Культура и цивилизации: их взаимосвязь

2.Стадиальные концепции цивилизации

   Феномен западоцентризма наиболее полно воплотился в группе концепций, которые можно назвать универсалистскими в связи с тем, что в них явно или неявно присутствует идея единой линии мирового развития, которая и понимается как собственно цивилизационный процесс, собственно цивилизация. Однако данный аспект дела зачастую четко не рефлексируется. На первый план здесь выступает трактовка цивилизации как определенной стадии развития. Но в том-то и дело, что «стадия» всегда есть стадия относительно какой-то «линии» развития. По существу, в основе «стадиальной» трактовки цивилизации лежит неявное допущение наличия единой линии исторического развития. А это значит, что все разнообразие мирового исторического развития явно или неявно унифицируется по определенному параметру, сводится к некоторой единой линии развития, сводится к «собственно истории». К истории в узком смысле этого слова, в качестве которой и выступает история Запада. 
Поскольку для этой группы концепций характерно понимание цивилизации как определенной стадии внутри (единого) процесса исторического развития, ее и можно называть «стадиальной» трактовкой цивилизации.

  Такова известная схема Л.Моргана, включающая движение от варварства к дикости и к цивилизации, – которой следовали, в частности, К.Маркс и Ф.Энгельс. Сюда можно отнести также трактовку цивилизации О. Шпенглером. Я отвлекаюсь здесь от более конкретных различий, в частности, от оценочных моментов, имеющихся у авторов этого круга, – например, позитивная трактовка цивилизации Морганом и негативная – Шпенглером.

   Гораздо более важно изначально подчеркнуть, что в основе данного подхода лежит неявное или в явном виде формулируемое допущение, согласно которому существует некая единая, универсальная линия исторического прогресса. Иначе говоря, это – универсалистский подход, в рамках которого и появляется понятие «мировой цивилизации».

    В сущности, понятие «мировая цивилизация» в рамках данного подхода используется двояко. «Мировая цивилизация» как единое постепенно цивилизующееся человечество. Это цивилизация в широком смысле слова. И «мировая цивилизация» как наиболее полное воплощение цивилизованности, сущностных, имманентных для самого феномена цивилизации характеристик. Это «мировая цивилизация» в узком смысле слова, воплощением которой и является история Запада. Тогда мировая цивилизация как целое, как единый процесс, включает в себя своего рода 
«осевую линию», генетическое основание общемирового цивилизационного процесса, а также историческую (цивилизационную) периферию, зону исторической отсталости или, в лучшем случае, «догоняющего развития». 
И если у отдельных авторов может возникать вопрос, совпадают ли модернизация и вестернизация, то для большинства такая проблема просто отсутствует. Для них логика всякой модернизации определяется ориентацией на некоторый цивилизационный идеал, – т.е. на развитые страны Запада.

   Соответственно, понятие цивилизации используется здесь также и для характеристики самой «осевой линии» исторического развития, тех внутренних трансформаций, которые она претерпевает при движении от 
«низшего» к «высшему». Эта линия, взятая в преемственности ее стадий, также рассматривается в противопоставлении «нецивилизованного» и 
«цивилизованного», когда само развитие в рамках данной линии рассматривается как становление «собственно» цивилизации. В этом смысле и возможна расширительная трактовка понятия цивилизации, ибо в ее основе лежит следующий подход: понимание цивилизации как некоторой более высокой, в пределе – высшей, и в этом смысле – сущностной стадии развития, дает возможность и сам целостный процесс характеризовать по высшей стадии его воплощения.

   Такой подход опирается на неявно (иногда и явно) присутствующую идею однозначной предопределенности всемирной истории. Между тем, предопределен собственной внутренней логикой, да и то лишь 
«вероятностным» образом лишь тот или иной отдельный цивилизационный процесс. Как внутри каждой цивилизации образующие ее подсистемы собственным взаимодействием создают «логику» ее развития, так и на уровне всемирной истории логика развития создается взаимодействием составляющих данный процесс элементов. Только здесь элементами 
(подсистемами) являются отдельные цивилизации. Их-то взаимодействие и снимает момент неопределенности, присутствующий в каждом цикле исторического процесса, определяя направление дальнейшего развития через те конкретные взаимодействия подсистем, которые реализуются на данном этапе исторического процесса.

    На мой взгляд, в основу решения данной проблемы следует положить трактовку понятия «всемирная история». Или она едина в том смысле, что в ней имеется некая универсальная для всех составляющих ее подсистем логика развития по принципу движения от низшего к высшему, т.е. присутствует понятие прогресса, трактуемого как процесс всеобщий, универсальный, направленный на унификацию развития всех составляющих человечества, на сведение их к единому формационному типу. Данный подход можно назвать универсалистским, унификационным. Если во всемирной истории нет универсальной линии развития, то, наоборот, существуют линии развития достаточно обособленные, определяемые собственной внутренней логикой развития и в этом смысле относительно независимые от других подобных линий. Тогда всемирная история выступает как процесс и результат взаимодействия таких обособленных, качественно специфических линий развития.

    При таком подходе понятия «низшего» и «высшего» становятся относительными. Каждая цивилизация имеет свое собственное, внутреннее социальное пространство и время. Единое же «всемирно-историческое» пространство и время складывается лишь как результат взаимодействия этих цивилизаций, как некий процесс и результат этого взаимодействия, базовой характеристикой которого является не предопределенность, а самоопределяемость, т. е. определенность, которая вырастает из самой себя, из самого процесса становления и развития. Поэтому всемирная история есть процесс, который открыт в своих возможностях и определяется лишь собственной историей.

    В современной духовной культуре Западной цивилизации можно выделить два полюса, качественно взаимодополняющих единое цивилизационное мировоззрение – либерализм и коммунизм. Это, безусловно, противоположности, но именно как противоположности они едины, и их цивилизационное единство хорошо проявляется в рамках философии истории. Их расхождения сводятся к различиям в понимании ценностных ориентиров и, соответственно, «высшей стадии» европейского исторического процесса, однако они едины в понимании его общемирового значения.

   В этом смысле для либерального мировоззрения высшей стадией развития является капитализм, и именно капитализм как тип формации, как высшая стадия развития является сущностной характеристикой самого процесса исторического развития, показателем степени цивилизованности того или иного конкретного общества. По существу – показателем воплощенности в этом обществе полноты и логики исторического развития, с точки зрения которой оценивается все остальное: и предыдущее в рамках собственной «чистой» линии цивилизационного развития и во всей окружающей ее «исторической периферии».

   В этом смысле для коммунистического мировоззрения высшей стадией развития является коммунизм, в рамках которого только и начинается 
«подлинная история», и в этом смысле именно коммунизм является сущностной характеристикой самого процесса исторического развития, показателем степени цивилизованности того или иного конкретного общества. По существу – показателем воплощенности в этом обществе полноты и логики исторического развития, с точки зрения которой оценивается все остальное: и предыдущее в рамках собственной «чистой» линии цивилизационного развития и во всей окружающей ее «исторической периферии».

   Идея стадиальности в такой трактовке понятия цивилизации органически связана с идеей универсальности цивилизации. Поэтому данный подход и может обозначаться также как универсалистский или абсолютистский. По существу, речь идет о существовании во всемирной цивилизации не просто единого цивилизационного процесса, но единого цивилизационного процесса, сводимого к тому, что с точки зрения других социально-исторических субъектов выступает лишь как одна из мировых цивилизаций. Фактически, здесь всемирная история редуцируется к логике становления и развития одной из «крупных единиц» всемирной истории, причем все остальные измеряются и «оцениваются» лишь степенью воплощенности в них имманентных характеристик данной якобы «истинной» цивилизации.

3.Теория "локальных цивилизаций"

К числу наиболее представительных теорий цивилизаций относится прежде всего теория А.Тойнби (1889—1975), который  продолжает линию 
Н.Я. Данилевского и О.Шпенглера. Его теория может считаться кульминационным пунктом в развитии теорий «локальных цивилизаций». 
Монументальное исследование А. Тойнби «Постижение истории» многие ученые признают шедевром исторической и макросоциологической науки. 
Английский культуролог начинает свое исследование с утверждения, что истинной областью исторического анализа должны быть общества, имеющие как во времени, так и в пространстве протяженность большую, чем национальные государства. Они называются «локальными цивилизациями».

Таких развившихся  «локальных цивилизаций» Тойнби насчитывает  более двадцати. Это - западная, две  православных (русская и византийская), иранская, арабская, индийская, две  дальневосточных, античная, сирийская, цивилизация Инда, китайская, минойская, шумерская, хеттская, вавилонская, андская, мексиканская, юкатанская, майя, египетская и др. Он указывает так же на четыре остановившиеся в своем развитии цивилизации - эскимосскую, момадическую, оттоманскую и спартанскую и пять «мертворожденных».

   Однако сразу возникает вопрос: почему некоторые общества, подобно многим примитивным группам, становятся неподвижными на ранней стадии своего существования и не складываются в цивилизации, тогда как другие достигают этого уровня? Ответ Тойнби таков: генезис цивилизации нельзя объяснить ни расовым фактором, ни географической средой, ни специфической комбинацией таких двух условий, как наличие в данном обществе творческого меньшинства и среда, которая не слишком неблагоприятна и не слишком благоприятна.

   Группы, в которых налицо эти условия, складываются в цивилизации. 
Группы, не обладающие ими, остаются на доцивилизованном уровне. 
Механизм рождения цивилизаций в этих условиях сформулирован как взаимодействие вызова и ответа. Среда намеренно неблагоприятная непрерывно бросает вызов обществу, общество через свое творческое меньшинство отвечает на вызов и решает проблемы. Такое общество не знает покоя, оно все время в движении, благодаря движению оно рано или поздно достигает уровня цивилизации.

   Возникает и второй вопрос: почему четыре цивилизации дальнезападная христианская (ирландская), дальневосточная Христианская 
(несторианская в Средней Азии), скандинавская и сирийская развивались ненормально и родились мертвыми. Тойнби пытается понять, отчего пять цивилизаций (полинезийская, эскимосская, кочевая, спартанская и оттоманская) застыли в своем развитии на ранней стадии, тогда как остальные успешно развивались.

   Рост цивилизации, по мнению ученого, отнюдь не сводится к географическому распространению общества. Он не вызывается им. Если географическое распространение с чем-нибудь положительно связано, то скорее с задержкой развития и с разложением, чем с ростом. Подобным же образом рост цивилизаций не ограничивается и не вызывается техническим прогрессом и растущей властью общества над физической средой. Какого- то четкого соотношения между прогрессом техники и прогрессом цивилизации культуролог не признает.

   Тойнби считает, что рост цивилизации состоит в прогрессивном и аккумулирующем внутреннем самоопределении или самовыражении цивилизации, в переходе от более грубой к более тонкой религии и культуре. Рост — это непрерывное «отступление и возвращение» харизматического (богоизбранного, предназначенного свыше к власти) меньшинства общества в процессе всегда нового успешного ответа на всегда новые вызовы среды внешнего окружения.

   Интересна мысль Тойнби о том, что растущая цивилизация — это постоянное единство. Ее общество состоит из творческого меньшинства, за которым свободно следует, подражая ему, большинство — внутренний пролетариат общества и внешний пролетариат варварских соседей. В таком обществе нет братоубийственных схваток, нет твердых, застывших различий. В результате процесс роста представляет собой рост целостности и индивидуального своеобразия развивающейся цивилизации.

   И еще один, третий вопрос: как и почему цивилизации 
«надламываются, разлагаются и распадаются»? Не менее 16 из 26 цивилизаций сейчас «мертвы и погребены». Из оставшихся в живых десяти цивилизаций - полинезийская и кочевая находятся сейчас при последнем издыхании; а семь из восьми других в большей или меньшей степени — под угрозой уничтожения или ассимиляции нашей западной цивилизацией. Более того, не менее шести из этих семи цивилизаций обнаруживают признаки надлома и начавшегося разложения.

    Упадок, как считает Тойнби, нельзя приписать космическим причинам, географическим факторам, расовому вырождению или натиску врагов извне, который, как правило, укрепляет растущую цивилизацию. 
Нельзя объяснить его и упадком техники и технологии, ибо во всех случаях упадок цивилизации является причиной, а упадок техники — следствием или симптомом первого.

   Сам упадок — это не единовременный акт, а весьма длительная стадия, которая, согласно Тойнби, состоит из надлома, разложения и гибели цивилизаций. Между надломом и гибелью цивилизации нередко проходят столетия, а иногда и тысячелетия. Так, например, надлом египетской цивилизации произошел в XVI в. до н.э., а погибла она только в V в. н.э. Период между надломом и гибелью охватывает почти 
2000 лет «окаменевшего существования», «жизни в смерти». Но как бы долго это ни длилось, судьба большинства, если не всех, цивилизаций влечет их к конечному исчезновению, раньше или позже. Что касается западного общества, то оно, видимо, по Тойнби, обнаруживает все симптомы надлома и разложения. Но все же он считает, что мы. можем и должны молиться, чтобы нам не было отказано в отсрочке, причем просить ее вновь и вновь с сокрушенным духом и сердцем, полным раскаяния.