СОДЕРЖАНИЕ 

 

ВВЕДЕНИЕ

 

     Работа  посвящена изучению таких форм хищения  как присвоение и растрата. Прослежена эволюция указанных понятий. Дан  анализ действующего законодательства, определяющего ответственность за рассматриваемые формы хищения.

     Статья 160 УК РФ Присвоение или растрата. Присвоение или растрата, то есть хищение чужого имущества, вверенного виновному, - наказываются штрафом в размере от двухсот до пятисот минимальных размеров оплаты труда или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от двух до пяти месяцев, либо обязательными работами на срок от ста двадцати до ста восьмидесяти часов, либо исправительными работами на срок от шести месяцев до одного года, либо лишением свободы на срок до трех лет.

     2. Те же деяния, совершенные: 

     а) группой лиц по предварительному сговору;

     б) неоднократно;

     в) лицом с использованием своего служебного положения;

     г) с причинением значительного ущерба гражданину, - наказываются штрафом в размере от пятисот до одной тысячи минимальных размеров оплаты труда или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от пяти месяцев до одного года, либо лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до пяти лет, либо лишением свободы на срок от двух до шести лет со штрафом в размере до пятидесяти минимальных размеров оплаты труда или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до одного месяца либо без такового.

     3. Деяния, предусмотренные частями  первой или второй настоящей  статьи, если они совершены: 

     а) организованной группой;

     б) в крупном размере;

     в) лицом, ранее два или более  раза судимым за хищение либо вымогательство, - наказываются лишением свободы на срок от пяти до десяти лет с конфискацией имущества или без таковой.

     В ст. 160 предусмотрена ответственность  за две самостоятельных формы  хищения чужого имущества - его присвоение и растрату, каждая из которых имеет свои объективные особенности, присущие этим способам изъятия и обращения предметов посягательства в пользу виновного или других лиц.

     В соответствии со ст. 160 УК ранее самостоятельная  форма хищения путем злоупотребления  должностным лицом своим служебным положением поглощена прямо указанными в законе присвоением и растратой чужого имущества. Присвоение как самостоятельная форма хищения с объективной стороны представляет собой активные действия, выражающиеся в изъятии, обособлении вверенных виновному товарно - материальных ценностей и обращении их в свою пользу либо в пользу других лиц путем установления над ними их незаконного владения.

     В том случае, когда виновный похищает вверенное ему имущество для  того, чтобы обратить его в свою пользу, предварительно неизбежно требуется обособить его от остального имущественного фонда собственника, переместить похищенное в пространстве и приобщить к своему личному имуществу, т.е. иными словами, преступнику требуется сначала изъять предмет посягательства, а затем уже обратить его в свою пользу.

     Определяющей  особенностью присвоения как самостоятельной  формы хищения является особое правовое отношение субъекта к похищаемому  имуществу, которое не затрагивает  экономической и юридической  природы самого предмета посягательства, продолжающего оставаться в чужой собственности. Статья 160 УК, характеризуя это отношение, в общей форме говорит об имуществе, "вверенном виновному".

 

Глава 1. Теоретические основы понятий  «присвоение» и «растрата»

1.1 Формирование и  развитие понятий «присвоение» и «растрата»

 

     Присвоение  вверенного имущества стало самостоятельным  преступлением (наряду с кражей, мошенничеством, грабежом, разбоем, т.е. всеми другими  формами хищения) не сразу. Законодатели различных стран или вовсе  отказывались видеть в нем преступление, или приравнивали его к другим однородным посягательствам, в частности, к похищениям (краже и мошенничеству).

     Так, римское право считало присвоение (furtum) и относило к нему лишь нарушения особого какого-либо доверия, вытекающего из договоров отдачи на сохранение (depositum), полномочия (mandatum), товарищества (societas) и опеки (tutela).

     Французское право долго не признавало присвоение преступлением и только в 1791 г. объявило его уголовно-наказуемым деянием, ограничив  ответственность случаями присвоения имущества, вверенного на сохранение. Code penal распространил объем этого преступления и на присвоение вещей, вверенных кому-либо для известного возмездного употребления или назначения. Наконец, Закон от 28 апреля 1832 г. объявил преступным присвоение вещей, врученных в ссуду, на поручение и для какой-нибудь работы.

     Весьма  интересным является решение вопроса  об ответственности за рассматриваемое  деяние в английском праве. Это присвоение долго не выделяли из кражи, в связи  с чем возникали проблемы при квалификации преступлений. Для решения этих затруднений были изданы казуистические статьи о том, что:

     - обращение в свою пользу слугами  ящиков, драгоценностей, денег, вещей  и рухляди, отданных им на  сохранение господами, есть felony;

     - присвоение слугою вещей, полученных им от имени своего господина, составляет кражу; 

     - обращение в свою пользу банкиром, купцом, маклером, атторнеем или  иным агентом денег или кредитива,  или денег, врученных по кредитиву,  данных ему для какой-либо определенной цели, влечет за собой ответственность за кражу;

     - обращение в свою пользу вещей,  взятых на сохранение, хотя и  без взлома хранилища, в котором  содержалась поклажа, считается  совершением кражи.

     Таким образом, присвоение в английском праве  отождествлялось с кражей.

     Раньше  всех присвоение выделилось, как особое преступление, в немецком праве. Уже  Каролина предусматривала за присвоение отданного в «верные руки»  имущества наказание наравне  с кражей, но не отождествляла его  с последней. Общее право затем  совсем отделило присвоение от кражи, и все германские уложения рассматривали его как особое, самостоятельное преступление против собственности.

     Русское законодательство не предусматривало  ответственности за злоупотребление  с корыстной целью доверием, оказанным виновному. Даже присвоение (утайка) поклажи, отданной виновному в запертом хранилище, присвоение рабочими материала, отданного им для выполнения работ, а также присвоение заклада влекли по Соборному уложению 1649 г. лишь гражданско-правовые последствия и назывались «гражданскою неправдою».

     В воинских артикулах Петра I (1716 г.) упоминаются  простое присвоение (утайка), отождествляемое  с воровством, и присвоение казенного  имущества посредством записывания  на приход менее действительно полученного. За последний его вид предусматривалась смертная казнь. Но общего понятия присвоения как самостоятельного преступления не было. Только позднее практика Сената начинает признавать присвоение отдельным посягательством на собственность.

     Свод  законов 1832 и 1842 гг. полностью заимствовал положения воинских артикулов о данном деянии, отнеся его к воровству-краже. Оно охватывало лишь хищение поклажи (ст.704 в ред. 1832 г. и п.1 ст.819 в ред. 1842 г.).

     Составители уложения 1845 г. не только отделили присвоение от кражи, но и расширили его содержание. Хищение предметов, вверенных для какого-либо употребления, признавалось преступлением. Уложение 1857 г. текстуально воспроизвело это положение. Устав же о наказаниях различал присвоение и растрату чужого движимого имущества, вверенного виновному не только для сохранения, как по Своду законов, но и для перевозки, переноски или определенного употребления (ст.177).

     Итак, впервые в русском уголовном  праве присвоение (утайка) как преступление упоминается в воинских артикулах, где оно отождествляется с кражей. Это положение переходит в Свод законов. И только Уложение 1845 г. и Устав о наказаниях отделяют присвоение от кражи и расширяют объем понятия присвоения, включив в предмет посягательства все вещи, вверенные для сохранения, употребления, перевозки и переноски.

     В дальнейшем свое развитие анализируемое  понятие нашло в Уложении о  наказаниях уголовных и исправительных 1885 г. и в Уголовном уложении 1909 г. Особенная часть Уложения 1885 г. во втором отделении содержала две  главы. В первой главе «Похищение чужого движимого имущества» давался перечень всех форм хищения - кражи, грабежа, разбоя, мошенничества, и в качестве преступления, прикосновенного к похищению, выделялось вымогательство. Во второй главе «Присвоение чужого движимого имущества» предусматривалось два вида присвоения: присвоение вверенного имущества и присвоение находки.

     Таким образом, Устав и Уложение о наказаниях 1845 г. положили начало, а Уложение 1885 года подтвердило и закрепило  вывод о необходимости разграничения  похищения чужого движимого имущества от его присвоения.

     Теория  русского уголовного права раскрыла признаки этого корыстного посягательства на чужое имущество, дала присвоению научное определение. Присвоением  вверенного имущества считалось  «умышленное противозаконное обращение в свою собственность заведомо чужого движимого имущества, поступившего к виновному с ведома и желания хозяина или заступающего его лица, но лишь во владение, а не в собственность, и обращенного им в свою собственность вопреки тому назначению, в виду которого оно ему передано».

     В отличие от присвоения, имущественное  хищение определялось как «умышленный, противозаконный, с целью присвоения, захват чужого движимого имущества  из чужого владения»[8].

     Вместе  с присвоением похищение имущества  образовывало группу так называемых корыстных посягательств против движимости, и отличались они друг от друга тем, что при присвоении «виновный на законных основаниях владеет имуществом и лишь противозаконно обращает его в свою собственность».

     Различие  между присвоением и хищением постоянно подчеркивалось в теории уголовного права. «Не могут быть относимы к похищениям такие действия, которыми хотя и производятся изменения в имущественной сфере потерпевшего, но без изменения фактического владения имуществом (присвоение...)». Вверенное имущество могло принадлежать частному лицу, казне, церкви и т.п.

     С объективной стороны хищение  определялось как захват (завладение) чужого имущества разными способами (кража, грабеж, разбой, мошенничество) с целью присвоения и (или) обращения его в свою собственность. В связи с этим похищение признавалось оконченным «с момента перехода имущества из владения потерпевшего во владение виновного; только с прекращением владения на одной стороне и установлением его на другой можно сказать, что имущество похищено, до этого же момента хищническая деятельность еще не закончена». Такой подход к определению момента окончания хищения в целом соответствует существующим взглядам на данный вопрос в современной теории уголовного права и следственно-судебной практике.

     В соответствии с теорией русского уголовного права «действие присвоения состоит в обращении чужого имущества  в собственность виновного. С  момента такого обращения состав деяния совершенно закончен, так что  места покушению здесь не остается»[12].

     Но  здесь возникает вопрос, с какого же момента чужое имущество могло  считаться обращенным в собственность  виновного; вопрос этот практически  весьма важный потому, что меры уголовной  репрессии могут быть применимы  лишь к выразившимся во внешних действиях проявлениям преступной воли. Установить же такие действия со стороны присвоителя, который владеет вещью на законном основании, нелегко, и поэтому в прежние времена законодатель считал своей обязанностью прийти на помощь практике, называя те внешние действия, которые следовало признавать за обращение в собственность чужого имущества.

     Так, еще Уложение 1845 и 1857 гг. ограничивало уголовно наказуемое обращение в  свою собственность чужого имущества  случаями растраты, т.е. издержания и  отчуждения его, и такого присвоения, при котором виновный «ложно запирался» в получении чужой вещи или ложно утверждал, что полученная им вещь возвращена, передана или употреблена по назначению. По существу такая система Уложения была небезупречна, потому что: