Неформальные молодёжные центры и объединения

Прежде всего, это западноевропейское социально-культурное явление последней трети XX века, получившее дополнительное развитие в Италии и ряде других стран, а к нашему времени — известное и в странах Восточной Европы. [5]

Худо́жественный центр (арт-центр, или центр иску́сств) отличен от художественной галереи или художественного музея.

На Западе центр искусств — функциональный общественный центр с определённой сферой компетенции, призванный поощрять практики искусств и обеспечивать различные услуги. Центр искусств предоставляет место для выставок и/или для работы художников, семинаров, оказывает образовательные услуги, предоставляет техническое оборудование и т. д.

В России художественные центры зачастую продвигают частные  интересы в то время как роль общественного  центра предполагает ориентиром для  деятельности интересы общества. Так, московский «Винзавод» создавался как «частный арт-центр». Создание частных арт-центров зачастую вписывается в стратегию джентрификации коммерчески непривлекательных городских пространств за счёт привлечения к ним общественного внимания. Примером такой стратегии может выступать арт-центр «Стрелка». [6]

Самоуправля́емый  обще́ственный центр (итал. Centro Sociale Autogestito, англ. Selfmanaged Social Center и т. п.) — разновидность «общинного» (англ. Community Centre), или, вернее, «общественного центра» (англ. Social Center, итал. Centro Sociale), получившая особенное развитие в молодёжной контр-культуре Италии 70-х гг. XX века, а затем и дальнейшее распространение. В отличие от «классических» общественных центров, учреждаемых и управляемых организациями, сообществами, партиями, местныи органами и т. п. в интересах разнообразных «пользователей», — самоуправляемый общественный центр не предусматривает вовсе деления на «организаторов» и «клиентов», приобретает значительно менее формальный характер, в то же время со специфической этикой принятия коллективных решений — как правило, с предпочтением «консенсуса» (согласия всех) нежели «воли большинства». [7]

Сквотирование, или  сквоттинг (англ. Squatting)  — акт самовольного заселения покинутого или незанятого места или здания лицами (скваттерами или сквоттерами), не являющимися его юридическими собственниками или арендаторами, а также не имеющими иных разрешений на его использование. Сквот (англ. squat) — нелегально занятое помещение.

Иногда термин не совсем точно применяется к  самовольному использованию заброшенных  зданий и помещений, например, при  организации бесплатных магазинов и блошиных рынков, без проживания в них. [8]

Клуб (от англ. clob или club через нем. club) — место встречи людей с едиными интересами (деловыми, познавательными, развивающими, развлекательными, коллекционированием и пр.), зачастую официально объединённых в  сообщество, организацию или ассоциацию. Обычно занимает определённое помещение и служит для регулярных встреч и общения своих участников. Существуют и виртуальные клубы. [9]

Антикафе  — (также тайм-кафе, тайм-клуб) новый формат заведений социальной направленности, стремительно набирающий популярность в России и странах СНГ.

Слово антикафе вошло  в обиход сравнительно недавно. Известно, что приставка «анти-» употребляется для обозначения противодействия, отрицания, французское слово кафе также известно всем. Отсюда получается некое заведение, отрицающее принцип его как точки общепита. Придумал и реализовал концепцию заведений данного класса писатель Иван Митин, открыв в сентябре 2011 года заведение «Циферблат». Было много обсуждений как назвать подобный формат заведений. Иван Митин сделал выбор в пользу термина "свободное пространство". С легкой руки журналистов в СМИ данный формат заведений стали называть "антикафе", причем Иван Митин категорически против данного термина по отношению к проекту "Циферблат". Само понятие "антикафе" включает в себя: место для встреч не в кафе, но в заведении, где, однако, также можно выпить горячего чая или кофе. По сути, это место, где продают минуты. Антикафе  — помещение для общения, а не для еды. [10] 

2. Деятельность культурных центров неформальных молодёжных субкультур

2.1. Зарубежный опыт

Общественные  центры. Прежде всего, это западноевропейское социально-культурное явление последней трети XX века, получившее дополнительное развитие в Италии и ряде других стран, а к нашему времени — известное и в странах Восточной Европы.

Западноевропейские общественные центры могут быть предназначены как для культурной, досуговой, так и для политической или социальной деятельности, в которой добровольно принимают участие частные лица: начиная от простейших задач по социализации, взаимопомощи и возможности провести время в дружеской компании — вплоть до правозащитных и других институций гражданского общества. Существуют, таким образом, центры разного характера, среди которых, например, — «кружки творчества», центры досуга (и присмотра) для пожилых или детей, университетские общественные центры, национально-культурные, религиозные и множество иных разновидностей.

С другой стороны, можно различать изолированные центры (к примеру, «по месту жительства»), или же они могут объединять в единую сеть множество отдельных малых групп (как, например, заключённых, беженцев и представителей других категорий населения, нуждающихся в помощи общества). Нередко общественные центры базируются на таких частных инициативах, как кафе и столовые, пункты благотворительной раздачи (обмена) вещей, общественные компьютерные клубы и интернет-кафе, объединения художников настенного граффити, узаконенные или неформальные сообщества, бесплатный ночлег для путешественников или бездомных и многое другое. Характер этих услуг и задач определяется как нуждами сообщества, при котором создаётся этот общественный центр, так и навыками, которые участники обязаны убедительно демонстрировать.

В современной Европе (и культуре развитых стран в целом) общественные центры размещаются преимущественно  в крупных зданиях, способных  принимать собрания активистов, концерты, книжные ярмарки, балы и танцевальные представления, художественные выставки. Они обычны для многих городов, где в то же время наряду с сообществами, поддержанными государством, возникают и альтернативно-протестные, порой в самозахваченных, иногда в арендованных строениях.

Очевидно, что это явление было бы ошибочно в полной мере уподоблять «учреждениям культуры» в странах «социалистического лагеря», которые могли существовать лишь строго в государственной форме и соподчинении. Гораздо выше преемственность и аналогии общественных центров — с дореволюционными негосударственными народными домами в России (как и других странах). Однако «просветительские» и досуговые задачи — в современном явлении общественных центров играют далеко не единственную и не всегда центральную роль.

Отличая на одном «полюсе» общественные центры от государственных учреждений, на противоположном — следует  отдельно рассматривать такую их разновидность как «Самоуправляемый общественный центр» (итал. Сentro Sociale Autogestito, англ. Selfmanaged Social Center). Они получили особое развитие в молодёжной контр-культуре Италии 70-х гг. XX века, а затем и дальнейшее распространение. В отличие от «классических» общественных центров, учреждаемых и управляемых организациями, сообществами, партиями, местными органами и т.п. в интересах разнообразных «пользователей», — самоуправляемый общественный центр не предусматривает вовсе деления на «организаторов» и «клиентов», приобретает значительно менее формальный характер, в то же время со специфической этикой принятия коллективных решений — как правило, с предпочтением «консенсуса» (согласия всех) нежели «воли большинства».

В то время, как для большинства  языков термин «общественный центр» является стилистически нейтральным  и обобщающим, в англоязычных источниках сложилось по-другому. Более ранним и общим оказался термин «Community Centre» (или «Community Center»), за которым в современном употреблении закрепилось значение любого центра «общественной деятельности» (часто санкционируемой государством или, например, корпорациями, церковью и другими «крупными игроками» законопослушного общества). Под понятием же «Social Centre» («Social Center») всё чаще подразумевают именно неформальную, «квази-законную», нередко даже протестную и выходящую «за рамки законности» организационную деятельность подобных сообществ новейшего времени (как, например, практикующих те же «самозахваты» пустующих зданий), их непосредственную опору на сообщества и на гражданское общество в целом — перед лицом государства.

В странах, где  у понятия «общественный центр» нет подобной двойственности, ему  в том же качестве противопоставляют  «самоуправляемый общественный центр».

Самоуправляемый общественный центр. Итальянский «Че́нтро Сочиа́ле Аутоджести́то» (или «C.S.A.») — это структура для общественно-политической активности такого рода, что она может привести к задуманной цели только в совместной и коллективной манере, когда все участники являются в равной мере и организаторами. Часто официальные решения должны быть приняты собранием или иначе вырабатываемым коллективным мнением, в котором все, кто посещает этот центр, могут равноправно участвовать, ориентируясь на возможно более полный консенсус, а не «голосование».

По причинам широчайшего распространения  этой структуры сообществ в Италии и журналистского внимания, которое  их окружает, в повседневных разговорах бытует стремление опускать определение «самоуправляемый», сопутствующее термину «общественный центр» (или даже просто «центр»), особенно когда всем и так ясно, к какому структурному типу его относить.

Общественный центр такого рода получает имя (извещает окружающее общество о себе) — либо посредством недвусмысленной процедуры «инаугурации» (часто праздника или своего первого общественного акта в стиле совместно задуманной деятельности), либо посредством возможных внутренних коммюнике-заявлений, собрания или коллектива участников, или же попросту используя всех, кто посещает центр.

Такие центры рождаются  преимущественно в русле итальянских  движений левых радикалов или «антагонистов» (крайне левые убеждения последних ведут к полному отказу от участия в политическо-парламентских институциях государства), именно на таких принципах и идеалах эти структуры, в подавляющем большинстве, самоорганизуются. Существуют также и те из центров, которые связаны с политическими кругами, близкими к крайне правым (хотя таких решительное меньшинство, как, например, общественные центры «Дом Паунда» (итал. Casa Pound) в Риме или «Чёрное Сердце» (итал. Cuore Nero) в Милане, декларативно-фашистской ориентации), все они, чтобы отличаться от «левых», используют для своих центров термин «непохожих занятий (самозахватов)».

Зачастую C.S.A. предоставляют  свои услуги бесплатно или на уровне символически-бросовых цен, способствуя  пропаганде и развитию физкультуры и спорта, музыки, чтения книг и газет, пользования компьютерной техникой и Интернетом, и пр.

Сегодня в некоторых общественных центрах находятся базы и лаборатории хакеров, ориентированных в своём самоуправлении на свободу самовыражения и бесплатность электронных ресурсов в области «цифровых прав и собственности».

По причине экономических трудностей, не позволяющих раздобыть помещение  достаточно обширное без привлечения  финансирования от государственных учреждений или фирм, которые никогда не согласились бы с принципом реального самоуправления как метода организации деятельности и ещё с меньшей вероятностью — поддержали бы политическую линию, разделяемую участниками, — самоуправляемые общественные центры рождаются нередко путём самозахвата какого-либо недвижимого имущества, находящегося в частной или общественной собственности. В подобных случаях говорят про Centri Sociali Occupati Autogestiti («захваченные общественные самоуправляемые центры»), и аббревиатура для их обозначения выглядит либо как CSOA, или только CSO (выбор является делом вкуса участников).

Захват чужого недвижимого имущества (даже заброшенного и полуразрушенного) является действием противозаконным (ст. 633 итальянского уголовного кодекса, «вторжение на землю и в недвижимость»). Тем не менее, имеются предпосылки, которые позволяют общественным центрам долгое время упорствовать в своём пребывании в таких захваченных зданиях. Предпосылки эти таковы:

• очень высокое количество захватчиков, фактически превращающее операцию по «очистке территории» в задачу военную, с непомерными затратами и всеми неприятностями, которые это должно произвести в сферах общественного порядка и общественного мнения. Следовательно, чем больше людей будут постоянно находиться внутри общественного центра, тем менее вероятной станет возможность «операции по зачистке».
• возможные соглашения с силами правопорядка, местными органами управления разных уровней — могут достигаться «в контексте толерантности».
• вероятность, что собственник здания (в этом случае, следовательно, частный) не будет заинтересован в изгнании «оккупантов»; такое может случиться, если у него нет потребности в этом строении в ближайшем будущем или если он вдруг пожелает… солидаризироваться с захватчиками!

Поэтому к захвату  предназначаются почти всегда здания покинутые, часто простой факт возвращения заброшенного строения к новой жизни и побуждения толерантности решают дело, особенно если захват не становится источником опасности или нарушения общественного спокойствия. Многие административные органы и в самом деле находят более практичным и полезным позволить, чтобы молодёжь преобразовала заброшенное и забытое здание в место своих встреч, как альтернативу обязанности содержать неиспользуемое строение. На этом пути также многократно случалось, что местная администрация узаконивала ситуацию с захватчиками, распознав общественно полезные функции их присутствия. В любом случае, однако, общественные центры, когда-то захваченные, никогда не могут полностью забыть об опасности возможного изгнания. Показателен в этом плане случай с общественным центром «Crash!» в Болонье, в отношении которого было устроено изгнание «превентивное», решением магистратуры, по причинам, отнесённым к общественной безопасности.