Нормандское завоевание и его влияние на развитие государственности и культурны Англии

Часть конфискованной земли была оставлена в непосредственном пользовании двора в качестве домена (около 1000 маноров; эти земли были расположены в разных частях государства); домениальной собственностью стали также значительные лесные пространства. Остальные земли Вильгельм Завоеватель раздал в лены своим дружинникам и тем из англо-саксонских феодалов, которые изъявили ему свою покорность (этим он создал себе опору в верхушке местной знати). Получаемые королевскими ленниками владения находились, как правило, в разных областях королевства. Это, по-видимому, являлось не только результатом сознательной политики Завоевателя, но и следствием того, что земельные участки были в разное время конфискованы у прежних владельцев и создать из них компактные баронии было невозможно. Разбросанность баронских владений, а также частые случаи возвращения их короле (фелония) служили преградой на пути превращения баронов в самостоятельных феодальных землевладельцев наподобие французских сеньоров или германских князей. Суверенитет королевской власти мог беспрепятственно распространяться на всю территорию страны.

Новый король использовал  старинные англо-саксонские учреждения в центре и на местах, которые способствовали централизации государственной власти в ущерб сеньориальным привилегиям феодалов. Он укрепил, юрисдикцию в сотнях и графствах, максимально подчинив их центральному государственному аппарату. Вильгельм Завоеватель заботился о функционировании судебных собраний сотенных и графских округах и старался все больше переложить на население заботу о выполнении государственных повинностей, в том числе и военной.

В центре страны старинный полновластный витенагемот уступил место разделенной на ведомства придворной королевской курии, организованной по нормандскому образцу, В состав ее входили родственники и приближенные короля, высшие должностные лица, крупнейшие прелаты церкви и приглашаемые ко двору бароны. В широком составе курия представляла королевский совет, обсуждавший важнейшие государственные мероприятия. В узком смысле она являлась рабочим правительственным аппаратом, ведавшим разными отраслями государственного управления и фиска. Важное место в ней занимала счетная палата, которая ведала проверкой финансовой деятельности шерифов графств. Собранные средства хранились в государственном казначействе в Винчестере, а та их часть, которая предназначалась лично для короля, находилась в королевском дворце.

В первые два  десятилетия после завоевания в Англии установилась максимально возможная в условиях господства ленных отношений политическая централизация. Она во многих отношениях зиждилась на личном авторитете короля-завоевателя, которого поддерживали пришедшие вместе с ним нормандские воины, получившие щедрые земельные пожалования. Но так долго продолжаться не могло. Новые бароны, упрочив свои позиции как земельные собственники, потеряли интерес к укреплению королевской власти и начали проявлять склонность к самостоятельности. Они сближались с англо-саксонской знатью и совместно выступали против «тирании» короля. Бароны даже апеллировали к оскорбленным чувствам англо-саксонского населения, объявляя себя борцами за народное дело. В последовавших вскоре выступлениях феодалов против королевской власти уже нельзя различить нормандцев и англо-саксов; все они выступали вместе, отстаивая свои интересы как феодальные собственники-сеньоры. Этот факт нельзя объяснить успехами ассимиляции. Нормандские бароны долгое время отличались по языку (они говорили по-французски) от местной англо-саксонской знати. Но в деле защиты своих феодальных привилегий они находили общий с ней язык.

Превосходство сил оказалось на стороне баронов. Они располагали большими ополчениями, в их руках сосредоточивались основные земельные богатства и власть на местах. В борьбе с феодальной знатью король мог опираться только на часть мелких держателей и на те круги духовенства, которые были заинтересованы в сохранении сильной монархической власти. Королевская власть использовала также поддержку городов, выступавших за укрепление государственного единства, необходимого для успешного развития городской экономики.

2. Особенности  развития английской государственности

2.1. Складывание  феодальной иерархии

После завоевания Англии Вильгельмом в стране складывается четкая система земельного держания, что в свою очередь тесно связывалось со складыванием феодальной иерархии.

Условия держания феодов были следующие: все землевладельцы, крупные и мелкие, духовные и светские, нормандцы и англосаксы - держали землю в конечном счете от короля. Он был верховным собственником всей земли в Англии и сюзереном всех держателей, от кого бы непосредственно они ни получали свои фьефы. Все держатели (а не только непосредственные) обязаны были личной присягой королю и служили прямо ему. В 1087 г., собрав всех держателей, Вильгельм потребовал от них непосредственной личной присяги и службы королю, даже если они держали землю не прямо от короля, а от кого-либо из его непосредственных держателей (Солсберийская присяга).

Эта непосредственная присяга и непосредственная служба королю через головы «промежуточных» лордов являются специфически английской особенностью, в значительной мере способствовавшей укреплению королевского авторитета. Условия пожалования были те же, что и в Нормандии: 1) оммаж королю и клятва верности; 2) служба с военным отрядом определенных размеров в течение 40 дней в году в пределах страны; 3) присутствие в королевской курии по вызову для совета и суда; 4) помощь деньгами в определенных случаях (посвящение в рыцари старшего сына короля, выдача замуж его старшей дочери, выкуп короля из плена).

Если условия  держания не выполнялись, феод мог быть отнят. Барон не мог передать баронию по наследству сам, наследник получал баронию от короля, только внеся за допуск к наследованию особый платеж, именуемый рельефом. Если наследников не было, то барония отходила к короне. Все феоды были неделимы и передавались на основе права майората старшим сыновьям. Король обладал правом опеки в случае несовершеннолетия наследника и правом распоряжаться браками наследников и наследниц. За каждые 200 фунтов дохода в год барония должна была поставлять ежегодно для 40-дневной службы отряд в 40 рыцарей. В целом все феоды могли дать 4200 рыцарей. При Вильгельме баронских замков не было; замки были только королевские. В остальных отношениях баронам была предоставлена полная свобода. Каждый барон сам выбирал, какие фьефы оставить себе, какие передать от себя в держание рыцарям. Впрочем, барон не обязан был сажать на феоды только рыцарей, он мог принять и невоенных держателей - сокменов, на условиях выплаты денежной ренты и выполнения некоторых сельскохозяйственных работ. Сокмены были англосаксами, рыцари зачастую также были англосаксонского происхождения.

Верхнюю ступень ленной иерархии составляли крупные королевские вассалы--графы, прелаты (епископы и аббаты) и бароны. Графствами управляли королевские служащие - шерифы. Звание графа в собственном смысле слова было титулом, иногда оно связывалось с должностью шерифа графства. Хотя это звание считалось наследственным, оно каждый раз передавалось лично королем, который вручал при этом меч графства и предоставлял право на получение 1/3 доходов. Чтобы не допустить превращения графств в княжества, король запрещал шерифам графств иметь в своем должностном округе собственные маноры.

Баронами в  широком смысле считались все  землевладельцы, державшие от короля лен «в баронию». При Вильгельме I это были доверенные королевские люди, наделенные землями и судебными функциями. Из их среды выделялись вельможи - королевские сановники, шерифы и другие важные служащие короля. Сословие баронов включало высший и средний слой феодалов. Низшую ступень иерархии составляли рыцари баронов и короля, несшие непосредственно военную службу. Рыцарские лены вначале не имели строго определенного размера. Позже оформился тип рыцарского держания: оно составляло примерно 20 фунтов годового дохода. С XIV в. такой доход давал каждому свободному человеку доступ к рыцарскому званию.

Королевская власть не только стояла во главе этой иерархии, но и возвышалась над ней. Король являлся, с одной стороны, сюзереном всех держателей на ленном праве, с другой - единым господином всех землевладельцев. В 1086 г. Вильгельм Завоеватель принял в Солсбери общую присягу всех ленников страны. В данном случае Вильгельм следовал традиции англо-саксонских королей, имевших обыкновение требовать верности у всех свободных людей королевства. Но в условиях, сложившихся после завоевания этот юридический принцип приобрел новое значение: он утверждал последовательную централизацию вассально-ленной зависимости и королевский суверенитет над всей территорией страны.

Вильгельм I, объявивший себя законным преемником короля Эдуарда Исповедника, соблюдал все старинные обычаи, превратив их в средство усиления своей власти. Он не просто провозгласил себя королем, а занял престол согласно формальному избранию англо-саксонским витенагемотом. собранным на скорую руку в Вестминстере.

Сменивший его  младший сын Завоевателя Генрих I (1100 - 1135) вынужден был дать баронам хартию вольностей, которая послужила началом конституционных изменений в английском феодальном государстве Там же. С. 165.. Эта хартия регулировала в интересах баронов ленные отношения.

Король обещал строго придерживаться феодальных обычаев и не злоупотреблять своим положением верховного сюзерена: не требовать никакого выкупа за лены, кроме законного рельефа, не отнимать лен в случае отсутствия завещания, не выдавать насильственно замуж дочерей своих вассалов, а считаться с их собственным желанием и мнением баронов, не подвергать вассалов произвольным штрафам и т. п. В хартии содержались обещания соблюдать вольности церкви и не покушаться на ее собственность, придерживаться обычаев относительно рыцарских держаний, ограничив их повинность только военной службой королю для защиты государства и освободив от всяких иных натуральных и денежных поборов. Генрих I дал также обещание англо-саксонскому населению соблюдать «добрые законы» (т. е. старые судебные обычаи) короля Эдуарда Исповедника. Хартия свидетельствует о серьезных уступках со стороны королевской власти. Ценой этих уступок было достигнуто относительное спокойствие в государстве.

2.2. «Книга  страшного суда». Социальная структура  общества

Памятником  фискальной политики Вильгельма Завоевателя  служит знаменитая «Книга страшного суда» («Domesday Book»), составленная в 1086 г.

Рис. 1 Страница из «Книги Страшного Суда» 

Она представляла собой опись  всей земли и всего имущества населения Англии. Опись должна была упорядочить обложение английского народа прямым государственным налогом. Она составлялась по графствам и сотням королевскими уполномоченными, которые под присягой допрашивали шерифов, священников, старост и специально назначенных из каждой деревни вилланов. Сперва записывалось поместье (манор) с его пахотной землей и разными угодьями, а затем следовали разные категории населения с их имуществом. Таким образом, крестьяне, в том числе и лично свободные, признавались принадлежностью маноров, что само по себе служило свидетельством повсеместного распространения манориальной системы и поглощения ею сельских общин. Особую ценность опись представляет тем, что в ней имеются сведения, относящиеся не только ко времени ее составления, ни и к периоду, предшествовавшему нормандскому завоеванию. Сам факт появления столь трудоемкой описи, охватившей почти всю территорию страны, говорит о силе государственной власти и слаженности ее центрального и местного аппарата. Ни в каком другом государстве Европы подобное мероприятие было в то время немыслимо.

Перепись преследовала две цели:

- получить сведения, необходимые для сбора «гельда», поимущественного налога,

- подробно информировать короля о размерах и распределении богатств, земель и доходов вассалов.

Кроме того, этот документ дает исчерпывающую, если не абсолютно точную картину социальной структуры Англии того времени.

Из 38 графств Англии описано 34. В переписи указывается состав земель в каждом графстве и в каждой сотне, доходы с этих земель, число жителей и их состояние.

Численность населения  Англии по данным «Книги страшного  суда» составляла приблизительно, учитывая и неописанные графства, 1,5-2 миллиона человек. Социальный состав населения следующий:

свободные земледельцы -12%,

рабы – 9 %

бордарии и коттарии, малоземельные  крестьяне - 32

вилланы - около 38%,

остальные 5% - знать, духовенство, горожане.

95% населения жило в  деревнях.

Во время переписи многие полусвободные и даже свободные, но, например, зависимые по суду крестьяне были записаны как крепостные (т. е. вилланы). Таким образом, основная масса крестьян в поместьях оказалась в положении наследственных крепостных. Крепостной-виллан оставался членом сельской общины, имел долю в угодьях и пахотный надел (иногда часть его), который он держал от своего господина - лорда манора.

Виллан обязан был господину  барщиной (три дня в неделю), платил продуктовый оброк, исполнял различные  работы и нес так называемые сервильные повинности, связанные с его личной несвободой: посмертный побор, брачную пошлину при выдаче замуж дочери и т. п.

Какая-то часть крестьянства, главным образом на севере и востоке  страны, оставалась свободной.

Норманны ввели в Англии кодекс писаного сурового феодального права, явившегося отражением усилившейся эксплуатации земледельцев и стремления слить всех земледельцев в одной группе сервов, «не владеющих ничем, кроме своего брюха», как тогда говорилось, и не защищенных никакими законами от произвола лорда манора, кроме предписания о том, что из нельзя было убить или изувечить без подобающего суда. Это было прогрессом в положении раба, но для остальной части населения это означало шаг назад; это время - свидетель дальнейшего усиления тягот существования и общей нищеты.

Все ухищрения  законников, были направлены на дальнейшее увеличение повинностей, и вилланы не только несли суровую барщину, но и подвергались всякого рода притеснениям. Сельская мельница, например, принадлежала лорду, и все зерно для помола должно было свозиться туда. Это создавало такую благодатную почву для злоупотреблений, что во всей народной литературе средневековья не найти ни одного мельника, который не был бы мошенником. Далее, точно так же как король объявил себя собственником всех лесов страны, лорды маноров присвоили себе исключительное право пользования деревенскими пустошами. Когда это право строго проводилось в жизнь, вилланы лишались возможности доставать торф и рубить дрова, им негде стало пасти свиней. В это же время начинают выходить и первые из длинного ряда правил об охоте, которые ещё много столетий были язвой для сельского населения Англии.

И, быть может, самое  худшее заключалось в том, что  все земли, отвоеванные у пустошей, включались в господский домен, и  ими нельзя было увеличить площадь общинных полей.

Таково было официально признанное положение вещей, а лорды и их законники стремились провести его повсюду. На практике, впрочем, закон несколько смягчался  обычаем, и по большей части в  нормальном маноре крепостной был в относительной безопасности. Законы могли утверждать, что крепостному «не должно знать сегодня, что ему прикажут делать завтра». В действительности же все работы были с неизменным однообразием распределены на целый год. Если у виллана и не было других средств, то уже в самом упорстве и консерватизме его, в отказе изменять свои привычки заключалось мощное орудие для защиты старинных обычаев от нападения. Более двух веков в каждом поместье не затухала напряженная борьба между этим крестьянским упорством и хитростью норманнского законника. Вначале законнику удалось одержать ряд крупных побед, однако дальше определенного предела дело не пошло. Даже в самые тяжелые моменты в маноре сохранялись какие-то незыб-лемые права, которые делали серва человеком, а не вещью, остатки свободы, послужившие отправным пунктом для борьбы за достижение дальнейших прав, когда в XIV в. экономические силы начали работать уже в другом направлении, превращая крепостного в свободного наемного работника или хозяина небольшого земельного участка, платившего за свой надел уже не трудом, а рентой.