Владимирская Богоматерь

Позднее для  иконы была изготовлена риза из чистого золота с драгоценными камнями, которая оценивалась в сумму около 200 000 золотых рублей. Перед «Владимирской Богоматерью» совершались важнейшие государственные акты: принятие присяги на верность Отечеству, избрание русских патриархов, молебны за успех военных походов.

В 1918 году икону  изъяли из Успенского собора, а в 1926 году передали в Государственный  исторический музей. В 1930 году Третьяковская  галерея вытребовала икону к  себе. Долгие годы она экспонировалась  в залах древнерусского искусства, Сейчас она находится в церкви Никона в Столпах на территории галереи. Перед нею совершают молебны, а в великие престольные праздники образ переносят в Успенский собор Кремля для всеобщего поклонения. Празднество в честь Владимирской иконы Божией Матери совершается три раза в году: 21 мая, 23 июня и 26 августа по старому стилю.

В конце следует  остановиться на церковном предании о происхождении Владимирской иконы  Богоматери. По легенде она была написана еще при жизни Девы Марии  евангелистом Лукой на доске из того стола, за которым трапезовало Святое Семейство. Это может служить ярким примером мифологемы в истории древнерусской культуры и позволяет на конкретном примере проследить осмысление образа и пути воспроизведения иконного изображения в Древней Руси.

Церковное сообщество хранит в своей коллективной памяти не столько фактологически достоверную  информацию об иконном образе, сколько  предание о нем. В письменных материалах это закреплено в «Степенной книге», где об иконе говорится: «Чудотворный об;раз пречистыя Богородицы, еже зватися обыче икона Владимирская, его же написа богогласный Лука». (Книга Степенная. Ч.2. — М., 1775. — С. 252—253. Предание вошло и в позднейшую литературу, связанную с церковью, например: Сахаров И. Исследования о русском иконописании. Кн. 2. — СПб., 1848. — С. 20; Древности Российского государства. Отд. 1. Святые иконы, кресты, утварь храмовая и облачения сана духовного. – М.. 1849. — С.V; Полный православный богословский энциклопедический словарь. Т. 1. — СПб.: Изд. П.П. Сойкина, Б.г. (Репринтное издание. — М., 1992). — С. 526—527; .Алексеев С.В. Энциклопедия православной иконы. Основы богословия священных изображений. — СПб.: Сатис, 2001. — С. 140—141; Еремина Т.С. Предания о русских иконах. – М.: Владос, 1994. — С. 42.).

По сие время  в дни празднования Владимирской иконы Божией Матери по всем русским  церквам священнослужители восклицают в первой песне канона, посвященного иконе «Владимирской Богоматери»: «Написав Твой всечестный образ, божественный Лука, богодухновенный списатель Христова Евангелия, изобразил Творца всех на руках Твоих». В первом икосе акафиста Пресвятой Богородице в честь чудотворной иконы поется: «Нас, земных, не оставила еси, яко некую лучу, ниспославши нам икону Твою, святым Лукою первописанную. О ней бо некогда изрекла еси: „С сим образом благодать Моя и сила да прибудут“» (Акафистник. Т.1. — М., 1993. — С. 49; Акафист Пресвятой Богородице в честь чудотворной иконы ее Владимирской //Акафисты Пресвятой Богородицы. — М.: Издательская группа Свято-Троице-Серафимо-Дивеевского монастыря «Скит», 1991. — С. 49—50.).

С другой стороны, научно-исторические, искусствоведческие, реставрационные данные, анализ стиля  иконы указывают, что она явно была создана в Константинополе  в начале XII века византийским мастером (или мастерами). Чтобы как-то сблизить эти противоположные позиции, Леонид Успенский, чья книга о богословии иконописи стала общепризнанной и для людей Церкви, и для исследователей, предложил хитроумный ход: «Иконы приписываются Евангелисту не в том смысле, что они написаны его рукой, ни одна из написанных им самим икон до нас не дошла. Авторство святого евангелиста Луки здесь нужно понимать в том смысле, что иконы эти являются списками (вернее, списками со списков) с икон, писанных когда-то евангелистом. Апостольское Предание следует понимать здесь так же, как в отношении апостольских правил или апостольской литургии. Они восходят к апостолам не потому, что сами апостолы их написали, а потому, что носят апостольский характер и облечены апостольским авторитетом. Так же обстоит дело и в отношении икон Богоматери, написанных евангелистом Лукой» (Успенский Л.А. Богословие иконы православной церкви. — Париж: Изд-во Западноевропейского экзархата Московской Патриархии, 1989. С. 29.).

Вместе с тем  для современных ортодоксально-церковных исследователей обсуждаемой проблемы просто не существует: «Вопрос же "а является ли именно эта икона тем подлинником, который принадлежит кисти святого евангелиста?" — вопрос для верующего человека неистинный и праздный, — пишет Михаил Дунаев, — ибо и оригинал, и все списки с него едины по пребывающей на них и действующей через них святой Благодати» (Дунаев М.М. Своеобразие русской религиозной живописи. Очерки русской культуры XII—XX вв. — М., Филология, 1997. С. 14.).

С «Владимирской Богоматери» еще в начальный период были сделаны многочисленные списки, и до нас дошли сотни повторений более поздних времен. Ей посвящено множество научных исследований и церковных сочинений.

«Владимирская Богоматерь» оказала большое  влияние на становление отечественной иконописи и органически вошла не только в церковную и политическую жизнь средневековой Руси, но и в историю древнерусской культуры.