Стресс

     Для  первых исследователей этой проблемы  самым большим препятствием была  неспособность   отличить  дистресс,  который  всегда  неприятен,  от  общего представления о стрессе,  включающем  в себя  также и приятные переживания радости, достижения, самовыражения. 

     Великий  французский физиолог Клод Бернар  во второй половине XIX в.  - задолго до того, как стали размышлять о стрессе,- впервые четко указал, что внутренняя  среда (milieu  interieur)  живого  организма должна  сохранять постоянство при любых колебниях  внешней среды.  Он осознал, что  "именно постоянство внутренней среды служит условием свободной и независимой жизни".50  лет  спустя  выдающийся  американский  физиолог  Уолтер  Б.  Кеннон предложил название для  "координированных физиологических процессов, которое поддерживают  большинство устойчивых  состояний  организма". Он ввел  термин "гомеостазис"  (от  древне-греческого  homoios- одинаковый  и   stasis  - состояние),   обозначающий   способность   сохранять   постоянство.    Слово "гомеостазис" можно перевести как "сила устойчивости".

Объясним подробнее  эти два  важных понятия. Что  означает  "постоянство внутренней среды"? Все, что находится внутри меня, под  моей кожей, - это моя внутренняя  среда.  Собственно  ткань  кожи  тоже относится  к  ней. Другими  словами, моя внутренняя среда - это  я сам или, во всяком случае, та среда, в которой живут мои клетки. Чтобы поддерживать нормальную жизнедеятельность, ничто внутри меня  не должно сильно отклоняться от нормы. Если это случится, я  заболею  или даже умру. Лабораторный подход  к  понятию  неспецифичности.

Действительно ли существует  неспецифическая  приспособительная  реакция?  В 1926  г.  на  втором  курсе медицинского факультета  я впервые  столкнулся с проблемой  стереотипного  ответа  организма  на  любую  серьезную нагрузку.  Я заинтересовался,  почему у больных, страдающих разными болезнями,  так  много одинаковых  признаков  и  симптомов.  И  при  больших  кровопотерях,  и  при инфекционных  заболеваниях,  и  в  случаях  запущенного  рака больной  теряет аппетит, мышечную  силу,  всякое  желание  что-либо делать.  Обычно он также теряет в весе, и даже выражение лица выдает его болезненное  состояние. Каков научный  базис  того,  что я  назвал  тогда "синдромом  болезни"?  Можно  ли проанализировать механизм  этого  синдрома  с  помощью  современных  научных  методов? Можно ли разложить его  на составляющие и выразить в точных терминахбиохимии, биофизики и морфологии? 

Каким образом разные раздражители приводят к одному результату?

 В 1936  г.  эта  проблема  вновь  встала  передо  мной, но на  этот  раз  обстоятельства  благоприятствовали   тщательному  лабораторному   анализу.  В экспериментах   обнаружилось,  что у  крыс, которым впрыскивали неочищенные  и токсичные вытяжки из желез,  возникал независимо от того, из какой ткани были сделаны  вытяжки  и  какие  в  них  содержались  гормоны,  стереотипный  набор одновременных   изменений  в органах.  Этот  набор  (синдром)  включал в  себя увеличение  и  повышенную  активность  коры надпочечников,  сморщивание (или атрофию)  вилочковой  железы  и   лимфатических   узлов,   появление  язвочек  желудочно-кишечного тракта.

 Поскольку   мы начали употреблять специальные   термины, дадим объяснение некоторых   из   них:  надпочечники  -  это   железы   внутренней  секреции, расположенные над каждой  почкой. Они состоят  из двух  частей: наружного слоя (кора) и   внутреннего (мозговое вещество). Кора  выделяет гормоны, именуемые  кортикоидами (например, кортизон); мозговое вещество продуцирует адреналин и родственные ему гормоны,   играющие  важную  роль  в реакции на  стресс.

Вилочковая железа, или тимус (большой орган из лимфатической  ткани, расположенный      в грудной клетке), и лимфатические  узлы      (вроде тех,  что  в  паху  и  под мышками)  составляют  единую систему.    

        В  экспериментах  на  животных  вскоре  выяснилось,  что  те  же  самые сочетания  изменений   внутренних  органов, которые  вызываются  впрыскиванием вытяжек  из желез,  обнаруживаются также  при  воздействии холода и   жары, при инфекциях,  травмах,  кровотечениях, нервном  возбуждении   и  многих  других раздражителях.  Это  воспроизведенный  в   эксперименте  "синдром   болезни", 

модель,  поддающаяся  количественной оценке. Влияние различных  факторов можно сравнивать, например, по степени вызванного ими увеличения надпочечников или атрофии  вилочковой железы. Эта  реакция была  впервые  описана в 1936 г. как "синдром,  вызываемый   различными  вредоносными   агентами",   впоследствии получивший  известность  как общий  адаптационный синдром (ОАС),  или синдром биологического стресса 

     Следует  отметить одно  обстоятельство  ввиду его большого  практического  значения: трехфазная природа ОАО  дала первое указание на то, что способность организма   к  приспособлению,  или   адаптационная энергия, не  беспредельна. 

          А.  Реакция  тревоги.   Организм  меняет  свои  характеристики,  будучи подвергнут  стрессу. Но   сопротивление  его недостаточно,  и  если  стрессор сильный  (тяжелые ожоги,  крайне  высокие  и крайне низкие температуры), может наступить смерть. 
 

     Б,  Фаза   сопротивления.  Если   действие   стрессора   совместимо   с возможностями адаптации,  организм  сопротивляется  ему.  Признаки  реакции тревоги практически исчезают, уровень сопротивления поднимается значительно выше обычного. 

     В. Фаза  истощения.  После длительного  действия  стрессора,  к  которому  органики  приспособился, постепенно  истощаются запасы адаптационной  энергии. Вновь появляются  признаки  реакции тревоги,  но  теперь  они необратимы,  и индивид  погибает. 

     Кровотечения  и  другие  стрессоры  могут   быть  переносимы  в  течение  ограниченного  срока.   После   первоначальной  реакции   тревоги   организм адаптируется  и  оказывает   сопротивление, причем продолжительность   периода сопротивления зависит  от  врожденной приспособляемости   организма и  от силы стрессора.  В конце концов, наступает истощение. 

     Мы  до сих пор  точно не знаем,  что именно  истощается,  но  ясно, что не только запасы  калорий: ведь в период  сопротивления  продолжается нормальный прием   пищи.  Поскольку   наступила   адаптация,  а  энергетические   ресурсы поступают  в  неограниченном  количестве, можно  ожидать,  что  сопротивление будет  продолжаться  как  угодно  долго.  Но  подобно  неодушевленной машине, которая   постепенно  изнашивается даже  без  дефицита  топлива,  человеческая  машина тоже становится жертвой  износа и амортизации. Эти три  фазы напоминают стадии  человеческой  жизни:  детство  (с  присущей  этому  возрасту  низкой сопротивляемостью  и чрезмерными реакциями на  раздражители), зрелость (когда происходит  адаптация  к  наиболее   частым  воздействиям  и   увеличивается  сопротивляемость)  и  старость (с необратимой  потерей   приспособляемости  и постепенным  одряхлением), заканчивающаяся  смертью.  Подробней  поговорим об этом  позже, когда коснемся стресса  и старения. 

     Хотя  у нас  и  нет строгого  научного метода для измерения  адаптационной энергии, эксперименты  на лабораторных животных убеждают, что способность  к адаптации  не  безгранична.  Наши  запасы  адаптационной  энергии  сравнимы  с унаследованным богатством: можно   брать  со своего счета, но  нельзя  делать дополнительные  вклады. Можно безрассудно расточать  и проматывать способность к   адаптации, "жечь свечу  с   обоих концов", а  можно научиться   растягивать запас  надолго,  расходуя  его мудро  и бережливо,  с  наибольшей  пользой  и  наименьшим дистрессом. 

     Невозможно  делать  дополнительные  вклады  адаптационной энергии  сверх  унаследованного от родителей   запаса. Однако каждый из личного   опыта знает: после  крайнего  изнеможения от чрезмерно   тяжелой  дневной работы  здоровый  ночной сон (а после более  тяжкого истощения -  несколько  недель  спокойного отдыха)  восстанавливает  сопротивляемость и способность  к адаптации почти до прежнего  уровня.  Я сказал  "почти",  ибо полного  восстановления,  по  всей вероятности,  не  бывает  и любая   биологическая деятельность   оставляет необратимые "химические рубцы"; об  этом  мы  расскажем в разделе "Стресс  и старение". 

     Значит,  необходимо  отличать  поверхностную   адаптационную энергию  от  глубокой. Поверхностная адаптационная энергия доступна  сразу,  по  первому требованию,  как деньги в банке можно получить  тотчас  же,  выписав чек. Глубокая же адаптационная энергия хранится в виде резерва, подобно тому как часть нашего унаследованного богатства вложена в акции и ценные  бумаги,  которые нужно сперва продать,  чтобы пополнить свой банковский  счет и тем самым увеличить сумму, доступную для получения наличными.  После целой жизни непрерывных расходов все вложения  постепенно тают, если мы только  тратим и ничего  не  накапливаем.  Я вижу  в этом сходство с необратимым процессом старения.  Стадия  истощения после кратковременных нагрузок  на  организм оказывается обратимой, но полное истощение адаптационной энергии необратимо.Когда ее запасы иссякают, наступают старость и смерть. 

     Но  вернемся к истории стресса  и рассмотрению лабораторных  опытов. 

     После  1936 г. были выявлены добавочные, ранее неизвестные биохимические  и структурные изменения организма  в ответ на неспецифический   стресс. Особое внимание врачи-клиницисты  уделяли биохимическим сдвигам  и нервным реакциям. 

     Успешно   изучалась  также роль гормонов  в реакциях стресса.  Теперь  все признают,  что  экстренное  выделение адреналина  -  это  лишь одна  сторона острой  фазы  первоначальной  реакции   тревоги  в  ответ  на  стрессор.  Для поддержания гомеостазиса, то есть стабильности организма,  столь же важна ось гипоталамус  -- гипофиз  -- кора  надпочечников,  которая участвует в развитии  также  многих  болезненных  явлений . Эта "ось" представляет  собою координированную  систему,   состоящую из  гипоталамуса  (участок мозга в основании черепа), который связан с гипофизом, регулирующим активность коры надпочечников.   Стрессор   возбуждает  гипоталамус  (пути  передачи   этого 

возбуждения  до конца  не  выяснены); продуцируется  вещество, дающее сигнал гипофизу выделять в  кровь  адренокортикотропный гормон (АКТГ).  Под влиянием же  АКТГ  внешняя  корковая  часть  надпочечников  выделяет кортикоиды.  Это приводит  к сморщиванию вилочковой железы  и многим  другим  сопутствующим изменениям - атрофии лимфатических узлов, торможению воспалительных реакций и продуцированию сахара (легкодоступный источник  энергии). Другая  типичная черта стрессовой реакции -  образование язвочек пищеварительного тракта  (в желудке и кишечнике).  Их возникновение облегчается высоким содержанием кортикоидов  в крови, но  автономная нервная систематоже играет роль в их появлении. 

     История  ОАC показывает, что ключом к реальному прогрессу было открытие объективных признаков стресса -   увеличения   надпочечников,  атрофии вилочковой  железы, желудочно-кишечных  изъязвлении.  Эти признаки были известны  многим врачам задолго до того,  как было осознано, что существует  неспецифический синдром стресса.  Еще в 1842  г.  английский  врач  Томас Керлинг описал  острые желудочно-кишечные изъязвления у больных с обширными ожогами кожи. В 1867 г. венский хирург  Альберт Бильрот сообщил о таких же явлениях  после больших хирургических вмешательств, осложненных инфекцией. Однако в то время не было видимой причины связывать эти поражения с изменениями других  органов, которые сегодня мы   считаем частью  синдрома  стресса.  Такие изменения наблюдали в парижском Пастеровском  институте Пьер Ру и Александр Йерсен у зараженных  дифтерией   морских   свинок:   надпочечники  у   них   зачастую увеличиваются,  набухают кровью и кровоточат. Все эти врачи не  знали даже о 

работах друг друга. 

     В медицинской  литературе  так  часто сообщалось  о  "случайной"  атрофии вилочковой  железы и потере веса у больных,  что трудно проследить, кто первый  обратил на них внимание. Но  кому пришло в голову связать их,  скажем, с тем, что  Уолтер Кеннон в 1932 г.  назвал  "экстренной секрецией адреналина"  при эмоциях страха и ярости? 

     Кеннон  пошел дальше.  В классической  книге "Мудрость тела"  он подвел итог   работе   всей  своей жизни   по  выяснению конкретных   механизмов, поддерживающих нормальный уровень сахара, белка, жиров, кальция, кислорода и температуры крови. Он заложил основы систематического  изучения  отдельных приспособительных явлений,  необходимых для поддержания жизни в необычных условиях.  Но  он  никогда не  задумывался над ролью гипофиза  или коры надпочечников.   Поэтому ему   трудно   было   бы  исследовать возможность существования неспецифической адаптивной  реакции,  принимающей участие в ответах на практически любое требование к организму.