Риторика Аристотеля

Именно в третьей книге  сосредоточены многие размышления  Аристотеля о приемах, усиливающих  экспрессивность речи. Проводя здесь, как и в "Поэтике", линию интеллектуальной эстетики, Аристотель признавал достоинством речи ее ясность и уместность, а реальный путь для достижения этих качеств видел в сближении ораторской прозы с разговорной речью. Эти советы оратору в его работе над стилем Аристотель изложил в виде исторического экскурса: "Поскольку поэты, трактуя обыденные предметы, как казалось, приобретали славу своим стилем, то сначала создался поэтический стиль, как, например, у Горгия. И теперь еще многие необразованные люди полагают, что именно такие люди выражаются всего изящнее. На самом же деле это не так, и стиль в ораторской речи и в поэзии совершенно различен, как это доказывают факты: ведь даже авторы трагедий уже не пользуются теми же оборотами, но подобно тому, как они перешли от тетраметра к ямбу на том основании, что последний более всех остальных метров подобен разговорному языку, точно так же они отбросили все выражения, которые не подходят к разговорному языку, но которыми они первоначально украшали свои произведения и которыми еще и теперь пользуются поэты, пишущие гекзаметрами. Поэтому смешно подражать людям, которые уже и сами не пользуются этими оборотами" [1, c. 155].

Вслед за Исократом Аристотель настаивал на разграничении способов словесного выражения в публицистике и в художественной прозе; ораторам он советовал употреблять слова всем известные, сохраняя их подлинный смысл, что до метафор и сравнений, он видел в них поэтические обороты, очень избирательно применяемые в ораторской практике. Так рождалась аристотелевская формула хорошего стиля, который отличала правильность в употреблении грамматических форм и утилитарно-логическое требование ясности. Для автора "Риторики" оказались неприемлемыми многие стилистические опыты софистов V в. до н.э.: собрав примеры из их сочинений, он характеризовал общий смысл их стиля как "холодность", то есть неестественное, надуманное, тяжеловесное велеречие, противопоставив его той "ясности", которая делает прозу убедительной [5, c. 51].

Аристотель разъяснял  оратору, какое именно сочетание  слов делает речь ясной или "холодной", сжатой или пространной и в чем должна состоять "уместность", сосредоточив анализ вокруг выразительной силы слова. Ориентируясь, как на норму, на интеллектуальное наслаждение и тонко чувствуя богатство выразительных оттенков в слове, Аристотель привлекал примеры из поэзии и прозы, чтобы показать, чему оратор должен следовать и чего избегать. Эстетический эффект речи, ее приятность Аристотель называл словами (букв. "столичный" в противоположность "деревенскому") и ("славный"). При подборе цитат выявилась главная тенденция рассуждений Аристотеля: критика мировоззренческих основ софистики V в. до н.э., уважение к опыту ораторов IV в. до н.э. и отношение к поэзии как к источнику примеров хорошего и плохого стилей. Любопытно, что среди множества примеров из ораторской прозы греков воспитатель Александра Македонского ни разу не цитировал знаменитого противника македонцев Демосфена.

Теория словесного искусства  Аристотеля на века вперед определила многие правила в создании публицистических текстов. Аристотель, в отличие от предшествующих риторов, в своих руководствах не ограничивался простым перечислением выразительных приемов, а предлагал общие принципы построения художественного произведения. Продолжая начатое риторами сближение поэзии и риторики, Аристотель анализировал поэтическое искусство при помощи параметров, которые уже до него применялись в ораторской речи ("правдоподобие", "надлежащее"). Однако его работа не сводилась к простому расширению диапазона действия риторики. В эмпирическое исследование экспрессивных средств он внес кардинальное новшество, введя в риторику новый критерий ценности, новое понимание приятности.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

 

«Предельно обобщая реальную историю многовекового противоборства двух риторических традиций и идя  на неизбежные в этом случае упрощения, можно говорить об Аристотеле, как  о наиболее последовательном представителе  теоретической философской риторики, определявшей в качестве цели своей  разработку «возможных способов убеждения  относительно каждого данного предмета»  [6, c. 8].

Для Аристотеля "приятно" в искусстве не волшебное очарование, не утилитарная польза, не абсолютное благо, а удовольствие, получаемое от знания. Вследствие этого в его глазах стали особенно ценны те эмоции и впечатления, которые способствуют познанию: удивление, удобопонимание, ясность. А в прямой связи с этим получили новое толкование и сами изобразительные приемы: их главную задачу Аристотель увидел в том, чтобы доставить слушателю интеллектуальное наслаждение, специфическое для каждого жанра, и признал, что нужный эффект зависит от вполне конкретных приемов композиции, синтаксиса, словоупотребления.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

 

1. Античные риторики / Под ред. А.А. Тахо-Годи. М.: Изд-во Моск. Ун-та, 1978.
2. Аристотель и античная литература / Отв. ред. М.Л. Гаспаров. – М.: Наука, 1978.
3. Делите Д. Античная литература. М.: Греко-латинский кабинет, 2003.
4. Ковалёва Е.И. Когнитивно-прагматический аспект теории речевого акта: от риторики Аристотеля к современным положениям // Вестник МГУ. Лингвистика. 2011. № 1. С. 66-72.
5. Корнилова Е.Н. Риторика — искусство убеждать. Своеобразие публицистической античной эпохи: Учебное пособие. — М.: Изд-во УРАО, 1998. — 208 с.
6. Общая риторика: Пер. с фр. / Ж. Дюбуа, Ф. Пир, А. Тинон и др. – М.: Прогресс, 1986. – 392 с.
7. Рождественский Ю.В. Теория риторики: учебное пособие. М.: Флинта: Наука, 2006. – 512 с.