Русский мыслитель и натуралист Иван Михайлович Сеченов

В те времена  не было научного термина «поведение». Не боясь его употребить, можно  было бы сказать, что в качестве предмета психологии у  Сеченова впервые в истории этой науки выступило Психически регулируемое  поведение.

Идею объективной  психологии Сеченов выдвинул за 40 лет  до так называемой «бихевиористской революции», низвергшей сознание с  пьедестала, на котором оно находилось в течение веков в качестве официального предмета психологического исследования. В наше время зарубежные историки признают, что Сеченов первым произвел переворот.

Сеченов, отстаивая  идею целостности психического акта, считал противоестественным разрывать  «на части то, что связано природой…  вырвать из целого середину, обособить  ее и противопоставить остальному».

История приложения объективного метода к знанию о человеке подтвердила дальновидность Сеченова, мыслившего акт поведения как  целостный, невозможный без психического регулятора, изъять который – значит разрушить сам этот акт. Но чтобы  сохранить психическое требовалось  преобразовать всю прежнюю систему  представлений о нем, построенную  на той категории сознания, которая  сложилась в недрах интроспекционизма.

Мы стремились показать, как нужды другой области  знания – физиологии – вели к  таким преобразованиям. Теперь настал черед психологии.

Психология не может стать наукой, пока она базируется на непосредственном опыте, возражал Сечено. «У человека нет никаких специальных  умственных орудий для познавания психических  фактов, вроде внутреннего чувства  или психического зрения, которое, сливаясь с познаваемым, познавало бы продукты сознания непосредственно по существу».

Сеченов подчеркивал, что «одно из наиболее выдающихся сторон психических явлений –  сознательный элемент – может  подлежать исследованию только на самом  себе, при помощи самонаблюдения».

Используя самонаблюдение как самоотчет индивида о фактах собственного сознания, исследователь  вовсе не оказывается тем самым  в трясине субъективного (интроспективного) метода Выступая против интроспекции, - или, как он ее называл, «психического  зрения», - Сеченов имел в виду не самонаблюдение в указанном смысле, а учение об особом способе постижения процессов сознания, отличном от остальных  известных человеку средств.

Личность  ученого.

Деятельность  Сеченова предстает перед нами как  ряд открытий, идей и гипотез, как  изобретение методик и приборов, установление фактов и закономерностей. Но хотя эти результаты и приобрели  объективную ценность, нельзя понять их происхождение и исторический смысл, абстрагируясь от созидавшего  их конкретного субъекта – личности ученого.

Конечно, творчество этой личности, сколь бы самобытным оно ни было, имеет своей непременной  предпосылкой уже достигнутый уровень  развития науки и ее запросы.

Сеченовские идеи могли сформироваться лишь потому, что в недрах естественных наук нарастали  тенденции к новой трактовке  жизнедеятельности и ее нервно-психических  компонентов. Это подтверждается последующей  историей физиологии и психологии, возникновением концепций, сходных  с сеченовской, хотя и сложившихся  независимо от нее.

Тем не менее  «гениальный взмах сеченовской  мысли» был не только продуктом логики науки самой по себе. Он мог совершиться лишь благодаря сочетанию логических, социальных и психологических моментов. Ни одним из них нельзя пренебречь, если мы хотим воспроизвести развитие научной мысли в ее исторической подлинности. Научные истины как таковые не зависят от свойств личности, ее характера и ценностной ориентации. Иное дело – направленность и интенсивность их поиска. Здесь мотивы поведения ученого, система принятых им ценностей приобретают решающее значение.

Патриотические  идеалы определили деятельность многих русских натуралистов. Сеченов выделялся  среди них тем, что его сверхзадача  со времени юности до последних дней состояла в поиске механизмов и законов  поведения целостной человеческой личности.

Входя в сферу  науки, ученый всегда производит выбор. Человек, его телесная и душевная жизнь – таков был выбор  Сеченова, заданный социальной ситуацией  в эпоху, когда проблемы личности, перспектив ее вызволения из крепостнических  уз и свободного развития приобрели  крайнюю остроту.

Он был воспитанником  физико-химической школы в физиологии, превратившей знание об организме в  подлинно причинное. Однако за пределами  объяснений, которые давала эта школа, оставалось самое человеческое в  человеке - душевные, психические явления.

Одной лишь предвзятостью  можно объяснить мнение Достоевского, будто только в Западное Европе встречаются  «люди с универсальной мыслью, с огромным образованием и знанием  не по одной своей специальности. У нас же люди, даже с огромными  талантами (Сеченов, например) в сущности человек необразованный и вне  своего предмета мало знающий». И это  говорилось об ученом, который не только обогатил выдающимися открытиями обширную область физиологии (кровообращение, дыхание, нервная система и др.), но и проложил новые пути в психологии, внес крупный вклад в теорию растворов, являлся одним из самых замечательных русских философов, был редактором переводов множества работ – не только физиологических, но и относящихся к другим разделам естествознания, от классических трудов Дарвина до сочинений по теории и истории физики.

Однако сами по себе знания, какими бы энциклопедическими они ни являлись, недостаточны для  преобразовательной деятельности ума.

Сеченовское мышление отличалось своеобразным складом, о  чем уже говорилось выше. Для него типична устремленность к поиску «универсального ключа» - общих закономерностей, из которых должны быть выведены их частные проявления.

Обобщение же достигалось  не индуктивным путем, каким иногда представляется работа натуралиста, фиксирующего во множестве фактов свойственный каждому  из них признак, а путем извлечения из изучаемого феномена общего принципа. Вспомним, как из картины расстройств  движения у атактиков и из реакций  обезглавленной лягушки выводился  общий принцип регуляции поведения, названный в наше время «обратной  связью.

Имея в качестве главной задачи постижение методами естествознания целостного человека, он никогда не упускал ее из виду – ни тогда, когда изучал газообмен, ни тогда, когда раздражая мозг лягушки  кристалликом соли, приостанавливал  рефлексы. До какой высоты и вместе с тем содержательности обобщения  нужно было подняться, чтобы найти  единое в предохранительном клапане  паровой машины Уатта, движениях  глаза при восприятии пространства и основных элементах человеческого  мышления!

Научная позиция  И.М.Сеченова имела непосредственное отношение к общему строю его  личности. Он был человеком единства мысли и действия. Его научные  взгляды служили регулятором  его поступков, определяли его отношение  к людям, событиям, положениям. Для  него гуманизм, интернационализм, демократизм  выступали не как императивные принципы, которыми следует руководствоваться  безотносительно к точному, опытному и причинному знанию о человеке, но именно как вывод из этого знания. В поведении Сеченова, во всей истории  его жизни научное и нравственное составляли нераздельное целое. Очень  хорошо писал об этом его младший  друг, известный физик Н.А.Умов: «Искание точности в научных исследованиях  и строгой логичности в мышлении об объектах этих исследований было  той школой, из которой вытекала правда действий и слова, отличавших Ивана Михайловича в его отношениях к людям. В той же школе он черпал и основы для своего суждения об общих вопросах познания и понимания явлений жизни. И эти суждения облекались им в строго научную форму».

Использованная  литература:

1. М.Г.Ярошевский  «Иван Михайлович Сеченов», «Наука»,  Ленинград, 1968