Церковный раскол XVII века, обусловленность и его сущность

Содержание

Церковный раскол  XVII века, обусловленность  и его сущность:

Введение……………………………………………………………………….….3

История церковного раскола…………………………………………………….4

Сущность церковного раскола…………………………………………………..7

Реформы Никона………………………………………………………………...11

Заключение………………………………………………………………………18

Список  литературы………………………………………………………………20 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Церковный раскол XVII века, обусловленность и его сущность

Введение

     История русской Церкви неразрывно связана  с историей России. Любое кризисное  время так или иначе сказывалось  на положении Церкви. Одно из самых  тяжелых времён в истории России – Смутное время – естественно  также не могло не сказаться и  на ее положении. Брожение в умах, вызванное  Смутным временем, привело к расколу  общества, что закончилось расколом Церкви.

     Церковный раскол стал одним из самых существенных явлений в истории российской духовной культуры XVII в. Как широкое  религиозное движение он зародился  после собора 1666-1667 гг., наложившего  клятвы на противников греческих  обрядов, введенных в практику русского богослужения, и запретившего использование  литургических книг, отпечатанных до начала систематического исправления  богослужебных текстов по греческому образцу. Однако истоки его восходят к более раннему времени, к  периоду патриаршества Никона. Вскоре после возведения в сан (1652) патриарх провел церковную реформу, которая, по общему мнению исследователей, сразу  же вызвала резкий протест ревнителей старины . Первоначально недовольство исходило от узкого круга лиц, многие из которых прежде были единомышленниками  Никона. Самыми видными фигурами среди  них были протопопы Иван Неронов  и Аввакум Петров. В первые годы правления Алексея Михайловича  они вместе с Никоном входили  в «кружок ревнителей благочестия», возглавлявшийся царским духовником протопопом Благовещенского собора в Кремле Стефаном Вонифатьевым, и  оказывали заметное влияние на церковную  политику. Однако реформа, начатая Никоном, превратила бывших друзей в непримиримых врагов. Н.Ф. Каптерев назвал это «разрывом  лиц, решительно разошедшихся между  собою во взглядах и убеждениях» .

     Событиям, связанным с церковной реформой Никона, в историографии традиционно  придается большое значение. Как  отмечал Н.Ф. Каптерев, действия Никона по изменению церковных обрядов  вызвали смятение умов в русском  обществе . Эта точка зрения, сформулированная еще в конце XIX в., была принята  практически всеми историками. А.В. Карташев, например, писал о «широкой гласной протопопской оппозиции» патриарху . С. Зеньковский полагал, что изменение  обрядов потрясло современников. Оно  «было чем-то неслыханным в анналах  не только Русской, но и вообще Христианской церкви» .

     Совсем  недавно была предложена иная трактовка  начального периода раскола. Американский историк Георг Михельс, проанализировав  ранние источники старообрядчества, пришел к выводу, что церковная  реформа поначалу не вызвала широкого протеста в народной среде и что  русское общество в массе своей  оставалось равнодушным к изменениям в богослужебном чине и к правке литургических книг. Против Никона выступала только небольшая группа лиц, не оказавшая заметного влияния  на современников .

     В переломные моменты Российской истории  принято искать корни происходящего  в ее далеком прошлом. Поэтому  обращение к таким периодам как  период церковного раскола представляется особенно важным и актуальным.

     Особенно  это важно с учетом того, что  в литературе практически не рассматриваются  культурологические аспекты церковного раскола. Одной из немногих таких  работ является глава в книге  И.Н. Ионова , посвященная этим аспектам. 
 

ИСТОРИЯ ЦЕРКОВНОГО РАСКОЛА

     Обычно  историю раскола связывают непосредственно  с деятельностью патриара Никона и его деятельностью по исправлению  богослужебных книг и других элементов  церковной реформы патриарха  Никона , а точнее с выходом в  свет 11 февраля 1653 г. Следованной Псалтири, в которой по прямому указанию патриарха были опущены статьи о  перстосложении при крестном знамении и о поклонах при чтении молитвы  Ефрема Сирина. Однако это мнение, принятое практически всеми исследователями , не находит документального подтверждения. Статьи о крестном знамении и о  поклонах, впервые появившиеся в  предисловии к Псалтири 1642 г., не раз перепечатывались в последующих  изданиях книги, причем в различных  редакциях. Но уже в издании 1649 г. эти статьи были опущены, что, однако, не вызвало протеста ревнителей старины. Голоса протеста не было слышно и в 1653 г. Очевидно, П. Николаевский исходил  из того, что публикация Псалтири по времени совпала с обнародованием памяти патриарха Никона, разосланной  по приходским церквам в феврале  того же года и касавшейся изменений  церковных обрядов. Об этой памяти протопоп Аввакум писал в своем житии: «В Пост Великой прислал память х  Казанской к Неронову Иванну. В  памети Никон пишет: Год и число. По преданию святых апостол и святых отец не подобает во церкви метания  творити на колену, но в пояс бы вам  творити поклоны, аще же и трема  персты бы есте крестились. Мы же задумалися сошедшеся между собою, видим, яко  зима хощет быта; сердце озябло и  ноги задрожали» . Можно ли согласиться  с тем, что эта память стала  одной из причин разногласий ревнителей благочестия с патриархом?

     Следует помнить, что житие Аввакума, указывающее  на начало церковных преобразований, является поздним источником, поэтому  содержащиеся в нем сведения нуждаются  в проверке. Как показало исследование Н.С. Демковой, протопоп написал свою автобиографию в пустозерской тюрьме в начале 1670-х гг.  События двадцатилетней давности отразились в нем не вполне достоверно. Чтобы добраться до истины, необходимо обратиться к ранним источникам по истории раскола. Среди них наиболее важными являются письма протопопов Аввакума и Ивана Неронова 1653-1654 гг., написанные по следам событий.

     Разногласия между патриархом и ревнителями  стали назревать вскоре после  начала патриаршества Никона. В отличие  от своего предшественника, патриарха  Иосифа, новый глава Церкви получил  от царя широкие полномочия. Теперь все важнейшие решения, касавшиеся церковных вопросов, стали приниматься  по прямому указанию патриарха.

     Самой влиятельной фигурой среди ревнителей благочестия в тот момент был  Иван Неронов, протопоп Казанского собора в Москве. Неронов, как и другие участники «кружка боголюбов», обличал  пороки церковно-приходской жизни. Добиваясь  строгого соблюдения церковных обрядов, ревнители не боялись критиковать  даже высшее духовенство. Когда Никон  стал патриархом, он не захотел мириться со вседозволенностью в стенах Казанского собора. Поучения Неронова и его  независимое поведение вызывали раздражение носителя высшего духовного  сана. Ситуация обострилась летом 1653 г.: поводом к конфликту между  Никоном и Нероновым послужило  дело муромского протопопа Логгина.

     Однажды Логгин присутствовал на обеде у  воеводы Игнатия Бестужева. К  нему подошла жена воеводы и попросила  у него благословения. Однако протопоп, заметив на ее лице краску, спросил: «Не белена ли ты?» Как известно, ревнители благочестия не одобряли употребление женщинами косметики. Этот упрек вызвал раздражение присутствовавших. Некто Афанасий Отяев заметил: «Что-де, протопоп, хулишь белила, а без белил-де не пишется и образ Спасов, и  Пречистыя Богородицы, и всех святых». Воевода приказал взять Логгина  под стражу и написал патриарху, что протопоп «похулил образ Господа  нашего Иисуса Христа, и Пресвятыя  Богородицы, и всех святых» . В июле 1653 г. в Москве собрался церковный  собор, рассматривавший дело Логгина. На соборе Неронов открыто выступил в защиту муромского протопопа.

     На  следующем заседании собора Неронов  обвинил патриарха в злоупотреблении  властью. В середине июля 1653 г. Неронов  был арестован и заключен в  Новоспасский, а затем в Симонов  монастырь. 13 августа протопопа сослали  на Кубенское озеро, где его должны были содержать под строгим надзором в Спасо-Каменном монастыре . Братия Казанского собора подала царю челобитную в защиту Неронова, которую написали костромской протопоп Даниил и юрьевецкий протопоп Аввакум, но Алексей Михайлович передал ее патриарху, предоставив  ему самому разобраться в этом деле.

     В отсутствие Неронова священники Казанского собора не проявили единодушия. Протопоп Аввакум, считавший себя преемником Неронова, войдя однажды в церковь, увидел, что богослужение началось без его участия. Он упрекнул братию, что они заняли его место. Однако священник Иван Данилов ответил  Аввакуму, что тот будет петь только в свою очередь, по понедельникам, средам и пятницам. Протопоп возразил, что  в прежние отлучки Неронова «у меня вы сего первенства не отнимали аз-де протопоп!»  Иван Данилов возразил, что Аввакум протопоп в Юрьевце  Повольском, а не здесь. Тогда Аввакум  покинул храм и распространил  слух, будто у него «попы книгу  отняли и из церкви выслали». Он завел  «свое всенощное» на дворе Ивана  Неронова в сушиле и стал отзывать к себе прихожан Казанского собора. Возмущенный Иван Данилов подал  патриарху донос про «сушильное всенощное бдение». Аввакум и  вместе с ним около 40 человек братии и прихожан были немедленно арестованы патриаршим боярином Борисом Нелединским . Основной фигурой раскола стал протопоп Аввакум.  
 
 

Сущность церковного раскола

     Исторические предпосылки схизмы восходят своими корнями к поздней античности и раннему Средневековью (начиная с разгрома Рима войсками Алариха в 410 году н. э.) и обуславливаются появлением обрядовых, догматических, этических, эстетических и других различий между западной (часто называемой латинско-католической) и восточной (греко-православной) традициями.

     Таким образом, говоря о причинах раскола, следует отметить, что утверждения  о том, что его основой стала  церковная реформа, являются безосновательными. Церковная реформа стала поводом  для некоторых высокопоставленных иерархов объявить «войну» действующему патриарху и царю. Нет сомнений, что не было бы реформы, «бунтовщики» нашли бы другой повод. Россия только вышла из тяжелейшего периода  Смутного времени, в результате чего сознание многих людей просто было настроено по-бунтарски, многим хотелось потрясений, можно сказать, что «бунтарский  дух» еще царил в обществе. Достаточно сказать, что примерно в тот же период проходило восстание Степана  Разина. Таким людям нужен был  повод и они его нашли.

     Об  их нравственном облике говорит хотя бы сцена в соборе при снятии протопопа  Логгина, который по снятии с него однорядки и кафтана с бранью плевал в алтарь в глаза Никону и, сорвав с себя рубашку, бросил ее в лицо патриарху. Многие люди старались  вдуматься в суть дела, чтобы найти  для своей совести точку опоры, которой не давали пастыри. Такое  поведение, такое отношение к  алтарю для православного, а тем  более для священнослужителя  недопустимо. Раскольники объявляли  себя ревнителями старины, Православия, а их отношение к самому Православию  было совсем не соответствующим их заявлениям. Начавшиеся в 80-х годах XVII в. массовые самосожжения являются лишним доказательством этого. В  православии самоубийство (по любым  причинам) является смертельным грехом, самоубийц запрещено даже отпевать. Ни один православный человек не пошел бы на самосожжение не при каких обстоятельствах. Это показывает, что акты самосожжения провоцировались лидерами раскольников, а людьми, которые в этих актах участвовали, просто манипулировали в своих интересах лидеры раскольников.

     О том, что обрядовая сторона не была главной причиной раскола говорит  и то, что Русские Соборы епископов 1665 и 1666 гг. единогласно постановили  принять новый обряд без осуждения  старого и разрешили тем, кто  придерживается старого обряда, спокойно и дальше служить по нему, только без шума и рекламы и без  осуждения новообрядцев. Но, конечно, такие фанатики, как протопоп Аввакум, не могли с этим смириться. Они  проклинают за своими службами новый  обряд, фактически осуждают царя и весь епископат, принявший этот обряд.

     Более того, церковная буря далеко не захватила  всего русского церковного общества. Раскол начался среди русского духовенства, и борьба в первое время шла  собственно между русской правящей иерархией и той частью церковного общества, которая была увлечена оппозицией против обрядовых новшеств Никона. Единодушие здесь устанавливалось  лишь по мере того, как церковный  спор передвигался с обрядовой почвы  на каноническую, превращался в вопрос о противлении паствы законным пастырям. Непослушание церковноначалию также  является лишним доказательством истинных побуждений раскольников.

     Однако  сказанное не означает, что все  раскольники были такими как их лидеры. Многие искренне верили в то, что  исправление богослужебных книг является отступлением от Православия, поэтому они сохраняли верность каннам Православия, но противились  действия церковноначалия. Такое сочетание  с одной стороны алчных и властолюбивых  лидеров раскольников, с одной  стороны, и православного по своей  сути большинства раскольников, с  другой, стало благодатной почвой для развития предпринимательства. Лидеры раскольников в стремлении к наживе стали все более активно включаться в предпринимательскую деятельность, а большинство раскольников позволяло сохранять формировать нравственную основу русского предпринимательства. Но тем не менее стремление к наживе, к богатству было несовместимо с представлениями большинства простых раскольников об основах Православного вероучения. Результатом стал постепенное размежевание предпринимателей и старообрядцев.

     Более того, после того, как Соборы признали, что обрядовая сторона не имеет  большого значения, и разрешили старообрядцам  соблюдать старые обряды, большое  количество раскольников вернулось  в лоно Православной церкви. В рядах  же самих старообрядцев оставались, только фанатики, противники обрядов, введенных реформой патриарха Никона. В результате старообрядчество, которое  стало мощным катализатором для  развития предпринимательства, стало  его (и не только его) тормозом.