Концепция столкновения цивилизаций С. Хантингтона

32

Оглавление

Введение.........................................................................................................3

1. Концепция «столкновения цивилизаций»  С. Хантингтона..................

2. Теория «столкновение цивилизаций», критика основных тезисов теории.........................

3. Цивилизационное измерение мировой политики: прогнозы С. Хантингтона и реалии XXI века. …........................6

Заключение..................................................................................................32

Список использованной литературы.........................................................34

Введение

Новая «цивилизационная модель» Хантингтона - это крупное явление в мировой политической науке, которое повлияло на многие устоявшиеся представления политиков и учёных о международных взаимодействиях.

Актуальность данной тематики обусловлена тем, что концепция Хантингтона – одна из самых популярных в научном мире. Известный американский исследователь Хантингтон попытался выйти за узкие рамки пацифизма; его концепция выражается в «минимизации насилия и несправедливости в мире», тогда только и смогут высшие жизненные человеческие ценности. Он утверждает, что созданный человеком научно-технический комплекс «лишил его ориентиров и равновесия, повергнув в хаос всю человеческую систему». Основную причину, подрывающую устои мира, он видит в изъянах психологии и морали индивида - алчности, эгоизме, склонности к злу, насилию и т.д. Поэтому главную роль в осуществлении гуманистической переориентации человечества, по его мнению, играет «изменение людьми своих привычек, нравов, поведения». «Вопрос сводится к тому, - пишет он, - как убедить людей в различных уголках мира, что именно в усовершенствовании их человеческих качеств лежит ключ к решению проблем.»[1]

Целью данной курсовой работы является раскрытие особенности концепции столкновения цивилизаций С. Хантингтона.

Задачей данной курсовой является выяснение взгляда С. Хантингтона на проблему цивилизации.

За последние два десятилетия в мире произошел грандиозный революционный переворот, в ходе которого почти в сорока странах авторитарный режим сменился демократическим правлением. На самом деле под названием "авторитарный режим" скрывались весьма непохожие друг на друга формы правления, такие как военные хунты в Латинской Америке и в других регионах, однопартийное руководство в коммунистических странах и на Тайване, единоличные диктатуры в Испании, на Филиппинах, в Румынии, расистская олигархия в Южной Африке. Переход к демократии также осуществлялся по-разному. В некоторых случаях реформаторы пришли к власти в рамках авторитарного режима и начали осуществление демократических преобразований. В других случаях переход стал результатом переговоров между властью и оппозицией. В некоторых странах авторитарный режим был свергнут или рухнул сам. Были также случаи, когда падение диктатуры и установление выборной власти осуществлялось при вмешательстве США.[1]

Перед молодыми демократическими государствами встала грандиозная задача коренного реформирования отношений между гражданским и военным сектором. Конечно, эта задача была лишь одной из многих. Им также приходилось завоевывать авторитет у общества, разрабатывать новую конституцию, создавать многопартийную систему и другие демократические институты, проводить либерализацию, приватизацию и рыночные реформы в экономической области, где прежде действовала командная система или сильный государственный контроль, обеспечивать экономический рост, бороться с инфляцией и безработицей, сокращать бюджетный дефицит, бороться с преступностью и коррупцией, а также сдерживать конфликты и насилие, возникающие между национальными и религиозными группировками

В комплексе идей С. Хантингтона оказалась выдвинутой на передний план наиболее очевидная и чаще всего механистически трактуемая их часть: представление о прямом и непосредственном столкновении цивилизаций, обретающем (или грозящем обрести) форму конфликтов. В такой постановке  проблема сводится к тому, возможны ли войны между цивилизациями (в отличие от войн межгосударственных и, вероятно, в дополнение к ним); в каких частях мира их можно ожидать, как скоро, в каких вариантах.

Сама идея "столкновения цивилизаций" оказывается не более чем удачной политической и интеллектуальной "упаковкой" острого, потенциально взрывчатого и малоприятного вопроса, уйти от которого, однако, невозможно. Более того, оценить вероятность прямых и непосредственных столкновений между цивилизациями можно лишь в рамках какой-либо теории мирового развития, но не наоборот. Именно поэтому особенно интересен тот интеллектуальный и политический фон, на котором были сформулированы и продолжают обсуждаться идеи С. Хантингтона.

1.  Концепция «столкновения цивилизаций»  С. Хантингтона

Своеобразным ответом Ф.Фукуяме прозвучала статья гарвардского профессора Самюэла Хантингтона "Столкновение цивилизаций?", опубликованная в 1993 г. в журнале "Форин Афферс'', на страницах которого Ф.Фукуяма и высказал идею "конца истории". Статья С.Хантингтона начинается с изложения следующего предположения: "Я полагаю, что в нарождающемся мире основным источником конфликтов будет уже не идеология и не экономика. Важнейшие границы, разделяющие человечество, и преобладающие источники конфликтов будут определяться культурой. Нация-государство останется главным действующим лицом в международных делах, но наиболее значимые конфликты глобальной политики будут разворачиваться между нациями и группами, принадлежащими к разным цивилизациям. Столкновение цивилизаций станет доминирующим фактором мировой политики. Линии разлома между цивилизациями - это и есть линии будущих фронтов"[1].

С.Хантингтон подчеркивает, что на протяжении полутора веков от Вестфальского мира до французской Революции 1789г. конфликты разворачивались между монархиями, после нее - между нациями. В результате мировой войны, большевистской революции и ответной реакции на нее "конфликт наций уступит место конфликту идеологий", в котором сторонами "были вначале коммунизм, нацизм и либеральная демократия”. По его мысли, в "холодной войне" этот конфликт воплотился в борьбу США и СССР - двух сверхдержав, ни одна из которых не была нацией - государством в классическом европейском смысле"[2].

Все проистекавшие конфликты между монархиями, нациями-государствами и идеологиями, включая и две мировые войны, гарвардский профессор считает главным образом конфликтами западной цивилизации" Любопытно, что он относит к “внутризападным" конфликтам и холодную войну, подразумевая то, что советское государство было порождено идеологией западного происхождения. С окончанием “холодной войны”, рассуждает С.Хантингтон, наступает не “конец истории", а конец западной фазы развития международной политики, когда в "центр выдвигается взаимодействие между Западом и незападными цивилизациями'', народы и правительства которых "уже не выступают как объекты истории – мишень западной колониальной политики, а наряду с Западом начинают сами двигать и творить историю''[1]. В этом грядущем конфликте и завершается фаза эволюции глобальных конфликтов в современном мире, - заключает он.

Но почему неизбежно столкновение цивилизаций? Во-первых, потому, полагает С.Хантингтон, что различия между цивилизациями не просто реальны, но наиболее существенны.

Во-вторых, потому, что "мир становится все более тесным''.

В-третьих, "процессы экономической модернизации" и социальных изменений во всем мире размывают традиционную идентификацию людей с местом жительства, одновременно ослабевает и роль нации - государства как источника идентификации.

В-четвертых, пишет он, господство Запада вызывает "рост цивилизационного самосознания" в незападных странах, "у которых достаточно стремления, воли, ресурсов, чтобы придать миру незападный облик”.

В-пятых, потому что "культурные особенности и различия менее подвержены изменениям, чем экономические и политические, и вследствие этого их сложнее разрешить либо свести к компромиссу". Причем С.Хантинггон придает особое значение национально-этническому, а еще более религиозному факторам: "В классовых и идеологических конфликтах ключевым был вопрос: "На чьей ты стороне?" И человек мог выбирать - на чьей он стороне, а также менять раз избранные позиции. В конфликте же цивилизаций вопрос ставится иначе: "Кто ты такой?" Речь идет о том, что дано и не подлежит изменениям. И, как мы знаем, из опыта Боснии, Кавказа, Судана, дав неподходящий ответ на этот вопрос, можно немедленно получить пулю в лоб. Религия разделяет людей еще более резко, чем этническая принадлежность. Человек может быть полуфранцузом и полуарабом, и даже гражданином обеих этих стран. Куда сложнее быть полукатоликом и полумусульманином".

Наконец, культурная, цивилизационная общность способствует экономическому регионализму, экономической интеграции в рамках одной культуры и цивилизации, и в результате "разлом между цивилизациями" расширяется.

С.Хантинттон делает на основании этих рассуждений вывод, прямо противоположный тезису Ф.Фукуямы об "очевидности" триумфа Запада и западной идеи: "...попытки Запада распространить свои ценности: демократию и либерализм – как общечеловеческие, сохранить военное превосходство и утвердить свои экономические интересы наталкиваются на сопротивление других цивилизаций. Правительствам и политическим группам все реже удается мобилизовать население и сформировать коалиции на базе идеологий, и они все чаще пытаются добиться поддержки, апеллируя к общности религии и цивилизации"[1]. Сам "тезис о возможности "универсальной цивилизации" - это западная идея", - считает С-Хантингтон.

По его мысли, в современном мире различаются "западная, конфуцианская, японская, исламская, индуистская, православно-славянская, латиноамериканская и, возможно, африканская цивилизации".

Главная "линия разлома" между цивилизациями пролегает в Европе между западным христианством, с одной стороны, православием и исламом - с другой. “События в Югославии показали, что это линия не только культурных различий, но временами и кровавых конфликтов", пишет он. В Евразии "линии разлома" пролегают на северных рубежах исламского мира между ним и православием, в Южной Азии между мусульманами и буддистами, между Китаем н США.

Основным столкновением цивилизаций на глобальном уровне С.Хантинггон считает "конфликт между Западом и конфуцианско-исламскими государствами". Он замечает, что "уже 13 веков тянется конфликт вдоль линий разлома между западной и исламской цивилизациями" и военная конфронтация между ними на протяжении последнего столетия привела к войне в Персидском заливе против Саддама Хусейна. Конфуцианскую угрозу автор усматривает прежде всего в наращивании военной мощи Китая, в обладании им ядерным оружием и в угрозе его распространения в других странах конфуцианско-исламского блока. "Между исламско-конфуцианскими странами и Западом разворачивается новый виток гонки вооружений"[1].

Доказывая, что конфликты между странами разных цивилизаций станут "наиболее вероятным и опасным источником напряженности, потенциальным источником мировых войн", С.Хантингтон считает, что следует провести четкое различие между краткосрочной выгодой для Запада и долгосрочным урегулированием.

С его точки зрения, в ближайшей перспективе интересы Запада требуют укрепления его единства, прежде всего сотрудничества между Европой и Северной Америкой, интеграции в западную цивилизацию Восточной Европы и Латинской Америки, расширение сотрудничества с Россией и Японией, урегулирование локальных межцивилизационных конфликтов, ограничение военной мощи конфуцианских и исламских стран, включая использование разногласий между ними, помощь странам других цивилизаций, симпатизирующих западным ценностям, наконец, укрепление международных организаций, поскольку в них доминируют западные страны.

Однако, поддерживая свой потенциал на уровне, обеспечивающем защиту его интересов, в долгосрочной перспективе Запад, как пишет в заключение С.Хантинггон, должен сам сближаться с другими цивилизациями, более глубоко понимать их фундаментальные религиозные и философские основы.

В редакционном комментарии статьи С. Хантингтона российский журнал "Полис'' оценил его цивилизационную модель как "едва ли не самую крупную из представленных за последнее десятилетие научную концепцию, в которой дана общая картина мира"[1]. Эта концепция, по существу, вписывается в традицию, скорее, историософских, чем политологических исследований (О.Шпенглер, А.Тойнби). Идеи, изложенные им, что называется, носились в воздухе, и во многих аспектах были уже высказаны другими авторами. Но следует признать, что С.Хантингтон придал им весьма стройную форму.

2. Цивилизационное измерение мировой политики: прогнозы С. Хантингтона и реалии XXI века

Пожалуй, одной из самых известных концепций, которая представляла собой попытку объяснения мирового развития после окончания холодной войны, стала концепция «столкновения цивилизаций» скончавшегося в конце прошлого года Самюэля Хантингтона.

Обращение С.Хантингтона к цивилизационной проблематике не случайно. Цивилизационные различия между странами существовали всегда. И то, что они стали более заметными, связано отнюдь не только с окончанием «холодной войны» и исчезновением прежних разграничительных линий в мировой политике. С начала 1990-х гг. мир был охвачен процессом глобализации, который позволил более отчетливо увидеть его цивилизационное многообразие. Глобализация приводит к своеобразному «сжатию» мира, а это, в свою очередь, выявляет цивилизационные различия между странами, которые были менее заметны в прежнем, более рассеянном, пространственно дискретном состоянии.

Сегодня, в конце первого десятилетия третьего тысячелетия можно оценить, насколько прогнозы С.Хантингтона о роли цивилизационного фактора соответствуют реалиям мировой политики. Конечно, не приходится говорить, что она целиком стала «политикой цивилизаций», но и не заметить цивилизационной составляющей в современном мировом политическом процессе невозможно. В том числе и во многих конфликтных ситуациях, сохраняющихся в различных регионах. Однако можно ли говорить о «конфликте цивилизаций» в том смысле, который имел в виду С.Хантингтон?

Представляется, что сами по себе цивилизационные различия не могут быть главной причиной конфликтов в международных отношениях. Как международные, так и внутренние конфликты в современном мире связаны с территориальными, экономическими и другими спорами политических субъектов. Но если конфликт, порожденный несовпадением интересов, накладывается на религиозные, культурные, т.е. цивилизационные различия, это, несомненно, усугубляет конфликтную ситуацию и затрудняет поиск решения. Ярким примером могут служить два самых застарелых конфликта в мировой политике – Ближневосточный и Индо-Пакистанский. В обоих конфликтах религиозный, цивилизационный фактор изначально играл весьма существенную роль. Цивилизационные различия между Израилем, с одной стороны, и арабскими странами и палестинскими арабами, с другой стороны, способствуют затягиванию Ближневосточного конфликта и усложняют процесс мирного урегулирования. Такую же роль цивилизационные различия играют в конфликте между Индией и Пакистаном – государствами, образованными по религиозно-цивилизационному признаку, и с момента своего возникновения находящимися в состоянии неурегулированного конфликта.

В тоже время цивилизационные различия не мешали и не мешают дружественным, иногда и союзническим отношениям между государствами. А конфликты вполне возможны в рамках одной цивилизации. Подобных примеров было немало в истории, они встречаются и в наши дни. Вооруженный конфликт в Южной Осетии летом 2008 г. может служить подтверждением этому. Если принять за основу типологию мировых цивилизаций, данную в работах С.Хантингтона, то и Россия, и Грузия, и Южная Осетия принадлежат к одной цивилизации, которую ученый определял как «православно-славянскую» или «православную», в прошлом ее нередко называли «византийской». Цивилизационный фактор влиял на отношения Грузии и России на протяжении столетий, он, в конечном итоге, предопределил вхождение грузинских земель в состав Российской империи. Но сегодня, как видим, этот фактор, сохраняя позитивное влияние в сфере культуры и межличностных связей, не оказывает такого влияния в политической сфере. Кстати, на это, говоря о российско-грузинских отношениях, обращал внимание и сам Хантингтон. Данный пример свидетельствует, что принадлежность государств к одной или различным цивилизациям автоматически не определяет их отношения между собой и их внешнюю политику. Такие же примеры дает практика международных отношений и политических процессов на постсоветском пространстве, а в более широком плане – и на всем посткоммунистическом пространстве. Внешняя политика таких восточноевропейских государств, как Болгария, Македония, Румыния, принадлежащих исторически к православной цивилизации, в последние два десятилетия ничем не отличалась от внешней политики других восточноевропейских стран, таких как Венгрия, Польша или Чехия, однозначно идентифицировавших себя в цивилизационном отношении с католическим Западом. У России двухсторонние отношения зачастую лучше складывались с теми бывшими советскими республиками, с которыми у нее нет общей цивилизационной основы. Иллюстрацией этого может быть сравнение ее отношений с уже упоминавшейся Грузией и Азербайджаном. Сравнительный анализ российско-украинских и российско-казахстанских отношений свидетельствует о том же.

Кроме того, ответ на вопрос о цивилизационной идентичности некоторых стран, включая и Россию, ставит под сомнение ту классификацию цивилизаций, на основе которой формулировал свою концепцию С.Хантингтон. Кстати, и сам политолог не был последователен в типологии цивилизаций. В первой статье он выделил восемь основных цивилизаций, в монографии 1996 г. – девять. Буддистско-конфуцианская цивилизация в книге разделена на буддистскую и китайскую.

Такая дифференциация была вполне оправдана и соответствовала давней традиции видеть в Китае не просто страну, а самобытную цивилизацию. Подобный взгляд находит свое отражение и в современных исследованиях цивилизационных аспектов мирового политического процесса.

Сегодня и на Россию многие исследователи смотрят как на страну, олицетворяющую собой не православно-славянскую или византийскую, а особую, российскую цивилизацию. Эта цивилизация, несомненно, имеет общие корни с западной цивилизацией, но испытала и мощное незападное влияние. Самобытность российской цивилизации состоит в том, что она формировалась в результате процесса взаимодействия и смешения различных этнических групп с присущими этим группам ценностями, традициями и культурными нормами. Причем различные культурные нормы и ценности смешивались произвольно, в зависимости от конкретной ситуации, а не существовали в жесткой формализованной форме. Именно это и обусловило неоднозначность цивилизационных характеристик России. Западноевропейская цивилизация выработала универсальные социальные институты и нормы, которые формализуют, стандартизируют взаимодействие, одновременно облегчая, рационализируя, но и упрощая и его, и включенную в это взаимодействие личность.

Вызывает интерес сравнительная характеристика российской и западной цивилизации, данная российским политологом Б.Г.Капустиным: «Основание российской цивилизации иное, чем западной. В качестве его не выступает универсальный или автономный нормативный порядок того же типа, как в Европе. Объяснение этому следует искать не в «мистике» русской души, не в генотипе нашей общины, не в догматике, обрядности, византийском происхождении русской православной церкви, а в конкретных исторических обстоятельствах формирования российской цивилизации, сложившихся в ходе ее развития. Эти обстоятельства состоят прежде всего в том, что та социальная ткань, то многообразие народов, из которого она сформировалась, включали в себя различные нормативные системы, не способные к самопроизвольному сращиванию, конвергенции, синтезу в универсальном для евразийского ареала единстве»[1].

Неструктурированность, разнородность, противоречивость российской цивилизации, с одной стороны, порождает трудности для интеграции российского общества и формирования на геополитическом пространстве России единых универсальных норм и стандартов, с другой стороны, такая неопределенность и нежесткость создает возможность для широты восприятия и принятия российской культурой других культур. Характеризуя цивилизационные основания российской культуры многие философы и политологи говорят о промежуточном цивилизационном положении России между Востоком и Западом. Такая открытость, синтетичность, разнородность российской цивилизации стала основой для той широты, «всемирности и отзывчивости» российской культуры, «всечеловечности и всеобъемлемости русского духа», о которых писал Ф.М.Достоевский. В этом смысле российская цивилизация гораздо более способна к диалогу с другими культурами и цивилизациями, чем западная или восточная цивилизации гомогенного типа. А такой диалог крайне необходим. Различия между цивилизациями подпитывают взаимное недоверие между государствами, что, в свою очередь, усиливает риск возникновения конфликтных ситуаций в отношениях между ними. Глобальный конфликт цивилизаций, о возможности которого писал С.Хантингтон, не является предопределенным и неизбежным. Но чтобы такой алармистский сценарий не стал реальностью, необходим постоянный обмен мнениями между политиками, дипломатами, учеными, деятелями культуры, представляющими страны разной цивилизационной принадлежности. Целью «диалога цивилизаций» является выработка общей позиции по стоящим перед человечеством проблемам общественного развития. Эти позиции должны учитывать культурное и цивилизационное разнообразие современного мира.

В разработанной по инициативе России и Франции Декларации ЮНЕСКО о культурном разнообразии говорится, что «процесс глобализации, стимулируемый быстрым развитием новых информационных и коммуникационных технологий, хотя и представляет вызов для культурного разнообразия, вместе с тем создает условия для нового диалога между культурами и цивилизациями»[1].

Идея диалога цивилизаций в последние годы находит все бoльшую поддержку в мировой политике и на уровне деятельности ведущих международных организаций, и на уровне межгосударственных отношений. Примером реализации идеи межцивилизационного диалога в рамках ООН стала попытка создания так называемого «Альянса цивилизаций». С такой инициативой выступили премьер-министры Испании и Турции – Х.Сапатеро и Р.Эрдоган. В июле 2005 г. эту инициативу поддержал тогдашний Генеральный секретарь ООН Кофи Аннан. Была сформирована Группа высокого уровня (ГВУ) из 18 членов – авторитетных политических и государственных деятелей разных стран. Силами ГВУ был подготовлен и представлен для обсуждения в ООН доклад, в котором определялись меры, направленные на улучшение взаимопонимания между странами Запада и исламскими странами, поскольку именно проблемы отношений между западной и исламской цивилизациями оказались в начале XXI в. особенно актуальными. ГВУ выступила с предложением создать и особый фонд «Альянса цивилизаций», который мог бы обеспечивать межкультурное и межцивилизационное взаимодействие во всем мире. Но эта деятельность не нашла широкой поддержки ни в стенах ООН, ни за ее пределами. Главным аргументом критиков этой идеи была ссылка на ее абстрактность, отсутствие конкретных предложений по структурированию межцивилизационного диалога.

Примером такого структурирования является сотрудничество стран в рамках группы БРИК. Первоначально аббревиатура БРИК (Бразилия, Индия, Россия и Китай) появилась в работах экономистов, увидевших за этими странами будущее мировой экономики. Все эти государства обладают большой территорией, богаты природными ресурсами, велик численный состав их населения. Главное, что отмечалось у них в начале XXI в. – быстро растущая экономика. До начала мирового финансово-экономического кризиса на долю группы стран БРИК приходилась львиная доля роста мировой экономики, а к 2050 г. они, по прогнозам, должны были занять в ней лидирующие позиции. Некоторое время БРИК оставалось отвлеченной категорией в области экономических и политологических исследований, но сегодня происходит процесс институциализации этой группы в реальной мировой политике.

Двухстороннее сотрудничество между Бразилией, Россией, Индией и Китаем имело место всегда. Такое сотрудничество детерминировалось взаимодополняемостью экономик стран БРИК, схожестью их внешнеполитических интересов. Постепенно развивалось трехстороннее сотрудничество России, Индии и Китая по выработке совместных подходов к актуальным вопросам мировой политики и международных отношений, стали проводиться регулярные встречи министров иностранных дел трех государств. В центре внимания руководителей дипломатических ведомств этих стран кроме таких тем, как борьба с терроризмом, реформа ООН, решение глобальных проблем, оказался и вопрос о диалоге между цивилизациями. По итогам очередной встречи министров иностранных дел России, Индии и Китая в октябре 2007 г. было принято совместное коммюнике, в котором подчеркивалось: «Министры убеждены, что в целях сохранения цивилизационного многообразия и укрепления взаимопонимания представляются целесообразными дальнейшие шаги по усилению многостороннего сотрудничества в деле налаживания межцивилизационного диалога»[1].

Фактически, межцивилизационный диалог и начал развиваться в формате сначала трехсторонних отношений между Индией, Россией и Китаем, а затем в четырехстороннем формате – Бразилия, Россия, Индия, Китай. Как отмечают многие специалисты, активизация контактов внутри группы БРИК, придание четырехстороннему сотрудничеству более институциализированного характера свидетельствует об усилении тенденции взаимодействия цивилизаций, поскольку все четыре государства представляют четыре важнейших мировых цивилизации. Повышение роли БРИК в мировой политике является одной из тенденций формирования не однополярного, а многополярного мира. Это подтверждает и один из прогнозов, данных в свое время С. Хантингтоном. В своей книге 1996 г. он характеризовал будущий миропорядок XXI в. следующим образом: «В мире сложится либо порядок цивилизаций, либо вообще никакого. В этом мире стержневые страны цивилизаций являются источниками порядка внутри цивилизаций, а также влияют на установление порядка между цивилизациями путем переговоров с другими стержневыми государствами»[1]. Страны группы БРИК как раз и являются такими стрежневыми государствами, обладающими сферами своего цивилизационного влияния. Структурирование отношений между государствами, различающимися по цивилизационному облику, но имеющими объединяющие их экономические и политические интересы, может способствовать стабилизации новой системы международных отношений и тем самым открыть путь к решению задач, стоящих в центре современной мировой политики.

Еще одни прогноз С. Хантингтона, касающийся ситуации вокруг так называемых «расколотых стран», находит свое подтверждение в политическом процессе конца первого десятилетия XXI в. Прежде всего это касается Турции, которая по определению С. Хантингтона в течение десятилетий находилась в состоянии цивилизационного выбора между Западом и исламским миром. С. Хантингтон говорил о недоверии к цивилизационным корням Турции, которое имело место в Западной Европе на протяжении нескольких десятилетий. Оно выражалось в том, что Турции долгое время не открывали дорогу сначала в ЕЭС, а затем в ЕС. С тех пор как С. Хантингтон отметил этот факт, ситуация еще более усугубилась. Полноправными членами ЕС стали почти все посткоммунистические страны Восточной Европы и некоторые из бывших республик СССР. Пока же лишь начаты переговоры о возможном вступлении в члены ЕС Турции, а сегодня ясно, что о полноправном членстве этой страны в Европейском Союзе речь не идет. Недавно официально выраженная по этому поводу точка зрения ведущих государств ЕС – Германии и Франции – однозначно подтвердила этот горький для руководства Турции и турецкого общественного мнения факт. Поэтому можно ожидать существенных изменений вектора внешней политики Турции. Эти перемены не обязательно будут идти по сценарию, предсказанному С. Хантингтоном – превращению Турции в лидера исламского мира. Вполне возможно усиление евразийского направления турецкой внешней политики, что неминуемо отразится на отношениях между Турцией и Российской Федерацией, которые и так в последние годы переживают заметный подъем, особенно в экономической сфере.

Есть и другие примеры влияния цивилизационного фактора на политические процессы глобального и регионального характера. К ним относится так называемый «левый поворот» в Латинской Америке. Победа на выборах во многих латиноамериканских странах левых сил и формирование левых правительств имели, помимо прочих, и причины цивилизационного характера. Латиноамериканские левые традиционно используют недовольство широких масс той политикой, которую проводили на континенте США. Это недовольство подпитывается и исторически обусловленным недоверием к «северному соседу» как представителю иной, не латиноамериканской цивилизации.

Рассмотренные факты и тенденции свидетельствуют о том, что понять содержание глобального политического процесса невозможно без учета цивилизационного многообразия сегодняшнего мира. Однако это цивилизационное многообразие не является фатальной предпосылкой взаимной вражды и отчужденности. Не конфликт, а диалог и взаимодействие цивилизаций должны стать магистральной линией развития мирового политического процесса в XXI в.

3. Теория «столкновение цивилизаций», критика основных тезисов теории

Теория «столкновение цивилизаций», со времени своего «официального появления на академической арене» в 1993 году, привлекает к себе внимание как ученых и политиков, так и мировой общественности. Данная теория критикуется многими специалистами как недостаточно обоснованная с академической точки зрения, в частности, отмечается «политизированность», «стереотипичность» теории, а также «исторический редукционизм», доходящий до упрощенчества.  Но, к сожалению, тезисы Хантингтона продолжают притягивать к себе внимание и существует реальная опасность того, что они могут быть взяты в качестве ориентира, своего рода «дорожной карты» для некоторых кругов. Поэтому, несмотря на большое количество критики и опровержений со стороны множества ученых и общественных деятелей, мы решили еще раз затронуть эту тему и доказать несостоятельность данной теории.

Основные положения теории «столкновение цивилизаций» были изложены американским ученым из Гарвардского университета Самюэлем Хантингтоном в статье «TheClashofCivilizations?» («Столкновение цивилизаций?») в опубликованном летом 1993 года номере авторитетного американского журнала «Foreign Affairs». Тезисы  С. Хантингтона, предвещавшие человечеству «столкновение цивилизаций», сразу же стали темой бурных дебатов. Следует признать, что очень мало статей, подобно данной, вызвали столь сильный резонанс во всем мире.[1] Данная теория, наряду с выдвинутой раннее в 1989 году другим американским ученым Ф.Фукаямой теорией «Конец истории» (The End of History), является по сути «футурологической».

Основные тезисы теории «столкновение цивилизаций» можно изложить следующим образом. Хантингтон утверждает:

- что принадлежность к определенной цивилизации является самым важным уровнем самоидентификации личности и что различия между цивилизациями не только реальными, но и фундаментальными;

- цивилизации отличаются друг от друга историческим прошлым, культурой, обычаями и, самое главное, религиозной принадлежностью;

- в будущем цивилизационная и/или религиозная принадлежность будет играть ключевую роль.

Согласно мнению ученого, в новую эпоху, наступившую после окончания холодной войны, основными источниками конфликтов и противостояний будут не различия в идеологиях и политических взглядах, а различия в религиях и культурах, «в будущем самые кровопролитные конфликты будут происходить вдоль границ разделяющих цивилизации друг от друга».[1] Хотя национальные государства и в будущем будут оставаться наиболее важными факторами международных отношений, конфликты в основной своей массе будут происходить между государствами, нациями и обществами, представляющими различные цивилизации, конфессии. Одним словом, «границы разделяющие различные цивилизации будут одновременно границами конфликтов и столкновений». Более того, главной осью международной политики будут отношения между Западом и «другими». Выражаясь словами самого С. Хантингтона, «вместо железного занавеса идеологий в будущем будет установлен «бархатный занавес» религий (цивилизаций)». В средне-срочной перспективе основная борьба завяжется между Западом и странами принадлежащими к «исламской» или «конфуцианской» цивилизациям. Но намного вероятнее столкновение «Запада» с «исламской» цивилизацией.[2]

Как видно из вышесказанного, теория Хантингтона основана на презумпции конфликта между различными цивилизациями, то есть «отправной точкой» теории «столкновение цивилизаций»  является угроза «неизбежного цивилизационного/религиозного конфликта глобальных масштабов, нависшей над человечеством. Согласно взгляду С. Хантингтона, цивилизации, различающиеся друг от друга по конфессиональному признаку, по своей природе, антагонистичны друг-другу. Как отметил Генеральный Секретарь Ватикана по межконфессиональному диалогу, кардинал Томас Мишель, Хантингтон крайне обеспокоен тем, что Западная цивилизация, оставшись без своего идеологического противника в лице Восточного блока, в будущем якобы сама придет в упадок и рухнет. Следовательно, целью С. Хантингтона было нахождение образа нового «врага» (мнимого или реального) для Западной цивилизации, который бросал бы новый «вызов» Западу.[1] Согласно мнению Хантингтона и подобных ему ученых, существование «определенного врага» крайне необходимо для консолидации «изнеженного и пассивного» западного общества. В одном из последних своих трудов С. Хантингтона с риторическим названием «Кто мы?» (WhoAreWe?), явно прослеживается тезис о «черно-белом мире», разделенном на «своих и чужих». Он пишет на страницах этой книги о том, что если не будет существовать определенного образа «врага», то единству общества может прийти конец. Автор советует американскому обществу о необходимости «контролирования испаноязычных» внутри страны и ведения войны с «исламским фундаментализмом» за пределами страны, дабы не потерять единство и национальную идентичность.[2]

Мировоззрение С.Хантингтона, которое в определенной степенинапоминает мировоззрение идеологов «колониализма» 19-ого века, по своей природе «тоталитарно», так как не приемлет плюрализма мнений, взглядов на жизнь и образов жизни, в частности Хантингтон рассматривает «поли-культурность» как опасность для США и всего Запада.

Следует особо отметить тот факт, что ученые критикующие данную теорию, пишут о том, что С. Хантингтон в подтверждение своего тезиса о столкновении, особенно, западной и исламской цивилизаций приводит не раскрывающие реального положения дел, субъективные, более того, сомнительные доказательства, а также неверно преподносит исторические факты.[1]

В тезисе Хантингтона явно прослеживается недооценка культурно-социального единства человечества, а также игнорирование многовекового процесса мирного сосуществования представителей различных цивилизаций, тогда как периоды войн между представителями различных цивилизаций длились относительно короткие промежутки времени. Одним из важнейших достижений современной культурологии является признание того, что в ходе истории наблюдался постоянный взаимообмен, взаимообогащение между различными цивилизациями и культурами. Тем более, ни одна из великих цивилизаций, которые упоминаются Хантингтоном в своей теории, не могла развиваться в изоляции от других. Между различными цивилизациями и культурами существовал и продолжает существовать определенный взаимообмен и взаимопроникновение. Представлять цивилизации в качестве «монолитных», «изолированных» друг от друга конгломератов не представляется правильным.[2] Ни одну цивилизацию нельзя назвать «чистой» в смысле питания и обогащения её лишь из своих источников. Цивилизации и культуры взаимодействуют, воспринимая через контакты, которые неизбежны в ходе истории, «новое знание». Выражаясь иначе, в теории «столкновение цивилизаций» упускается из виду возможность различных цивилизаций, находящихся в условиях контакта, позитивно влиять друг на друга, взаимнообогащаться, порой даже возрождаться под влиянием другой цивилизации, чему очень много примеров в истории. Например, лежащая в основе современной Западной цивилизации эпоха Возрождения (Ренессанс), вряд ли бы зародилась, в случае отсутствия контактов с Исламской цивилизацией.[1] Одним словом, результатом контакта различных цивилизаций является, в первую очередь, взаимообогащение, а не конфликт.

Также из общего контекста теории Хантингтона следует, что каждая цивилизация обладает «однородностью». Под лоном большинства цивилизаций находятся различные по этническому, расовому происхождению народы и общины. Различия в политической культуре и ориентации, различия в направлении и уровне экономического развития также играют важное значение в утверждении разноликости колоритности.

Чтобы доказать несостоятельность теории «столкновение цивилизаций» необходимо показать реальные причины конфликтов. Во-первых, данная теория неверно трактует основные факторы международной политики. Как правило, интересы отдельно взятых государств, или политических блоков, объединяющих группы различных государств, определяют международную политику. Выражаясь иначе, в  международной политике доминирующим фактором являются интересы того или иного государства (или блоков), а не принадлежность к какой-либо конфессии или цивилизации. Несомненно, религиозные и этнические факторы играют определенную роль в международной политике, но если они негативно сказываются на национальных интересах государства, то отодвигаются на задний план (например, сотрудничество ортодоксальной Саудовской Аравии и «мессианскими США», или сотрудничество в 1980-ые годы арабской Сирии с шиитским и персоязычным Ираном против арабского Ирака). Одним словом, национальные интересы не часто совпадают с религиозными и этническими интересами. В ходе истории большинство вооруженных конфликтов и войн происходило между представителями одной и той же цивилизации, а не различных цивилизаций, например династийные и колониальные войны европейских держав, первая  и вторая мировые войны, которые по праву считаются самыми затяжными и кровопролитными войнами когда- либо имевшими место в истории человечества.[1]

В настоящее время большинство конфликтов между представителями различных конфессий, этнических групп происходит прежде всего из-за конкуренции за обладание и контролирование «стратегически важными ресурсами» (углеводороды, водные ресурсы, орошаемые земли, минеральное сырье, дорогая древесина, нерестилища рыб и т.п.). Одним словом, реальными причинами противостояния представителей различных конфессий в основной своей массе являются не религиозные различия, а вполне «земные причины». Но уже после своего зарождения различного рода конфликты и противостояния довольно часто камуфлируются под религиозные лозунги. Поэтому существует реальная опасность неверного толкования причин конфликтов в свете религиозных противоречий, а это только усложняет распознавание реальных причин и факторов влекущих  к конфликтам между различными общинами и государствами, что в конечном счете усложняет разрешение этих конфликтов.[2] Также теория «столкновение цивилизаций» камуфлирует и не дает возможность увидеть реальные проблемы человечества, среди которых можно отметить проблему устойчивого развития, ликвидацию нищеты и различных форм социального неравенства, демографические, экологические проблемы.

Одним из серьезных недостатков теории «столкновение цивилизаций» является то, что в ней даже не специалисту заметны собирательные, формальные стереотипы о незападных цивилизациях, особенно об исламской. Тезисы Хантингтона вызывают критику, в том числе и на Западе, из-за того, что в его прогнозах исламская цивилизация рассматриваются поверхностно, в рамках и категориях присущих «ориенталистическому» мировосприятию, что никак не дает объективной оценки учения Ислама и исламского мира. С. Хантингтон обвиняет Ислам и исламскую цивилизацию в тоталитаризме, и видит глобальную угрозу в лице Ислама.[1] Одна из ошибок С. Хантингтона заключается в преувеличении влияния маргинальных радикальных сил. Проведенные американскими учеными (например Р. Инглхарт и П. Норрис) социологические исследования, дали убедительный ответ С. Хантингтону и ряду его приверженцев, утверждающим об опасности «всему свободному миру» исходящей от исламского мира, который якобы «онтологически», то есть бытийно не приемлет ни права человека, ни свободное общество, ни демократию. В результате этих исследований было эмпирически доказано, что западные и мусульманские общества разделяют общие политические ценности, не считая отношения к сексуальным меньшинствам. Одним словом, такие ценности, как защита прав и свобод человека, верховенство закона, демократия, преподносимые Хантингтоном в качестве ценностей современного Запада, являются универсальными, и они не чужды другим цивилизациям, следовательно, основные тезисы теории «столкновение цивилизаций» предстают не уместными. Но, с другой стороны, как напоминает известный казахстанский философ, академик Абдулмалик Нысанбаев, то, что определенные западные «стандарты» не всегда принимаются на Востоке, связано не с их отторжением, а с тем, что у Востока есть своя богатая и самобытная духовная культура, не уступающая западной.[2] Также сравнительный анализ религий, особенно монотеистических (аврамических) религий, которыми являются Ислам, Иудаизм и Христианство, доказывает общность основных постулатов веры и морально- этических норм.

В заключение можно сказать, теория «столкновение цивилизаций» не является результатом объективного анализа событий и процессов, происходящих как в мировом сообществе в целом, так и в отдельно взятых странах, а, скорее, является, «облаченной» под вид научной теории, попыткой манипулирования сознанием людей. Мировоззрение ученых и политиков провозглашающих «столкновение цивилизаций» крайне субъективно. Согласно мнению известного американского ученого Эдварда Саида, главная опасность данной теории кроется в том, что она «затуманивает сознание».[1] С. Хантингтон стал глашатаем определенных кругов, движимых, так называемой, «бинарной логикой», тех кто представляет мир «черно- белым», разделенным на «своих и чужих», «друзей и врагов», и тех кто желает найти «образ нового» врага для Запада после развала Восточного блока. Но человечество устало от воин, вражды, искусственных стен сооруженных между «своими и чужими», сопровождавшими его до конца  20-ого века и которые затронули начало 21-ого века. Как никогда раньше человечество нуждается в мире, милосердии и спокойствии. Между людьми, несмотря на конфессиональные и этнические различия, много общего, человечество должно уметь находить пути единения в деле совершения добра и благого и уметь принимать каждого таким какой он/она есть – уметь видеть в разноликости и многообразии единство.

Заключение

Цивилизационная модель Самюэля Хантингтона даёт ещё один возможный вариант геополитического будущего мира. Политолог подчёркивает, что нельзя игнорировать сам факт существования цивилизаций, свойственных им культурных идентичностей и основанных на этом интересов, предпочтений и планов. Нас ожидает увеличение конфликтов между различными типами культурных общностей, и поэтому необходимо как-то пытаться их регулировать и предотвращать. Для этого нужно сесть за стол переговоров, хоть это и чрезвычайно сложно, и начать продуктивное обсуждение с целью «прекращения огня», достижения согласия даже по самым узким вопросам.

Кроме того, мы не должны забывать, что, несмотря на становящиеся всё более очевидными культурные различия, человеческое общество едино, а значит, универсально, потому, что оно – человеческое, а особенное потому, что оно – общество, ведь культуры относительны, но мораль – абсолютна. Вместо того чтобы поддерживать универсальные – предположительно – особенности какой то одной цивилизации, важнейшие предпосылки для сосуществования культур требуют поисков истинно общего, того, что есть в большинстве цивилизаций. В полицивилизационном мире курс на созидание состоит в отказе от универсализма, признании разнообразия и в поиске общих ценностей.

Таким образом, делая из всего вывод, следует отметить, что теория Хантингтона это теория, содержащая в себе будущее цивилизаций. Цивилизации по его мнению на протяжении всей истории живут в напряженности, то есть конфликты между ними неизбежны. Противостояние великих держав заставляет содрогнуться весь мир. Столкновение по линиям разлома, причиной которых является принадлежность к разным религиям, по Хантингтону, произойдут в будущем уже с большей силой, чем было раньше. Гегемония стран, таких как США, Китай, Япония и Россия обуславливается их силой, мощностью, а также поддержкой других стран. Необходимость в этих конфликтах существует. Для чего же? Ответ заключается в том, чтобы доказать свое превосходство. Если можно так выразиться, то это означает, что отдельная цивилизация признает только свои возможности. «Мы лучше, мы сильнее!», другой аспект в том, что наша религия лучше, хотя между двумя мировыми это исламом и христианством больше схожести, чем различий, но все-таки конфликт происходит именно на этой почве. Будущее лидирующих стран заключается в войне не из-за территориальных аспектов, как было раньше, а из-за цивилизационной принадлежности. Война будущего произойдет, охватив тем самым глобальное количество стран. В ходе войны и в результате того кто же выйдет победителем зависит дальнейшее развитие всего мира и всего общества.

Список использованной литературы

1. Андреев В.И. Конфликтология. – М., 1995. - 574с.

2. Анцупов А.Я., Шипилов А.И. Конфликтология: Учебник для вузов. – М.: Юнити, 2000.- 551 с.

3. Всеобщая декларация о культурном разнообразии [Электронный ресурс] // Комиссия Российской Федерации по делам ЮНЕСКО. –URL: http://www.unesco.ru/rus/pages/Admin01122004192107.php. (дата обращения: 09.02.2010).

4. Гришина Н.В. Психология конфликта. – СПб.: Питер, 2000. – 464 с.

5. Гуссерль Э. Кризис европейского человечества и философия. Культурология, XX век: Антология. М, 1994.- 648с.

6. Гаджиев К.С. Политическая наука. М., 1994.- 524с.

7. Данилевский Н.А. Россия и Европа. М., 1991. - 456с.

8. Дискуссия вокруг цивилизационной модели: С. Хантингтон отвечает оппонентам // Политические исследования. 1994. №1. - 231с.

9. Дмитриев А.В. Конфликтология: Учебное пособие. - М.: Гарадарики , 2001. - 384с.

10. Ерасов Б. С. Полемика по поводу концепции С. Хантингтона. / Сравнительное изучение цивилизаций. Хрестоматия. Сост. Ерасов Б. С. М.; Аспект-Пресс, 1998. - 258с.

11. Капустин Б.Г. Россия и Запад: путь к миру миров // Цивилизации и культуры. Вып. I: Россия и Восток: цивилизационные отношения. Научный альманах/Отв. ред. А.О.Чубарьян.– М.: Наука, 1994. –  256с.

12. Ланцов С.А. Мировая политика и международные отношения. СПб., 2000. - 453с.

13. Совместное коммюнике о встрече министров иностранных дел Российской Федерации, Республики Индия и Китайской Народной Республики // Проблемы Дальнего Востока. – 2008. – № 1. – 158с.

14. Столкновение цивилизаций Полис.1994. № 1. - 215с.

15. Хантингтон С. Модернизация и вестернизация. / Сравнительное изучение цивилизаций. Хрестоматия. Сост. Ерасов Б. С. М.; Аспект-Пресс, 1998. - 168с.

16. Хантингтон С. Столкновение цивилизаций? / Полис. 1994, № 1. - 126с.

17. Хантингтон С. Столкновение цивилизаций /Самюэль Хантингтон: пер. с англ. Т. Велимеева, Ю.Новикова. – М.: АСТ, 2005. – 603.

18. «Цивилизационная модель» международных отношений и ее импликации. Научная дискуссия в редакции «Полиса» Полис. 1995. № 1. - 218с.