Карательно репрессивные органы в системе управления 1930-х гг

смерти он писал В.  В.  Куйбышеву,  что  внутрипартийная  борьба  привела  к

потере правильной линии в управлении страной и хозяйством,  снижению  темпов

социалистического строительства  и утверждал, что рост оппозиции  приведет  к

появлению "диктатора - похоронщика революции"[8].

  Ф.Э. Дзержинский противился превращению органов госбезопасности в  орудие

внутрипартийной борьбы. Однако после  его смерти ситуация начала меняться.  В

1926-1927 годах шла уже неприкрытая борьба за власть  и объединенная  левая

оппозиция использовала все средства для  захвата  власти.  К этому времени

изменился кадровый состав руководства  центрального  аппарата  и  полномочных

представительств ОГПУ на местах. Сторонники  оппозиции  были  переведены  на

хозяйственную работу в другие ведомства, либо оказались вовсе не  у  дел. С

одной стороны, ОГПУ продолжало оставаться частью государственного  аппарата,

обеспечивая  решение  проблем  безопасности,  с  другой  стороны,  это   был

"вооруженный отряд коммунистической  партии",  который  Сталин  рассматривал

как своеобразный  "орден  меченосцев  внутри  государства  советского".  Эта

двойственность во многом начинала сказываться на формах и методах  борьбы  с

оппозицией.

  Руководившие  ОГПУ  В.Р.  Менжинский,  Г.Г.  Ягода,  М.А.  Трилиссер   не

пользовались в партийных кругах таким авторитетом как Ф.Э.  Дзержинский,  но

играли  важную  роль  в   обеспечении   советской   государственности.   Они

приглашались практически на все  заседания  политбюро,  принимали  участие  в

работе пленумов и съездов, входили  в состав высших  законодательных  органов

власти.

  Борьба с оппозицией сосредотачивалась в Секретно-оперативном  управлении,

а затем в СПО ОГПУ.  По  сложившейся  практике,  органы  госбезопасности  не

могли вести агентурно-оперативную разработку и репрессировать членов  партии

без  санкции  партийных  органов.  Борьба  с  оппозицией  была  прерогативой

Центральной контрольной комиссии и контрольных комиссий на  местах.  С  1927

года в состав президиумов комиссий в  обязательном  порядке  стали  включать

руководящих работников органов ОГПУ. В  центральном  аппарате  ОГПУ  вопросы

борьбы с оппозицией курировал  заместитель председателя Г. Г. Ягода.

  В 1927 году  внутрипартийная  борьба  достигла  апогея.  Время  публичных

дискуссий прошло. На заседании президиума  ЦКК  старый  партиец  А.А.  Сольц

заявил, что "ОГПУ может,  придется  арестовать  оппозиционеров  во  главе  с

Троцким". Л.Д. Троцкий и его  последователи немедленно  заговорили  о  "новом

термидоре". Видный троцкист Н.И. Муралов в частном разговоре бросил  фразу,

что "при таком накале борьбы можно дойти до перестрелки", и  его  собеседник

заявил в ОГПУ и ЦКК, что оппозиция  переходит к террору[9].

  В ночь с 12 на  13  сентября  1927  года  органами  ОГПУ  в  Москве  были

арестованы участники нелегальной  организации Щербаков и Тверской.  Во  время

обыска у  них  были  изъяты  множительная  техника  и  печатные  издания,  с

платформой объединенной левой  оппозиции. На допросе Тверской  дал показания

о  существовании  в  среде  оппозиционеров   группы   военных   заговорщиков

(Мрачковский,   Гердовский,   Охотников),    занятых    якобы    подготовкой

государственного переворота. 13 сентября руководство ОПТУ информировало  ЦКК

о подготовке военного переворота в  СССР в  ближайшее  время.  Эти  материалы

были приобщены ЦКК к делу о нелегальной типографии.  Секретариат ЦК  ВКП(б)

дал санкцию на проведение по линии  ОГПУ обысков у коммунистов,  связанных  с

этим  делом.  22  сентября  во  все  партийные  организации  было  разослано

специальное  письмо  о  связях  оппозиционеров,  печатавших  предсъездовскую

платформу в подпольной типографии, с  контрреволюционными  заговорщиками.  В ответ на эти действия руководители оппозиции  Зиновьев,  Смилга  и  Петерсон

обратились   в   ЦК   с   официальным   запросом    относительно    личности

фигурировавшего в  деле  белогвардейского  офицера.  28  сентября  они  были

приняты руководством ОГПУ. Присутствующий при беседе  Г.Г.  Ягода сообщил,

что "врангелевский офицер" является их сотрудником и "помог уже не раз ОГПУ

раскрыть белогвардейские заговоры". Однако назвать его фамилию отказался  по

конспиративным  соображениям.  Президиум  ЦКК  объявил  выговор   сотруднику

центрального аппарата ОГПУ М. И. Гаю  за дачу ложных показаний  о  подпольной

типографии троцкистов[10].

  Во  время  празднования  10-летия  Октября  лидеры  оппозиции  попытались

обратиться с речами  к  колоннам  демонстрантов  в  Москве  и  Ленинграде  и

организовать свои колонны, однако усилиями сотрудников партаппарата,  ОГПУ,

милиции и  курсантов  военных  училищ  были  изолированы,  а  их  сторонники

разогнаны.

  В течение  1928  года  к  оппозиционерам  были  приняты  меры  не  только

партийного, но и строгого административного  воздействия.  Их  исключили  из

партии, освободили от занимаемых постов в  государственном  и хозяйственном

аппарате, затем последовали аресты, заключение в политизоляторы  и высылки.

Все это подкреплялось мощнейшей  пропагандистской  кампанией.  Именно  тогда

сложился  механизм  борьбы  с  инакомыслием  в  правящей   партии,   который

просуществовал  с  небольшими  модификациями  вплоть  до  1980-х  годов,   а

разработка инакомыслия стала  одной  из  задач  органов  госбезопасности.  В

директиве ЦК ВКП(б) «О мерах  борьбы  с  оппозицией»  указывалось,  что  эта

законспирированная организация  «коренится в недрах ВКП(б) и ВЛКСМ и  до  сих

пор  использует  их  аппарат,  пытается  разрушить  их  изнутри».  Наряду  с

идеологическими  и  организационными   мерами   в   документе   определялись

следующие задачи органов госбезопасности: «ГПУ  обязано  о  всех  участниках

подпольных организаций троцкистской и  сапроновской  оппозиции доводить  до

сведения  местных  партийных  организаций.  Аресты  и  ссылки  должны   быть

сокращены до минимума»[11].

  В периодической печати все чаще начинает проводиться идея о перерождении

коммунистической    оппозиции    в    антисоветскую    подпольную    партию.

«Теоретическое обоснование» исходило от И. В. Сталина. В декабре  1928  года

в статье «Докатились» он писал: «В течение  1928  года  троцкисты  завершили

свое  превращение  из   подпольной   антипартийной   группы   в   подпольную

антисоветскую организацию. В этом то новое, что  заставило  в  течение  1928

года  органы  Советской  власти  принимать   репрессивные   мероприятия   по

отношению   к   деятелям   этой  подпольной   антисоветской   организации».

Безусловно, переход к нелегальным  методам  деятельности,  захват  помещений,

призывы к стачкам, обращения к  рабочим, демонстрации  со  стороны  оппозиции

расшатывали советскую государственность.

  Необходимо отметить, что лидеры российской эмиграции внимательно  следили

за процессами внутрипартийной  борьбы в СССР и делали  ставку  на  углубление

внутрипартийного кризиса как  предвестнику падения советского режима. В  этом

смысле применение  репрессивных  мер к оппозиционерам  отвечало  интересам

укрепления государственной безопасности.

  Одновременно шли сложные  процессы  превращения  органов  безопасности  в

орудие режима личной власти Сталина  в  партии  и  государстве.  Процесс  был

непростым и прямолинейным, как иногда изображается в  литературе.  Известно,

что  отказ  от  применения  чрезвычайных  мер  летом  1928  года  во  многом

обуславливался позицией Ягоды  и Трилиссера, отказавшихся поддержать  Сталина

и его  сторонников.  Путем  сложного  политического  маневрирования  Сталину

удалось не только укрепить свое положение, но  и  полностью  подчинить  себе

аппарат государственной безопасности. В отношении руководящего состава  была

применена  обычная  проверенная   практика   неожиданного   перемещения   на

хозяйственную и советскую работу. Постановлением политбюро ЦК  ВКП(б)  от  6

августа 1931 года были сняты со своих  постов С.А. Мессинг, А.  И.  Бельский,

Я. К. Ольский, Е. Г. Евдокимов.  В марте-апреле  1933  года  по  требованию

политбюро  ЦК  коллегия   ОГПУ   была   вынуждена   исключить   из   состава

республиканских,  краевых  и  областных  коллегий  23  члена  и  уволить  58

руководящих работников краевых и  областных управлений ОГПУ  по  обвинению  в

примиренческом отношении к оппозиционерам.

  Тогда же началась агентурная разработка "Противники" лиц,  принадлежавших

к так называемому правому уклону. Особое внимание  обращалось  на  окружение

Н.И. Бухарина, А.И. Рыкова, М.П. Томского, бывших  руководителей  Московской

партоганизации. Соответствующие указания получили руководители  региональных

секретно-политических отделов ОГПУ.

  Продолжалась активная агентурная разработка Л.Д. Троцкого и его окружения

оперативными  работниками  ИНООГПУ.  19  марта  1932   года   зампред   ОГПУ

И.А.Акулов направил в президиум ЦИК представление о  лишении  36  эмигрантов

гражданства   СССР   с   приложением   на   каждого   короткой   справки   о

«контрреволюционной» деятельности за границей,  составленных  по  агентурно-

оперативным данным начальником ИНО  ОГПУ С.А. Мессингом. Например, в справке

о «Сынке» сообщалось: «Седов Лев  Львович, сын Троцкого, в августе 1928  года

выехал сопровождать отца к месту  ссылки, а затем за границу и  остался там  с

ним. Активно ведет нелегальную  контрреволюционную  работу  против  СССР.  По

поручению Троцкого переехал в Берлин, где  организовал  нелегальный  явочный

пункт для троцкистов. Установил  связь  с  меньшевиками  ,  которых снабжает

информацией об СССР»[12].

  Лидеры оппозиции, оставшиеся в СССР, также являлись объектами специальных

агентурно-оперативных разработок. Так операция «Свояки» была  направлена  на

освещение Л.Д. Каменева и Г. Е. Зиновьева. Все рядовые  оппозиционеры  после

исключения  из  партии  активно   разрабатывались   региональными   органами

госбезопасности. В ходе партийной чистки 1929-1930 годов  все  материалы  на

исключенных  передавались  в  ОГПУ,  а  во  время  чистки  1933-1935   годов

сотрудники  органов  государственной  безопасности  уже  входили  в   состав

центральной и местных комиссий по чистке и обмену  партийных  документов.  В

свою очередь они передавали компрометирующие материалы на  членов  партии  в

партийные  органы.  С  1932  года  на  всех  исключенных  из  партии  органы

госбезопасности заводили специальные  формуляры и принадлежность к  оппозиции

рассматривалась  как  преступление   против   советской   государственности.

Появляются  определения  «контрреволюционная   троцкистская   деятельность»,

«антисоветская троцкистская деятельность».

  Оппозиционерами активно занимались  оперативные  сотрудники  1  отделения

Секретно-политического   отдела   под   руководством    А.Ф.    Рутковского,

кураторство  осуществляли   Г.А.   Молчанов   и   Я.С.   Агранов.   Указания

относительно разработки оппозиционеров  им  давали  сотрудники  секретариата

Генсека сначала Л.3. Мехлис, а затем А. Н. Поскребышев. Во время подготовки

XVII съезда ВКП(б) сотрудники ГУГБ были включены в состав организационной  и

мандатной комиссий, а в ходе съезда - его рабочих  органов;  они  входили  в

состав каждой из тринадцати подкомиссий по  подсчету  голосов по  выборам

руководящих органов партии.  Жесткий  контроль  был  установлен  за  бывшими

лидерами левой и правой  оппозиции.  Г.Е.  Зиновьева,  Л.Б.  Каменева,  А.И.

Рыкова, Н.И. Бухарина, М.П.  Томского  везде  сопровождали  сотрудники  СПО,

Спецотдела, КРО[13].

  С 1934 года вопросы деятельности НКВД курировал лично И. В. Сталин. С ним

неизменно  согласовывались   все   вопросы   изменения   структуры   органов

государственной безопасности, кадровый состав  и  перемещения,  определялись

задачи  и  методы  работы.  Можно  считать,  что  именно  с  этого   времени

"вооруженный отряд партии" превратился в личную гвардию  вождя.

  После убийства С.М. Кирова борьба против инакомыслия в партии  свелась  к

физическому уничтожению бывших оппозиционеров. Всем действиям  и  заявлениям

политических  оппонентов  отныне   приписывался   характер   организованного

антисоветского выступления. Начало было положено закрытым письмом ЦК  «Уроки

событий, связанных  с  злодейским  убийством тов.  Кирова»,  подготовленным

Сталиным 17 января 1935 года. По его инициативе 26 января политбюро  приняло

постановление  «О   зиновьевцах»,   которое   санкционировало   высылку   из

Ленинграда 663 человек.

  Версия о переходе  оппозиции  к  террору  была  наиболее  полно  изложена

секретарем ЦК ВКП(б) и председателем  Комиссии  партийного  контроля  Н.  И.

Ежовым в брошюре «От фракционности  к открытой контрреволюции».  Ее  черновик

был подготовлен к маю 1935 года и  направлен  Сталину.  9  апреля  1936  года

заместитель наркома  внутренних  дел  Г.  Е.  Прокофьев  подписал  директиву

местным органам НКВД, предписывавшую  «немедленно приступить  к ликвидации