Содержание 

Введение

     Сегодня достаточно признано то, что минимизация  остроты национальных отношений в России и будущее страны в немалой степени будут зависеть от решения проблем русских в России и за её пределами. Подобные констатации важности решения “русских проблем” для дальнейшего развития страны и постсоветского пространства, на наш взгляд, вполне уместны и оправданны, что инициирует необходимость их научной рефлексии. Заметим, что проблемы русского народа – одни из давних, и появление их в границах предметного поля целого ряда наук было инициировано процессами формирования русского национального самосознания, наиболее отчётливо проявившимися ещё в 30-е годы XIX в. Важную лепту в их изучение внесли выдающиеся русские мыслители – учёные, писатели, публицисты (Н. Бердяев, И. Ильин, Л. Толстой и мн. др.).

     За  почти двухвековую историю изучения “русских” проблем оформился  целый корпус научных публикаций, посвящённых различным сторонам и особенностям исторического и  нынешнего положения и существования  русского народа. Вполне органично в эту базу знаний влились исследования постсоветского периода, благодаря которым с начала 1990-х гг. был поднят целый пласт проблем, ещё недавно по идеологическим соображениям находившихся под гласным (либо негласным) запретом.

     Целью данного реферат является рассмотрение ряда наиболее важных тенденций, которые проявились и обнаруживаются на нынешнем этапе развития русского этноса. Актуальность и правомерность такого обращения обусловливается целым рядом принципиальных моментов объективного характера.

1 Истоки русского  национального самознания

     Исследовать русское национальное самосознание чрезвычайно трудно.  Этому имеется  множество причин.  От неясности  границ самого феномена до споров о  том,  что же такое  «русскость».  Существует ли она вообще и чем определяется? И наконец, русские –  родство по крови или общность культуры?   Список вопросов и полярных позиций можно продолжать долго.

     Своеобразие каждого периода нашего прошлого заставляет некоторых исследователей вообще отказаться от употребления такого понятия,  как  «русское национальное самосознание».  Потому,  например,  что не существует единого русского самосознания,  может быть лишь самосознание отдельных народов России,  социальных групп.  Основной вывод –  не бывает общего самосознания у людей с разным мировоззрением.

     Как бы ни противопоставляли себя друг другу различные деятели, все  равно они воспитаны в традициях  и ценностях одной культуры. И  если приподняться над предметом  их споров,  то всегда найдется некое  общее основание,  которое и породило саму тему для разногласий. 

     Например,  принято сравнивать идеологию «западников»  и  «славянофилов»,  выводить противоположные  позиции,  причислять к различным  лагерям.  Однако оба эти течения  русской общественной мысли XIX века ученые причисляют к либеральному направлению. 

     Итак,  приверженность людей одной эпохи  и культуры к противоположным  мировоззренческим,  идеологическим взглядам еще не отвергает у них  общих констант,  специфики их национального самосознания. 

     Даже  выделение Н.А. Бердяевым «пяти разных Россий»  в истории нашего отечества не может утверждать обратного.  Способен ли народ сохранять свое существование в прежнем качестве,  не имея для этого самосознания,  которое, в свою очередь, опирается на культуру народа?  А культура сама по себе и есть выражение жизни нации. 

     Совершенно  справедливо возражение,  что  русское национальное самосознание не представляет собой чего-то цельного и завершенного.  Однако его история  и философское осмысление отечественными и зарубежными мыслителями заставляют предположить наличие общих констант или оснований,  обнаруживающих себя в каждый исторический период жизни нашего народа.

     Безусловно,  каждый период русской, российской,  советской и снова российской истории очень самобытен, порой опровергает предыдущий.  Тем не менее,  очевиден единый фундамент,  позволяющий понимать все названные выше периоды как периоды истории и культуры одного народа.

     Понятие соборности Нужно сказать,  что  соборность –  это какое-то особое слово для русского человека.  Даже если сделать скидку на моду,  всё равно –  от кого только не услышишь о соборности и каких только соборов не созывалось за последние годы.  Например,  о соборности говорили на III Всемирном Русском Народном Соборе в декабре 1995 года.

     «Применительно  к рабочему движению и  профсоюзам соборность преломляется в слово  «солидарность», и эти слова как  бы идут друг за другом» (председатель Федерации профсоюзов М.В. Шмаков). «Коллективизм  и соборность, на наш взгляд, –  это способ совместного проживания в деревне» (председатель Аграрной партии М.И.  Лапшин).  А вот что писал о соборности Л.Н.  Гумилев:  «В Евразии политическая культура выработала свое оригинальное видение путей и целей развития.  Евразийские народы строили общую государственность, исходя из первичности прав каждого народа на определенный образ жизни.  Таким образом обеспечивались и права отдельного человека.  На Руси этот принцип воплотился в концепции соборности и соблюдался совершенно неукоснительно».

     Органическое  единство общего и единичного нашло выражение в понятии соборности.  Это центральное понятие русской философии, слово, не поддающееся переводу на другие языки,  даже на немецкий –  самый всеобъемлющий по части философской терминологии.

     Собор –  это церковь,  куда приходят все вместе,  следуют общему ритуалу,  но каждый остается самим собой,  возносит к Богу свою персональную молитву.  Другое значение слова собор –  собрание,  церковный съезд;  немецкий эквивалент – das Konzil.  На этом основании С. Франк предложил соборный переводить как Konziliarisch.  Л.Карсавин  возражал,  отмечая,  что соборный не означает «признающий соборы как высший авторитет»,  карсавинский перевод –  symphonisch («соборность –  это симфония, гармоническая согласованность, всеединство»). 

     Почти все русские философы так или иначе касались проблемы соборности,  по-своему её понимая и истолковывая:  то как «всеединство»  у Вл.  Соловьёва,  то у С.Л.  Франка –  как «внутреннее органическое единство, лежащее в основе всякого человеческого общения, всякого общественного объединения людей».

     Первичной и основной формой соборности Франк  считал единство брачно-семейное,  затем  видел её проявления в религиозной  жизни,  и наконец – в «общности  судьбы и жизни всякого объединения  множества людей».  П.А. Флоренский подчеркивал,  что  «русское церковное словоупотребление и русское богословие употребляют слово «соборность»  в таком обширном смысле, какого оно не имеет в других языках,  причем оно выражает собою самую силу и дух православной церковности».

     Современный философ В.Н.  Сагатовский пишет о соборности следующее: «Соборность – этим словом можно предельно кратко выразить сущность русской идеи... Разумеется, для более полного раскрытия русской идеи потребуются и другие ценности и понятия. Но все они так или иначе вытекают из соборности, конкретизируют ее,  являются разверткой богатейшего содержания этой первоначальной интуиции русского духа. Соборность является его первой характеристикой исторически,  логически,  мировоззренчески.  Исторически –  поскольку это первое понятие русской идеалистической философии, явившееся в трудах А.С. Хомякова результатом осмысления одноименной фундаментальной ценности Православия. 

     Логически –  поскольку является основополагающей категорией русской философии.  Мировоззренчески –  поскольку содержит в себе основной принцип отношения к миру,  выражающий существо русской ментальности».

     Соборность  –  слияние индивидуального и  социального.  Это общее,  которое  включает в себя богатство особенного и единичного.   Парадокс русской соборности заключается в ее инверсии,  то есть переходе от одного крайнего состояния в другое:  от единства (согласия)  к своеволию (нетерпимости).  Поэтому соборность может проявляться не только в единстве и согласии,  но и охлократизме,  нетерпимости, склонности к насилию по отношению к «не нашим», укрывшись за «мы».  Соборность проявляется в любви как отказе от всего «своего», от самого себя ради других,  в свободной жертве,  в самоотдаче. В этом плане истинная любовь является отрицанием свободы как эгоистического самоутверждения личности.  В российской соборности обнаруживается вторичная ценность свободы  (в контексте самоутверждения) по сравнению с равенством и справедливостью,  а также тяготение к охлократическому толкованию свободы как воли.  Поэтому в контексте соборности общественное принуждение существует не только благодаря насилию,  оно является следствием неготовности людей к свободе,  сопряженной с ответственностью. 

     Русские склонны к формальной свободе  произвола  (своеволию),  которая  является оборотной стороной подчинения или рабства.

     Русский человек скорее предпочтет государственность, а не политическую свободу,  и  в этом он –  не раб,  а патриот.  Российская соборность есть не только растворение  «я»  в «мы»,  но и такая социальная ориентированность  (общинность),  которая проявляется в доверии и взаимопомощи,  регламентированности отношений не законом, а нравственностью.

     Безусловно,  соборность в иллюстрации русских  философов и славянофилов – идеальная  величина.    Полностью осуществить в конкретном обществе и в настоящее время её основные идеи невозможно.  Тем не менее,  принцип соборности,  сформулированный отечественными мыслителями,  прослеживается на всех этапах нашей истории и культуры,  является основным при изучении русского национального самосознания.

2 Российское самосознание в современной  России

     Как известно, русские выступали и  выступают этническим ядром России. Численно они доминируют в большинстве  сфер и структур российского общества: этнической (по данным последней переписи, доля русских составила 79,8%, или 4/5 в общей численности населения страны), территориально-поселенческой (русские живут сплошь на всей территории страны, количественно преобладая в большинстве регионов и в крупных городах), социально-классовой (русские составляют “ядро” рабочего класса, крестьянства, интеллигенции), социально-профессиональной (русские – костяк инженерного, научного, педагогического, офицерского и других корпусов страны) и т.д.

     В соответствии с существующими нормами  международного права русские в Российской Федерации фактически представляют собой государствообразующий этнос. Хотя подобный внутригосударственный статус сегодня законодательно никак не закреплен, тем не менее таковой косвенно за русскими признаётся в Концепции государственной национальной политики России, постулирующей, что “межнациональные отношения в стране во многом будут определяться национальным самочувствием русского народа, являющегося опорой российской государственности”

     Из  данной констатации следует, что  оптимальное состояние и развитие этно-национального самосознания, мироощущения и самочувствия русского этноса должны выступать важнейшими, существенными факторами и основой эволюции этносферы и межнационального мира в России, важных решений в области национальной политики и представлять собой весьма значимую научную и политическую проблему.

     Однако  сегодня, как констатируют (и вполне оправданно) исследователи, кризисные  тенденции и изменения, выявляемые в развитии этно-национального самосознания всех российских народов, приобрели в самосознании русских объективно наиболее тяжёлый и весьма заострённый характер, обусловив преимущественно негативную направленность его эволюции.

     Важнейшей причиной негативации этнического  самосознания русских явилось крушение их “державного” самовосприятия и соответствующей системы ценностей, стереотипов, установок. Распад СССР – страны, тяжело создававшейся и созданной вековыми усилиями прежде всего предшествующих поколений русских людей, стал для русских шоковым событием. Русский народ оказался в совершенно новой исторической ситуации. Результаты распада – одномоментная сдача позиций “великой державы” и утрата русскими присущего им ещё недавно высокого наднационального (цивилизационного) статуса – ядра и скрепы евразийской общности, российской цивилизации, равно как и общегражданского (внутристранового) статуса, разрушение сложившегося  символического мира и присущего ему типа социализации, а также последовавшие вслед за этим системный кризис российского социума и его важнейших структур, идеологический вакуум и отсутствие отчётливо артикулированных идеалов и консолидирующей идеи, ценностная дезориентация и неадекватная самооценка – до сих пор осознаются, в той или иной мере переживаются и во многом детерминируют самосознание русских, негативизируя восприятие многих позитивных явлений их нынешнего бытия.