Заповеди любви в иудаизме

Введение

«Возлюби ближнего своего, как самого себя» – библейские слова, ставшие фундаментом иудаизма, монотеизма, идеей, к которой, по крайней мере на словах, устремляется современная цивилизация. Английский писатель и мыслитель Клайв Льюис утверждал, что в основе вообще всех великих цивилизаций лежало то самое «золотое» правило: «Поступай с другими так же, как хочешь, чтобы они поступали с тобой». Или же в обратной формулировке, принадлежащей еврейскому мудрецу Гилелю: «Не делай другим того, чего не желаешь себе». В теории игр это правило назвали взаимным альтруизмом или принципом «услуга за услугу». И как показали последующие исследования с помощью методов компьютерной симуляции, такая стратегия оказалась лучше для выживания в группе.

Иудаизм – это традиция любви, будь то к Богу, или к ближнему. Но вместе с тем это еще и традиция справедливости. Альберт Эйнштейн говорил о «почти фанатичной любви к справедливости», из-за которой он бесконечно благодарен судьбе и счастлив тому, что рожден евреем. Почему в иудаизме такое значение придается и любви, и справедливости? Неужели одной любви недостаточно?

Удивительное дело, слово «любовь» упоминается в книге Берейшит 11 раз, и почти каждый раз оно рождает споры и конфликты. Например, Ицхак любил Эйсава, но Ривка любила Яакова, и это привело к междоусобной войне между братьями. Яаков любил Иосифа, первенца Рахель, больше остальных сыновей, и в конечном счете это привело к тому, что братья продали Иосифа в рабство.

 

 

 

 

 

 

Заповеди любви в иудаизме

Иудаизм - современное название древнейшей монотеистической религии мира. Название происходит от греческого слова “иудаисмос”, которым в начале новой эры обозначали религию еврейского народа. Это слово в свою очередь происходит от еврейского слова “иехуда” (призванный восхвалять Б-га). Этот термин появляется во второй книге Маккавеев (2:21, 8:1, 14:38) и в послании Галатам апостола Павла (1: 13 - 14).

О мировом значении этой религии нельзя сказать выразительнее и лучше русского мыслителя Н.Я. Данилевского: “среди него (еврейства) выработалось то религиозное миросозерцание, которое подчинило себе самые высокие развитые цивилизации и которому суждено было сделаться религиею всех народов, единою, вечною и непреходящую ее формой (Н.Я. Данилевский, Россия и Европа. СПб, 1995. С.402). Более того, он полагал, что иудаизм является основой особой еврейской цивилизации. Естественно, что говоря о “всех народах”, автор имел ввиду единоверных ему приверженцев христианства, которое зародилось в иудаизме и в значительной степени прямо переняло его религиозную традицию. Эту мысль продолжает великий русский религиозный философ В. Соловьев, подчеркнув, что только у евреев религия принимает форму Союза или Завета между Б-гом и человеком как между существами, “хотя и неравносильными, но нравственно однородными” (В. С. Соловьев. Еврейство и христианский вопрос// Тайна Израиля. СПб, 1993 С.40)

Несомненно также то огромное влияние, которое оказал иудаизм на становление учения ислама - третьей и самой молодой мировой монотеистической религии. В связи с этим иудаизм, христианство и ислам называются “религиями Авраама”, по имени патриарха Авраама, согласно иудейской традиции, родоначальника еврейского народа, жившего около четырех тысяч лет тому назад.

Заповедь любви в ее известном нам – полном и развернутом виде провозглашается Христом в ответ на вопрос о высшем законе.

В Евангелии от Луки она дана в одном предложении и как одна заповедь: "Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всею крепостию, и разумением твоим, и ближнего твоего, как самого себя" (Лк. 10:27).

В Евангелии от Матфея - развернуто, как две заповеди: "...'Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и разумением твоим': Сия есть первая и наибольшая заповедь; Вторая же подобная ей: 'возлюби ближнего твоего, как самого себя'. На сих двух заповедях утверждается закон и пророки." (Мф. 22:37-40). Так же и у Марка и Иоанна двоичность заповеди эксплицирована в самой формуле.

Эти заповеди известны тем, кому проповедовал Христос. Беззаветная любовь к Богу была заповедана во Вторазаконии в тех же самым словах (Втор. 6:5). Любовь же к ближнему предписывалась в Левите. Причем в различных нормативных контекстах. Во-первых, это повеление, которым по существу ограничивался талион и на которое дается ссылка в маргиналиях к евангельской заповеди любви: "Не мсти и не имей злобы на сынов народа твоего; но люби ближнего твоего, как самого себя" (Лев. 19:18). Во-вторых, это наставление об отношении к пришлым: "Когда поселится пришлец в земле вашей, не притесняйте его. Пришлец, поселившийся у вас, да будет для вас то же, что туземец ваш; люби его, как себя; ибо и вы были пришельцами в земле Египетской" (Лев. 19:33-34).

Эти повеления, дополняя друг друга как будто представляют то же самое требование, которое в качестве фундаментального провозглашается Христом. Они – один из культурных и идейных источников заповеди любви. Однако их императивное содержание во многом отличается от того, что заповедуется в заповеди любви:

а) То, что в русском тексте книги Левита дано фактически одной формулой любви к другому, в оригинале именно по содержанию было различным: любовь к ближнему в собственном смысле этого слова (словом "ближний" в русском переводе передано древнееврейское re'eha, что значит "товарищ", "другой" в созвучии с "другом") отличалась от любви к чужому, ставшему своим, или - в раббинистской трактовке - к новообращенному. Эти повеления выглядят одинаково, но не являются таковыми по содержанию: у любви к ближнему, которым является друг, и у любви к ближнему, которым является чужой, ставший своим, могут быть разные основания.

б) Эти два повеления даны в ряду разнообразных других требований житейского, производственного, ритуального, обычно-правового и нравственного характера; они специально не выделены.

Закон Моисея предписывал строго следовать талиону и мстить за смерть родичей, а также крайне жестоко обходиться с лжепророками, идолопоклонниками, народами другой веры.

Для более точного понимания ветхозаветного, или иудейского контекста этой темы надо принять во внимание, что в Пятикнижии поздняя идея агапэ передана другим словом - "hesed", которое обозначало "доброту", "любящую доброту". Так выражался принцип отношения Бога к людям, а также то, что он ждал от людей в их отношении друг к другу: доверительность и верность. В Септуагинте hesed переводится словом "eleos". В добиблейской греческой литературе слово "eleos" обозначает чувство, которое возникает при виде незаслуженных страданий. У Аристотеля это – чувство, противоположное гневу: сочувствие, жалость, сострадание.

Уже в Пятикнижии Бог выступает не только как устрашающий, но и как милосердный, многомилостивый, человеколюбивый, снисходительный (Исх. 33:6).

В Притчах Соломоновых мы встречаем поучения, которые, безусловно, лежат в русле этики любви, напр.: "Если голоден враг твой, накорми его хлебом; и если он жаждет, напой его водою<...>" (Пр. 25:21). Но идея здесь другая: не твое дело разбираться с врагом, оставь это Господу. В поучении утверждается положительная благожелательность в отношении врага, но она подкрепляется главным образом обещанием последующей помощи со стороны Бога: "Ибо делая сие, ты собираешь горящие угли на голову его, и Господь воздаст тебе" (Пр. 25:22).

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Библейские образы любви

Создание семьи, рождение и воспитание детей является выполнением одной из главных заповедей Всевышнего.

Примере праматерей еврейского народа это ярко подтверждает. Это касается и Леи, старшей дочери Лавана, сестры Рахели, первой жены Яакова. Яаков женился на Лее вследствие хитрости Лавана, который в брачную ночь подменил ею обещанную Яакову Рахель. Лия родила Яакову шестерых сыновей: Реувена, Шимона, Леви, Иехуду, Иссахара и Звулуна, а также дочь Дину.  Лия стремилась снискать расположения мужа, о чем, в частности, свидетельствуют символические имена, данные ею сыновьям. Бог вознаградил Лею, благословив ее детьми.

Возможно, что древнее предание о взаимной зависти сестер и их соперничестве за любовь общего мужа Яакова легло в основу запрета в иудаизме жениться на сестре жены при жизни жены. Хотя, в отличие от Рахили, обстоятельства смерти Леи не описаны в Торе, ее захоронение в пещере Махпела упоминается в завещании Яакова сыновьям наряду с захоронениями там других праотцев и праматерей — Авраама, Сарры, Ицхака и Ревекки. Имя Леи приводится также в генеалогии кланов, происходящих от Яакова. В еврейской традиции (отраженной как в мидрашах, так и в литургии) имя Леи всегда стоит последним при перечислении прародительниц еврейского народа, однако ее вместе с Рахелью почитают как матерей, «которые построили дом Израилев». И поныне их именами принято благословлять невесту в день бракосочетания. Толкуя противопоставление «слабых» (возможно, некрасивых) глаз Леи красоте Рахели, Аггада рассказывает, что вначале Лея была красива не менее сестры, но ее глаза потускнели и ресницы выпали из-за слез, которые она пролила, узнав, что ей как старшей дочери Лавана предназначено стать женой старшего сына Исаака, Эсава, о дурном нраве которого она была наслышана. О праведности Лии повествует также Аггада, согласно которой она, зная, что Яакову суждено иметь 12 сыновей, после первых родов Рахели умоляла Бога послать сопернице еще одного сына. Будучи старшей дочерью, Лия получила большие дары от Бога: ее потомкам принадлежит как священничество, так и царство.

Как вы помните, Рахель, младшая дочь Лавана, сестра Леи, вторая жена Яакова, мать Йосефа и Биньямина. Согласно Торе, Яаков встретил Рахель, когда прибыл в Харан, спасаясь от гнева своего брата Эсава; Яаков полюбил ее с первого взгляда и согласился работать за нее на Лавана семь лет. Когда срок истек, Лаван пошел на хитрость и в брачную ночь подменил Рахель Леей. Когда наутро Яаков обнаружил подмену, Лаван объяснил, что он был обязан выдать замуж старшую дочь раньше младшей, и согласился отдать ему и Рахель, если Яаков обязуется проработать на него еще семь лет. Рахель была «красива станом и красива лицом», и Яаков любил ее больше, чем «слабую глазами» Лею. Однако Рахиль оставалась бесплодна и завидовала плодовитости Лии. Отчаявшись, она, как прежде Сарра, отдала свою служанку Билху в наложницы мужу; рожденных Билхой Дана и Нафтали Рахиль считала собственными сыновьями. (Мотив бесплодия и позднего рождения ребенка распространен в повествовании о патриархах — пример, Сарра, Ревекка.) В конце концов Рахель забеременела и родила сына, сказав: «Снял (асаф) Бог позор мой. И нарекла ему имя Йосиф, сказав, Господь даст (йосеф) мне и другого сына». Рахель умерла во время вторых родов на пути из Бет-Эля в Эфрат, в Бет-Лехеме; умирая, она нарекла своего второго сына Бен-Они (сын моего страдания), однако Яаков дал ему имя Биньямин. Яаков похоронил Рахиль не в семейном склепе в пещере Махпела, а там, где она умерла — у дороги, и воздвиг над ее могилой памятник из камней . Согласно Аггаде, Яаков похоронил Рахиль при дороге у Бет-Лехема потому, что он предвидел, что изгнанные в Вавилонию пройдут здесь, и Рахель будет молить Бога смилостивиться над ними. Могила Рахели у Бет-Лехема упоминается у раннехристианских писателей (например, у Евсевия); самый ранний из еврейских источников, описывающий эту могилу, — «Путеводитель по Иерусалиму» 10 в., обнаружен в Каирской генизе. Традиционное отношение евреев к детям, основы которого были заложены в библейскую эпоху, отражает нормы и представления, характерные для патриархальной семьи. Согласно библейскому предписанию, деторождение — основная цель брака. Библия видит в детях благословение Божье… Продолжение рода было одной из высших ценностей в социальной этике древних израильтян. Бездетность считалась величайшим несчастьем, равносильным смерти. Любовь к детям – характерная черта древней израильской цивилизации. Чадолюбие стало одной из наиболее характерных черт еврейской национальной психологии. Забота о детях начиналась с момента их появления на свет: новорожденного купали, обмывали соляным раствором и пеленали. Уход целиком возлагался на мать, которая кормила младенца грудью. Мальчикам как потенциальным продолжателям рода в семейном праве древних израильтян (как и у многих других народов) оказывалось предпочтение, в частности, в порядке наследования имущества. Особым преимуществом пользовался первенец, который, согласно библейским представлениям, предназначался Богу, его доля в наследстве вдвое превышала долю остальных сыновей. После смерти отца первенец становился главой семьи, на него возлагалась забота о незамужних сестрах. Особенностью семейного права древних израильтян было предоставление известных прав наследования и женщинам. Когда дети становились старше, ответственность за воспитание сына принимал на себя отец; о воспитании дочери до ее замужества продолжала заботиться мать. Дети обязаны были почитать обоих родителей. Недостаточное уважение к родителям пророки считали признаком разложения общества. Почитание родителей проявлялось главным образом в повиновении их воле. Отец обладал почти неограниченной властью в семье: он мог выдать дочь замуж по своему усмотрению и даже в определенных случаях продать ее в рабство, имел право отменить обет, данный его незамужней дочерью; ему причиталась плата за нанесенный ей ущерб. Овдовевшая или разведенная женщина имела право вернуться в дом своего отца. Отец обязан был не допускать блуда дочери…

Положение Десяти заповедей, что дети несут наказание за грехи родителей «до третьего и четвертого рода» трактуется в Танахе как относящееся лишь к тем, которые упорствуют в дурных делах своих родителей, в то время как живущие по законам Торы не отвечают за грехи отцов. За добрые деяния родителей детям воздается «до тысячи поколений». В талмудическую эпоху древнее семейное право, основанное на библейских предписаниях, подвергается подробной кодификации и приводится в соответствие с изменившимися нравственными представлениями. Деторождение по-прежнему трактуется как религиозный долг всякого еврея. Человека, отказывающегося вступить в брак и растить детей уподобляет убийце. Бездетность в течение десяти лет была достаточным основанием для мужа дать жене развод.

Мидрашистская легенда гласит, что в момент рождения ребенка ангел касается его лица, чтобы он забыл небесные видения и мудрость, которой обладал до рождения. Бог поручает детей заботам родителей: на отце лежит обязанность сделать сыну обрезание совершить выкуп первенца у кохена; он должен дать сыну религиозное образование, научить плавать, обучить ремеслу и найти ему невесту. Родителям строго запрещалось оказывать особое предпочтение одному из своих детей.

Библейское законодательство предписывает предавать смерти того, кто проклянет или ударит родителя. Талмуд, не отменяя прямо права родителей наказывать смертью строптивого сына, обставляет библейский закон такими ограничениями и оговорками, которые делают невозможным его применение. Законоучители Талмуда видели в неповиновении детей родителям признак крайнего распада общественных связей, предшествующего приходу Мессии.

Поскольку в библейском законодательстве не содержится прямых предписаний родителям о содержании детей, законоучители Талмуда считают, что эти обязанности относятся не к сфере права, а к сфере этики. В новое время раввинистические авторитеты признали необходимость правовых гарантий, защищающих интересы детей старше шести лет. Согласно талмудическому праву, все приобретения и находки ребенка принадлежат отцу, однако отец не имеет права пользоваться собственным имуществом ребенка. За ущерб, который его дети причиняют другим лицам, отец несет лишь моральную ответственность; она снимается с него, когда девочке исполняется 12 лет и один день, а мальчику — 13 лет и один день. В вопросах владения недвижимостью совершеннолетними признаются люди с 20 лет.

Заповедь «почитай отца твоего и мать твою» рассматривается в раввинистической литературе как высший долг человека. Соблюдающий эту заповедь получит вознаграждение как в этой жизни, так и в будущей. Сын не должен сидеть или стоять на месте, обычно занимаемом родителями, не должен возражать им или поддерживать их оппонентов в ученом споре. Отец может освободить сына от обязанностей, возлагаемых на него заповедью. В соблюдении этой заповеди законоучители Талмуда видели главное средство сохранения в чистоте наследия отцов — вечных ценностей еврейской религии.