Золотой фетиш и научный анализ: меркантилисты

     Национальный характер меркантилизма как теоретической системы и как политики имел свои основания. Ускоренное капиталистическое развитие было возможно только в национальных рамках и во многом зависело от государственной власти, которая содействовала накоплению капитала и тем самым хозяйственному росту. Своими взглядами меркантилисты выражали подлинные закономерности и потребности экономического развития.

     Почему  «богатство», т. е. создаваемая, потребляемая и накопляемая масса благ - потребительных стоимостей, растет в одной стране интенсивнее, чем в другой? Что можно и нужно сделать в масштабе предприятий и, особенно, государства, чтобы богатство росло быстрее? Нетрудно видеть, что именно способность политической экономии давать ответы на эти вопросы оправдывает ее существование как науки. Меркантилисты пытались найти ответы и искали их в условиях экономики своей эпохи. Можно сказать, что они первыми выдвинули задачу «рационального хозяйствования» как важнейшую проблему экономической науки. Многие их эмпирические выводы и рекомендации были объективно оправданы и в этом смысле научны.

     Вместе  с тем они сделали первые шаги и в смысле познания законов движения и внутреннего механизма капиталистической  экономики. Это познание было весьма поверхностным и односторонним, поскольку они искали разгадку секретов экономики в сфере обращения. Производство они рассматривали, по замечанию одного из критиков, только как «необходимое зло», как средство для обеспечения притока денег в страну, вернее, в руки торговых капиталистов. Между тем основой всякого общества является производство материальных благ, а обращение вторично по отношению к нему.

     В свою очередь, этот взгляд меркантилистов объясняется тем, что торговый капитал  был в то время преобладающей  формой капитала вообще. Само «богатство нации» меркантилисты, по существу, рассматривали через призму интересов торгового капитала. Поэтому они не могли не заниматься такой важнейшей экономической категорией, как меновая стоимость. Она-то их, в сущности, и интересовала как теоретиков, ибо в чем более ярко воплощается меновая стоимость, как не в деньгах, в золоте? Однако даже исходная аристотелева идея уравнения разных благ и разных видов труда в обмене была им чужда. Напротив, им представлялось, что обмен но своей природе неравен, неэквивалентен. Меркантилисты, как правило, не развивали теорию трудовой стоимости, зачатки которой имеются у Аристотеля и некоторых средневековых авторов.

     Прибавочная стоимость, которая в действительности является плодом присваиваемого капиталистами  неоплаченного труда наемных рабочих, у меркантилистов выступает в образе торговой прибыли. Прирост и накопление капитала представлялись им не результатами эксплуатации труда, а порождением обмена, особенно внешней торговли.

     Но  эти иллюзии и заблуждения  не исключали того, что многие проблемы меркантилисты видели в верном свете. Так, важным предметом их заботы было фактически вовлечение в капиталистическое производство возможно большей части населения. В сочетании с предельно низкой реальной заработной платой это должно было увеличивать массу прибыли и ускорять накопление капитала. Меркантилисты придавали большое значение в экономическом развитии эластичной денежной системе (см. подробнее гл. 5 о Джоне Ло). Их понимание роли денежных факторов в экономике было в некоторых отношениях глубже, чем у Адама Смита. Полагаясь в своих экономических проектах на сильную государственную власть, поздние меркантилисты вместе с тем часто возражали против чрезмерной и мелочной государственной регламентации хозяйства. Это особенно характерно для англичан, выражавших интересы сильной, самостоятельной и опытной буржуазии, нуждавшейся в государстве лишь для общей защиты ее интересов.

     Томас Ман упорно боролся против жесткого регулирования вывоза драгоценных  металлов. Он писал, что как крестьянину необходимо бросить зерно в землю, чтобы получить позже урожай, так купцу надо вывезти деньги и купить иностранные товары, чтобы затем продать больше своих товаров и дать нации выгоды в виде дополнительного количества денег.

Меркантилизм  и наша эпоха

     Меркантилизм как направление в экономической теории сошел со сцены к концу XVIII в. Условиям промышленной революции и фабричной индустрии более соответствовали принципы классической, политической экономии. Преобладание этих принципов было особенно полным в самых передовых капиталистических странах - в Англии и во Франции. В экономической политике отражением этого было ослабление прямого вмешательства государства в экономику и во внешнюю торговлю.

     Однако  в странах, которые позже вступали на путь капиталистического развития, идеи классической школы не могли полностью укорениться. Буржуазия этих стран не хотела признавать, что в экономике надо все предоставить свободной игре сил. Не без основания она полагала, что в такой игре лучшие шансы на выигрыш имеет именно английская, а также французская буржуазия. Но некоторые конкретные идеи меркантилистов никогда не умирали, а арсенал их политики - государственное руководство хозяйством, протекционизм, обеспечение изобилия денег в стране - во многих случаях активно использовался правительствами.

     Настал  XX век. В промышленных буржуазных странах развился государственно-монополистический капитализм. Экономические идеи, соответствующие этим условиям и отражающие задачи государственного воздействия на хозяйство, наиболее полно высказал в 30-х годах нашего столетия английский теоретик Джон Мейнард Кейнс. Буржуазная экономическая мысль в последние десятилетия развивалась в большой мере под знаком его идей. Они во многом определяют экономическую политику современного капитализма, на которую опираются теперь монополии и государство, стремясь удержать свои позиции в экономическом соревновании с социалистической системой.

     Капитализм  не может больше существовать на основе саморегулирования, утверждал Кейнс. Государство должно взять на себя задачу регулирования экономики. Эта задача сводится главным образом к тому, чтобы поддерживать и стимулировать платежеспособный спрос, который имеет тенденцию хронически отставать от производства. Таким путем надо бороться с безработицей и недогрузкой предприятий. Частных капиталистов необходимо постоянно подталкивать, чтобы они делали инвестиции капитала, т. е. строили новые предприятия, расширяли производство.

     Невмешательство государства в экономику, которое  полтора столетия провозглашала  буржуазная политическая экономия,- ложная и опасная идея. Прежде всего государство должно обеспечить изобилие денег в стране и их «дешевизну», т. е. низкие ставки ссудного процента. При таком положении капиталисты будут охотно брать в банках ссуды, делать инвестиции, а значит, нанимать рабочих и выплачивать им заработную плату. Свобода торговли - предрассудок. Если это необходимо для полной занятости, допустимы и ограничения ввоза иностранных товаров, и демпинг (вывоз своих товаров по низким ценам для захвата рынков), и девальвация валюты.

     Кейнс выражался прямо. Если он не признавал  Маркса, то он и не делал в его  сторону лицемерных поклонов, как  некоторые буржуазные ученые. Если он ставил своей задачей ниспровержение «классической доктрины» (под которой  он понимал, грубо говоря, концепции саморегулирования и невмешательства государства в экономику), то он объявлял об этом на первой же странице. Так же он поступил и с меркантилистами, открыто признав их своими предшественниками. Правда, критики, особенно тот же профессор Хекшер, потом показали, что Кейнс отчасти просто приписывал авторам XVII и XVIII столетий свои собственные идеи, толковал этих авторов, мягко говоря, своеобразно и в удобном для себя смысле. Тем не менее, родство Кейнса с меркантилистами многозначительно. Кейнс сам сформулировал четыре пункта, роднящие его с ними.

     Во-первых, меркантилисты, по его мнению, связывали  свое стремление к увеличению массы  денег в стране с задачей понижения  ссудного процента и поощрения инвестиций. Как мы только что видели, это  одна из ключевых идей Кейнса. Во-вторых, меркантилисты не боялись повышения цен и считали, что высокие цены способствуют расширению торговли и производства. Кейнс является одним из основателей современных концепций «умеренной инфляции» как средства поддержания экономической активности. В-третьих, «меркантилисты были родоначальниками... представления о недостатке денег как о причине безработицы». Кейнс выдвинул идею, что увеличение количества денег путем кредитной экспансии банков и дефицитов государственного бюджета» может быть важнейшим орудием борьбы с безработицей. В-четвертых, «меркантилисты не обманывались насчет националистического характера их политики и ее тенденций к развязыванию войны». Кейнс считал, что протекционизм может помочь в данной стране разрешению проблемы занятости и выступал за экономический национализм. К этому надо бы добавить пятый пункт, который Кейнс считал, видимо, само собой разумеющимся упор на важную роль государства в экономике.

     Выше  говорилось, что в конце XIX в. буржуазная политическая экономия окончательно отказалась от трудовой теории стоимости и других теоретических основ классической школы. Теперь она отказалась и от экономической политики, вытекающей из учения классиков буржуазной политической экономии. Коренная причина этого - обострение противоречий капитализма. В усилении государственного вмешательства буржуазные экономисты ищут способа смягчить эти противоречия. А концепцию всесилия государства в экономике в прошлом наиболее полно выразил меркантилизм. Отсюда и родство.

     Не вся современная буржуазная политическая экономия пошла по пути кейнсианства. Имеются целые школы, отрицающие необходимость усиления государственного вмешательства в экономику. Они выступают за «свободу частного предпринимательства», против инфляционных увлечений кейнсианцев. Такие авторы иногда называют попытки государственного воздействия на экономику, на производство и занятость «неомеркантилизмом», вкладывая в этот термин отрицательный смысл. В их понимании любое такое государственное воздействие ведет к ущемлению свободы личности и не соответствует «западным идеалам». Эти критики «неомеркантилизма» не видят того, что (может быть, бессознательно) выражают своими теориями кейнсианцы: усиление роли современного буржуазного государства в экономике есть объективная закономерность. Иначе капитализм уже не может справиться с порожденными им силами.

     Вот один из образчиков такой продукции: сборник статей под редакцией  двух профессоров, озаглавленный «Центральное планирование и неомеркантилизм». Там  предаются анафеме любые попытки регулирования экономики развитых капиталистических стран. Едва ли, однако, найдется сейчас в мире капитализма правительство, которое согласилось бы с такой точкой зрения, цитируемой в одной из статей: «Регулирование денег и банкового дела может считаться функцией государства не более чем такой функцией является регулирование выращивания и сбыта лука». С другой стороны, кличкой «неомеркантилизм» бросается тень на экономическую политику молодых развивающихся государств. Государственный сектор в экономике, народнохозяйственные планы и программы именуются неомеркантилизмом. Защита национальной промышленности с помощью таможенных тарифов и других мер тоже неомеркантилизм. Двусторонние торговые соглашения, финансирование индустриализации путем государственных займов, регулирование цен и ограничение прибылей монополий - опять и опять неомеркантилизм.

     А как же могут развиваться эти  страны? На основе свободы торговли, т. е. свободы действий иностранных  монополий, при благожелательном невмешательстве государства. Тогда, очевидно, не будет неомеркантилизма. Но тогда не будет и независимого экономического развития, ибо именно эти условия консервируют отсталость и зависимость!

     Итак, слово меркантилизм живет не только в книгах исторического характера. Это понятие сложно, и в нем по-разному отражается идеологическая борьба нашего времени.