XVII Российской металлургии

XVII век для российской  металлургии стал переломным. К  этому столетию относятся два  важных сдвига. Во-первых, возникает  доменное производство, и, как  следствие, появляются относительно  крупные предприятия, "заводы". Во-вторых, металлургия становится  сферой государственного предпринимательства,  и эти относительно крупные  горно-металлургические "заводы" сразу же оказываются под контролем  казны.

Доменное производство родилось в Западной Европе в XIV— XV веках, в разных странах в разное время, и стало одним из главных  событий перехода к мануфактурному периоду. Возникновение этого производства потребовало определенных оговорок в традиционном определении мануфактуры. В принципе мануфактура в отличие  от фабрики основана на ручном труде, без машин. Промышленный переворот, т. е. переход от мануфактуры к  фабрике, — это переход от ручного  труда к  машинам, механизация. Но доменный процесс невозможен без  механического  дутья, без мехов, приводимых в движение от водяного колеса. В железоделательных "заводах" мануфактурного периода железо ковали также не вручную, а посредством  механических  молотов, приводимых в движение от того же водяного колеса. Поэтому приходится оговориться, что  в мануфактуре машины все же использовались, но это были  машины, действующие  силой человека, рабочего скота и  падающей воды. Требуется и еще  одна оговорка. Слово "завод" мы до сих пор брали в кавычки, потому что в настоящее время заводом  принято называть предприятие фабрично-заводского типа. Но в те времена, о которых  идет речь, металлургические предприятия  принято было называть именно заводами (от слова "заводить", "заведение") и даже несколько противопоставлять  их мануфактурам. Поэтому в дальнейшем слово "завод" мы будем употреблять  уже без кавычек.

Согласно полулегендарной  версии, переход к выплавке чугуна начался с недоразумения. Когда  к мехам, нагнетавшим воздух в  железоплавильную печь, подключили водяное  колесо, ток воздуха в печь  усилился, температура повысилась, и вместо тестообразной массы  из печи потек жидкий чугун. Поскольку  его нельзя было расковывать  молотами, не знали, что с ним делать, и  называли "свинским железом". В  некоторых языках это называние  за ним так и осталось (например, pig-iron в английском). Потом обнаружили, что если строить большие доменные печи, а потом переделывать чугун  на железо, то можно получить больше металла, причем с меньшими затратами, чем при прежнем кричном способе. Впрочем, в России железоделательные  цехи и теперь нередко называли "кричными", хоть с крицами они дела уже  не имели.

Переход к доменному  производству означал не только изменение  технологии. Доменная печь, плотина, необходимая  для вододействующих механизмов, резкое увеличение массы необходимого сырья и численности занятых  рабочих — все это требовало  значительных затрат и оказывалось  непосильным для кустарного производства. Поэтому переход к доменному  процессу означал переход от кустарного производства к относительно крупным  предприятиям. К тому же продукция  при этом получалась дешевле, и кустарные  промыслы не могли выдержать конкуренции  с крупными предприятиями. Поэтому  в Западной Европе переход к доменному  процессу означал переход к капиталистическому производству.

Именно крепостнические  отношения и были тем инструментом, который позволил приспособить мануфактуру  к потребностям феодального общества. И это приспособление на длительный срок оттянуло крушение феодально-крепостнической  системы. Наиболее интенсивно развивались  при Петре I, да и в течение всего  крепостного периода две отрасли  промышленности — металлургическая и текстильная. Толчком к развитию металлургии послужила Северная война (1700—1721 гг.).

Положение осложнялось  тем обстоятельством, что железо Россия покупала именно у Швеции, против которой теперь велась война. Поневоле пришлось переливать колокола на пушки. С Урала металл пока не поступал. Продукция его домниц потреблялась на месте. На заводах Подмосковных и  Олонецких к 1700 году действовало 9 домен, выплавлялось в год 150 тыс. п. чугуна и 50 тыс. п. железа. Кроме того, по очень  приблизительным данным, кустари  в домницах готовили еще 150—200 тыс. п. железа [3, с. 139].

В первую очередь  правительство старается форсировать  производство металла в районах, где уже были металлургические заводы, в районах, расположенных близко к театру военных действий и центрам  производства оружия. Строятся новые  заводы в Тульско-Каширском, Олонецком  и в новом металлургическом районе — Липецком. До 1720 года основная масса  чугуна выплавлялась именно здесь. Только с 1720 года Урал стал давать половину российского  чугуна, а к 1725 году его доля выросла  до 73%,

Каждый из перечисленных  районов обслуживал свой центр производства оружия. Таким центром Тульско-Каширского района было тульское оружейное производство. Сначала это производство увеличивалось  путем вовлечения все новых людей  в состав казенных оружейников, и  их численность выросла со 196 человек  в 1695 г. до 1161 человека в 1720 г. А с 1718 г. в Туле стал действовать казенный оружейный завод. Это была рассеянная мануфактура: основные работы выполнялись  по домам оружейников, и только операции, требовавшие повышенного технического уровня (высоких температур, большой  ударной силы), концентрировались  в стенах завода [44, с. 50]. Тула стала  главным центром производства ручного  огнестрельного оружия в России.

Первым основателем  новых металлургических заводов  в этом районе выступил казенный оружейник  Никита Демидов. (Тогда он был еще  Анфутьевым. Новую фамилию Демидовых  Анфуть-евы получили в 20-е годы при  присвоении дворянского звания.) "Тульский кузнец" к началу XVII в. не был просто кузнецом. У него уже была крупная  оружейная мастерская, на него работало не менее 250  работников, а в окрестностях Тулы ему принадлежали относительно крупные домницы. В 1701 году на той  же речке  Тулице, на которой были основаны первые заводы Виниуса, Демидов  пустил в ход свой первый металлургический завод с двумя домнами. В следующие  годы в этом районе он построил еще  два завода, Дугненский и Верхне-Тулицкий. Максимальной производительности эти  заводы достигли в 1721 году, когда на них выплавлялось до 80 тыс. п. чугуна. Строить "водо-действующие" доменные и молотовые заводы в этом районе стали и другие предприниматели: выходцы из того же сословия тульских оружейников Баташовы и Мосоловы, посадские люди, т. е. горожане Логиновы и Рюмины. Среди основателей заводов  в этом районе мы не встречаем купеческих фамилий. Наиболее крупные и устойчивые предприятия были основаны тульскими  оружейниками, остальные — выходцами  из городского посада.

Олонецкий район  стал военно-морским арсеналом. Рядом  находился Петербург, который был  не только  столицей, но и военно-морской  базой. Здесь строился флот против Швеции. Якоря, цепи,  пушки, ядра — все  необходимое для строительства  кораблей поставлялось с Олонецких  заводов.

Рост производства черных металлов в первой половине XIX века не был равномерным. С. Г. Струмилин  делит этот процесс на два периода. Первый — с 1801 по 1835 г. — период падения  и восстановления и второй — с 1836 по 1860 г, — период роста. Среднегодовая  выплавка чугуна за трехлетие 1832— 1834 гг. была на уровне 1801 г. (60, с. 325]. С 1801 по 1814—1816 гг. производство чугуна сократилось  на 25%, а в последующие годы оно  выросло снова до уровня 1801 г.

В эту периодизацию, в основном правильно отражающую реальный процесс, впрочем, можно внести коррективы. Уровень начала столетия был превышен уже в 20-х годах, а  к началу 30-х годов чугуна выплавлялось значительно больше. Но в 1832—1835 гг. наступил новый, кратковременный спад, в результате которого среднегодовая  выплавка начала 30-х годов снова  оказалась на уровне начала столетия.

Но с середины 30-х годов новый подъем не начался. В 1845 году металлургическое производство оставалось на уровне 1830 г. После этого  действительно начался подъем: с 1845 по 1850 г. выплавка чугуна выросла  на 60% (с 1801 по 1845 г. она увеличилась  только на 12%). Таким образом, правильней будет выделить три этапа развития металлургического производства: 1801— 1828 гг. — период падения и восстановления производства (в свою очередь он делится на годы падения —1801—1816 и годы восстановления— 1817—1828); 1829—1845 гг. — период застоя и 1846—1860 гг. —  период подъема.

Определяющей причиной спада и застоя в начале века было сокращение экспорта металла в связи  с завершением промышленной революции  в Англии. Если в 70-х годах XVIII в. до 80% русского железа шло на экспорт, то в 1800 г. экспортировалось только 30% произведенного железа, во втором десятилетии XIX в. — 20—25%, в 20-х и 30-х гг. — 20%, в 40-х гг. — 10%, в 50-х гг.—7%. (см. табл. 7.)

Сталь, которая производилась  прежними  способами, стоила в 2—5 раз  дороже железа. По материалам С. Г. Струмили-на, в 1870 г. в Ревдинском округе пуд цементной  стали обходился в 1 р. 76 к., а пуд  кричного железа, из которого она готовилась, — в 77 коп. Пуд тигельной стали  на Пермском заводе в 1872 г. имел себестоимость 7 руб. 04 коп., т. е. впятеро дороже сортового  железа [60, с. 382—384].

В 1913 г. сортовое железо стоило 152—178 коп. за пуд (в среднем 165 коп.), сталь — 87—189 коп. (в среднем 138 коп.), а цена стальных рельсов  была установлена государством в 112 к. за пуд [35, с. 244]. Поскольку 2/3 железных дорог в России строило государство  и рельсопрокатные заводы работали преимущественно по государственным  заказам, то государство устанавливало  и цены на рельсы. Эти цены не были низкими. На 1899—1902 гг. цена рельсов  была установлена в 1 руб. 25 коп. за пуд (цена сортового железа в это время  колебалась от 1 руб. 50 коп. до 2 руб.). Богословские заводы в 1902 г. выполнили заказ для  частной железной дороги по цене 1 руб. 04 коп. за пуд, но т. к. себестоимость  рельсов округа составляла всего 70—78 коп., то даже при такой пониженной цене прибыль достигала 40% [41, с. 125—126]. Снижение себестоимости и цены стали  отражалось в пошлинах. По тарифу 1868 г. пуд ввозимого в страну железа облагался пошлиной в 35—50 коп., пуд  стали — в 80 коп. По тарифу 1875 г. железо и сталь были обложены одинаковой пошлиной в 35—50 коп. за пуд [16, с. 45—48]. Очевидно, уже в это время цены стали  и железа существенно сблизились. В 1875 г. пуд импортных железных рельсов  стоил 1 руб. 14 коп., пуд стальных —  пока еще вдвое дороже — 2 руб. 24 коп. В 1885 г. железные стоили 1 руб. 27 коп., стальные — 1 руб. 67 коп., на 30% дороже [16, с. 126—127]. Железные подорожали, стальные — подешевели. Итак, в начале XX в. сталь стоила уже  дешевле железа, причем особенно дешевыми оказались рельсы. производство огромных партий однородной продукции в условиях новой техники обеспечивало высокий  экономический эффект. Но это и  есть одно из решающих последствий  промышленного переворота.

Итак, основной рывок  концентрации производства происходил до 1900 г., что, очевидно, было связано  с рождением металлургии Юга,

Концентрация вызывалась необходимостью развития техники, производительных сил, а сам процесс концентрации требовал акционирования. Только акционерное  предприятие теперь могло быть достаточно большим, чтобы соответствовать  оптимальным требованиям.

Первое же металлургическое предприятие Юга, как уже упоминалось, было акционерным, причем находилось в  собственности иностранного капитала. И все основанные за ним заводы Юга были тоже акционерными, так  что процесс акционирования там  совпадал с процессом основания  заводов, с процессом рождения и  развития промышленности. А так как  с 1900 г. строительство новых металлургических предприятий на Юге прекратилось, то это значило, что процесс акционирования к 1900 г. был закончен.

При этом на Юге господствовал  не просто акционерный капитал, а  капитал иностранный. К началу 1-й  мировой войны 12 акционерных обществ  металлургии Юга с основным капиталом 107 млн руб. были практически полностью  в руках иностранцев. Они выпускали 67% чугуна Юга, 58% готовых изделий. Сюда входили крупнейшие металлургические фирмы: Русско-Бельгийское акционерное  общество, Южно-Русское Днепровское, Макеевское, Новороссийское, Русский  Провиданс и др.

Остальная часть  металлургии Юга находилась в  собственности шести смешанных (с  участием русского и иностранного капитала) обществ с основным капиталом 118,7 млн р., но и в них иностранный  капитал отчетливо преобладал. Это  были общества Брянского завода, Таганрогское, Никополь-Мариупольское, Донецко-Юрьевское  и др. [40, с. 10].

Из иностранных  капиталов, вложенных в металлургическую промышленность Юга, к 1917 г. преобладали  французские (56%), второе место занимали бельгийские (34%), за ними шли германские и английские (4%) [32, с. 153]. В 1897 г. в  Брюсселе было основано "Генеральное  общество индустрии и металлургии  в России" ("Омниум"), которое  объединяло французские, бельгийские  и русские банки, финансирующие  горнозаводскую промышленность Юга.