Лоббизм и мафия в государственной системе

Недалеко  от избирательных участков группа подозрительных людей образовала своего рода заграждения. Избирателя сначала останавливали  и избивали, а потом приглашали “пропустить стаканчик”. После тщательного обыска ему вручали бюллетень кандидата правительственной партии, и бедняга в сопровождении двух негодяев отправлялся к председателю избирательной комиссии, который очень вежливо брал у него избирательный бюллетень и опускал в урну.

Теперь  реальная да к тому же еще законная власть принадлежала мафии, аппетит  которой не переставал расти. Мафия  охотно распространяла свою власть на города. Начав с Палермо, где уже  пустила глубокие корни, она затем  распространила свою власть на Трапани, Агридженто, Кальтанисет-ту. Любопытно, что Мессина, Катания, Сиракузы и вообще все восточные города острова сопротивлялись ее проникновению. И хотя на востоке продвижение мафии затормозилось, все же она победоносно распространяла свое могущество и в других местах. Вступление Италии в войну в 1915 году, вместо того чтобы помешать росту мафии и затормозить ее могущество, напротив, лишь укрепило. Поскольку у государства были другие проблемы, вызывавшие озабоченность, оно предоставило мафии полную свободу, которой она пользовалась без всякого зазрения совести. Реквизиции и подать с торгов обеспечивали ей новые и неожиданные источники доходов. Что касается молодых “пиччотти”, которые испытывали отвращение не к оружию, а к военной форме и военной дисциплине, то они дезертировали тысячами, зная, что “Почетное общество” позаботится о них.

О сращивании мафии  и власти в России.

После десяти лет посткоммунистического  развития и семи лет хаотичной  приватизации промышленного наследства СССР Россия столкнулась с небывалыми для стран с переходной экономикой проблемами.

Это: 
– разъедающая основы государственности коррупция, охватившая все уровни власти, включая высшую; в том числе – государственные органы, непосредственно призванные бороться с этим социальным злом;

– продолжающаяся экспансия криминальных группировок  в базовых отраслях промышленности, растущее влияние организованной преступности на процесс принятия политических решений  на региональном и федеральном уровнях. На рубеже тысячелетий в России возник режим, которому его же родоначальник Б. Ельцин вынужден был дать весьма красноречивую характеристику - «бандитская сверхдержава». Такой режим не может быть заинтересован в развитии демократических институтов, системы контроля со стороны гражданского общества. Пережив и переварив «красный» террор, посткоммунистическая Россия оказалась перед лицом террора со стороны союза коррумированной элиты и организованной преступности

– вывоз  капитала из страны обрел масштабы, равные годовому государственному бюджету; отток капитала препятствует формированию благоприятного инвестиционного климата, как условия нормального развития экономики страны и ее интеграции в мировое хозяйство;

Эти проблемы взаимосвязаны, так как в основе имеют одну и ту же причину –  катастрофическое ослабление регулирующей роли государства в переходный период в условиях отсутствия основ гражданского общества и демократических традиций.

Криминальная  революция. Союз «улицы»  и власти.

В результате десятилетнего противостояния новой  власти и опасности «коммунистического реванша» на свет появилось не меньшее социальное зло, чем абсолютная власть «элиты советского образца». Страной фактически управляет союз укрепляющей влияние организованной преступности и насквозь коррумпированной системы власти. Такой союз абсолютно развращает государство и ставит под угрозу перспективу демократического общественного развития.

С приходом к власти второго президента новой России возникла надежда, что он, опираясь на общественность, дистанцируется от этой «элиты», ограничит ее всевластие и связи с криминалом, и перспектива развития России как демократического государства, наконец станет реальной. Но надежды не оправдались и Россия на долгие годы испортила свой имидж в глазах Запада.

Механизм  проникновения мафиозных группировок во властные структуры в России, как и социальная природа самого явления оргпреступности не новы. В ряде своих черт события в современной России напоминают экспансию мафии в Италии 70-х годов или в США времен Великой депрессии. Вместе с тем российская действительность вписала во «Всемирную историю мафии» ряд собственных неповторимых глав.

В Европе и США мафия контролировала либо откровенно преступные промыслы, либо бизнес, дававший скорую отдачу – проституция, торговля наркотиками, бутлегерство, игорный  и шоу-бизнес и т.п. Ее влияние не распространялось (или было эпизодическим) на крупную индустрию, управление которой требовало качеств, не присущих представителям этой социальной группы.

В России 90-х годов напротив - ряд мафиозных  групп внедрились именно в крупный бизнес, поставив под свой контроль предприятия черной и цветной металлургии, в значительной мере – добычу и экспорт нефти, леса, морепродуктов и т.д. Прибыльность этих производств в условиях России на порядок выше аналогичных показателей в таких же отраслях на Западе, главным образом за счет вопиющей дешевизны рабочей силы в России и невнимания к социальной сфере. В отличие от прибылей западных компаний, которые реинвестируются в развитие производства, прибыли многих российских компаний вывозятся за рубеж для последующего отмывания или поступления в преступный оборот – подпитку коррупции, финансирования криминальных схем. Масштабы вывоза капитала из России (до 25 млрд. долларов в год, по данным ФАТФ – Международной организации по борьбе с отмыванием доходов) несопоставимы с мизерными капиталовложениями в основные сферы производства (4 млрд. долларов в 2000 году). Это одно из косвенных свидетельств масштабов влияния организованной преступности в базовых отраслях российской экономики.

Мафия в США и Европе, даже резко усиливаясь в периоды кризисов, не могла угрожать основам демократического общества - в силу устоявшихся традиций и наличия достаточно прочных демократических институтов. Общество сохраняло возможность, а демократическая общественность – политическую волю ограничить влияние криминальных группировок на судьбы своих стран.

В России усиление коррупции, сращение властных и мафиозных структур происходит на фоне неразвитости демократических  институтов. Избираемые в представительные органы политики в большинстве случаев сразу попадают в финансовую зависимость от «элит». В результате значительная часть «народных депутатов» объективно оказывается на службе у мафии.

В схемах управления промышленными активами мафии, например, в металлургии действуют параллельные законы, аналогичные тем, что приняты в преступных сообществах. Гражданское законодательство здесь не действительно, афилированность структур тщательно скрывается от непосвященных. Стратегические решения принимаются по сговору, а «внутренний порядок» поддерживается путем применения негласного криминального «кодекса», нарушители которого жестоко наказываются.

«Акционирование»  правоохранительной системы

В США  и Европе борьбу с влиянием организованных преступных группировок вели правоохранительные органы, деятельность которых оплачивалась налогоплательщиками. Демократические институты сохраняли контроль над силовыми структурами и могли направлять их деятельность в интересах общества.

В России 90-х годов целые сегменты правоохранительной системы оказались фактически «приватизированы» крупными финансово-промышленными группировками, часть из которых находится под частичным или полным контролем мафии.

Однако  главным отличием российских реалий является то, что коррупция поразила не только надзорные органы, призванные контролировать законность действий силовиков, но и ключевое звено руководства этими органами – Администрацию президента. Как говорится, дальше ехать некуда. Выше руководителя Администрации только сам Президент.

Генезис этого явления в России схематично выглядит следующим образом.

В конце 80-х, начале 90-х годов, частная инициатива столкнулась с проблемой защиты собственности и доходов от притязаний криминалитета. Одновременно роль государства  в защите нового класса собственников  свелась к нулю. Зарплата сотрудников органов внутренних дел была настолько мизерной, что никак не стимулировала правоохранительные структуры к защите законного бизнеса.

В результате собственники оказались перед выбором: либо тратить огромные деньги на личную охрану, которая отнюдь не гарантировала безопасности, либо уступать вымогательству бандитов, отдавая им часть прибыли и структурируя отношения с ними.

К 1995-1966 годам крупные бизнес-структуры  пошли по третьему пути - установления «деловых» (попросту – коррупционных) связей с высокопоставленными чинами в МВД, ФСБ, Генеральной прокуратуре, других органах, регулярно выплачивая чиновникам взятки. Целью было получение возможности распоряжаться их административными ресурсами. Поначалу в интересах защиты от «улицы». Затем в интересах борьбы с конкурентами.

Со временем такие отношения становились  все теснее. В результате целые  оперативные подразделения превращались из государственных служащих в «партнеров по бизнесу». С известными последствиями  для неугодных «заказчику» бизнесменов, если те не успевали предпринять аналогичные меры.

Такого  рода отношения развращали начальников  снизу доверху. Государственные  органы, призванные охранять конституционные  права налогоплательщиков, стали  служить тем, кто платил не из госбюджета, а из скрытых от налогов доходов. В итоге значительная часть правоохранительной системы оказалась встроенной в систему организованной преступности.

Механизм  финансирования коррупции сводился к тому, что часть вывезенного  за рубеж капитала, возвращаясь в  страну в виде неучтенной наличности, оседала в карманах чиновников. Интересы чиновников, связанные с их участием в «бизнесе», стали превалировать над интересами служения Закону.

Шаги  по установлению «выгодных» контактов  с властью, в свою очередь, предпринимали  и наиболее мощные криминальные группировки, которые захватили контроль над крупными производствами и их финансовыми ресурсами.

Например, группировка Михаила Черного, имевшего тесные связи с узбекской наркомафией  и контролировавшая значительную часть  производства алюминия, уже к 1995 году установила отношения с высокопоставленными чинами в Кремле и начала финансировать через различные структуры Главное управление охраны Президента Ельцина.

Впоследствии  с помощью Бориса Березовского Черной еще более упрочил отношения с ближайшим окружением Ельцина, получив карт-бланш на монополизацию российской металлургии и экспансию в другие отрасли экономики. Этот процесс группировка успешно продолжает при активной помощи со стороны пресловутой «Семьи», сохранившей позиции при новом президенте.

В феврале 2001 года младший партнер Михаила  Черного Олег Дерипаска реализовал план патрона, женившись на Полине Юмашевой, дочери экслюзивного биографа и друга  семьи первого президента - Валентина  Юмашева. О чем может свидетельствовать  такое нарочитое сплочение рядов «Семьи» – отдельная тема.

Концентрация  и вывоз капитала.

Самым криминализованным сегментом новой российской экономики стала металлургия. Здесь господствующие позиции занимает группировка Михаила Черного. Сам Черной ныне находится в Израиле, куда был вынужден переместиться после высылки из Болгарии весной 2000 года за «деятельность, наносящую ущерб интересам национальной безопасности страны» (формулировка Правительства Болгарии). Ему запрещен въезд на территорию США и ряда стран Европы. Власти Израиля ведут расследование его инвестиционной деятельности в этой стране, проверяя источники средств, которые Черной намеревался вложить в ряд секторов израильской экономики.

Начав приватизацию российской алюминиевой  промышленности в 1993 году, Михаил Черной частично использовал средства ташкентской наркомафии, а также фальшивые банковские авизо. Непосредственное участие в установлении контроля над металлургическими предприятиями принимал лидер «измайловского» преступного сообщества, Антон Малевский.

Расследование незаконных сделок практически остановилось в результате серии заказных убийств. Впоследствии, с приходом в МВД  ставленника Бориса Березовского Владимира  Рушайло, дело о «фальшивых авизо» и  вовсе заглохло – очевидно, по чьему-то «щучьему велению». По некоторым данным, таким же образом из архивов московской милиции исчезла документированная информация о «деятельности» Антона Малевского, партнера «по бизнесу» Михаила Черного, Искандера Махмудова и Олега Дерипаски.

В течение  второй половины второго президентского срока Ельцина Михаил Черной, используя властные ресурсы Кремля, при непосредственном участии структур МВД и ряда региональных политиков осуществил передел собственности в алюминиевой и черной металлургии, захватив несколько ранее неподконтрольных предприятий.

И в  дальнейшем Михаил Черной через Искандера Махмудова и Олега Дерипаску продолжает управлять процессом концентрации металлургической отрасли России и дальнейшей экспансии - в автомобилестроение, нефтедобычу, страховой бизнес и т.д.

Вы спросите, откуда деньги «на экспансию», и  ошибетесь. Деньги в Россию Михаил Черной возвращать не торопится. О возврате Черным ранее вывезенных капиталов  говорят только нанятые пропагандисты  – патриотическая фразеология на потребу дня, не более. Ничего в стратегических планах Черного и его группы не менялось и не меняется. Как и ранее, «делать деньги» они хотят в России, а тратить – за ее пределами (например, в Болгарии, Израиле, на Лазурном берегу во Франции или еще где-нибудь).