Позитивизм в социологии: сущность, основные направления и характерные черты

Разразившийся в 60-70-е годы кризис западной социологии в сознании многих буржуазных ученых ассоциировался, в первую очередь, с недостатками позитивистской модели знания. Резкая и сокрушительная критика позитивизма, развенчание его претензий на научность и объективность, на создание точной и строгой системы социологического знания подорвали его авторитет и привели к тому, что «быть позитивистом» стало не модным. Однако не успели еще утихнуть споры, как позитивизм вновь появился на социологической арене, теперь уже в новом одеянии, но все с той же самой вечной идеей «научного метода», модифицированного с учетом ошибок прошлого и новейших достижений в естествознании.

Причины реабилитации позитивизма заключаются не только в свойственных западной социологии со дня ее основания ориентации на методологию естествознания, но главным образом в социально-экономических и политических условиях функционирования социального знания в капиталистическом обществе. Позитивистски ориентированная методология социального знания как никакая другая обеспечивает буржуазное государство «надежной информацией» и «научной экспертизой» по самым злободневным и жизненно важным вопросам. Усиление прикладной функции социального знания - одна из характерных черт современной западной социологии, обусловленная повышением роли науки во всех областях общественной жизни. Развитие технологической функции социального знания, воплощенной в социальной инженерии, способной быть идеологической и практической основой мелкого реформаторства, стабилизирующего современное капиталистическое общество, - это давняя мечта позитивистов, которая теперь, как кажется никогда ранее, близка к своей реализации. Расширение прикладных исследований, которые в США, например, превратились в быстро растущий сектор экономики, как раз и составило социально-экономическую базу для усиления позитивистских тенденций в 70-е годы. Позитивизм вновь занимает доминирующее положение в буржуазной социологии, но в то же время продолжает оставаться источником внутренних напряжений и конфликтов, подрывающих фундамент социальной науки.11

Критический анализ позитивистско-натуралистической социологии с позиций марксистской методологии должен учитывать ряд особенностей этого направления социологии, связанных со своеобразием его идейно-теоретических функций. Необходимо учитывать те рациональные моменты, которые могут содержаться в различных концепциях позитивистско-натуралистической ориентации, поскольку этот тип социального познания, в большей мере, чем какой-либо другой, стремится реализовать методологию естественных наук, доказавшую свою огромную эффективность при изучении природного мира. Поэтому при анализе позитивистских концепций перед марксистами всякий раз встает задача вычленения в них рационального зерна, связанного с постановкой и конкретным решением проблемы использования различных познавательных приемов естествознания (например, различных приемов математизации и дедуктивной систематизации некоторых моделей социальных процессов и т.п.) или конкретных естественно-научных данных о биологических основах поведения людей и т.д. Известное указание В.И. Ленина о необходимости в процессе критики буржуазных философских и социологических течений «усвоить себе и переработать те завоевания», которые делают западные ученые, целиком и полностью относится к социологическому позитивизму. Но при этом необходимо учитывать идеологическое содержание данной концепции, ее апологетические функции и «уметь вести свою линию и бороться со всей линией враждебных нам сил и классов».12

Определение предмета и исследовательской специфики позитивистско-натуралистической социологии (далее - ПНС) представляет определенные трудности, несмотря на то, что эта традиция - одна из самых устойчивых в западном обществознании. С одной стороны, многочисленные критики этого течения слишком широко и произвольно толкуют позитивизм и натурализм, отождествляя их с любой формой использования естественнонаучной методологии. В таком случае трудно провести грань между ПНС и другими социологическими концепциями, вроде символического интеракционизма, отдельные представители которого нередко обращаются к логико-методологическим приемам, называемым позитивистскими, в цепях систематизации получаемых данных. С другой стороны, приверженцы ПНС чрезвычайно узко толкуют ее предмет и методы, жестко ограничивают свое понимание социологической теории, считая адекватной ее формой математический язык. Кроме того, значительные трудности возникают при выявлении позитивистского характера ряда концепций, занимающих промежуточное положение.13

Наглядный тому пример - известная и все еще достаточно влиятельная концепция структурного функционализма. Т. Парсонса. Для сторонников Франкфуртской школы, давних критиков и противников позитивизма структурный функционализм - типичный образец ПНС или, как они ее именуют, «эмпирико-аналитической социологии», выражающей и инструментально-технократический «познавательный интерес» [6, С. 82]. Сам же Т. Парсонс, будучи теоретиком широкого масштаба, обращается к изучению многих социально-философских проблем, далеко выходящих за рамки позитивистской эмпирической традиции. Он не без оснований считает себя противником ПНС и часто критикует ее методологию и исследовательскую практику. Пример с Т. Парсонсом показателен в том смысле, что многие буржуазные социологи отрицают свою причастность к позитивизму на основе очень узкого его толкования и отнюдь не расценивают как «позитивистское» использование натуралистической методологии, как это имеет место у того же Т. Парсонса, широко применявшего системно-структурный подход и аналогию между биологической и социальной эволюцией.14

Следствием такого узкого понимания понятия «позитивизм» является то, что многие исследователи, специализирующиеся в области социологической теории, избегают его, пользуясь тем обозначением различных концепций, которым их именуют сами их сторонники, в результате чего может создаться впечатление, что ПНС как самостоятельное течение отсутствует в западной общественной мысли. Такая ситуация может быть объяснена тем фактом, что представители ПНС всегда выступали в роли поборников научного метода и распространение позитивистских идей шло в фарватере пропаганды «научной методологии». Поэтому для многих буржуазных социологов усвоение позитивистских идей ассоциировалось с укреплением позиций научной социологии, а не как очередная победа позитивистской методологии.15

К понятию «позитивизм» чаще всего прибегают критики из лагеря противостоящих ПНС концепций, как, например, представители Франкфуртской школы, радикально критической социологии США, феноменологической и экзистенциалистической социологии, этнометодологии и др. В критических выпадах сторонников этих концепций в адрес позитивистской социологии, которую они часто интегрируют слишком широко и произвольно, содержится немало справедливых и точных замечаний, касающихся ее мировоззренческой и гносеологической ограниченности. Однако эта критика имеет и существенные недостатки. Во-первых, противники позитивизма полагают, что использование естественно-научной методологии, пропагандируемой ПНС, неизбежно приводит к антигуманным последствиям - использованию знания для целей манипуляции поведением людей и подавления человеческой свободы. Игнорируется то обстоятельство, что антигуманный характер социального познания порождается в первую очередь социально-политическим устройством общества, а не исследовательской методологией. Во-вторых, представители антипозитивистских течений исходят из ошибочного противопоставления природного и социального миров. Верно отмечая присущую сторонникам ПНС абсолютизацию возможностей естественнонаучной методологии в социальном познании и связанное с этим отождествление природных и социальных явлений, они со своей стороны не могут раскрыть реальной диалектики природных и социальных закономерностей, преувеличивают уникальность и своеобразие явлений социальной действительности.

Теория и практика современной буржуазной социологии свидетельствует о том, что ПНС, как особое направление общественной мысли, характеризуется следующими чертами. Во-первых, исходным постулатом выступает известный позитивистский тезис о методологическом единстве науки, в соответствии с которым социологии предписывается использовать познавательные каноны развитых естественных наук. Среди них сторонники современного социологического позитивизма на первое место выдвигают логико-методологические средства, подчеркивают необходимость количественного выражения и формализации получаемых в исследовании результатов.

Второй постулат - требование обязательной верификации, опытной проверки полученных данных. Это требование играло доминирующую роль на первом этапе развития позитивистской социологии. Оно и сейчас образует один из важнейших устьев неопозитивистской методологии, но в настоящее время намечается определенная переориентация в сторону признания решающего значения для социологии теоретических форм познания, что в известной степени есть результат воздействия постпозитивистской философии науки.

Третий постулат социологического позитивизма относится к хорошо известному требованию «свободы от ценностей». Социология, по аналогии с естественнонаучными дисциплинами рассматривается как этически нейтральная сфера социальных исследований, стоящая вне классовой и партийной борьбы, ориентирующаяся исключительно только на поиск объективного и беспристрастного знания. Это положение составляет сердцевину позитивистской концепции социального познания. Единственная ценность, которой должен руководствоваться ученый в своей исследовательской практике, - это поиск истины, объективного знания. Нетрудно понять, что эта позиция ведет в конечном счете к апологетике существующего строя, заключает в себе консервативное политическое содержание.16

В западной литературе, определяя сущность ПНС, обычно ограничиваются указанием на свойственное ей заимствование методологии естественных наук, игнорируя общественно-практическое и политическое значение принципа «свободы от ценностей». Дело в том, что существует ставшее уже традиционным в США, по меньшей мере с периода после второй мировой войны, разделение социологии на две области - «чистую» (академическую в узком смысле слова) и прикладную, занятую непосредственным выполнением заказов со стороны правительства, частного бизнеса, различных учреждений и т.д. На прикладную социологию принцип «свободы от ценностей» не распространяется, по причине ее тесной связи с решением практических проблем. Позитивисты, подобно представителям других подходов в рамках академической социологии, считают, что получаемое ими знание носит гуманистическое содержание, служит интересам всех социальных групп, не имеет никакого отношения к классовой и идеологической борьбе. Тем не менее, практика свидетельствует о том, что позитивистская социология в любой своей форме выражает либерально-технократическую идеологию, рассматривающую знание в качестве инструмента для проведения социальных реформ и стабилизации существующего строя.17

В последние годы усиливается тенденция к преодолению разрыва между академической и прикладной социологией, так как масштабы последней значительно расширились, а получаемые результаты мало способствуют свершению изучаемых проблем.

Для того чтобы более конкретно представить ведущие направления развития современной ПНС, необходимо очертить круг познавательных проблем, из которых они выросли. Представителям ПНС в целом присуще стремление преодолеть кризисные явления на путях дальнейшего усовершенствования и модификации методологических нормативов естествознания, а также адаптации новых познавательных средств, как из новейших областей естествознания, так и из западной философии науки, являющейся идейным источником ПНС. Условно можно выделить три различных, но близко соприкасающихся между собой направления развития социологического позитивизма, сформировавшихся в конце 70-х - начале 80-х гг. Первое из них, самое влиятельное, ставит во главу угла задачу создания эффективных логико-методологических средств для формирования социологической теории. Приверженцы этого подхода (Г. Блейлок, Д. Коэн, Л. Фриз, Д. Уиллер) стремятся преодолеть свойственные буржуазной социологии эмпиризм и описательность, увлечение индуктивно-статистическими методами и наметить новую стратегию социологического исследования, дающую возможность интегрировать огромное число фактических данных вместе с этим создать методологическую основу для синтеза конфликтующих между собой различных концепций.18

Второе направление в позитивистской социологии (Дж. К. Хоманс, П.Л. Ван ден Берге, У. Уоллес, Н. Петришек) развивается под знаком оживления натуралистических идей. Исходной базой для них послужила бихевиористская психология, а также различные социал-биологизаторские концепции, возникшие под влиянием биологических дисциплин, изучающих поведение животных - этология и социобиология. Защитники натуралистического подхода настаивают на необходимости включения социологии в разряд биологических дисциплин, стремятся рассматривать деятельность человека точно так же, как и поведение любого другого живого существа, с точки зрения его природной, биологической детерминации, что, по их убеждению, должно способствовать завершению перехода социологии на рельсы естественнонаучной дисциплины и создать условия для полного торжества принципов эмпиризма. Таким образом, сторонники радикально-натуралистического (У. Уоллес, У. Кэттон, Э.Ли, Н. Петришек) подхода видят перспективу преодоления кризисных явлений в западной социологии в переходе от методологического натурализма, образующего центральное ядро позитивистских воззрений, к натурализму онтологическому, который предполагает редукцию социальных явлений к их природной основе.

Третья тенденция в новейшей позитивистской социологии возникает под воздействием англо-американской постпозитивистской философии науки. Это направление соприкасается с первым из двух вышеназванных течений, но в отличие от него сторонники последнего стремятся выработать более мягкие версии позитивистско-нагуралистической методологии, которые могут интегрировать в себе традиционные типы социологического анализа, такие, как структурный функционализм, символический интеракционизм и др. Представители постпозитивистской методологии (Дж. Александер, Дж. Ритцер, Д. Томас, A. Tyдop), так же как и представители других новейших концепций позитивистской социологии, нацеливаются на решение задач, связанных с преодолением теоретического плюрализма и идейного разброда. Следовательно, все три названных направления новейшей позитивистской социологии объективно выполняют «стабилизационные функции», столь характерные для посткризисного периода развития современной западной социологии.19

Анализ этих ведущих направлений новейшей ПНС приводит к выводу об укреплении ее позиций в западном обществоведении. В немалой степени этому способствовали и социально-политические обстоятельства, из которых следует выделить тенденцию возрастания роли научного знания в управлении общественными процессами. На протяжении 70-х годов во всех промышленно развитых капиталистических странах происходило интенсивное расширение фронта прикладных социальных исследований и активное вовлечение социальных исследований и активное вовлечение социальной науки, в том числе и академической, в процесс государственно-монополистического регулирования. Актуальной стала проблема налаживания» эффективного взаимодействия социальной науки с правительственными органами и политическими институтами капиталистического общества. Так, в США во второй половине 70-х годов под эгидой различных правительственных учреждений и научных центров осуществлялось около 30 общенациональных исследовательских программ и проводилось огромное число более мелких прикладных исследований, финансируемых правительством, монополиями, общественными организациями. Все они были нацелены на изучение причин и выработку «научных рекомендаций» по преодолению различных патологических явлений и социальных болезней капиталистической системы. Все это достаточно убедительно говорит о том, что социальная наука в капиталистических странах стала неотъемлемым компонентом государственно-монополистического регулирования общественных процессов, прочно вросла в господствующую политическую надстройку.