Восприятие

      Влияние контекста особенно примечательно, когда стимульный объект неоднозначен, т. е. когда он может восприниматься по-разному. Пример двойственного изображения  показан на рис. 5.19; его можно воспринимать как старуху или как молодую  женщину (хотя в первый момент с большей  вероятностью видна старуха). Если вы уже смотрели на обычные картинки, напоминающие молодую женщину на рис. 5.19 (т. е. если контекст составляют молодые женщины), то на этой двойственной картинке вы скорее всего увидите  вначале молодую женщину. 

      Рис. 5.19. Двойственный стимул. На этом неоднозначном рисунке можно видеть или молодую женщину, или старуху. Большинство видит сначала старуху. Молодая женщина отвернулась, и видна левая часть ее лица. Ее подбородок образует нос старухи, а цепочка у нее на шее — рот старухи (по: Boring, 1930). 

      Этот  эффект временного контекста виден  на другом наборе изображений на рис. 5.20. Смотрите на них, как при чтении рассказа в картинках — слева  направо и сверху вниз. Картинки в середине этой последовательности неоднозначны. Если вы смотрели на эти  изображения в предложенной последовательности, то скорее всего видели в них мужское  лицо. Если вы посмотрите на них в  обратном порядке, то в двойственных картинках скорее всего увидите  молодую женщину. 

      Рис. 5.20. Эффект временного контекста. То, что вы здесь увидите, зависит от порядка рассматривания картинок. Картинки в середине ряда — двойственные. Если вы вначале смотрите на картинку с мужским лицом, они будут казаться вам искаженными мужскими лицами. Если вы вначале смотрите на картинку с женщиной, они будут походить на женщину (по: Fisher, 1967). 

      Чтобы показать влияние контекста, стимульный объект не обязательно должен быть двойственным. Представьте, что человеку сначала показывают изображение  какой-либо сцены, а затем на короткое время предъявляют для распознавания  изображение однозначного объекта; в этом случае распознавание будет более точным, если этот объект соответствует сцене. Например, посмотрев на сцену кухни, испытуемый более часто дает верную идентификацию быстро предъявленного изображения буханки хлеба, чем такого же по времени изображения почтового ящика (Palmer, 1975).

      Благодаря обработке по принципу «сверху вниз»  мотивы и желания  потенциально могут  влиять на восприятие. При сильном чувстве  голода, быстро взглянув на красный шарик  на кухонном столе, можно  распознать в нем  помидор. Желание  есть заставляет думать о еде, и эти  ожидания комбинируются  с входной информацией (красный  круглый предмет), создавая в результате перцепт помидора. Возможно и отрицательное  влияние мотивов  на восприятие. Так мы покупаем еду в супермаркете – будучи голодными набираем много лишнего. Если мы считаем, например, что некто — соблазнитель, мы более вероятно расценим его невинное прикосновение как сексуальное.если же мы внутренне желаем быть соблазненными, то припишем человеку свойства, которых нет в его контексте.

      Влияние контекста и обработка по принципу «сверху вниз» имеют место  и в распознавании букв и слов, играя важную роль при чтении. Читая, мы не отслеживаем строчку текста плавным непрерывным движением. На самом деле глаза совсем недолго  задерживаются на месте, а затем  перепрыгивают в другую позицию  на строчке, снова ненадолго останавливаются, затем снова прыгают и т. д. Периоды, в течение которых глаза  остаются в покое, называются фиксациями, и именно во время фиксаций зрительная система извлекает информацию. На количество и длительность фиксаций очень сильно влияет то, что известно о данном тексте, и, следовательно, объем  привлекаемой обработки «сверху  вниз». Если материал незнакомый —  скажем, незнакомый научный текст, —  объем обработки «сверху вниз»  минимален. В таких случаях мы останавливаемся на каждом слове, за исключением некоторых функциональных слов вроде «и», «о», «тот» и т. п. По мере ознакомления с материалом становится возможным привлекать полученное знание для обработки по принципу «сверху вниз», и тогда зрительные фиксации становятся реже и короче (Just & Carpenter, 1980; Rayner, 1978).

      Процессы  типа «сверху вниз» и недостаточность  входного сигнала. Обработка по принципу «сверху вниз» происходит даже при  отсутствии контекста, если входной  сигнал очень скудный или ослаблен. Предположим, что, находясь у подружки в квартире, вы в темноте заходите на кухню и видите в углу небольшой  черный предмет. Вы думаете, что это, наверное, ее кот, но воспринимаемый сигнал слишком слаб, чтобы быть уверенным, и тогда вы начинаете представлять какой-нибудь конкретный признак кота—  скажем, его хвост — и затем  избирательно направляете внимание на тот участок предмета, где этот признак может скорее всего быть, если это действительно кот (Kosslyn & Koenig, 1992). Это — процесс обработки по принципу «сверху вниз», поскольку вы использовали определенное конкретное знание (что у кота есть хвост), чтобы сгенерировать ожидание, которое затем комбинируется со зрительным входным сигналом. Подобные ситуации довольно обычны для повседневной жизни. Иногда, если входной сигнал очень слабый, формируемые ожидания могут оказаться несостоятельными, скажем, когда вы наконец разберетесь, что этот якобы кот на кухне — на самом деле сумочка вашей подружки.

      В жизни для целей адекватного распознавания нужно тренировать себя в способности осуществлять его при минимальных стимулах. Нужно насыщаться специфическим контекстом, скажем, психологическим. Проводить быстрое распознавание в условиях исчезающей очевидности процессов и явлений или событий.  Нужно быстро и адекватно распознать человека, его психотип, его намерения. Проводить эффективное распознавание сверху вниз.  В подсознании, в долговременной памяти должен быть заложен достаточный материал для того, чтобы входные сигналы, при их слабости все же восстанавливали некий контекст и затем находили либо опровергали следующие признаки. Чтобы вы смогли и активационные и тормозящие связи оценить как можно ближе к актуальным свойствам человека. Это и называется, читать человека, как открытую книгу, быстро фиксируясь на  необходимых моментах фиксации. И эта книга должна быть для вас все более знакомой.   

      Нарушения процесса распознавания 

      Распознавание объектов обычно осуществляется автоматически  и без усилий с нашей стороны, так что мы относимся к этому  процессу как к чему-то само собой  разумеющемуся. Однако иногда процесс распознавания дает сбои в тех случаях, когда люди страдают от повреждений мозга (вызванных несчастными случаями или такими болезнями, как сердечные удары). Агнозия — общий термин для обозначения нарушений или расстройств процесса распознавания.

      Особый  интерес представляет тип агнозии, называемый ассоциативной агнозией. Это синдром, при котором пациенты, страдающие от повреждений теменных долей коры, испытывают трудности при распознавании объектов только в тех случаях, когда эти объекты представлены визуально. Например, пациент может быть не в состоянии сказать, как называется расческа, если ему показать ее изображение, но может сделать это, если ему дать ее потрогать. Примером данного нарушения является следующий случай:

      «На протяжении первых трех недель, проведенных  в больнице, пациент не мог идентифицировать самые обычные предметы, предъявляемые  ему визуально, и не мог определить, какая еда находится в его  тарелке, пока он ее не попробует. Он мог  сразу распознать объекты, когда  трогал их, но когда ему показывали стетоскоп, он описывал его как «длинный шнур с круглым предметом на конце» и спрашивал, может ли это быть часами. Когда ему показали открывашку для бутылок, он ответил: «Возможно, это ключ». Когда его попросили  назвать зажигалку, он ответил: «Не  знаю». Он сказал, что он «не уверен», когда ему показали зубную щетку. При виде расчески он также сказал: «Не знаю». При предъявлении курительной  трубки он ответил: «Какой-то прибор, я  не уверен». Когда ему показали ключ, он сказал «Я не знаю, что это; может  быть, напильник или какой-то инструмент»» (Reubens & Benson, 1971).

      Какие же аспекты распознавания нарушаются при ассоциативной агнозии? Поскольку  страдающие этим нарушением пациенты часто хорошо справляются с другими  визуальными заданиями, не требующими распознавания, — например, нарисовать предмет или сказать, совпадают  ли друг с другом два изображения, — нарушение вряд ли происходит на поздних стадиях распознавания, во время которых стимульный объект сопоставляется с хранящимися в  памяти описаниями объектов. Возможно, хранящиеся в памяти описания объектов каким-то образом утрачиваются или  блокируются (Damasko, 1985).

      Некоторые пациенты, страдающие ассоциативной  агнозией, испытывают проблемы с распознаванием только определенных категорий, а не любых объектов. Эти категориально-специфические  нарушения представляют значительный интерес, поскольку, изучая их, мы можем  узнать нечто новое о том, как  функционирует процесс распознавания. Наиболее распространенным категориально-специфическим  нарушением является утрата способности  к распознаванию лиц, называемая прозопагнозией. (Мы кратко касались этой проблемы в гл. 1.) Во всех случаях, когда  происходит такое нарушение, имеет  место повреждение правого полушария, а нередко также и повреждения  гомологичных зон левого полушария. Примером данного нарушения является следующий случай.

      «Он не мог узнать присматривающих за ним врачей и сестер. «Вы, должно быть, доктор, потому что у вас  белый халат, но как вас зовут, я не помню. Если вы заговорите, я  вас узнаю». Он не узнавал свою жену, приходящую в приемные часы.... не узнавал  на фотографиях Черчилля, Гитлера  и Мерилин Монро. Увидев такой  портрет он начинал анализировать  его дедуктивно, пытаясь найти  «критические» признаки, которые  помогли бы ему дать правильный ответ» (Pallis, 1955).

      Ко  второму типу категориальных нарушений  относится утрата способности распознавать слова, называемая чистой алексией (как  правило, сопровождающаяся повреждениями  левой затылочной доли). Пациенты, страдающие этим нарушением, обычно не испытывают трудностей с узнаванием природных  объектов и лиц. Они даже могут  распознавать отдельные буквы. Однако эти пациенты оказываются не в  состоянии распознавать зрительно  предъявляемые слова. Увидев слово, они пытаются прочитать его по буквам. Распознавание самых распространенных слов может занимать у них до 10 секунд, при этом время распознавания  растет с увеличением числа букв в слове (Bub, Blacks & Howell, 1989).

      Другие  типы категориально-специфических  нарушений включают проблемы с узнаванием живых существ — таких как  животные, растения и пищевые продукты. В редких случаях пациенты оказываются  неспособными распознавать и неодушевленные предметы, как, например, хозяйственные  инструменты (Warrington & Shallice, 1984).

      Некоторые предположения, выдвигаемые с целью  объяснения категориально-специфических  нарушений, касаются и распознавания  объектов в норме. Одна из таких гипотез  состоит в том, что нормальная организация системы распознавания  базируется на различных классах  объектов: одна подсистема служит для распознавания лиц, другая — для слов, третья — для животных, и так далее, и что эти подсистемы локализованы в различных участках мозга. Если пациент получил лишь местное повреждение мозга, у него может проявляться потеря памяти, относящаяся только к одной подсистеме, но не к другим. Так, повреждения специфических участков правого полушария могут приводить к нарушениям в работе подсистемы, ответственной за узнавание лиц, при этом функционирование других подсистем остается незатронутым (Damacio, 1990; Farah, 1990).