Особенности уголовно-процессуальных гарантий участников уголовного процесса

В начале XXI века практическая ситуация осталась прежней. В. С. Шадрин пишет: «Нынешний уголовный процесс не соответствует требованиям правового государства и прежде всего в отношении правовой защищенности личности, включая как обвиняемого, так и потерпевшего, а также иных участников судопроизводства».20 Схожего мнения придерживается Т. Л. Корепанова, отмечая, что наша уголовная юстиция слабо защищает граждан от преступных посягательств. Не лучшим образом защищает она от произвола властей и гражданина, вовлеченного в орбиту уголовного судопроизводства, в особенности в ходе предварительного расследования.21

Участник процесса может отстаивать любой свой личный интерес, но дознаватель, следователь, прокурор и суд будут добиваться реализации, прежде всего тех интересов, которые направлены на отыскание истины, т.е. интересов государства. «Если бы законно- датель полагал, - резонно заметил Я. О. Мотовиловкер, - что интересы обвиняемого всегда совпадают с интересами справедливого наказания виновного, задача уголовного судопроизводства не определялась бы как «раскрытие преступления», «изобличение виновного». Преступление приходится «раскрывать», а виновного «изобличать» именно потому, что обвиняемый бывает заинтересован в обратном».

Т. Г. Понятовская, анализируя процессуальные гарантии прав и свобод граждан в советский период, писала, что гарантии обеспечения раскрытия преступлений и установления истины являлись существенными для уголовно-политической концепции того времени и, следовательно, для сущности уголовно-процессуального права. Процессуальные гарантии прав и свобод граждан, напротив, таким свойством не обладали. Кроме того, содержание последнего вида гарантий в советском уголовном процессе не было связано непосредственно с обеспечением гарантий личности от репрессивного произвола государства, а отражало лишь совокупность признанных государством политических прав граждан, чьи интересы, отражая официальную идеологию, не расходились с государственными .22

Ф. Н. Багаутдинов приходит к заключению о недопустимости полного отождествления гарантий правосудия (гарантий публичных интересов) и гарантий прав личности (гарантий личных интересов), поскольку они серьезно различаются как по видам, так и по содержанию. Суждение того же плана можно обнаружить и в работе Н. И. Капинуса, который соглашается с учеными, считающими, что связь между гарантиями правосудия и гарантиями прав личности не является столь уж идиллической и знак равенства между ними стоит далеко не всегда.

В сегодняшних реалиях следует констатировать, что связь между гарантиями правосудия и гарантиями прав личности не является идеальной, и их отождествлять просто неуместно. Поскольку в уголовном судопроизводстве между государственными и личными интересами есть расхождения и даже конфликты, для обеспечения интересов личности в необходимых случаях предусматриваются специальные гарантии, польза о которых для интересов государства неочевидна.

Я. О. Мотовиловкер видел суть проблемы соотношения гарантий интересов личности и правосудия в том, что ведущие уголовный процесс государственные органы не могут стремиться к обеспечению справедливого наказания виновного любой ценой, абстрагируясь от общеправовых принципов демократизма и гуманизма. Поэтому уголовно-процессуальное законодательство сегодня во многом соответствует этому подходу41. Например, УПК РФ разрешает лицам, осуществляющим производство по уголовному делу, при производстве обыска вскрывать любые помещения, если владелец отказывается добровольно их открыть, но при этом он обязывает не допускать не вызываемого необходимостью повреждения имущества при производстве обыска и выемки, а также принимать меры к тому, чтобы не были оглашены выявленные обстоятельства частной жизни лица, в помещении которого был произведен обыск, его личная и семейная тайна, а также обстоятельства частной жизни других лиц (ч. 6, 7 ст. 182). Только в интересах личности установлен запрет производить следственный эксперимент, если существует опасность для здоровья участвующих в нем лиц (ст. 181) и т.п.23

Вместе с тем мы считаем возможным согласиться с мнением В. С. Шадрина, который полагает, что часть гарантий может в той или иной степени служить одновременно обеспечению интересов как личности, так и государства.

В данной связи К. М. Нискевич, поддерживая позицию В. С. Шадрина, отмечает, что сопоставление гарантий прав личности и гарантий интересов государства (с одной стороны, защиты прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений, с другой - защиты личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения и ограничения ее прав и свобод) не должно рассматриваться как противопоставление личности государству. Личность и правовое государство - не противоположные, враждующие стороны, хотя пределы государственной власти, опирающейся на возможность принуждения и возможность правового вмешательства в сферу прав и свобод личности для достижения целей борьбы с преступностью, в отношении личности должны быть строго и недвусмысленно определены.24

Признавая приоритет личности по отношению к интересам государства, следует ясно понимать, что без государства, без установленных и обеспечиваемых государством юридических процедур эти права не могут быть реализованы. Сильное государство, признающее во взаимоотношениях с личностью ее приоритет на основе верховенства права, способное при необходимости эффективно защитить демократию всеми законными средствами, является гарантом демократического правового положения личности.

Достаточно убедительным и точным в этом спектре вопроса представляется вывод, сделанный Н. И. Капинусом: «Между гарантиями личности и гарантиями правосудия существует определенная взаимосвязь. Обеспечение интереса личности не должно разрушать возможности защиты общественного интереса, и, наоборот, защита общественного интереса не должна препятствовать правовой возможности защиты частного интереса. Соотношение гарантий личности и правосудия должно быть ориентировано на учет баланса интересов субъектов уголовного процесса, позволяющих достигнуть его цель».

Вовлеченный в орбиту уголовного процесса человек вправе надеяться и требовать, чтобы никакие самые большие цели не имели преимущества перед его, пусть маленькими, но кровными интересами47.

В современных жизненных реалиях следует констатировать, что пока нет оснований для вывода о состоявшемся уже установлении идиллических отношений между личностью и государством в уголовном процессе, на что неоднократно обращал внимание в своих докладах за последние пять лет Уполномоченный по правам человека в РФ, говоря о нарушениях в уголовно-процессуальной сфере.25

Таким образом, следует констатировать, что существуют различные основания классификации уголовно-процессуальных гарантий. Обеспечение прав личности должно достигаться согласованным действием всех видов процессуальных гарантий. Интересы личности, вовлеченные в уголовный процесс, обязаны выступать стержневым фактором, определяющим назначение, содержание и формы процессуальной деятельности по уголовным делам. Не права участников процесса должны подгоняться под потребности расследования преступлений, а, напротив, уголовный процесс должен максимально координироваться с правами личности. Сопоставление гарантий прав личности и гарантий интересов государства не должно рассматриваться как противопоставление личности государству. Между ними должна существовать определенная взаимосвязь.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Глава II Особенности уголовно-процессуальных гарантий участников уголовного процесса

2.1. Общие положения гарантий прав личности

 

Важнейшую часть процессуальных гарантий образуют установленные процессуальным законом средства и способы обеспечения прав и законных интересов личности, участвующей в уголовном процессе. О содержании уголовно-процессуальных гарантий, как средств обеспечения прав личности, высказаны различные суждения.

Так, Э.Ф. Куцова в результате исследования гарантий личности в уголовном процессе пришла к выводу, что они представляют собой конкретные права и обязанности участников процесса. По мнению других, к ним относятся также правовые нормы, принципы уголовного процесса, процессуальная форма и даже содержание уголовного процесса.

Если проанализировать данную точку зрения, то можно убедиться, что каждая из них в большей или меньшей степени несет в себе рациональное зерно. Все, названное в качестве гарантий, по своему служит или содействует обеспечению прав личности.

«Уголовно-процессуальные гарантии» - это научная терминология. В уголовно-процессуальном законодательстве и международных правовых актах о правах человека она не используется. Очевидно, в этом есть свой резон, определяемый необходимостью адекватности восприятия правоприменителем воли законодателя, выраженной в тексте нормативного акта. Формулировка правовой нормы предполагает сведение до минимума возможности ее неоднозначного понимания.26

Основу гарантии прав личности в сфере уголовного процесса составляют закрепленные и обеспечиваемые Конституцией РФ права и свободы граждан и принципы правосудия. Эти основополагающие нормы, устанавливающие гарантии прав личности, конкретизируются в уголовно-процессуальном законе применительно к стадиям процесса и правам, предоставленным участникам и иным субъектам уголовного процесса.

Например, в статье 16 УПК РФ конкретно говорится об обязанностях органов и лиц, ведущих уголовный процесс, обеспечить подозреваемому и обвиняемому возможность защищаться установленными законом средствами и способами, а также охрану его личных и имущественных прав.

Международный пакт о гражданских и политических правах предусматривает обязанности каждого государства - участника Пакта «обеспечить любому лицу, права и свободы которого, признаваемые в настоящем Пакте, нарушены, эффективное средство для правовой защиты; обеспечить применение компетентными властями средств правовой защиты, когда они предоставляются». В Конституции РФ наряду с использованием слова «обеспечиваются» в отношении прав и свобод человека и гражданина (ст. 18) говорится также «гарантируются» (ст. 17, 45, 46).

Поскольку в данном случае смысл и назначение названных слов одинаковы, и, очевидно, следует воспринимать как синонимы. Изучение вопросов обеспечения или гарантирования, что по сути своей одно и то же, прав личности в уголовном процессе не исключает привычного оперирования термином «уголовно-процессуальные гарантии». Иногда права и свободы личности рассматриваются как объект безопасности.

Надо полагать, что под безопасностью прав и свобод здесь также подразумевается и обеспечение, создание такого положения, чтобы они не нарушались и беспрепятственно, полноценно осуществлялись.

Обеспечение прав личности охватывает все формы благоприятствования участникам уголовного процесса в осуществлении прав, включая: информирование лица об обладании правами и их разъяснение, создание необходимых условий для полноценной реализации правоохрану прав от нарушений защиту правовосстановление нарушенных прав.27

На сегодняшний день одна из главных проблем в области правового положения личности в Российской Федерации – отсутствие или недостатки гарантий. В результате ряд законодательных положений о правах и свободах человека остается пока декларативными. Как отмечал И.В.Ростовщиков, на переднем плане вопроса законности всегда должны стоять гарантии прав и свобод человека и гражданина, в первую очередь со стороны именно тех лиц, которые наделены властью.

Уголовно-процессуальные гарантии правосудия и прав личности в уголовном процессе составляют единую, взаимосвязанную жесткую систему. Нарушение любого элемента этой системы не только нарушает права конкретного участника уголовного судопроизводства, но и неизбежно отражается на всей системе, приводит к ущербности, неэффективности, искажению результата производства по уголовному делу.28

Сущностью уголовного процесса является не любая деятельность по расследованию и разрешению уголовных дел, направленная на установление виновных в совершении преступлений. Эта деятельность обязательно должна иметь правовой характер, соответствовать установленному законом порядку разрешения уголовных дел, обеспечения и защиты прав личности.

В числе основных задач Уголовно-процессуального кодекса РФ должна стоять защита личности, прав и свобод человека, интересов общества и государства от преступных посягательств путем быстрого и полного раскрытия преступлений, уголовного преследования лиц, их совершивших, объективного судебного разбирательства и правильного применения закона на основе соблюдения установленных процессуальных норм, а также обеспечение защиты лиц от необоснованного обвинения и осуждения, в случае обвинения или осуждения невиновного – его незамедлительная и полная реабилитация.29

Следует отметить, что непосредственность и противоречивость правовых предписаний уголовно-процессуального закона существенно ограничивают публичные начала российского правосудия по уголовным делам.

Так, например, статья 6 УПК РФ воспринимается многими как относящаяся только к обвиняемому, а в научной литературе акцент в основном делается на ограждении личности от незаконного и необоснованного обвинения.

На сегодняшний день практика расследования и рассмотрения уголовных дел такова, что она происходит во многом в ущерб интересам участников уголовного судопроизводства, с нарушением прав и свобод личности.

Наличие в следственно-судебной практике разнообразных нарушений прав человека со стороны государственных органов и должностных лиц, осуществляющих уголовно-процессуальную деятельность, свидетельствует о глубоко укоренившемся в профессиональном мышлении представлении о правах и свободах человека и гражданина как не имеющих приоритетного значения по сравнению с задачей борьбы с преступностью, количеством раскрытых преступлений.

К ограничению прав и свобод личности часто приходится прибегать в сфере борьбы с преступностью, что обусловливает возникновение и развитие конфликтов между публичными и частными интересами в уголовном судопроизводстве.