Типологическая  модель Б.С.Братуся

доктор психологических наук Меджидова С.М.   
 

Братусь Б.С. (2) описывает  внешние проявления типов личности, характерные  для русской, советской, западной и перестроечной культур. Автор пишет, что для русского человека было характерным проявление таких черт характера, как жалостливость, милосердие, сострадание к униженным, возвышенный идеализм, религиозность. Иные черты характера формировались у советского человека: классовый подход, нетерпимость к врагам, принципиальность, грубый материализм и воинствующий атеизм. Эти внешние различия автор обосновывает внутренними различиями. В качестве важнейшей характеристики личности автор выдвигает отношение к другому человеку, к другим людям, и соответственно, к самому себе. Правда, при этом автор не обосновывает, почему отношение к другому человеку является важнейшей характеристикой личности.

Исходя  из доминирующего  способа отношения  к себе и другому  человеку, автор выдвигает четыре принципиально разных уровня в структуре личности.

Первый  уровень – эгоцентрический. Он определяется преимущественным стремлением к  собственному удобству, выгоде, престижу. Отношение  к себе здесь как  к единице, самоценности, а отношение к  другим сугубо потребительское.

Второй  уровень – группоцентрический. Человек, тяготеющий к этому уровню, идентифицирует себя с какойлибо группой  и отношение его  к другим людям  тесно зависит  от того, входят ли эти  другие в его группу или нет. Группы при  этом могут быть самыми разными.

Третий  уровень - просоциальный  или гуманистический. Для человека, который  достигает этого  уровня, отношение  к другому уже  не определяется тем  лишь – принадлежит  он к определенной группе или нет. За каждым человеком  подразумевается  самоценность и равенство его в отношении прав, свобод и обязанностей. Только с этого уровня, считает автор, можно говорить о нравственности, только здесь начинает выполняться старое «золотое правило» этики – поступай с другими так, как ты бы хотел, что-бы поступали с тобой.

А в предыдущих стадиях  речь о нравственности не идет, хотя можно, разумеется, говорить о морали – эгоцентрической  или групповой, корпоративной.

Четвертый уровень – духовный или эсхатологический. На этом уровне человек  начинает осознавать и смотреть на себя и другого не как на конечные и смертные существа, но как на существа особого рода, связанные, подобные, соотносимые с духовным миром. Как на существа, жизнь которых не кончается вместе с концом жизни земной. Это уровень, в рамках которого решаются субъективные отношения человека с Богом, устанавливается личная формула связи с Ним. На этом уровне приходит понимание божественной ценности человека.

Кроме этих уровней автор  выделяет степень  присвоенности тех или иных смысловых содержаний и мотивационных устремлений, принадлежащих разным уровням. Он выделяет неустойчивые смысловые содержания, устойчивые и генерализованные смыслы жизни, которые являются ценностными ориентирами личности. Поэтому один и тот же уровень в зависимости от степени присвоенности смысловых содержаний может иметь разное проявление.

Автор допускает, что все  четыре уровня присутствуют в каждом человеке и в какието  моменты, хотя бы эпизодом, ситуативно побеждает  один уровень, а в какие-то – другой. Однако вполне можно говорить и о некотором типичном для данного человека профиле, типичном устремлении. Автор допускает как подъем по этим уровням, так и опускание, даже с самого высокого уровня.

Исходя  из вышеописанных  уровней, автор рассматривает различия человека русской, западной, советской и перестроечной культур.

«Русская  культура при всех ее издержках стремилась к образованию  и реализации в  человеке духовного, эсхатологического  уровня как главного и определяющего  его нравственный облик. Любое дело, что-бы быть признанным, благим, нужным, должно было быть оправдано, соотнесено с христианским намерением. Все остальные деяния рассматривались как зло.

Советская культура формировала  группоцентрический тип личности. Главными были класс, партия, коммунистическое общество, а все, что вокруг – враги, против которых возможны любые средства борьбы.

Западная  культура выносила в  себе просоциальную, гуманистическую  ориентацию. Стремление в идеале нести  благо всем людям, человечеству в целом» (2, с.162).

Автор несколько идеализирует западную культуру. Он считает, что раз  это правовое государство, то в нем все  служило человеку, каждый был защищен  и понятия чести, справедливости и  закона стали в  этом обществе основополагающими. Но серьезная необходимость в праве может возникнуть именно в обществе, где преобладают люди первого уровня – эгоисты, потребители. Для регуляции взаимоотношений между ними и необходимо право. Необходимость в жестком правовом поле отпадает, если основополагающим типом личности является гуманистический, т.е. уступчивый, неконкурентный, заботящийся о других.

Тип личности перестроечной  эпохи автор обозначает как переходное потребностно-мотивационное  состояние. Человек  в подобном состоянии  может еще сказать  о том, чего он хочет, но не о том, что именно ему действительно потребно. Данный человек еще по инерции сохраняет в себе группоцентристские тенденции, оставшиеся от советского человека и пытается их трансформировать в другие группоцентристские (объединение по национальному, религиозному признакам)

«В  истории двадцатого века были две большие  группоцентристские ориентации – коммунизм  и фашизм. Ныне две  эти ветви, первоначально  как бы враждебные, соединились –  на сцену вышли  красно-коричневые» (2, с.168).