Глобальные проблемы человечества

Основу современного энергетического баланса мира по-прежнему составляет жидкое и газообразное топливо (более 60% в развитых и 40% в развивающихся странах). Поэтому на развитие энергетики мира в ближайшие годы решающее влияние будет оказывать положение на мировом рынке углеводородных топлив, в первую очередь — нефти.

Именно с нею связан разразившийся в начале 70-х годов энергетический кризис в мире. Точнее, это произошло в 1973 году, когда страны Ближнего Востока вдруг резко подняли цены на нефть. Тогда на эта государства приходилось уже более 37% мировой капиталистической добычи нефти, гораздо больше, чем добывали США. При этом нефтедобывающие страны Ближнего Востока были уже не изолированными друг от друга, они действовали вместе, в рамках ОПЕК — Организации стран производителей и экспортеров нефти, возникшей в 1960 году.'

С 1973 по 1981 год цены на нефть подскочили в 5 раз, поток долларов устремился на Ближний Восток, нефтедобывающие страны региона могли собрать тогда “все золото мира”. Они неслыханно разбогатели. (Интересно, что в 70-х годах район Абу-Даби на космических снимках был однообразным — почти сплошная пустыня, сейчас это спланированный город с лучами современных магистралей, с крупным портом. Объединенные Арабские Эмираты, о существовании которых раньше знали лишь филателисты (там выпускаются очень красивые марки, и раньше это было одним из главных источников дохода), превратились в цветущую страну, а Абу-Даби — столицу одного из эмиратов — современный город, утопающий в зелени, разнообразный и модернистский по архитектуре. То же самое можно сказать и о других городах и странах Ближнего Востока.)

Скачок цен оказался настоящим шоком для Запада — на какие-то недели, даже месяцы опустели автострады Западной Европы, паника поддерживалась прессой, обличавшей “злодейских шейхов” в подрыве западной экономики.

Но нефтяной кризис принес и определенную пользу для экономики западных стран. Он заставил задуматься об ограниченности запасов черного золота и принять резкие ответные меры экономии нефти, экономии энергии вообще. Это видно сегодня даже в бытовых мелочах: температура в государственных учреждениях ФРГ должна быть не выше 18°С, на лестнице домов свет зажигается на те минуты, которые необходимы человеку, чтобы подняться до своего этажа. Из таких мелочей складываются сэкономленные миллиарды долларов, марок, франков. Фирмы США — производители оконного стекла —в 80-х годах начали широко использовать особое покрытие для стекла, которое, не влияя на освещенность, резко сокращает потери тепла. На отопление и освещение зданий в промышленно развитых странах уходит такое количество топлива, которое равно объему нефти, добываемой странами ОПЕК. Меньше стало буйство световой рекламы на улицах западных городов, во всяком случае, в первые годы шока. Особо экономно стали относиться к нефти, стараясь снизить ее потребление, усилить более дешевые секторы энергетики.

В 1973 году доля нефти в мировом потреблении первичных источников энергии составляла 41%, в 1990 году она упала до 33% и продолжает снижаться. США — самый крупный потребитель и производитель нефти среди западных стран — весь этот период обходились стабильным количеством энергии при огромном экономическом росте. В то же время кризис дал толчок, как вы знаете, освоению нового нефтяного района — Аляски, строительству нефтепровода через канадскую территорию.

В ОПЕК сейчас входят Алжир, Венесуэла, Габон, Индонезия, Ирак, Иран, Катар, Кувейт, Ливия, Нигерия, Объединенные Арабские Эмираты, Саудовская Аравия, Эквадор.

Эволюция мирового энергетического баланса

Правда, по-строгому счету, экономику США все же нельзя считать энергосберегающей: ведь только на бензин для гигантского автомобильного парка страны уходит 1/3 всей нефти. К тому же цены на бензин в США в два-три раза ниже, чем в Западной Европе или Японии, а это не стимулировало создание экономичных моделей автомашин.

Серьезные выводы сделала для себя Западная Европа — с 1973 по 1988 год ввоз нефти здесь сократился на 170 млн т — гигантский скачок в сторону экономии и самообеспечения. Этому помогло открытие больших нефтегазовых месторождений в Северном море, которое за эти годы покрылось сетью буровых платформ. Самыми богатыми оказались британский и норвежский секторы моря, эти страны стали экспортерами нефти, своеобразными “шейхами Европы”. Франция, обделенная нефтью, усиленно развивает атомную энергетику (сейчас на ее АЭС производится 70% всей вырабатываемой электроэнергии в стране). В ЕС существует сейчас 600 специальных проектов, цель которых — экономия энергии.

Но настоящее чудо произошло в Японии, по сути второе “экономическое чудо”. Страна, больше всех зависящая от импорта топлива (на 83% против 50% в Западной Европе и 10% США), снизила энергоемкость своего хозяйства на 50% и стала мировым лидером энергосберегающей экономики. Она бросила миллиарды долларов на разработку и осуществление программ “Солнечный свет” (развитие возобновляемых источников энергии) и “Лунный свет” (повышение эффективности энергетики). И результаты налицо: если богатые топливом США тратят на его оплату 10% всего ВНП, то “бедная” Япония —только 4%.

Страна восходящего солнца усилила поставки топлива из “надежных” районов —угля из Австралии, газа — из Индонезии, создала “цепочку” снабжения сжиженным газом с Ближнего Востока, а главное — развернула мощную атомную энергетику. Программа ускоренного строительства АЭС до 2030 года предусматривает сооружение 120 ядерных реакторов (вспомним, что вся территория Японии — 372 тыс. км2, что равно нашей Амурской области, где живет в 100 раз меньше людей). При этом стандарты безопасности АЭС настолько велики, что японцы не боятся строить их в нескольких километрах от крупных городов или национальных парков.

Энергетический кризис заставил думать и изобретать, дал мощный толчок прогрессу во многих сферах: именно в 70—80-х годах появились супертанкеры для перевозки до 500 тыс. т нефти, именно в эти годы были проложены подводные нефте- и газопроводы, вплоть до межконтинентальных (Алжир — Италия), возникли “цепи” международных поставок сжиженного газа на особых судах с дорогостоящими установками по его сжижению (уменьшение объема в 700 раз) в портах экспорта и превращению в нормальный газ в портах импорта. Возникло и массовое производство буровых и эксплуатационных платформ для разработки морских месторождений нефти и газа. Но главным была экономия, всемерная экономия энергии...

Дорогая нефть стала практически недоступной для большинства развивающихся стран, лишь самые мощные из них смогли противопоставить что-то кризису (Бразилия, например, создала производство спирта из сахарного тростника, его смесь с бензином стала горючим для машин). Американские исследователи справедливо замечают, что нефтяной кризис отозвался “дровяным кризисом” для развивающихся стран” резким взлетом цен на древесное топливо.

Советский Союз тогда не испытывал кризиса, запасы нефти катались более чем достаточными, добыча её в 70-х - в начале 80-х годов росла, мы вышли на первое Место в мире по добыче нефти. Рос и ее экспорт. Сто ит ли радоваться этому сейчас? И да, и нет. Да, потому, что без нефти нам бы жилось сегодня совсем плохо. Нет, потому что при столь значительном экспорте и сравнительно малой глубине переработки мы в общем-то неоправданно растрачиваем наше национальное богатство. Скачок цен на нефть принес стране массу твердой валюты — 176 млрд долларов только в 1976—1984 годах. Но эта гигантская сумма “растеклась” совсем незаметно — в годы застоя она не была использована ни для массовых закупок новейших технологий, ни для подъема жизненного уровня народа.

Наш экспорт в страны Запада в основном состоит из нефти и газа. Но и увеличение добычи, и формирование экспорта этих ресурсов достаются все более дорогой ценой. Все дальше на Север, от Тюмени на Ямал уходят буровые вышки, все сложнее и дороже обходится добыча и транспортировка нефти. Вахтовые поездки нефтяников — это сотни и тысячи километров на самолетах, прокладка дорог и трубопроводов идет в условиях вечной мерзлоты. Подрываются основы существования малых народностей Севера — в частности, газо- и нефтепроводы пересекают традиционные пути кочевок оленьих стад.

Так, заметную лепту в сокращение поголовья диких оленей внесло сооружение газопровода Мессояха-Норильск, нарушившего традиционные пути миграции оленей, которые вынуждены были вытаптывать и выедать пастбища домашних оленей. Катастрофическое сокращение поголовья оленей приводит к разрушению не только жизненного уклада, но и психологии, ценностных ориентаций аборигенов. Ибо олень —это и промысел, мясо и транспорт, одежда и обувь, язык и культура. (Немногие знают о том, что массовое безбрачие на Севере сегодня в значительной мере связано именно с отсутствием оленей.) В последние годы вместо дальнейшего подъема добычи нефти впервые наметился спад — видимость изобилия оказалась иллюзией, а топливно-энергетическое хозяйство страны оставалось все эти годы затратным и малоэффективным.

В последние годы развала хозяйства положение нефтяной отрасли стало катастрофичным: добыча нефти в 1991—1993 годах продолжала падать, и мы были отброшены на 15 лет назад (на уровень 1975—1976 годов). Трудности добычи были умножены хозяйственными трудностями страны, обострением всей обстановкиперестроечного периода. Сейчас нам грозит превращение из страны-экспортера нефти в страну-импортера. Украина уже ориентируется на импорт нефти на Ирана, прибалтийские государства испытывают серьезные трудности с энергоснабжением. Все это заставляет задуматься над вопросом — а нет ли угрозы истощения запасов нефти, вопросом, который мы раньше обходили с позиций “геологического оптимизма” (обычная формула: мировые запасы все время росли, несмотря на бум добычи). По американским оценкам, истощение общих геологических запасов наступит достаточно быстро, и в 2059 году — к 200-летнему юбилею первой в мире нефтяной скважины — на нашей планете уже мало, что останется от этого энергоносителя.

И США, и Западная Европа уже делают выводы из такой перспективы, снизив потребление нефти. Американские прогнозы в отношении своих запасов стали довольно пессимистичными — в 1985 году важнейший показатель “запасы — добыча” достиг своего низшего уровня, оценки запасов на морском шельфе были снижены вдвое, бурение новых скважин на Аляске оказалось самым дорогим за всю историю нефте-разведки. Руководитель крупнейшей американской нефтяной компании заявил , что если цены на нефть упадут ниже 20 долларов за баррель ', то “мы закончим то, что делаем на Аляске, и на этом остановимся”.

Подходит к концу и нефтяной бум в Северном море. Перспектива нефтеснабжения Западной Европы выглядит не такой уж надежной — считается, что в 90-х годах ресурсы нефти и газа начнут иссякать. А оставшиеся остовы сотен буровых платформ уже осложняют судоходство в этом переуплотненном бассейне с интенсивным движением судов.

Делают свои выводы и страны ОПЕК — их доля в мировой добыче нефти заметно упала. Больше всего сократили производство страны Ближнего Востока: в Саудовской Аравии в 80-е годы произошло сокращение добычи в 4 раза (!), в Иране и Ираке добыча резко упала в годы бессмысленной и жестокой ирано-иракской войны, когда судоходство в Персидском заливе шло почти в обстановке боевых д ействий. Фактически была свернута нефтедобывающая промышленность в Кувейте — жертве иракской агрессии.

Почему “шейхи” снижали добычу? Во-первых, они пытались придержать падение цен, которое началось в 80-х годах из-за снижения спроса на нефть (а это снижение больно ударило по всем странам ОПЕК). Вводились квоты добычи (не больш е определенного уровня), регулярно собирались совещания стран — членов ОПЕК, за которыми пристально следил весь мир. Согласование — кому сколько добывать — шло отнюдь не бесконфликтно, доходило и до резких конфликтов. Агрессия Ирака против маленького Кувейта (1990 г.) — самый яркий пример этой остроты.

Во-вторых, имелась и стратегическая линия — попридержать добычу, с тем чтобы богатейший нефтегазовый район мира оказался монополистом в будущем XXI веке, диктатором цен в обедневшем нефтью мире.

А как поступала в то же “золотое” для нефтедобывающих стран время наша страна? Мы наращивали и добычу, и экспорт нефти. Ценнейшее нефтяное сырье продавалось по крайне низким ценам внутри страны, никак не стимулируя его экономию. Это было именно сжигание ассигнаций — нефть шла по 70 рублей за тонну, тогда как на мировом рынке она продавалась в 10 раз дороже. По “мягким” ценам, уступающим мировым, советская нефть шла и в страны Восточной Европы.

С большим запозданием все это начало меняться. Лишь в 1990 году были снижены поставки жидкого топлива в страны Восточной Европы, с 1991 года изменены внутренние оптовые цены на нефть, а поставки на Восток Европы осуществляются только за твердую валюту. Наше экономическое положение не позволяет больше благотворительности, оно требует нормальных расчетов в условиях рыночной экономики.

И все же главным направлением является переход от энергозатратной к энергосберегающей экономике внутри страны.

Самое тревожное в этом — сохраняющаяся у нас тенденция развития. Если в западном мире шок кризиса заставил принять жесткие меры экономии, оперативно приспособить хозяйство к новым условиям, то у нас в годы застоя все шло наоборот , как бы не замечая угрозы. С 1965 по 1986 год расход электроэнергии на тонну выплавленной стали поднялся в СССР с 689 до 727 квт/ч, на производство тонны бумаги с 697 до 867, на добычу тонны угля — с 29,6 до 33,6, более чем удвоилась энергоемкость нефтедобычи — с 26,3 до 59 квт/ч на тонну нефти.

На единицу валового внутреннего продукта (ВВП) в середине 80-х годов наша страна потребляла нефти —на 36%, угля —на 56%, газа—на 42 % больше, чем США.

В годы перестройки показатели энергосбережения не улучшились. Более того, суверенизация республик и развал Союза существенно ухудшили всю схему энергоснабжения. Теперь при меньшем объеме первичных энергоресурсов нам придется снижать энергоемкость всего хозяйства, выходить на режим жесткой экономии. Резкое повышение цен на нефть явится при этом серьезным стимулом к энергосбережению, большей экологичности всего хозяйства СНГ.

В глобальных масштабах энергетическая и сырьевая проблемы – проблемы-близнецы. Появились они в 70-е годы. Проблемы ресурсообеспеченности и раньше приобретали определенную остроту, но обычно это относилось к отдельным районам и странам. Лишь за три послевоенных десятилетия из недр Земли было извлечено больше минерального топлива и сырья, чем за всю предшествующую историю человечества. Объем мировой добычи полезных ископаемых стал удваиваться каждые 10-15 лет. Это способствовало возникновению энергетического и сырьевого кризисов.