Научное толкование элитизма, политическая элита современной Родины

Научное толкование элитизма, политическая элита современной Родины 

      Властные  отношения предполагают наличие  двух сторон: управляющих и управляемых. Взаимоотношения между ними характеризуются  асимметричностью: количественно немногочисленная управляющая группа оказывает существенное влияние на образ жизни значительных по численности рядовых граждан. Это управляющее меньшинство  именуется "элита".

     Термин "элита" (от франц. elite - лучший, отборный) вошел в научный обиход на рубеже XIX-XX вв. В широком социологическом контексте им обозначается высший, относительно замкнутый слой общества, контролирующий его основные экономические, политические и культурные ресурсы.

      Элитизм — идеология, возникшая в Италии в начале XX века, развивающая идеи Макиавелли об управлении государством. По ней общество состоит из элиты, управляющей его деятельностью, и народа-биомассы. Согласно элитизму, элита могла лепить из биомассы что угодно, а развитие общества определялось исключительно умением «гончаров».

      Элитизм — вид социальной дискриминации, проявляющейся в форме развития одних людей за счёт других.

      Ведущая роль политической элиты в формировании политической повестки дня, установившаяся в последнее десятилетие, становится преградой для модернизационного развития страны. Как показывает политическая практика, без создания в современном динамичном обществе благоприятных политических условий для реализации общественных инициатив, высвобождения творческой энергии масс невозможна «текучая современность».

      С точки зрения российских и иностранных  учёных, журналистов – участников дискуссионного клуба «Валдай», в  России не существует условий для  нового экономического скачка. Как  отмечает английский корреспондент "The Financial Times" Ник Бакли, «в прошлом году в России было подано столько же заявлений на получение патента, сколько в штате Джорджия».

      Правящая  элита страны в целом не готова к тому, чтобы управлять модернизацией, и боится её вероятных последствий - утраты собственной власти и возможностей к обогащению. Как считает Евгений Гонтмахер, «значительная часть чиновничьего аппарата  по многим причинам, в том числе, по коррупционным, понятно, не заинтересована в том, чтобы была какая-то модернизация, потому что это им грозит и тем, что они потеряют свои места, и тем, что они потеряют свои доходы».

      Путинское представление о модернизации как  технократическом варианте развития экономики  входит в противоречие с европейским, предполагающим создание правового  государства, свободных СМИ, развитие негосударственного сектора, учет общественного  мнения в решении политических проблем. Как отмечает А.Е.Чирикова, элите времен В.Путина удалось «выстроить моноцентричную модель власти, благодаря которой политические процессы в России утратили свою политсубъектность».

      Выводы  валдайского клуба, сформулированные в «Индексе развития России», достаточно пессимистичны: «модернизация продолжает оставаться скорее слоганом, чем реальным политическим курсом… Нефть и газ остаются основными источниками дохода. Коррупция ничем не сдерживается, и инновация заторможена». Такая ситуация по мнению экспертов может продлиться 10-15 лет. Очевидно, что политическая элита, не способная создать условия для дальнейшего развития, должна уступить место более восприимчивой к происходящим переменам.

      Попытка политической власти инициировать сверху модернизационные преобразования наталкивается на устойчивое сопротивление бюрократического аппарата, суть деятельности которого за прошедший год (после статьи Д.Медведева «Россия – вперед!» и ежегодного Послания Президента Федеральному собранию) не изменилась. И вероятно, при сложившейся устойчивой вертикали власти, не изменится. Поэтому выбор, скорее всего, заключается не в определении из двух политических лидеров («либерального Медведева» и «авторитарного Путина») одного, который будет баллотироваться в президенты и будет поддержан всем административным ресурсом, а в кардинальной смене политической элиты, не способной к политической модернизации.

      В таких условиях начинают предприниматься  попытки изолировать чиновников от граждан, создать свой закрытый, номенклатурный мир, отличающийся сплоченностью, развитой сетью неформальных коммуникаций, наличием эзотерических норм поведения  и кодового языка, скрытых от сторонних  наблюдателей и прозрачных для посвященных, выделить их из остальной массы общества, придав им сакральные черты. Как образно отмечается в Манифесте просвещенного консерватизма, «новые кадры» должны обладать особым качеством: «видеть и слышать» свой народ и свою страну в «шуме и грохоте» глобальных перемен».

      После ряда громких скандалов, вызванных  неуклюжими высказываниями губернаторов в Интернете, радикальный способ борьбы с чиновничьим откровением  предложил член Общественной палаты Алексей Чадаев. Он считает, что чиновникам нужно запретить вести блоги. По его мнению, государственный чиновник находится при исполнении служебных обязанностей 24 часа в сутки 7 дней в неделю, поэтому неправильно пользоваться блогами как средством самопрезентации себя в качестве частного лица.

      Выступая  «против частного аспекта жизни, выставляемого напоказ», глава политического  департамента единороссов обеспокоен снижением авторитета чиновников от партии власти, неспособных связно излагать мысли и демонстрирующих свое косноязычие. Таким образом, кропотливая работа по отбору и выдвижению на руководящие должности наиболее подготовленных кадров подменяется сокрытием их недостатков и неспособности соответствовать современным требованиям. Вероятно, все же не подробности бытовой жизни, а неспособность элиты решать назревшие вопросы общества является истинной проблемой закрытости бюрократического аппарата.

      Номенклатурой делает политическую элиту вертикаль  власти, которая является функциональным воплощением создания управляющего класса, принимающего решения. Однако с меритократической точки зрения эффективность ее является низкой даже по оценке представителей самой политической элиты: 54 процента опрошенных в 2007 г. были убеждены, что мотивами деятельности элиты являются не модернизаторские или государственнические цели, а желание любой ценой удержаться у власти.

      На  региональном уровне происходит деполитизация элит за счет создания системы наделения полномочиями глав администраций субъектов федерации при определяющей роли партии, победившей на выборах в соответствующий законодательный орган власти. Выстроенная система основана на подчинении федеральному центру, а не на инициативе, которая может только навредить руководителям исполнительной власти регионов. Поэтому такие необходимые качества модернизационной элиты как новаторство является невостребованным, что лишает общество креативных лидеров. Напротив, сложившаяся система упростила жизнь региональным лидерам, вывела их из-под общественного влияния и контроля. Федеральный центр сам определяет приоритетные направления деятельности для губернаторов, что способствует снижению активности региональных элит, развивая у них патерналистские ожидания.

      В ходе исследования региональных элит в условиях вертикали власти А.Е.Чирикова приходит к выводу, что отношения между центром и регионами на современном этапе теряют свою остроту, превращаясь в отношения иерархического соподчинения, регионы все более становятся координаторами, отвечающими за реализацию указаний сверху, в результате чего центр получает управляемость за счет сворачивания даже успешных практик регионального развития.

      В таких условиях об успешном модернизационном проекте не может быть и речи, так как комплекс социально-политических трансформаций, порожденных модернизацией, ведет к радикальным переменам в ценностях и мотивации, что, по выражению Рональда Инглхарта, «ужесточает требования к элитам». Российская проблема заключается в том, что, по утверждению Я.А.Пляйса, «нет и не может быть системы подготовки кадров, поскольку нет самой политической системы, под которую надо эти кадры готовить и которая могла бы определить систему ценностей, по которой эти кадры должны готовиться».

      Пассивность российского общества в сочетании  с неспособностью элиты к политической модернизации создает тот контекст, который определяет негативный характер современных преобразований. Мы находимся  в ситуации, когда возможно введение авторитарного режима демократическими способами при поддержке авторитетного лидера пассивным населением. Однако осуществить модернизацию авторитарным способом, как это было прежде в России, в XXI веке не представляется возможным.

      Для формирования модернизационной элиты необходима конкурентная среда как внутриэлитная, так и межэлитная. Открытое соперничество элит предполагает демократическую институционализацию - политический плюрализм, прозрачные справедливые выборы, наличие свободных СМИ, создание таких норм и правил, которые реально работают на легальной основе. Только в условиях открытой политической конкуренции может вырасти элита, способная адекватно отвечать на современные вызовы и осуществлять модернизацию страны. 

Под критериями российских политиков, предложенных идеологами «просвещенного консерватизма», - «лучшие  люди страны, честные, порядочные и  образованные граждане, ставящие интересы общества и государства выше личной выгоды и корысти», главным смыслом  существования которых является «любовь к своей Родине и служение своему Отечеству», можно согласиться в качестве минимальных требований, которым современная элита должна соответствовать. Необходимыми качествами для управленцев в XXI веке становятся потребность в инновациях, креативное мышление, рациональное восприятие окружающей действительности, поддержка всего передового, выдвижение открытых незашоренных людей. Это те качества политиков, в которых существующая вертикаль власти не нуждается и которые, скорее, являются препятствием для карьерного роста, что позволяет сделать вывод - для современной политической элиты характерны номенклатурные черты, не соответствующие задачам, стоящим перед страной. 

      Для России, с точки зрения автора, принципиально  важным становится выработка «привычки» к смене власти, а следовательно – к смене элит. Поэтому в сложившихся условиях «зачищенного политического поля» целесообразно, чтобы в 2012 г. на пост президента был предложен третий кандидат из властной команды Путина-Медведева, что станет первым шагом на пути отказа со стороны избирателей от стереотипа - «выбирать некого» - и перейти к созданию условий для выдвижения кандидатур снизу.

      Современной политической системе России, которую  Дмитрий Фурман называет имитационно-демократической системой, характерно противоречие между авторитарным содержанием и демократической формой, причем содержание становится препятствием для развития формы. Разрешить данное противоречие может российская политическая элита, окончательно отказавшаяся от номенклатурного прошлого во имя модернизации страны.