3.
Рыночные реформы в
России с 1993 по 1997 годы.
Однако продолжим анализ рыночных реформ,
прерванный ранее с целью более подробного
рассказа о приватизации в России. Итак,
в стране снижалась собираемость налогов,
продолжалась утечка капиталов за границу,
а цены все также продолжали расти бешеными
темпами.
В 1-ом полугодии 1993 года курс доллара,
возрос от 415 рублей на начало года до 1116
рублей на середину июня. В результате
процесс долларизации достиг невиданных
до того масштабов. В июне иностранные
депозиты составили 46% от денежной массы
против 19% в январе. Наличных долларов
при пересчете в рубли по рыночному курсу
в стране было в несколько раз больше,
чем рублей, в то время как в 1990 г. суммарный
объем наличной валюты оценивался в 10%
от наличных рублей. [3, 14] Для того чтобы
уменьшить привлекательность доллара
и замедлить рост его курса, ЦБ в конце
мая 1993 года ввел лимиты ведения банками
открытой валютной позиции, призванные
ограничить возможности ведения спекулятивных
операций на валютном рынке и теснее привязать
совершаемые на нем операции к потребностям
финансирования внешнеэкономической
деятельности. В это же время денежные
власти стали с помощью валютных интервенций
удерживать курс рубля. Такую возможность
они получили благодаря накоплению валютных
резервов вследствие существенного сокращения
импорта в 1 полугодии 1993 г. Принятые меры
привели к тому, что с середины июня наступила
стабилизация курса рубля. Фактически
более 3 месяцев курс рубля был стабильным,
несмотря на то, что за это время потребительские
цены выросли примерно на 80% и денежная
масса на 60%. Для удержания курса в августе
и сентябре ЦБ пришлось пойти на значительные
валютные интервенции, которые ЦБ был
вынужден увеличить после заявления Президента
о роспуске Верховного Совета от 21 сентября
1993 г. [3, 61] Возникший острый политический
конфликт вновь резко увеличил спрос на
доллары. Продолжать дальше валютные интервенции
в тех же масштабах ЦБ уже в октябре не
мог. В итоге стало ясно, что в условиях
высоких темпов роста денежной массы использовать
механизм валютных интервенций для стабилизации
курса слишком накладно для государства,
они предназначены для сглаживания его
колебаний. Кроме того, этот опыт показал,
что существенного влияния на снижение
уровня инфляции стабилизация курса при
сохранении недостаточно жесткой денежной
политики оказать не может. Тем не менее,
политика замедления роста курса доллара,
его отставание от темпов инфляции была
в то время оправдана, как мера, тормозившая
долларизацию экономики и облегчавшая
необходимый импорт.
Положительные тенденции на валютном
рынке наметились в первом полугодии
1994 года. Обменный курс рос медленнее,
чем цены, и уменьшилась заинтересованность
в приобретении инвалюты, как средства
накопления. Вместе с тем с начала года
заработала система валютно-экспортного
контроля, основанная на использовании
паспорта сделок, и таким образом был сужен
один из каналов массовой утечки валюты.
Вскоре заинтересованные лица нашли другие
пути вывоза капитала но, тем не менее,
введенная система контроля помогла увеличить
валютные резервы. Эти положительные результаты
были достигнуты дорогой ценой. В первом
полугодии валовой внутренний продукт
сократился на 17% по сравнению с соответствующим
периодом 1993 г., а промышленное производство
– на 26%, причем прогнозные оценки показывали,
что при продолжении прежней финансовой
политики уровень промышленного производства
мог снизиться к концу года на 35-38% по сравнению
с 1993 г. Значительно возросли неплатежи.
Причины этих негативных последствий
заключались в том, что уменьшение бюджетного
дефицита и соответственно ограничение
кредита ЦБ на его покрытие было достигнуто
не путем увеличения доходов, а прежде
всего за счет сжатия расходов. Собираемость
налогов и других бюджетных доходов снижалась
по ряду причин. В частности, широкий размах
приняло предоставление льгот по уплате
экспортных и импортных пошлин, например,
их получили в конце 1993 г. спортивные организации
и организации инвалидов. Определенное
психологическое влияние оказал избранный
исполнительной властью осенью 1993 г. способ
разрешения конфликта с законодательной
посредством нарушения Конституции и
расстрела здания Верховного совета. Он
фактически стимулировал криминализацию
экономики, облегчил развитие уже зародившейся
ранее системы “крыш”, собиравших с мелкого
и среднего бизнеса те налоги, которые
должны были поступать в бюджет. Глубокий
спад производства и большая задолженность
Минфина перед получателями бюджетных
средств побудили увеличить предложение
денег в надежде на то, что благодаря положительным
процентным ставкам и повышению доверия
к рублю, рост денежной массы не приведет
к инфляции. Но в июле-августе стала рушиться
пирамида МММ, что побудило население
вновь обратиться к валюте, а следовательно
произошел новый скачек цен и ускорился
рост курса доллара.
Эти негативные тенденции продолжались
и в начале октября 1994 года. 11 октября курс
был зафиксирован на уровне 3936 рублей,
увеличившись за один день на 27,7%. Этот
день вошел в историю, как “черный вторник”.
Такое падение рубля вызвало очень резкую
реакцию Б.Ельцина. В соответствии с его
указаниями ЦБ принял чрезвычайные меры,
призванные снизить курс доллара. С 12 октября
ставка рефинансирования была повышена
с 130% до 170% и были ужесточены правила расчетов
по торгам на бирже. В результате всех
принятых мер в течение двух дней курс
вернулся к уровню, который был до скачка,
и в дальнейшем он рос в соответствии с
темпом инфляции, несколько отставая от
него. Правда, в результате всех перетурбаций
цены за одну неделю с 11 по 18 октября выросли
на 5% и в целом за месяц на 15%, сохраняя
этот темп до конца года. [10, 112] Тем не менее
очень серьезного ущерба экономике “черный
вторник” не принес. Несмотря на это, были
подвергнуты карам непосредственные руководители
денежной политики – сняты со своих постов
исполнявший обязанности министра финансов
С.Дубинин и председатель ЦБ В.Геращенко,
а по событиям “черного вторника” возбуждено
уголовное дело. Хотя оно не было доведено
до суда, но жесткая реакция Президента
оказала большое психологическое влияние
на последующую политику денежных властей.
Они опасались существенно смягчать денежно-кредитную
политику даже после заметного снижения
инфляции, чтобы вновь не вызвать резкого
скачка курса инвалюты со всеми вытекающими
последствиями.
Развитие событий на валютном
рынке в октябре подтвердило
обоснованность того что, решить проблему
экономической стабилизации лишь методами
денежно-кредитного регулирования невозможно.
Требовались также институциональные
изменения, призванные изменить поведение
экономических агентов. Ведь многие предприятия
не могли наладить выпуск конкурентоспособной
продукции и успешно работать без эмиссионной
подпитки, потому что их руководители
больше думали о том, как завершить приватизацию
с пользой для себя, чем о налаживании
производства. Нередко с этой целью было
выгоднее ухудшить финансовое положение
предприятия, тем более что в ходе реформ
была нарушена непосредственная связь
между доходом руководителя и состоянием
вверенного ему дела.
Положение
на валютном рынке вновь ухудшилось
в декабре, когда началась война
в Чечне. Спрос на валюту снова возрос.
В конце января 1995 г. валютные резервы
снизились до 1,8 млрд. долл. С начала года
обсуждались различные меры, призванные
сдержать спрос на валюту. Прежде всего
с 6 января ЦБ повысил ставку рефинансирования
до 200%, затем с 18 января были на 30% сокращены
лимиты открытой валютной позиции уполномоченных
банков, а с 1 февраля пересмотрен порядок
и нормы обязательного резервирования,
в частности, введена норма обязательных
резервов по счетам в инвалюте. Еще одним
важным способом снижения интереса к валютным
накоплениям стало повышение доходности
по государственным краткосрочным облигациям
(ГКО). Впервые введенные в рыночный оборот
в мае 1993 г. они на протяжении года не имели
особого значения как для пополнения бюджета,
так и с точки зрения денежной политики.
Но уже со 2 квартала 1994г. объем эмиссии
ГКО стал резко увеличиваться. Так как
основную массу облигаций составляли
3-х месячные, то значительная часть выручки
шла на их погашение, которое осуществлялось
за счет средств, вырученных от продажи
последующих выпусков. Высокую доходность
ГКО денежные власти поддерживали для
того, чтобы отвлечь средства с валютного
рынка. В итоге удалось сбить ажиотажный
спрос на инвалюту. Наоборот, коммерческие
банки стали продавать ЦБ валюту, чтобы
перевести средства в ГКО.
Принципиально важный шаг был
намечен в заявлении ЦБ и
правительства об экономической
политике на 1995 год от 10 марта. В нем
предусматривался отказ от использования
прямых кредитов ЦБ для финансирования
дефицита федерального бюджета. Допускалось
только приобретение ЦБ государственных
ценных бумаг на вторичном рынке. Запрет
на предоставление кредитов Правительству
для финансирования бюджетного дефицита
и на покупку государственных ценных бумаг
при их первичном размещении был подтвержден
и в законе о Центральном Банке России,
принятом в конце апреля 1995 г., где правда,
была сделана оговорка – “за исключением
тех случаев, когда это предусматривается
федеральным законом о федеральном бюджете”.
Прекращение финансирования бюджета
за счет льготных кредитов
ЦБ являлось действительно радикальным
шагом для прекращения инфляции.
Однако сразу же встал вопрос
о том, как компенсировать связанную
с этим потерю в бюджетных доходах. Несомненно
некоторые расходы в то время можно было
сократить. Прежде всего следовало немедленно
прекратить войну в Чечне. Она не только
требовала значительных затрат на ее ведение,
но давала возможность разным чиновникам
наживаться путем расхищения тех средств,
которые выделялись как на ее ведение,
так и на ликвидацию потерь от нее, например,
на строительство разрушенных зданий
и сооружений. Непосильной для страны
была и общая численность вооруженных
сил, в состав которых входили не только
подразделения Министерства обороны,
но и целого ряда других ведомств. Но об
этом речи не шло. Можно было бы сократить
и расходы по управлению, ибо число чиновников
различного уровня непрерывно росла с
началом рыночных реформ вопреки всякой
логики. Но и в этом направлении не было
сделано действенных шагов. Сокращали
же бюджетные расходы путем задолженности
по оплате труда и других необходимых
затрат бюджетных учреждений, что являлось
по существу незаконным и экономически
нецелесообразным. Основное внимание
было уделено поиску средств замещения
кредитов ЦБ другими источниками финансирования
бюджетного дефицита. Наряду с внешними
займами эту роль были призваны играть
государственные ценные бумаги, прежде
всего ГКО, а также облигации федерального
займа (ОФЗ), выпускавшиеся на срок более
1 года, но имевшими по своему объему второстепенное
значение по сравнению с ГКО.
Так как вложения в доллар
стали мало прибыльными, то
увеличился спрос на государственные
ценные бумаги. В результате стала
снижаться доходность ГКО. Существенное
снижение доходности ГКО было необходимо
как для финансирования бюджетного дефицита,
так и для развития реального сектора
экономики. Однако в связи с президентской
предвыборной кампанией в 1 половине 1996
г. потребовалось привлечь огромные средства.
Поэтому пришлось увеличить выпуск ГКО,
а для того, чтобы появился спрос на них,
был разрешен допуск нерезидентов на этот
рынок. В начале февраля было принято временное
положение о проведении нерезидентами
операций на рынке ГКО с открытием специальных
рублевых счетов. Масштабы иностранных
вложений на рынке ГКО быстро росли в течение
года. За период с февраля по 15 августа
было привлечено около 2 миллиардов долларов.
Нормальных условий для привлечения
иностранных инвестиций ни законодательная,
ни исполнительная власти не стремились.
Так, в конце августа 1995 г. Президент России
издал указ о проведении залоговых аукционов
государственных пакетов акции под денежные
ссуды. В нем не упоминалось о каких-либо
ограничениях на участие в торгах иностранных
инвесторов. Но в середине октября правительство
объявило о запрете на их участие. Смысл
этого запрета заключался в том, чтобы
не допустить действительного конкурса,
а раздать государственные пакеты акций
заранее намеченным коммерческим структурам,
тем самым, способствуя выращиванию так
называемых олигархов. А уж они в свою
очередь могли при желании позднее продать
иностранцам часть акций этих предприятий
на фондовом рынке, по цене многократно
превышавшей ту, по которой они их приобрели
на залоговом аукционе. Аналогичный по
существу метод проведения денежной приватизации
был использован при проведении инвестиционных
конкурсов, когда государственный пакет
акций продавался фактически за бесценок,
но с обязательством осуществить впоследствии
внушительные инвестиции. Подлинного
конкурса не было, как и жесткого контроля
за выполнением победителем условий конкурса.
Такой способ проведения аукционов и конкурсов
был необходим для того, чтобы получить
поддержку власти со стороны олигархов
и обеспечить переизбрание президента.
Увеличение выпуска государственных ценных
бумаг привело к скачку их доходности.
В то же время инфляция продолжала снижаться,
ежемесячный рост цен приблизился к 1%.
Роста курса доллара также держался на
уровне темпа инфляции. Успех в борьбе
с инфляцией был во многом достигнут благодаря
развитию рынка государственных ценных
бумаг, но продолжать проводить заимствования
при столь высокой доходности было нельзя.
В начале июля 1996 года Правительство распорядилось
снизить доходность ГКО. Для достижения
этой цели надо было или уменьшить заимствования,
или увеличить приток средств на этот
рынок, в частности за счет средств нерезидентов.
В результате приток средств нерезидентов
на рынок ГКО значительно возрос, составив
более 5 миллиардов долларов за период
с августа по декабрь 1996 г. Больше внимания
следовало бы уделить другому способу
снижения доходности ГКО – снижению общего
объема заимствований посредством роста
бюджетных доходов. Однако положение со
сбором налогов не улучшалось. В связи
с ужесточением денежной политики на протяжении
года в стране еще больше стало неплатежей,
бартера, денежных суррогатов, в силу чего
сокращалась налогооблагаемая база. Многие
руководители предприятий приспособились
и научились извлекать выгоду из такой
безденежной экономики, уходя от налогов
и не выплачивая своим работникам полностью
зарплату. Влиятельные руководители крупных
структур, используя различные схемы,
не платили налоги, а чтобы компенсировать
этот недобор, налоговики пытались сверх
всякой меры усилить нажим на мелкий и
средний бизнес. Надеясь на то, что по мере
сохранения финансовой стабилизации,
денежная экономика постепенно вытеснит
бартер, власти и в 1997 г. продолжали прежний
курс. И снова наталкивались на те же проблемы.
В 1 квартале продолжалось падение бюджетных
доходов, которое достигло огромных размеров.
Одновременно увеличился объем выпуска
и размещения ГКО-ОФЗ, в основном за счет
иностранных инвестиций. Тем не менее,
бюджетный кризис продолжался, государственный
долг по ценным бумагам продолжал расти.
На долю нерезидентов приходилось около
30% всех облигаций и всегда существовала
опасность их быстрого выхода. Но руководители
экономической политики считали положение
достаточно устойчивым и не были готовы
к разразившемуся в конце октября обвалу
на фондовом рынке под влиянием азиатского
кризиса. Начался выход нерезидентов с
рынка ГКО-ОФЗ. Правда, в то время еще действовали
ограничения на минимальный срок вывода
средств – 1 месяц, которые позволяли ослабить
давление на валютный рынок с их стороны.
Зато начали сбрасывать облигации наши
коммерческие банки, переводя полученные
рубли в валюту. ЦБ же, в свою очередь, заявил,
что он не намерен отказываться от ранее
принятых решений о либерализации участия
нерезидентов на российском финансовом
рынке и подтвердил, что с 1 января 1998 года
будут сняты последние ограничения. Но
за 4 квартал 1997 г. практически не было
чистого притока средств нерезидентов
на рынок госбумаг, а в декабре пришлось
даже отвлечь из федерального бюджета
средства для погашения гособлигаций.
4.
Кризис 17 августа 1998
года и его последствия.
К началу
1998 года рынок ГКО-ОФЗ потерял
свое значение как источника покрытия
бюджетного дефицита, наоборот, для
погашения предыдущих выпусков приходилось
использовать бюджетные средства. В целях
выхода из сложившегося положения Правительство,
основную надежду возлагало на получение
внешних займов. В июне удалось разместить
два выпуска еврооблигаций на общую сумму
в 4 миллиарда долларов, правда, на очень
невыгодных условиях, а также был получен
очередной транш кредита МВФ –
670 миллионов
долларов. Была проведена добровольная
конвертация части ГКО ближайших
выпусков в еврооблигации со
сроком обращения 7 и 20 лет.
[2, 7] Расширение заимствований на рынке
еврооблигаций облегчало решение неотложных
финансовых проблем. Но вместе с тем новое
размещение, увеличивая объем российских
еврооблигаций при сравнительно низком
спросе на них, создавало угрозу их обесценивания
в случае падения доверия к стране и дальнейшего
уменьшения спроса. В июле были успешно
проведены переговоры о получении крупного
займа от международных финансовых организаций
на 22, 6 миллиарда долларов и получен первый
транш в размере 4,8 миллиарда долларов,
из которых 1 миллиард пошел в бюджет, а
остальные на пополнение валютных резервов
ЦБ. Эта договоренность была как нельзя
более кстати, ибо в первой декаде июля
на рынке ГКО началась паника, доходность
на вторичных торгах доходила до 160%. Уже
в середине июля она упала до 60%. Однако
этот положительное воздействие оказалось
краткосрочным, все шире распространялись
настроения о неизбежности девальвации
рубля. Они подогревались оголтелой кампанией
в ее пользу, которую в это время повела
часть прессы, выражая интересы крупных
экспортеров. Дело в том, что действительно
в связи с падением мировых цен на экспортные
товары рубль следовало девальвировать,
и этот процесс шел, но слишком медленно.
Его необходимо было ускорить. Но разовая
значительная девальвация должна была
неизбежно вызвать панику и привести к
массовому снятию населением своих вкладов
из коммерческих банков и конвертацию
их в валюту. Поэтому денежные власти вполне
обоснованно сопротивлялись этому давлению.
Вместе с тем они не выработали никакой
конкретной программы постепенной девальвации
и принятия других мер, призванных ослабить
назревающую панику на фондовом и валютном
рынке. Тем не менее, несмотря на ухудшающееся
положение, в начале августа еще казалось,
что до полного крушения дело не дойдет.
Денежные власти, зная размеры предстоящих
платежей по обслуживания долга ГКО, были
уверены в возможности их провести, по
крайней мере до конца квартала. Однако
к проблемам, связанным с облигационным
долгом, добавились нарастающие, как лавина,
негативные явления в банковской системе.
Ряд крупных банков, получили крупные
кредиты в иностранных банках под залог
еврооблигаций, облигаций внутреннего
валютного займа и облигаций, в которых
была переоформлена задолженность СССР
Лондонскому клубу. По мере падения доверия
на мировых финансовых рынках к нашей
стране курс этих облигаций стал падать,
возникла необходимость уплатить значительные
страховые платежи. Слухи о трудностях
в крупных банках стали распространяться
среди населения и вкладчики стали забирать
свои вклады. Уже к 13 августа стало ясно,
что некоторые банки не смогут выплатить
свои страховые платежи иностранным кредиторам
и вернуть полученные кредиты.