Отграничить убийство от другого преступления, сопряженного с посягательством на жизнь, по объекту преступления можно только путем выяснения наличия или отсутствия посягательства, наряду с жизнью человека, и на другой объект, специально охраняемый законом. Так, при бандитизме в случае совершения убийства объектом преступления наряду с жизнью человека выступают основы общественной безопасности; при причинении тяжких телесных повреждений, повлекших смерть потерпевшего, объектом преступления, наряду с жизнью, оказывается и здоровье граждан и т.д.

     Однако объект посягательства не всегда может служить критерием отграничения убийства от других преступлений. Например, при доведении до самоубийства объектом преступного посягательства также является жизнь человека. Поэтому для отграничения убийств от других преступлений, угрожающих жизни человека, важно выяснить субъективную сторону преступного посягательства и главным образом вину, т, е. психическое отношение субъекта к своим действиям и наступившим последствиям. Наличие прямого или косвенного умысла на лишение жизни человека, как правило, свидетельствует о совершении убийства.

     Вместе  с тем установление умысла на лишение  жизни не во всех случаях влечет квалификацию преступления по закону, предусматривающему ответственность  за убийство. Например, при совершении террористического акта всегда имеется умысел на лишение жизни человека, но наличие другого признака субъективной стороны состава преступления — цели нарушения общественной безопасности, устрашения населения либо оказания воздействия на принятие решений органами власти исключает квалификацию преступления по ст. 105 УК.

     В отдельных случаях при отграничении убийств от других посягательств  может иметь значение и субъект  преступления. Например, уголовная  ответственность за бандитизм наступает  с 16 лет, а за убийство с 14 лет. Поэтому, если вовлеченное в банду лицо в возрасте от 14 до 16 лет совершит убийство, оно будет нести ответственность не за бандитизм, а за убийство.

     Для отграничения убийств от других преступлений в некоторых случаях имеет  значение и объективная сторона состава преступления. Вместе с тем это значение не может быть решающим. В самом деле, убийство чаще всего совершается путем действия виновного, но оно может быть совершено и путем бездействия. Наступление смерти потерпевшего как последствие преступления характерно не только для убийства. Наличие причинной связи между действием виновного и смертью потерпевшего необходимо для всех преступлений, при совершении которых может наступить смерть человека.

     Таким образом, путем сопоставления признаков  состава преступления в каждом конкретном случае имеется возможность отграничить убийство от других преступлений, посягающих на человеческую жизнь[1].

     Одним из важных аспектов проблемы определения  рода смерти является выяснение признаков, которые отграничивают убийство от самоубийства и несчастного случая.

     Доведение до самоубийства посягает на тот же объект, что и убийство,— жизнь  человека. Вместе с тем между этими  составами имеется существенное различие. Оно состоит, прежде всего, в том, что при доведении до самоубийства виновный не совершает никаких конкретных действий, непосредственно направленных на лишение жизни потерпевшего. В этом случае жестокое обращение или систематическое унижение личного достоинства потерпевшего, находящегося в материальной или иной зависимости от виновного, характеризует объективную сторону состава преступления.

     Однако  способ и действия виновного не всегда позволяют отграничить доведение  до самоубийства от убийства. Уже говорилось о том, что для состава убийства вовсе не обязательно, чтобы виновный совершил какие-либо конкретные действия, направленные на его непосредственное физическое участие в лишении жизни потерпевшего. К убийству должны быть отнесены и такие действия, когда то или иное лицо умышленно создает обстановку, в которой единственным выходом из создавшегося положения для потерпевшего остается самоубийство, например нанесение побоев, угрозы, распространение злостных клеветнических слухов с целью избавиться от потерпевшего.

     Как отмечает С.В. Бородин как убийство следует рассматривать и всякий обман, вследствие которого к потерпевшему приходит желание покончить жизнь самоубийством, разумеется, когда виновный, обманывая, добивался именно этой цели. При наличии умысла на лишение жизни причинение потерпевшему неизлечимой болезни, в результате которой он кончает жизнь самоубийством, не дожидаясь исхода болезни, также должно расцениваться как убийство[1].

     В юридической литературе общепризнан  взгляд, что доведение до самоубийства, совершенное с прямым умыслом, должно рассматриваться как убийство[16]. Из этого следует, что доведение до самоубийства возможно, когда виновный действует с косвенным умыслам либо его вина является неосторожной. Наличие прямого умысла на убийство исключает ответственность за доведение до самоубийства по ст. 110, она наступает в зависимости от конкретных обстоятельств дела по ст. 105 ук рФ.

     Если  от самоубийства убийство отграничивается  довольно четко на базе определения  понятия убийства и его признаков, то вопрос об отграничении убийства от несчастного случая при ближайшем рассмотрении оказывается недостаточно ясным. Чаще всего с ним сталкиваются медицинские работники, сотрудники милиции, следователи и работники прокуратуры.

     Причинение  смерти человеку в результате несчастного  случая, включает умышленные деяния, не направленные на лишение человека жизни, но приводящие вследствие неосторожности субъекта к такому результату.

     Сюда  относится, например, причинение тяжкого  телесного повреждения, повлекшего за собой смерть потерпевшего. Н.И  Загородников считал, что это преступление "представляет собой как бы два преступления, соединенные в одном составе: умышленное тяжкое телесное повреждение и неосторожное причинение смерти"[16]

     Трудность отграничения убийств от умышленных тяжких телесных повреждений, повлекших  смерть потерпевшего, объясняется в какой-то степени тем, что эти преступления по всем признакам объективной стороны совершенно одинаковы. Это иногда приводит к тому, что в результате некритического анализа следственными органами и судами фактических обстоятельств совершенного преступления действия виновного, причинившего тяжкие телесные повреждения, повлекшие смерть потерпевшего, расцениваются как умышленное убийство, исходя не из преступного намерения, а лишь из наступивших последствий — смерти потерпевшего.

     Таким образом, при разграничении умышленного  убийства и тяжкого телесного  повреждения, повлекшего смерть потерпевшего, должно быть выяснено субъективное отношение  виновного и к действиям (причинение телесных повреждений) и к последствиям (смерти потерпевшего).

     Таким образом, анализ материалов следственной и судебной практики показывает, что  действия лиц, совершивших умышленное убийство, различаясь между собой  по фактическим обстоятельствам, имеют  общие признаки:

     1) направленность действий виновного  на нарушение функций или анатомической целости жизненно важного органа потерпевшего;

     2) применение такого орудия или  средства, которым может быть  причинена смерть;

     3) интенсивность действий виновного,  достаточная для нарушения функций  или анатомической целости жизненно важного органа человека.

     Отсутствие  хотя бы одного из указанных признаков  свидетельствует о том, что обвинение  в убийстве (если вывод о наличии  у виновного умысла на убийство сделан только исходя из характера его действий) недостаточно обоснованно. И, наоборот, наличие таких признаков, как правило, подтверждает умысел на убийство.

Заключение

     Итак, в данной работе излагаются вопросы, раскрывающие сущность убийств по российскому  уголовному праву и квалифицированных  убийств, как наиболее опасных из них. Приведем основные выводы по данной работе.

     Важно отличать умышленные убийства от таких  преступлений, которые являются ничем  иным, как убийством, отягченным причинением  вреда другому объекту. В этих случаях налицо состав убийства со всеми необходимыми его элементами. Отличие этих преступлений от убийства состоит лишь в том, что жизнь человека является не первым, соответствующим родовому, а вторым объектом.

     В заключении отметим, что, не смотря на то, что тема убийства изучена довольно серьезно, как свидетельствует следственная и судебная практика, убийства относятся к числу тех преступлений, которые вызывают часто большие трудности при расследовании и при юридической квалификации. Это становится более актуальным, если учесть, что ошибка в квалификации действий виновного может существенно повлиять на его дальнейшую судьбу человека.

     Поэтому следует вопрос об отграничении убийств  от некоторых преступлений, связанных  с причинением смерти, нуждается  в обстоятельном рассмотрении в  каждой конкретной ситуации.

      В ч.2 ст. 105 УК РФ законодатель при построении квалифицированных составов применяет большое количество оценочных категорий. Уголовно - правовая теория гласит: оценочные признаки в квалифицированных составах должны применяться в ограниченных случаях, так как необходимо, чтобы квалифицирующие обстоятельства, используемые в качестве средств дифференциации уголовного наказания, имели четко фиксированное содержание, были формально определены.

      Конечно, без оценочных категорий, в данной статье не обойтись, но, для упрощения и облегчения применения нормативного материала, раскрытие понятий оценочных категорий ч.2 ст. 105 УК РФ лучше проводить непосредственно в Законе - Уголовном Кодексе (так необходимо перечислить составы преступлений, которые могут образовывать признак неоднократности для ст.105 УК РФ),  как это делается в ст. 158 УК РФ, а в постановлении Пленума Верховного Суда рассматривать спорные вопросы квалификации убийств - отграничение смежных составов, их критерии и т.д. 
 
 

Список  Литературы

1. Бородин С.В. Ответственность за убийство: квалификация и наказание по российскому праву. - М: Юрист, 1994
2. Семернева Н.К. Указ. раб. – С.47.
3. Уголовное право. Особенная часть. //Отв.ред И. Я. Козаченко, З.А. 
   Незнамова, Г. П. Новоселов. — М.: Издательская группа НОРМА— ИНФРА, М, 1998
4. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 г. N 1 "О судебной практике по делам об убийстве (ст.105 УК РФ)" // БВС РФ, N 3, 1999
5. БВС РФ. – 1998. - № 11.
6. БВС РФ. – 2000. – № 7.
7. Бюллетень Верховного Суда РФ. – 1993. – № 5. –
8. Сборник постановлений Пленума Верховного Суда СССР. 1924-1970. М., 1970..
9. Феоктистов М., Бочаров Е. Квалификация убийств: некоторые вопросы теории и практики // Уголовное право. – 2000. – № 2.
10. Курс уголовного права. Особенная часть. Т.3. –
11. Цокуева И.М. Проблемы квалификации убийства // Законодательство. – 2003. - № 5.
12. БВС СССР. – 1963. – № 5.
13. Постановление Верховного Суда РФ от 25 декабря 2002 года N 776п02 по делу Мальского и Панарина.
14. См.: Комиссаров В., Дубровин И. Проблемы ответственности соисполнителей за совместные преступные действия и их вредные последствия // Уголовное право. – 2003. – № 1.
15. Попов А.Н. Указ. раб. –
16. Загородников Н. И. Преступления против жизни по советскому уголовному праву, М, 1961