытия социума, журналистика заслуживает названия асоциальной.

Сложность анализа проблемы заключается в том, что само слово  «асоциальный», безотносительно к  журналистике, не получило точного  описания в словарях и справочниках. В них встречается понятие  «антиобщественный», которое сужает границы предмета нашего внимания. Если приставка «анти-» означает открытое противопоставление или враждебность, то «а-» сигнализирует как об относительно мягком отрицании, так и о полном отсутствии какого-либо качества. Подобно случаю с «анти-», здесь тоже всегда есть нарушение общественных предписаний, но диапазон форм его проявления значительно шире, вместительнее, богаче оттенками. Говоря об асоциальности прессы, мы имеем в виду неразвитость ее общественного содержания, проявляющуюся с различной силой и откровенностью. Подобным образом, говоря об асоциальности журналиста, мы подразумеваем неразвитость его общественного самосознания, которая соответствующим образом предопределяет характер его деятельности.

На прикладном уровне индикатором  асоциальности служит «отклоняющееся поведение» прессы. Это понятие активно  осваивается современным правоведением, педагогикой, социологией, и его  использование помогает наладить более  тесное взаимопонимание теории журналистики с другими отраслями обществознания. Несоответствие юридическим и морально-нравственным нормам, аудиторным ожиданиям и эффективным  стандартам деятельности — так проявляется  отклонение журналистского поведения  от нормы. Добавим в этот ряд игнорирование  выводов и рекомендаций науки  — как «своей», отраслевой, так  и всего комплекса социально-гуманитарного  знания. Речь, конечно, не идет об опережающих  новациях в СМИ, предугадывающих  завтрашние, пока еще слабо осознаваемые самим обществом потребности. Чем  дальше и демонстративнее пресса уходит от разумной нормы, тем острее ее конфликт с социальным миром и  выразителями его настроений.

История журналистики — и  отечественной в том числе  — убеждает, что противоречия и  дискуссии на этой почве неизменно  сопровождали прессу. С одной стороны, журналистская практика всегда давала поводы для критики с позиций  общественного интереса. С другой стороны, принципиально недостижимо  всеобщее единство суждений о нормальном и аномальном. Классическим примером в обоих этих смыслах служит «Рассуждение об обязанностях журналистов...», сочиненное М. В. Ломоносовым два с половиной века назад. Мыслитель справедливо упрекает журналистов в том, что они, по невежеству, не оказывают благотворного влияния на приращение человеческих знаний, и ссылается на некие «надлежащие грани, определяемые этой задачей». Надо полагать, не все его современники считали нормой для пишущего сословия «строгое и правильное разыскивание истины», а с течением лет и устоявшиеся представления о «надлежащем» могут разительно меняться.

Один из лидеров европейской  социологии, Ю. Хабермас, подчеркивает, что сегодня в области применения норм универсализация уступает место принципу уместности, или соответствия: прежде всего требуется выяснить, какая из признанных норм более всего соответствует данному случаю. Однако несомненно, что существует некий предел относительности, за которым отклонение от абсолюта — укоренившихся традиций, стандартов и ожиданий — приобретает общественно опасный характер. Примером тому служат отношения современного мира с прессой. Как отмечает Ю. Хабермас, коммуникационные структуры общественности находятся во власти СМИ, под влиянием которых они до такой степени ориентированы на пассивное, развлекательное поглощение информации, что повседневное сознание стало необратимо фрагментарным, взамен былой его целостности.

Иначе говоря, пресса ставит во главу угла не служение обществу (в том числе путем приращения знаний), а обслуживание Примитивных  потребительских инстинктов частных  лиц. По форме это может выглядеть  как «гуманистическая» реакция  на запросы Аудитории, по сути же перед  нами асоциальная стратегия деятельности. Как ни парадоксально, но одновременно это и антижурналистская стратегия, несущая в себе бациллу депрофессионализации СМИ. В кризисные для себя моменты редакции осознают разрушительные следствия нормативно-ценностного релятивизма и Спасительность «старомодных» взглядов на общественное назначение прессы. «Известия», выступившие с разоблачением неправедных действий властей в г. Ленинске-Кузнецком, неожиданно встретили массовое осуждение своей акции со стороны других СМИ. Для коллег-журналистов оказалось привычнее увидеть в публицистическом расследовании исполнение оплаченного заказа, а непрофессионального долга. Ошеломленные «Известия» вынуждены были констатировать, что «поиск истины, главная наша цель, еще вчера объединявшая прессу, ушла на обочину... она явно тонет в войне амбиций и неприязней...».