Контрольная работа по "Социологии"

В отличие от Лаврова, Михайловский не имел всесторонне  разработанной теории, объясняющей  причины активности личности; он выводил  её, по сути дела, из нравственного самосознания, хотя и не отрицал при этом огромного  воздействия на неё социальной среды, "всей социально обстановки". В  этом смысле, конечно, Михайловский был  большим, чем Лавров, субъективистом.

Этический субъективизм народнических социологов у обоих  приобретал форму всеобъемлющей  философской конструкции, которая  концентрировалась вокруг главного пункта – идеи нравственного суда над жизнью, историей, "естественным ходом" вещей. В своих "Исторических письмах" Лавров говорит, что вся  история человечества – лишь прелюдия, приготовление к подлинному бытию  человечества.

Личность, наделённая способностью страдать и наслаждаться, не может быть сведена, полагал Михайловский, к функции бездушного винтика. Страдания  и наслаждения должны быть введены  в формулу прогресса. Идею прогресса  Спенсера Михайловский считает неверной потому, что движение цивилизации  противоречиво – есть два вида прогресса: прогресс личности и прогресс общества, которые "не всегда совпадают  и в сумму цивилизации входят иногда неравномерно". Лишь тогда, заключал Михайловский, когда "возьмём за центр своего исследования мыслящую, чувствующую и желающую личность", то, естественно, признаем прогрессивным  только такое движение, которое "увеличивает  массу наслаждений этой личности и уменьшает массу её страданий. Как и Лавров, Михайловский смотрел  на историю с позиций должного. Нравственный идеал становится у  него мерилом ценности истории.

Обращаясь к  теме прогресса в русской субъективной социологии, трудно обойти стороной, вопрос о критике Лавровым формулы прогресса  Михайловского, поскольку прояснение её характера даёт возможность выявить  особенности научной системы  Михайловского. Лавров не согласился с  её главным теоретическим аргументом, который заключается в том, что  условием обретения личностью целостности  и самоидентичности является уменьшение общественного разделения труда  в социальном организме при увеличении такового между органами личности. По мнению Лаврова, формула прогресса  должна быть применима ко всем фазисам  истории. Михайловский же отстаивал  идею недифференцированного общества (простая кооперация), по сути дела, согласно Лаврову, отстаивал неисторическую точку зрения, поскольку факты  простой кооперации (т.е. социально  однородного общества) редки в  жизни человечества. Кроме того, Лаврову казалось ошибочным мнение Михайловского о том, что условие  прогресса заключается в уменьшении разделения труда в обществе, ликвидации специалистов, дифференцированность общественного  организма. Лавров считал такой подход Михайловского защитой регресса, поскольку "идеал равенства должен быть достигнут у Михайловского  всеми возможными средствами, даже с ограничением успехов знания и  техники", которые были достигнуты благодаря специализации.

В связи с  этим непременно надо отметить, что  под категорией "разделение труда" Михайловский понимал качество социальных отношений, полноту пребывания человека в социуме. Смена органического  прогресса социально однородным обществом, по существу, означала снятие социально-исторического отчуждения личности, обретения ею подлинной  целостности, гармонического единства её биологической сущности с социальными  условиями.

В основании  социологических доктрин обоих  мыслителей лежал нравственный идеал, идея целостной личности. Именно она, индивидуальность, с производимым из неё нравственным обустроением мира, становилась мерилом сущего. Поскольку действительные тенденции жизни вступали в нравственный конфликт с реальностью, то задача социолога и историка менялась. Учёный должен был исследовать мир не в его реальных тенденциях и противоречиях, а в их будущих формах. Мыслитель был призван исследовать не жизнь, а факторы её улучшающие, отыскать основы человеческого счастья.

Сила для общественных преобразований принадлежит народу, и только он сам может её употребить. Личность противостоит общественным формам только тогда, когда за ней стоит  большинство, масса, сплочённая своими потребностями и интересами. Михайловский замечал: один герой ничего не сделает, не совершит в истории, если его не поддержит большинство.

Массовые движения отличает нераздельность индивидуальных и общественных интересов. Личность только тогда способна повести за собой массы, когда хотя бы на словах выражает интересы этой массы, толпы. В  этом случае личность выступает как  сила действующая, как воплощение сознательного. Массы же, казалось бы, являются образцом бессознательного. Но Михайловский не упрощает проблемы, а пытается затронуть  её глубинные пласты: дело не в героях, считает он, а в особенностях настроения, в характере явлений культурной среды в данный момент и в положении  масс в данной стране.

Таким образом, Михайловский воспользовался "субъективным методом", предложенным ранее Лавровым; он оснастил его рядом аргументов, дополнений и пояснений. Их основной смысл таков: в естественных науках, прибегающих к объективным методам  изучения стихийных материальных явлений, при строгом соблюдении приёмов  сбора, описания, классификации и  обобщения материала, возможно, получить общепризнанный истинный результат (он его называет "правда-истина"); в обществоведении в силу специфики  изучаемых явлений (наличия в  самих объектах сознательного и  бессознательного элементов, объединяемого людьми в цели их поведения) требуются другие приёмы и методы, и результат получается более сложным ("правда-справедливость"). Эти приёмы и дают нам субъективный метод, который при сознательном и систематическом применении не просто вскрывает причины и необходимость исследуемого процесса, но и оценивает с точки зрения "желательности", "идеала". Михайловский так пояснял эту мысль: "Коренная и ничем неизгладимая разница между отношениями человека к человеку и к остальной природе состоит, прежде всего, в том, что в первом случае мы имеем дело не просто с явлениями, а с явлениями, тяготеющими к известной цели, тогда как во втором цель эта не существует. "Мы не можем общественные явления оценивать иначе как субъективно", то есть через идеал справедливости. Речь идёт о методе понимания идей, чувств, ценностей как важнейшей составляющей социального пространства, о роли "сочувственного опыта", как его называл сам Михайловский. Без интроспекции, сопереживания, субъективного подключения к нему этот мир становится в известной мере "невидимым".

Люди в познании социального мира всегда остаются невольными рабами своей групповой принадлежности, оценивают мир только через эту  принадлежность с учётом её интересов. Корреляция групповых установок  с общечеловеческим идеалом, который  характеризуется признанием, оценкой  желательности и нежелательности  ряда явлений, путь изучения условий  для осуществления желательного и устранения нежелательного, т.е. соотнесения  с идеалом "общей справедливости", с которым должен согласиться  каждый, в независимости от своей  групповой принадлежности. Таким  надгрупповым идеалом он считал "равномерное  развитие всех сил и способностей человека", достигаемым, по его глубочайшему убеждению, только при особом однородном общественном устройстве "простой  кооперации" человеческой деятельности.

Социология для  Михайловского представлялась наукой, исследующей желательное в общественной жизни и то, насколько оно возможно, т.е. исследующая общественные отношения  с позиции сознательно выбранного общественного идеала.

Индивидуальностью Михайловский обозначает любое онтологическое целое, "вступающее в отношения  внешнему миру, как обособленная единица" на любых фазах эволюции материи, но особенно интересуется "живой" и общественной формами движения материи. Он считал, что здесь особенно ярко проявляются две тенденции: первая – усложнение организмов и  систем их деятельности, рост различия, дифференциации и взаимной борьбы за существование, и вторая – увеличение относительной самостоятельности  индивидуальностей от других, более  комплексных, сложных организаций, эволюционной и функциональной частью которых они являются, процессы "борьбы за индивидуальность" и, в итоге, рост их однородности и солидарности.

Главная форма "общественной индивидуальности" (ещё раз хочется  подчеркнуть, что это не означает индивидуальность как идейное единство общества, а только один из типов  индивидуальности, присущих обществу), по Михайловскому, является личность (более  мелких "социальных атомов уже нет  в обществе). Наряду с неделимой "человеческой индивидуальностью" в социуме  есть и более сложные, делимые "общественные индивидуальности" – различные  социальные группы. Все виды "общественной индивидуальности" борются между  собой. За долгую историю человечества сложилось два чётких состояния  этой борьбы ("простая" и "сложная  кооперация"). При "сложной кооперации" есть одна общая закономерность –  возрастание неудовлетворения потребностей, когда люди начинают испытывать враждебность общества. В этой ситуации существует два вида протестующего поведения  – "вольница" (активная форма протеста) и "подвижники" (люди, которые стремятся  уйти от общества, заняться переоценкой, заглушить свои потребности). Оба вида протеста часто переходят друг в друга, так как в их основе лежит общий механизм подражания, как особого состояния группового сознания. При подавлении человеческой индивидуальности практически до нуля в этих условиях неизбежно появление героя, увлекающего обезличенную массу любым актом. Герой шаблонизирует поведение толпы. Толпа характеризуется особым коллективно-психологическим состоянием сознание и подсознания. Масса представляет собой монотонную, однообразную субстанцию, которая стремится к подражанию яркой индивидуальности героя.

Наконец, надо сказать, о том, как старался Михайловский дать такое определение общественному  прогрессу, чтобы эта (или эти) формула (или формулы в совокупности) могла  служить своеобразным философским  камнем для построения "золотого века". "Прогресс есть постепенное  приближение к целостности, неделимости, к возможно полному и всестороннему  разделению труда между органами и возможно меньшему разделению труда  между людьми". Прогресс – это "борьба за индивидуальность". Прогресс – "последовательная смена форм кооперации", или смена трёх этапов "борьбы за индивидуальность" в  человеческой истории – объективно-антропоцентрического (исходная "простая кооперация"), эксцентрического ("сложная кооперация") и субъективно-антропоцентрического (вторая разновидность "простой кооперации"). К сожалению, та доля утопизма, которая  прослеживается в работах Михайловского, пока подтверждается на практике –  справедливое "золотое" общество свободных и равных бывает либо в  прошлом, либо в будущем. [5]

Психологическое направление в социологии России сложилось в 1890-х годах. Именно в  это время вышли фундаментальные  труды наиболее ярких его представителей Е.В. Де-Роберти, Н.И. Кареева и других. В теоретическом отношении их труды базировались на идеях, высказанных  французами Г. Тардом и Г. Лебоном, немцами М. Лацарусом, X. Штейнталем, американцами Л. Уордом и Ф. Гиддингсом, а также русскими социологами П. Лавровым и Н. Михайловским, которые, как и указанные мыслители Запада, были склонны к известной психологизации в объяснении явлений общественной жизни.

    Главные труды Е.В. Де-Роберти (1843-1915) и Н.И. Кареева (1850-1931) касались фундаментальных  проблем общественного развития - его изначальных причин и движущих сил, основного содержания и направленности, прогресса и регресса в развитии общества, роли масс и личности в  истории и т. д. Все эти проблемы решались ими исходя из признания  главной роли в поведении и  деятельности людей их индивидуальной и коллективной психологии.

    Такой теоретический и методологический подход к исследованию общественных явлений Е.В. Де-Роберти развивал в своих трудах «Социология», «Социальная  психика», «Новая постановка основных вопросов социологии», «Философия и  ее задачи в XX веке» и др. Его работы по теоретической социологии тесно  смыкались с работами по социальной психологии и философии.

    Е.В. Де-Роберти нередко называют представителем позитивистской философии. Это имеет  свои основания. В соответствии с  основными установками философско-социологического позитивизма Де-Роберти стремился  «поднять эмпирическое (опытное.- Авт.) знание общественных фактов на высоту точной теории». При этом он заявлял, что «всемирная история рас, народов, государств является колоссальным по своим размерам сплошным социологическим  опытом». В духе позитивизма О. Конта  он называл социологию опытной наукой об обществе, как и В. Парето, говорил  о необходимости использовать экспериментальный  метод «в изучении социальных явлений  и ввести этот метод в так называемые нравственные и политические науки».

    В своей «психологической социологии»  Де-Роберти исходил из того, что  все общественные явления представляют собой результат деятельности людей, которая направляется присущими  им психическими факторами, прежде всего  их желаниями, эмоциями, страстями, образом  мыслей, волей и т. д. Делается вывод, что «все общественные явления в  известной мере совпадают с явлениями  собственно психическими». Поэтому  социология как опытная наука  об обществе должна быть тесно связана  с психологией, предметом которой  является психическая деятельность людей, определяющая их социальную деятельность. Правда, Де-Роберти пояснял, что психическая  деятельность людей развивается  под влиянием биологических факторов и их социальной деятельности. Однако ведущим звеном в данном взаимодействии он называл именно психическую деятельность людей. Основную цель социологии Де-Роберти  видел в познании "законов психического взаимодействия» . Он писал, что социология делает свои выводы на основе постижения психологических механизмов деятельности и поведения людей и законов  их психического взаимодействия.

    Говоря  о психическом взаимодействии людей, Де-Роберти указывал на значение как  индивидуальной, так н коллективной психики. Последняя предстает как  совокупность коллективных восприятии, чувств, настроений, образа мыслей тех  или иных социальных групп, определенных масс людей и национальных общностей. В Западной Европе проблемы коллективной психологии исследовали Э. Дюркгейм, Г. Лебон, М. Лацарус, X. Штейнталь, В. Вундт  и другие мыслители. Многие из них  характеризовали коллективную психологию как психологию народов и масс. Де-Роберти глубоко проанализировал  влияние коллективной психики людей  на поведение и деятельность различных  социальных групп и слоев, в том  числе семьи, племени, касты, класса, нации и т. д. По его мнению, социология по своему содержанию во многом совпадает  с социальной психологией. Значение последней он раскрывает в своем  труде «Социальная психика».

    Е.В. Де-Роберти считал, что коллективная психика, проявляясь в поведении  людей, тем самым воплощается  в их морали, определяет нравственные нормы и принципы человеческой жизнедеятельности. По его мнению, индивидуальная и  коллективная психика людей, их психический  склад воплощаются во всех проявлениях  их духовной и материальной культуры, в системе экономических, политических и других институтов функционирования общества.

    Существенный  вклад в обоснование роли и  значения психологических факторов в развитии общества внес Н.И. Кареев. Уже простое перечисление его  работ свидетельствует о широте мышления ученого: «Основные вопросы  философии истории» в двух томах, «Общий ход всемирной истории», семитомный труд «История Западной Европы и Новое  время», «Сущность исторического  процесса и роль личности в истории», «Историко-философские и социологические  этюды», «Историология. Теория исторического  процесса», «Общие основы социологии»  и др.