Психологические аспекты принятия решений

2. Сложная  ситуация. “Сложными ситуациями  называются такие ситуации, в  которых рабочий должен одновременно учитывать сведения, получаемые более чем от одного источника информации, либо выполнять более чем одно действие”.

3. Ситуация  предпочтения. “Когда различные  возможные реакции имеют для  человека неодинаковое значение, когда по какой-либо причине  он выбирает одно из двух...”.

4. Вероятностные  ситуации. “Такого рода ситуации  возникают в тех случаях, когда  работник выполняет определенные  операции при недостаточном объеме  имеющейся в его распоряжении  информации”.

Нетрудно  видеть, что все перечисленные  ситуации являются фактически ситуациями выбора.

К третьей  группе классификаций можно отнести  обобщенную модель деятельности оператора, предложенную В. П. Зинченко и Н. И. Майзель. Согласно этой модели, характер информационной подготовки решения (информационного поиска) детерминирует различные типы принятия решения.

Процесс решения перцептивно-опознавательной  задачи, особенно этап информационной подготовки решения, тесно связан с  поисковыми операциями — с поиском  стимулов, признаков опознаваемых и  декодируемых объектов, завершающимся формированием образа объекта.

Таким образом, существенной психологической  характеристикой становления перцептивного  образа и поисковых операций, его  обеспечивающих, является интенсивная  аналитико-синтети-ческая деятельность с вычленением на разных фазах процесса различных признаков объекта. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Психологический механизм принятия решения 

Этапы развития явления трансформируются в структурные уровни его организации  и выступают затем как функциональные ступени дальнейших творческих взаимодействий.

Это —  всеобщий принцип развития. Рассмотрим его применительно к психологической  проблеме принятия решения, опираясь на данные психологических экспериментов.

Прежде  всего обратимся к этапам развития психологического обеспечения принятия решения.

В результате экспериментального изучения умственного  развития ребенка было выделено пять достаточно отличающихся друг от друга  этапов.

Первый  из них характеризуется неспособностью действовать “в уме” (во внутреннем плане). Дети, находящиеся на этом этапе, способны решать задачи лишь во внешнем плане, манипулируя непосредственно вещами. Активность ребенка побуждается только практическими потребностями (для самого ребенка — “практическими”). Способы действий не осознаются. Процессы и продукты действий слиты (не расчленены для самого ребенка). Цели формируются и достигаются под непосредственным контролем вещей. В основе регуляции действий лежит непосредственное восприятие ситуации. Эмоции — единственное, что выступает здесь в роли обратной связи.

На втором этапе задачи также решаются лишь во внешнем плане, путем манипулирования  вещами. Однако дети уже способны воспроизводить сложившиеся во внешнем плане  действия по словесному указанию взрослого, т. е. связывать словесную модель ситуации с ее непосредственным восприятием. Верно, слово выступает здесь лишь как обычный “сигнал сигнала”: оно срабатывает, когда у ребенка уже имеется соответствующая программа, подготовленная во внешнем плане. Дети на этом этапе способны воспроизводить во внутреннем плане продукты собственных действий, выражать их словесно, а, следовательно, осознавать их. Однако попытки действовать непосредственно “в уме” приводят к “утере задачи”, к распаду деятельности. Манипулирование вещами происходит без достаточно осмысленного плана, замысла. Соотнесение частной и общей целей недостижимо: решение частной задачи превращается в самоцель, общая задача растворяется, выталкивается. Действия контролируются преимущественно вещами. Оценка эмоциональна, хотя внешние речевые указания уже начинают влиять и на выбор цели, и на контроль действия, и на его регуляцию, и оценку.

На третьем  этапе задачи могут быть решены манипуляцией представлениями вещей. Происходит расчленение продукта и процесса действия — способы действий (процессы) вскрываются, становятся доступными “оречевлению”, осознанию. Они составляют основу формирующихся операций. Слово приобретает качественно иную функцию. Оно становится не просто сигналом сигнала, а знаковым сигналом, который не только активизирует готовую команду, но может нести в себе зародыш собственной команды — зародыш программы действий. Прежде программа действий, соответствующая речевому сигналу, была скрыта внутри. Теперь намечается возможность ее вынесения во вне. До этого дети не имели способности к построению самокоманды. На данном этапе такая способность начинает складываться. Однако ее реализация еще сильно затруднена относительным несовершенством теперь уже организации внешнего плана действий: дети затрудняются в понимании условий задачи — у них нет достаточных данных для “считывания” значений знаковых сигналов в образованиях внешнего плана; они часто теряют задачу: “считывание” оказывается весьма сложной деятельностью. Вместе с тем существенно расширяется сфера стимуляции — появляются собственно познавательные потребности и целеполагания, хотя функцию контроля действий все еще выполняют преимущественно вещи, а в самостоятельной оценке результатов действий доминируют эмоции.

На четвертом  этапе задачи решаются также манипулированием представлениями предметов, но затем, при повторном обращении к задаче, найденный путь уже может составить основу плана повторных действий, каждое из которых теперь строго соотносится с требованиями задачи. Это обеспечивается переводом ряда образований внутреннего плана во внешний план, что дает известную свободу, намечающую отчетливо выраженную способность к самокоманде. Формируются интеллектуальные операции, которыми осуществляются самокоманды. Ход оперирования подвергается оценке, опирающейся на логические правила. Роль эмоциональной оценки тем самым ограничивается.

На пятом  этапе наметившиеся тенденции достигают  полного развития. Способность к  самокоманде сформирована. Действия систематичны, построены по замыслу, строго соотнесены с задачей. Если решающий сталкивается с задачей, для решения которой у него имеется готовая логическая программа, контроль за ходом ее решения и оценка оказываются всецело логическими.

Таковы  основные этапы развития внутреннего  плана действий. Дальнейшее совершенствование  этого плана определяется закономерностями его связи с внешним планом: функционируя, внутренний план перестраивает и внешний. Образования внутреннего плана как бы спускаются на уровень внешнего, создавая тем самым более обширные возможности для совместного функционирования. Это осуществляется в ходе широкого овладения культурой, наращивания специальных профессиональных знаний и т. п.

Несмотря  на отмеченные преобразования, в развитом интеллекте этапы его развития сохраняют  свои отчетливые следы: они оказываются  структурными уровнями его организации. Это ярко обнаруживается в решении творческих задач.

При нетворческой задаче развитый интеллект реализует  готовые логические программы. Однако при творческой задаче картина меняется. Провал избранной программы отбрасывает  организацию деятельности решающего на нижние структурные уровни интеллекта. Он повторяет смену типов поведении, характерных для каждого из этапов развития. Человек как бы карабкается по лестнице структурных уровней интеллекта. А лестница эта построена из трансформированных этапов развития. Структурные уровни организации интеллекта выступают теперь как функциональные ступени решения творческой задачи.

Огромное  количество фактов, накопленное психологией  творчества, полностью подтверждает высказанное положение. Это дает право рассматривать описанную здесь организацию интеллекта человека как выраженный в наиболее общем виде психологический механизм принятия решения человеком.

Сказанное выше дает право изобразить центральное  звено психологического механизма  принятия решения в виде двух проникающих одна в другую сфер. Внешние грани этих сфер представляют собой абстрактные пределы (асимптоты) дискурсивного мышления. Снизу таким пределом оказывается интуитивное мышление. За ним простирается сфера строго интуитивного мышления — мышления животных. Сверху — логическое. За этим пределом простирается сфера строго логического мышления — мышления современных вычислительных машин.

Интуитивное решение всегда предшествует логическому. Этот феномен давно известен психологии творчества, хотя и оставался до сих пор непонятным. Нам он теперь ясен: иначе и не может быть, так как логическое решение возникает лишь на базе интуитивного, когда задача фактически уже решена. Логическое решение побуждается потребностью передать интуитивно найденное другому человеку, обосновать, доказать, использовать для решения более сложной однотипной задачи и т. п. Здесь-то и возникает необходимость выразить решение в языке, “оречевить” его, а иногда формализовать, иначе говоря, оформить логически.

Данные  о психологическом механизме принятия решения, полученные в свете абстрактно-аналитического подхода, приобретают значение не только в контексте аналити-ко-синтетических моделей. Они непосредственно приложимы и я совершенствованию эмпирических представлений.

Конечно, свое действительное значение они приобретают в системе фундаментальных знаний. В направлении разработки таких знаний уже сейчас можно наметить некоторые пути распространения, абстрактно-аналитического подхода на выработку представления о механизме общественного познания (социальный уровень “принятия решения”), индивидуального познания (социально-психический уровень — “стык”), на выработку представлений о формировании коллектива и специфических механизмах принятия коллективного решения. Весьма важен также соответствующий прорыв к нижним уровням — к распространению абстрактно-аналитического подхода на трактовку нейрофизиологических механизмов принятия решения. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Заключение 

Содержательная  детерминация процедуры принятия решения реализуется по-разному на различных уровнях принятия решения, На перцептивно-опознавательном уровне особенность информационного поиска и уровень сформированности перцептивного образа обеспечивают избирательность актуализации построения тех или иных гипотез. При формировании способ, действия (на рече-мыслительном уровне) уровень обобщенности программы действия соответствует уровню обобщенности принципа действия, хотя и отстает от него.

Процесс принятия решения на обоих этапах является продуктивным “вычерпыванием” из объекта нового содержания посредством включения его во все новые системы связей. Это выражается в изменении уровня обобщенности выделяемых свойств объекта (выявление все более существенных свойств объекта, изменение алфавита его признаков, укрупнение единиц восприятия).

Процедура принятия решения, как правило, состоит не механическом подборе, а в избирательной актуализации или построении гипотез (на перцептивно-опознавательном уровне), а также в специальном построении способа действия (на рече-мыслительном уровне).

Факты содержательной зависимости этапа собственно принятия решения от этапа информационной подготовки решения, с одной стороны, и относительной “отставленное”, самостоятельности процедуры принятия решения — с другой, позволяют ставить вопрос о необходимости специальной организации и отработки обоих этапов при решении различных прикладных задач (технико-информационное обеспечение деятельности человека-оператора в АСУ, профессиональное обучение и т. д.).

Чисто психологическое исследование принятия решения должно, следовательно, абстрагироваться от массы других факторов, детерминирующих это явление, прежде всего от социальных и физиологических (конечно, знание их, владение ими для психолога не только полезно, но в известной мере и необходимо, однако это не составляет его специфической исследовательской задачи). Только при условии отчета о таком абстрагировании становится ясным то, что мы выдвигаем в качестве психологического механизма принятия решения. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Список  литературы 

1. Анохин  П. К. “Принятие решения в психологии” М., 1974

2. Курчиков  Л. Н. “Неопределенность и определенность” М., 1972

3. Рубинштейн  С. Л. “Основы психологии”  М., 1984

4. “Психология  и педагогика” Под ред. А.  А. Радугина М., 1996