Английская литература и драматургия, театр

Английская литература и драматургия, театр.

Елизаветинская драма — эпоха (период с 80 — 90-х гг. XVI в по 20-е гг. XVII в.) подъёма английского драматического театра. По традиции этот период связывают с творчеством Шекспира. Однако не меньшую роль в развитии английской драмы сыграли и его талантливые современники-драматурги.

Историки театра выделяют три основных этапа развития английской драмы конца XVI — первой половины XVII века: ранний (конец 80-х годов XVI в. — начало XVII в.), зрелый (начало XVII в. — начало 20-х годов) и поздний (начало 20-х годов до закрытия театров в 1642 году)[1]. В Англии принято деление на елизаветинских, яковитских и карлитских драматургов.

Истоки английской драмы

В последней четверти XVI века на фоне побед над внутренними и внешними врагами и устранения угрозы протестантской короне происходит окончательное объединение нации. Развитие промышленности и торговли, личного предпринимательства приводит к укреплению нового класса — буржуазии. В это время появляется новая форма искусства, доступная всем слоям населения. Английский театр родился из сочетания трансформированных народной (воплощённой в мистерии) и учёно-гуманистической (с опорой на античность) традиций, светского сюжета (моралите), живого отклика на современные события и профессиональной игры актёров.

Постановкой мистерий в средние века в Англии занимались ремесленные гильдии. Для мистерий были характерны реализм и грубоватый юмор. Благодаря этим незамысловатым анонимным пьесам на религиозные сюжеты, разыгрываемым в праздники с начала XIV столетия и до эпохи Реформации, в городах укоренились традиции народной драмы. Позднее появились моралите — форма светской пьесы, в которой посредством аллегории преподаётся нравственный урок. В моралите человеческие недостатки и достоинства были персонифицированы, среди персонажей встречаются Зло, Удовольствие, Стойкость, Мудрость. Разновидностью моралите являлась интерлюдия — жанр наблюдения за повседневной жизнью, короткая развлекательная пьеса, которая игралась в перерывах больших представлений. С течением времени интерлюдия превращается в аристократическую форму моралите более изысканную, чем представления для простого люда. С Реформацией в моралите появляются созвучные этому бурному времени сюжеты политические и религиозные. В «Интерлюдии Божественного промысла» её автор Бойл поднимает вопросы свободной воли и добродетели. «Интерлюдия…» напоминает проповедь, но отличается от сухих и дидактичных средневековых моралите тщательностью отделки.

Актёры

Бродячие актёрские труппы были немногочисленны и состояли только из мужчин, женские роли исполняли юноши. По ходу пьесы один актёр мог исполнять три-четыре роли. Представления давались на постоялых дворах или в сооружениях типа шапито — сохранился чертёж подобного сооружения для моралите «Замок Стойкости», датируемый XV веком. Нередко актёры приглашались в замки аристократов. Наиболее успешные актёрские труппы заручались покровительством знатных людей — это спасало от обвинений в попрошайничестве и бродяжничестве. Такие актёры имели право носить ливреи с цветами аристократа и именовались его слугами. По закону, принятому в 1572 году, только такие актёрские труппы имели право на существование.

Первые лондонские театры

Театр «Лебедь». 1596. Единственное изображение внутреннего устройства елизаветинского театра, дошедшее до наших времён.

Первое общедоступное театральное здание в Лондоне появилось в 1576 году за городской чертой в Шордиче. Театр, получивший название «Театр», был построен Джеймсом Бёрбеджем по образу гостиничного двора, где давали свои представления труппы бродячих актёров. В «Театре» играла труппа «слуги лорда-камергера», руководимая сыном Джеймса Бёрбеджа Ричардом. В 1598 году владелец земли, на которой располагался «Театр», повысил арендную плату. Здание было разобрано, строительный материал использовали для сооружения нового театра, получившего название «Глобус», на другом берегу Темзы.

К 1592 году в Лондоне было уже три театра. Все они располагались за пределами города: городской совет, в котором были сильны позиции фанатически настроенных пуритан, считал театры рассадниками чумы, кроме того они были местом сбора большого количества публики, не всегда благонадёжно настроенной. Но сама королева любила театр и городским властям приходилось с этим мириться. Спектакли давались в общедоступных театрах под тем предлогом, что актёрам надо репетировать пьесы перед вызовом к королевскому двору. Выступления при дворе были престижны, но основной доход приносили именно общедоступные театры.

Театр был популярным развлечением не только аристократов, но и низших слоёв общества. Успех драмы как зрелища объясняется формой, заимствованной у народных представлений, обращением к чувству патриотизма публики, злободневностью: события, волновавшие зрителей не раз становились сюжетом представления.

Драматурги — предшественники и современники Шекспира

Как ни сильно было влияние на развитие драмы национальных форм театра и народных преданий, несомненно и воздействие традиции античности. Система образования в то время включала в себя и знакомство с античной комедией и трагедией (Плавт, Сенека). В школах и университетах пьесы писались и разыгрывались учениками и преподавателями. Первые пьесы елизаветинского театра были созданы любителями — воспитанниками школ барристеров (Судебных Инн) в Лондоне. Трагедия «Горбодук» (1561) с сюжетом из «Истории бриттов» Гальфрида Монмутского о противостоянии королевских сыновей, закончившемся гражданской войной, создана Томасом Нортоном и Томасом Сэвилом для постановки в Иннер Темпл — одной из школ барристеров. Это первое драматическое произведение, написанное белым стихом, изобретённым графом Сурреем.

Из античной драмы в английский театр пришёл хор или персонаж, которому приданы функции хора. Например, в «Горбодуке» подобно пьесам Сенеки, предназначенным для чтения, об ужасах гражданской войны, происходящих вне сцены, рассказывается, а в «Генрихе V» хор извиняется за то, что театр «Глобус» не может показать события в подлинном масштабе. Отсутствие постановочных эффектов и декораций заставляло уделять бо́льшее внимание содержанию пьесы и игре актёров, что дало дополнительный стимул к развитию драматического искусства.

Драма стала способом зарабатывания денег для людей с университетским образованием, которые по тем или иным причинам не могли сделать светскую или церковную карьеру. Так первыми английскими драматургами стали памфлетисты Грин, Нэш, Пил, Кид, писавшие народные драмы. В отличие от них Джон Лили создавал изящные утончённые комедии, которые ставились в основном при дворе. Для развлечения зрителей он первым из елизаветинских драматургов начал вставлять в пьесы, написанные рифмованным стихом, небольшие прозаические интермедии, представлявшие собой остроумные диалоги. Благодаря роману Лили «Эвфуэс» в моду вошёл вычурный язык, на котором говорила придворная аристократия. Этим же сложным языком написаны драмы елизаветинского театра.

Автор писал пьесу для труппы, чьей собственностью и становился труд драматурга. С этого момента автор не мог контролировать своё произведение — передача его третьим лицам, постановка, изменения, публикация, — всё это совершалось без его согласия. Пиратство издателей наносило серьёзный ущерб театрам. Рукописи пьес либо выкрадывались, либо на представление приходили специально нанятые люди и записывали текст, причём часто смысл произведения искажался до неузнаваемости.

Добиваясь эффектности действия, драматурги увеличивали число действующих лиц, сочиняли множество вставных эпизодов, порождающих сюжетную путаницу, поступались правдоподобием. Нередко ради успеха в представления включались сцены жестокости, насилия.

Актёр Эдуард Аллен. Прославился как исполнитель главных героев в пьесах Марло.

С пьесами Кристофера Марло на английской сцене впервые появляется настоящий драматический герой — сильная яркая личность, обуреваемая страстями. Марло покончил с сюжетной неразберихой, царившей на английской сцене — в «Тамерлане» (1586) он вводит единство действия. Но главное достоинство драм Марло в поэтическом языке, прекрасном и лирической проникновенностью и пафосной риторикой. Благодаря Марло елизаветинская драма обрела свободу и многообразие выражения: трагедия «Тамерлан» написана пятистопным нерифмованным ямбом, — размером, чрезвычайно подходящим для английского языка, бедного на рифмы. Рифма теперь используется лишь во вставных эпизодах, прологах и эпилогах, для выделения некоторых частей пьесы.

Позднее драма ориентировалась на вкус более привередливого и просвещённого зрителя. В правление Якова I среди знати был очень популярен театр масок. В качестве актёров выступали придворные, на сцену допускались и женщины. Представления театра масок при дворе оформлялись с размахом: роскошные костюмы и декорации создавались по эскизам «английского Палладио» — Иниго Джонса. Он изобрёл машину, вращающую сцену (machina versatilis), создал первую в Англии арку просцениума. Из драматургов, писавших для общедоступных театров в жанре масок долгие годы успешно работал Бен Джонсон. Такие пьесы щедро оплачивались при том, что обычный гонорар драматурга за пьесу для городского театра составлял 6—7 фунтов. В правление Карла I уже немного пьес писалось именно для общедоступных театров, — их же репертуар составляли произведения, созданные в предыдущие годы.

Поздний период

С конца 90-х годов XVI века наряду с общедоступными (открытыми) театрами возобновили свою деятельность так называемые закрытые театры. В них играли дети (мальчики), получившие музыкальное образование в хоровых капеллах. Публика, посещавшая эти театры, билеты в которых были гораздо дороже, а количество мест меньше, чем в общедоступных, принадлежала большей частью к обеспеченным слоям населения. Ещё в первом десятилетии XVII века между закрытым и открытым театрами различия были не очень заметны: в них ставились одни и те же пьесы, одни и те же драматурги писали для обоих видов театров. Однако позднее начался процесс разделения английской драмы на фоне поляризации общества, отразившейся также и на культуре. Вместе с елизаветинской Англией угас и энтузиазм, сплотивший когда-то все слои общества. Кавалерам (приверженцам короля) противостояли пуритане, наиболее суровые из которых отрицали всю светскую культуру как порочную. 20-е — 30-е годы ознаменовались усилилением аристократизации театра.

Повлиял на английскую драму и кризис идей Возрождения. Ощущение разрушения ренессансных идеалов, антропоцентрической модели Вселенной, распада привычного мира, усилили новые научные и географические открытия. Художники того времени, каждый по-своему, пытались найти новое место человека в окружающей его среде, подчас враждебной ему. Теперь в поле зрения был не только внутренний мир отдельной личности, но и её взаимоотношения с обществом.

По мнению исследователей, наиболее значимым из младших современников Шекспира в английском театре был Бен Джонсон. Свои представления о развитии английской драмы он оставил в заметках и предисловиях к пьесам. Его понимание драматургии, — здесь он следовал за идеями Филипа Сидни, высказанными в «Защите поэзии», — близко к эстетике классицизма, хотя Джонсон не избежал и влияния маньеризма. Он критиковал английский театр за отрыв от жизненных реалий, отсутствие рационального начала и общественно-воспитательной функции. В соответствии с разработанной им «теорией юморов», Джонсон в своих комедиях упростил изображение характеров действующих лиц, всячески выделяя одну, основную черту, вносящую дисгармонию в личность человека. Отойдя от многогранности человеческого характера, он добивался сатирической остроты и достигал максимального обобщения в образах персонажей. Даже в трагедиях Джонсона есть сатирическое начало: несмотря на то, что он как знаток античности, с большой точностью воссоздавал на театральных подмостках Древний Рим, его «Падение Сеяна» и «Заговор Катилины» обращены к современному зрителю.

Особая прелесть елизаветинского века заключалась во вкусе к языку, который ощутили современники. Воспитанная на цицероновской латыни и демосфеновском греческом, образованная элита усвоила трепетное отношение к стилю речи, как устной, так и письменной, риторическому, полному пышных метафор, аллегорий, афористических высказываний. Мода на высокую элоквенцию, принесенная из Италии, повлияла на нормы родного языка, лексическое богатство и пластичность которого современники осознали в эту пору. Елизаветинцы стремились говорить на таком же изысканном, как золотая латынь, английском, что, правда, делало его несколько искусственным. Для особого придворного языка — вычурного, чрезмерно перегруженного сравнениями и постоянными ссылками на примеры из античной истории, возникло особое определение — «эвфуистическая речь» (по имени героя романа популярного писателя и драматурга Джона Лили «Эвфуус или анатомия остроумия»). Рафинированная культура речи находила выражение и в искусстве острого слова, каламбура, эпиграммы, словесной дуэли. Остроумие было божеством, которому поклонялись елизаветинцы. К числу любимых литературных забав той поры относились игры с символическим значением слов и имен, составление криптограмм, шарад, анаграмм, акро- и телестихов.

Свободное владение французским и итальянским, естественное для элиты, исключало острую потребность в переводах; в Англии быстро получали и знакомились в оригинале с последними новинками французской и итальянской литературы, но наиболее популярные произведения все же вскоре переводили для более широкой читательской аудитории. Составляя самую образованную прослойку читателей, двор определял характер, темы и формы литературного творчества, сыграв тем самым немаловажную роль в становлении английского языка и литературы. Среди ее ведущих жанров во второй половине XVI в. безусловно господствовали два: поэзия и драма (но поскольку и театр говорил стихами, то поэтическое слово доминировало над прозой).

Английская поэзия бурно расцвела с приходом в литературу одного из самых ярких елизаветинцев — Филипа Сидни (1554—1586). Аристократ по рождению, выпускник Оксфорда, Сидни питал любовь к наукам, языкам и литературе и стал покровителем поэтов, прежде чем прославился в этом качестве сам.

Сидни был новатором в поэзии и в теории литературы. При том что устоявшаяся форма сонета была излюбленной и чрезвычайно распространенной в Европе в XVI в., он не стал подражать итальянским или испанским образцам, как многие эпигоны, «мешавшие мертвого Петрарки стон певучий» с «треском выспренных речей». (Хотя Сидни искренне почитал Петрарку и перевел на английский многое из итальянской и испанской лирической поэзии). Он создал цикл из 108 сонетов «Астрофил и Стелла», оригинальность которого состояла в объединении этих поэтических миниатюр общим замыслом в эпопею, подлинную «трагикомедию любви» с ее надеждами и обольщениями, ревностью и разочарованиями, борьбой добродетели и страсти. Финал цикла печален: лирический герой остался невознагражденным за свою любовь и преданность, и в то же время оптимистичен, ибо муки и испытания указали ему путь к нравственному совершенству, любовь открыла истинную красоту и отныне будет служить поддержкой в горестях и давать силы для новых подвигов, в том числе на гражданском поприще.

Поэт экспериментировал с включением диалога в сонеты, что делало его героев необыкновенно яркими живыми персонажами. В то же время его стихи полны неожиданных для читателя парадоксальных умозаключений и юмора; с легкой руки Сидни тонкая ирония стала характерной чертой английской лирики.

Отдавая должное и другим формам поэзии — элегиям, балладам, одам, героическому и сатирическому стиху, после Сидни елизаветинцы предпочитали сонет всем остальным. Э. Спенсер, М. Дрейтон, У. Рэли, У. Шекспир, Б. Джонсон, Дж. Лили, Д. Дэвис оставили сотни миниатюрных шедевров, заключенных в неизменных 14 строчках.