Культура древней Руси

  Культура  смерти и умирания имеет две основных составляющих. Материальная часть этой культуры в основном представлена останками человеческих захоронений, а также предметами культовых почитании (обереги, амулеты, иконы, места захоронений и т.д.). Духовную составляющую образуют различные учения и верования, нормы, ценности, традиции в обращении с мертвыми. Рассмотрим подробнее, как перечисленные моменты преломлялись в древнерусской культуре.

  Важнейшей предпосылкой возникновения культа мертвых в архаической культуре была вера в послесмертное существование души или духа покойного, а также убеждение в том, что "там", куда попадают предки, "жизнь" идет своим чередом. Мертвые не умирают в полном смысле слова, они лишь меняют место и форму своего существования, продолжая принимать участие в делах живых. Наши предки еще не могли сформировать собственно идею смерти и понятие о смерти как прекращении жизни. Есть обряд: оплакивание умершего, воспоминание его достоинств, причитания-жалобы оставшихся без кормильца, без отца, без матери, без мужа. Есть забота о покойнике, об устройстве его в другом мире...". По-видимому, людям того времени было присуще символическое отношение к "мертвому" предмету, который утратил или изменил некоторые из своих свойств и качеств. Так, Солнце называется "умирающим" на заходе, зима "умирает", когда ей на смену приходит весна, а человек "умирает", когда засыпает, болеет или изменяет свое социальное положение. Поэтому смерть можно рассматривать и как переходное состояние. По мнению Т.В. Чумаковой, "для русской архаики характерным было представление о смерти как перевоплощении". В этом смысле смерть не могла означать полного прекращения жизни или предельную границу бытия. Все в природе, напротив, свидетельствовало о вечности и "перевоплощении" смерти в бессмертие, т.е. в жизнь.

  В отношении  к умиранию человека древние испытывали неоднозначные чувства, которые  также не всегда могли объяснить. С одной стороны, мертвых боялись и всячески пытались от них отделиться через "меру" – границу. Нарушение пределов в любых его разновидностях означало для человека состояние, близкое к смерти, поэтому о ней в связи с мерой говорили: "Никто живой предела своего не изведал". На этом основании М.С. Киселева заключает: "Смерть язычниками понималась-отождествлялась с границей, она располагалась на границе мира живых и мира мертвых. Ее и боялись, остерегаясь действия злых сил, чьими владениями оставались любые межи...

  Такое позитивное отношение к мертвым, продиктованное их покровительственной функцией, побуждало живых видеть в них представителей добрых, а не злых сил. Предки были символом спокойствия и порядка, даже будучи умершими, они пользовались большим авторитетом. Зло и опасность исходят лишь от неведомых духов, усмирить которых могли именно покровители рода. Живые нуждались в ежедневной помощи и поддержке со стороны мертвых, поэтому последние ни в коей мере не могли быть олицетворением насилия и жестокости. На Руси "любили" умерших, называя их всех без исключения - стариков, взрослых и детей - "родителями", т.е. покровителями рода. Отсюда торжественность и праздничность погребальных и поминальных обрядов, ведь семья, хотя и испытывала горе от утраты близкого человека, тем не менее, получала еще одного покровителя и защитника. В древнерусской культуре не было как такового страха перед мертвыми, по крайней мере, перед умершими предками. В народных поверьях мы встречаем лишь враждебность к "заложным покойникам", т.е. к тем, кто умер неестественной смертью: утопленникам,пьяницам,самоубийцам,заблудившимся или бесследно исчезнувшим. Опасность представляли неприкаянные души умерших, а также "чужие" духи, именно от них ограждали себя межой.

  Напротив, домашние духи в народном сознании были любимы и почитаемы, именно их почитание составляет ядро культа предков. Мертвые продолжали свое существование в разных ипостасях. Они могли быть невидимы, а могли и принимать облик пара, дыма, цветка, бабочки, птицы, издавать шум или намеком указывать на свое присутствие. В этом качестве они не столько нарушали границы мира живых, сколько свободно перемещались в рамках "своего" тотального пространства.

  Добрых  духов на Руси обычно называли "дедами". «Деды» - общеславянские духи предков. Дед - хранитель рода и, прежде всего, детей. Старший мужчина, представитель родового старейшинства, который усмиряет страсти внутри клана, хранит основные принципы морали рода, строго следит за их исполнением... Деды изображались в виде "болванов" с лучиной». Понятие "дед" распространялось не только на стариков, но и на всех умерших родственников независимо от их пола и возраста. Поскольку мертвые предки, деды охраняли семью, то их "пребывание" было неотрывно от дома и той территории, которая принадлежала семье. В этом случае мертвые находились рядом с живыми и их практически ничего не отделяло друг от друга, за исключением того, что умершие предки были невидимы. Постоянное "присутствие" мертвых среди живых стало причиной поклонения духам, постоянным местом нахождения которых был дом. Домашние духи, домовые, ведут свое происхождение от защитников домашнего очага.

  Поклонение  огню было чрезвычайно распространенным среди древних славян. Оно включало почитание не только пламени костра, но и домашнего очага. Умершие  предки охраняли домашний очаг, отсюда вера в домового. Домового называли "добрым дедушкой", его основным делом было поддержание огня в домашней печи. "Огонь на очаге был признан за семейное, родовое божество, которое охраняло счастье дома и родичей, умножало их имущество и устроило внутренний порядок; то же охранение семейного мира и благосостояния, те же заботы о домочадцах, верховная власть над ними и хозяйственный надзор принадлежали старшему в роде".

  Любопытно, что в настоящее время хранительницей домашнего очага считается женщина, тогда как в более ранней традиции хранителем был мужчина. На самом деле образ домового не был одинаковым среди славян. В народных верованиях встречаются такие домовые духи, как дед, дрёма, лень, банник, злыдни, шишига и пр., - но все они происходят от умерших предков, т.е. являются частью культа мертвых. Таким образом, вера в домовых духов является составной частью поклонения духам мертвых, т.е. культа предков.

  Как известно, умерших предков в Древней  Руси именовали пращурами или  чурами. Происхождение этих слов связывают с почитанием огня и домашнего очага. На санскрите cur означает - жечь, а в русском языке есть слово курить. Кроме того, полено, с помощью которого разжигали огонь в печи, называлось "чур-бан", "чур-ка" или "чур-ак". Постепенно Чур стал образом домашнего культа, в нем нашла выражение вера в присутствие духов мертвых в своем доме.

  Наибольшей  священной силой обладали места  индивидуальных и коллективных захоронений, кладбища (хранящие в себе дух мертвого), на основе чего впоследствии сложился культ могил.

  Наиболее  ранние исторические сведения об обрядах  похорон у славян IX-XI вв. принадлежат  автору "Повести временных лет", который пишет, что происхождение  таких славянских племен, как радимичи, вятичи, древляне, северяне, связано с предками одного рода, именуемого полянами, от кого ведут свое происхождение русичи. Об этих племенах Нестор пишет: "И если кто умрет, творили тризну" над ними и после этого делали большую кладку, клали на нее мертвеца и сжигали, а затем, собрав кости, вкладывали в малый сосуд и ставили (его) на столпе на путях, как делают Вятичи и поныне.

  Несколько иную, собственно ритуальную часть  практик захоронения и заупокойного культа описывает русский историк  Н.М. Карамзин: "Погребение мертвых было также действием священным между языческими славянами... старейшина деревни объявлял жителям смерть одного из них посредством черного жезла, носимого со двора во двор. Все они провожали труп с ужасным воем, и некоторые женщины в белой одежде лили слезы в маленькие сосуды, называемые плачевными. Разводили огонь на кладбище и сжигали мертвого с его женою, конем, оружием; собирали пепел в урны, глиняные, медные или стеклянные, и зарывали вместе с плачевными сосудами. Иногда сооружали памятники: обкладывали могилу дикими камнями или ограждали столпами. Печальные обряды заключались веселым торжеством, которое именовалось Стравою".  
 

  Возникновение религиозных праздников у славян 
 
 

  Древнерусские праздники были не многочисленны  и в большинстве своем связаны  с различными периодами сельскохозяйственного  производства и явлениями природы. Носили они преимущественно магический характер и составляли целостный  календарный цикл.

  Цикл этих обрядов и праздников начинался  зимой, в то ее время, когда дни  становились заметно длиннее, когда  «солнце поворачивает на лето», и  назывался праздник зимнего солнцеворота Корочун. Цель зимних праздников и обрядов заключалась в стремлении земледельцев обеспечить себе благоприятный хозяйственный год. Главным обрядовым кушаньем праздников этого цикла была кутья – растительное блюдо из вареных зерен, появившееся тогда, когда люди еще не умели размалывать зерна и печь хлеб, а главным блюдом масленицы были блины. Они своим румяным желто-красным цветом и круглой формой символизировали «нарождающееся» весной солнце.

        Комоедицы, или  Масленица отмечали 24 марта в день весеннего  равноденствия. Еще один весенний праздник - это «Красная горка». Получил он свое название от «красной» весны и от «красных», то есть красивых горок, холмов, возвышенностей, первыми покрывавшихся травой под лучами яркого весеннего солнца. На этих горках собственно, и отмечался праздник; играли в народные игры, пели песни, плясали, водили хороводы, а также заключали брачные союзы.

  Весна вступала в свои права, и крестьяне выходили на полевые работы, которые также  сопровождались обрядами. Озимые посевы обходили с яйцом и костной  мукой. Муку сыпали в траву на меже, полагая, что это предохранит  поля от града. Яйцо зарывали в землю, как магический символ плодородия. Вспашку поля и сев также производили  с костной мукой, яйцом и заговорами. Перед выгоном скота на пастбище его окуривали дымом можжевельника. Погоняли скотину обязательно вербой, произнося заклинания и молитвы, обращенные к солнцу и месяцу. 

  Когда хлеба  начинали дозревать, и приближалась пора их жатвы, начинался новый цикл земледельческих обрядов, заклинаний, празднеств, якобы способствовавших успешному созреванию и уборке хлебов. Началом этого цикла были праздники, посвященные божествам Купале и Яриле и совпадавшие с днем летнего солнцеворота. Поля в купальскую ночь обходили с произнесением нараспев специальных заговоров. Целью всех этих обрядов было предохранение созревающих хлебов от злых духов.

  Наступала осень, а вместе с ней и пора сбора урожая. Жатва отмечалась специальными праздниками: зажинками – в начале жатвы и дожинками – в конце сбора урожая. Но прежде чем начать жатву, приносили жертву полевому духу, особыми заклинаниями изгоняли из снопов якобы сидящих там злых духов. Последний дожиночный сноп ставили в избе, в переднем углу, а зерно с него при севе сыпали в первую борозду или смешивали с семенным зерном. А затем наступала длительная русская зима… 

  1 апреля – День  пробуждения домового

  Поговорка «первого апреля никому не верят» имеет  под собой старорусскую основу.

  Первого апреля наши славные языческие предки справляли один занятный праздник. Скорее даже не праздник, а некий  рубеж. Этот день считался Днем пробуждения  домового.

  Древние славяне верили, что на зиму, он, подобно  многим животным и духам, впадал в  спячку и просыпался лишь изредка, чтобы  сделать необходимую работу по дому. Спал домовой ровно до того времени, когда уже весна полностью  вступит в свои права. А она  приходила, по мнению предков совсем не в марте, а в апреле. Точнее сказать, приход весны ознаменовался  днем весеннего равноденствия 22 марта, и все последующие дни вплоть до 1-го апреля были днями встречи  весны.

  Первого же числа, весна приходила окончательно и бесповоротно и главный дух - хранитель очага - домовой, должен был проснуться, чтобы навести  порядок в доме.

  Но, как  известно, когда мы долго спим, а  потом резко просыпаемся, то часто  бываем, недовольны этим. Мы зеваем и  ворчим, почему нас разбудили так  рано. Малые дети вообще начинают капризничать.

  А наш  домовой имеет иногда повадки  ребенка, и после долго спячки просыпается тоже не очень радостный. И тут же начинает шалить, а порой  и хулиганить. То остатки муки из мешков высыплет, то гривы лошадям  запутает, коров перепугает, белье  перепачкает.

  Недовольного  домового надобно умаслить кашкой, молочком и хлебом.

  И к хлебу  обязательно должны прилагаться  и зрелища - для проснувшегося  духа становились повсеместные гуляния, шутки, смех людей в доме, которые  разыгрывали друг друга весь день.

  Чтобы было веселее домовому и всем окружающим, обитатели дома надевали одежду наизнанку, подобно самому духу пращуру. Который, как известно, носит свою меховую жилетку швами наружу; на ногах должны были непременно красоваться разные носки или обувь. А в разговоре все старались обмануть друг друга или пошутить, чтобы хозяин-батюшка домовой забыл, что он недавно проснулся.

  12 марта – Велесова среча

  Велесова среча – шумный веселый праздник проводов Матушки Зимы.

  Древний обряд сжигания чучела Марены, олицетворяющий победу над хворями и болезнями. Взятие снежного городка. Масленичный поезд. Молодецкие забавы у священного огня Велеса.

  6 мая – Дажьбог вешний

  свадьба Дажьбога и Живы;

  радость по поводу прихода весны, возрождения  мира после Потопа (ППГ 16:54);

  почитание Дажьбога - прародителя русских людей;

  встреча Живы;

  почитание Лады, сочетающей браком Дажьбога и Живу.

  Вспоминают  победу Дажьбога над Велесом.

  Дажьбог на порог Весну приволок. 
Пришел Дажьбог - Весне не уйти. 
Дажьбог весну начинает - Перун лето кончает.