Военные кампании 1914 года на Русском фронте в ходе первой мировой войны

            Однако, указывал далее генерал Данилов, запас свежих сил, могущих быть передвинутыми на запад, уже иссякает. Пока можно было принимать в расчет лишь 9-ю и 10-ю Сибирские стрелковые дивизии и два полка 3-й Туркестанской стрелковой бригады, которые не успели еще подойти, и вновь формируемые 13-й и 15-й корпуса. Время прибытия на театр военных действий всех поименованных соединений было неизвестно. Перевозка их могла быть закончена не так скоро. Затем приток резервов прекратится окончательно. Следовательно, «в руках верховного главнокомандующего уже не будет того рычага, коим он мог до настоящего времени регулировать ход операций, направляя в нужную минуту в район решающих действий свежие силы для достижения превосходства» над противником¹²². При этих условиях, начиная с будущей операции, каждому фронту надлежало рассчитывать на свои силы, группируя их таким образом, чтобы иметь возможность управлять ходом событий. Рекомендовалось части, составлявшие резерв фронта, располагать в районе крупных железнодорожных узлов в полной готовности к посадке для направления их к решающему пункту сражения.

       Наряду с решением проблемы резервов представлялось безусловно необходимым «принять самые энергичные меры для приведения армий в должную боеспособность»¹²³. Это диктовалось тем, что войска в течение четырех месяцев вели военные действия, причем некоторым частям пришлось провести в боях свыше 50 дней. К числу неотложных мер Данилов относил: а) пополнение людьми (офицерами и солдатами), лошадьми и материальной частью; б) обеспечение армии в возможно большем размере боевыми припасами — артиллерийскими и ружейными патронами и иными предметами снабжений; в) строгий пересмотр и замена лиц начальствующего состава в связи с оценкой их бывших действий. Выполнение этих мер «обязательно должно предшествовать началу развития дальнейших операции»¹²⁴.

           Относительно ближайших задач фронтов генерал Данилов высказывал такие соображения. Считалось, что армии Северо-Западного фронта занимали крайне невыгодное положение. Их основная группировка с севера и юга охватывалась противником. Это не давало сколько-нибудь твердых оснований рассчитывать на широкое развитие наступательных действий по левому берегу Вислы без опасения получить очередной контрудар со стороны немцев. Предлагалось в случае, если бы удалось принудить германцев к новому отходу из района между Вислой и Вартой, выдвинуться главными силами не далее линии Плоцк, Красие-вице, Домбе. Дальнейшее преследование надлежало вести лишь авангардами и кавалерией. На указанном рубеже нужно было надежно (закрепиться, обеспечив левый фланг достаточно сильной группой. Ей предстояло стать на Варте фронтом к Калишу и войти в связь с армиями Юго-Западного фронта. После этого следовало приступить к перегруппировке армий фронта, действующих на левом берегу Вислы, с целью образования достаточно сильных резервов. Одновременно требовалось вернуть все части к своим войскам, распределить по корпусам отдельные дивизии¹²⁵.10-й армии необходимо было самым упорным и настойчивым образом продолжать свое наступление в Восточной Пруссии, скорейшему овладению которой придавалось исключительно важное значение. Успех наступления, отмечалось в записке, раз и навсегда обеспечит правый фланг и тыл нашего стратегического фронта от ударов противника, опасность которых возрастала бы по мере продвижения русских армий в глубь неприятельской территории. «Став прочно на Нижней Висле, — писал Данилов, — мы не только парализуем эту опасность, но будем иметь возможность привлечь к дальнейшим действиям на левом берегу Вислы большую часть 10-й армии»¹²⁶. Автор записки считал необходимым впредь до выполнения 10-й армией своей задачи надежно прикрыть на правом берегу Вислы млавское направление. Он предлагал расположить на нем особую группу войск в составе не менее трех корпусов. Эта группа, действуя наступательно на Сольдау, в значительной степени могла бы способствовать 10-й армии в овладении Восточной Пруссией. Одновременно она должна была обеспечить удержание в руках русских района Варшава, Ново-георгиевск, Згерж и Нижний Нарев примерно до Рожан включительно. В состав войск укрепленного района, кроме гарнизона Новогеоргиевска, включался 27-й корпус (две второочередные дивизии). Он должен был находиться в Варшаве, откуда мог быть выдвинут на линию особым распоряжением Верховного главнокомандующего.

       Основной задачей армий Юго-Западного  фронта, по мнению Данилова, являлось настойчивое развитие достигнутого успеха над австрийцами. Необходимо было, обеспечивая возможно меньшими силами удержание Галиции и занимая прочно важнейшие проходы в Карпаты, иметь все остальные силы сосредоточенными в соответствующих районах для нанесения окончательных ударов австро-германским войскам, развернутым по линии Ченстохов, Краков и южнее. Главный удар рекомендовалось произвести левым флангом, нацеливая его примерно в направлении на Оппельн¹²⁷. Это должно было содействовать сближению с армиями Северо-Западного фронта и отбросить австрийцев от естественных путей их отступления к Вене. Обращалось внимание на возможность по прохождении войсками меридиана Кракова выделения строго необходимых сил для блокады этой крепости из числа второочередных дивизий и выставления заслона южнее Кракова в сторону главных Карпатских проходов в Западной Галиции.

            Мы подробно остановились на  разборе содержания записки Данилова, ибо она дает довольно наглядное представление о работе стратегической мысли Ставки верховного главнокомандующего. Как видно из сказанного, автор записки предлагал совещанию 16 (29) ноября следующее: 1) на левом берегу Вислы Северо-Западному фронту обороняться, а Юго-Западному — развивать наступление на ченстохов-краковском направлении; 2) на правом фланге общего стратегического фронта силами 10-й армии овладеть Восточной Пруссией, на левом — обеспечить прочное удержание Карпатских проходов и Галиции; 3) образовать на млавском направлении особую группу войск, с тем  чтобы ее наступлением на Сольдау содействовать операции 10-й армии в Восточной Пруссии и одновременно прикрыть весьма важный в стратегическом отношении район Варшава, Новогеоргиевск, Зегрж, Нижний Нарев. Итак, намечался переход к обороне лишь левобережным крылом Северо-Западного фронта и Галицийской группой Юго-Западного фронта. На остальных участках предусматривались наступательные действия.

       В труде «Потеря нами Галиции»  М. Д. Бонч-Бруевич крайне отрицательно отозвался о записке Ю. Н. Данилова, хотя и заметил, что критика содержавшихся в ней предположений не входила в его намерения. Главным недостатком документа он считает то, что в нем не дана суммарная оценка обстановки, не сформулированы основная стратегическая задача всей войны и ее ближайшая задача с расчетом сил, времени и расстояния, из которого вытекали бы как следствие задачи каждого фронта. По мнению автора, верховное главнокомандование вообще не имело представления о ближайшей задаче великой войны и ее даже будто бы «не пыталось отыскивать»¹²⁸. Думается, что Бонч-Бруевич глубоко неправ. Записка Данилова — не оперативный план, а всего лишь набросок предварительных соображений Ставки, материал к совещанию, где должны были приниматься окончательные стратегические решения. В ней нельзя искать того, что хотелось бы найти ее критику. И все же объективный анализ документа показывает, что Ставка достаточно ясно изложила и свой взгляд на обстановку и вполне определенно высказалась об очередной стратегической задаче, и достаточно четко определила ближайшие задачи фронтов. Другое дело, в какой мере взгляды верховного главнокомандования отвечали действительному положению вещей.

            Общая оценка стратегической  обстановки на русском фронте, как нам кажется, в записке Данилова дана правильно. Ее  автор  верно указал на то, что нужно было сделать, прежде чем приступать к проведению операции по глубокому вторжению в пределы Германии. Однако совершенно очевидно, допускалась переоценка возможностей фронтов при постановке им ближайших задач. В частности, вряд ли был смысл продолжать наступление 10-й армии в Восточную Пруссию. Тут нельзя не согласиться с рассуждениями М. Д. Бонч-Бруевича. Он замечает, например, что идея овладеть Восточной Пруссией, ясная и целесообразная с точки зрения обеспечения правого фланга и тыла армий левого берега Вислы в то время, когда они разовьют свое наступление в глубь Германии, — быстро расплылась в неопределенный план решить эту задачу только одной 10-й армией. По образному выражению автора, вполне правильная идея, промелькнув «как мгновенный блеск молнии», «погасла в кромешной тьме своей незаконченности»¹²⁹. 10-я армия уже наткнулась на укрепления Мазурских озер, преодолеть которые не имела сил. Содействие Млавской группы признавалось весьма проблематичным, поскольку все внимание этой группы было бы отвлечено на выполнение поставленной ей совершенно конкретной задачи — обеспечить удержание определенного района. Бонч-Бруевич делает вывод: «Совершенно очевидно, что для овладения Восточной Пруссией следовало предложить разработанный оперативный план, в котором действия 10-й армии являлись бы лишь одним из звеньев этой довольно сложной операции»¹³⁰. Вызывает также сомнение оправданность намерения развивать наступление на Ченстохов и Краков. Вероятно, наиболее целесообразным было бы решение о временном переходе к стратегической обороне на всем русском фронте. Это вполне отвечало бы общей обстановке и тем выводам из нее, которые сделал сам генерал Данилов.

            Совещание в Седлеце открылось  16 (29) ноября, как и намечалось. Оно длилось весь вечер и ночь на 17 (30) ноября. Протокола совещания в делах Бонч-Бруевичем не было найдено¹³¹. Не удалось его обнаружить и нам. Но о том, что происходило в Седлеце и какие решения там были приняты, довольно отчетливое представление дают доклад великого князя Николая Николаевича Николаю II от 17  (30)  ноября 1914 г.¹³²  и директива верховного главнокомандующего № 6045 от 17  (30)  ноября 1914 г.¹³³  Генерал Рузский, оценивая обстановку на левом берегу Вислы, с полной определенностью высказал мысль, что положение его войск на линии Илов, Шадек, Щерцов флангом к Варшаве является крайне опасным. Противник на всех участках фронта упорно держался, делая попытки прорвать расположение русских атаками на Лович и стремясь охватить их левый фланг. Он подтягивал новые силы в виде свежих частей и укомплектований. В то же время боевой состав войск Северо-Западного фронта был крайне ослаблен потерями, понесенными в ноябрьских боях. Имелись дивизии, в которых насчитывалось всего 15 офицеров и менее 2 тыс. унтер-офицеров и солдат. Пополнения подходили крайне медленно. Недостаточным был и приток огнестрельных припасов¹³⁴. Эти неблагоприятные условия, как утверждал Рузский, препятствовали ему «с должной устойчивостью занимать нынешний фронт впредь до приведения армий в полную боевую готовность»¹³⁵. Генерал Иванов, со своей стороны, доложил, что армии его фронта испытывают аналогичные трудности и, хотя они продолжали «одерживать частные успехи над австрийцами, однако рассчитывать на полную победу над ними в течение ближайших дней невозможно»¹³⁶.

       Верховный главнокомандующий, выслушав  доклады о состоянии дел на обоих фронтах и обсудив совместно с главнокомандующими сложившуюся обстановку, принял решение начать отвод армий Северо-Западного фронта, развернутых на левом берегу Вислы, на линию Илов, Петроков. Он полагал, что такая мера «сократит протяжение фронта этих армий и улучшит их стратегическое положение»¹³⁷. Соответственно следовало отвести и армии Юго-Западного фронта, но сделать это нужно было постепенно, начиная с правого фланга, чтобы указанный маневр «не имел сразу характера общего отхода»¹³⁸. На совещании было признано целесообразным произвести перемену в руководстве 1-й армией, поскольку плохое управление войсками этой армии тяжело отразилось «на общем течении Лодзинской операции»¹³⁹. Вместо генерала Ренненкампфа была утверждена кандидатура командира 5-го корпуса генерала А. И. Литвинова, предложенная Рузским. Вслед за тем возникла необходимость заменить Шейдемана на посту командующего 2-й армией. На эту должность 20 ноября (3 декабря) был назначен командир 20-го корпуса генерал Смирнов¹⁴⁰.

            Директива верховного главнокомандующего, отданная после совещания, содержала следующие требования: 1)сделать все необходимые распоряжения для того, чтобы в ночь на 18 ноября           (1 декабря) возможно было начать отвод армий обоих фронтов, находившихся на левом берегу Вислы, на линию Илов, Томашов, р. Нида и далее к р. Висла для занятия на ее левом берегу заранее подготовленных позиций на путях к Варшаве и Ивангороду; 2) по мере отхода к р. Висле главнокомандующему армиями Северо-Западного фронта надлежало образовать в районе Варшавы сильный резерв для парирования возможного удара немцев со стороны района Млавы; 3) 10-й армии энергично продолжать выполнение возложенных на нее задач; 4) на обязанности Юго-Западного фронта лежало удержание Восточной Галиции; 5) пределом отхода на правом берегу Вислы устанавливалась река Сан с непременным сохранением в своих руках расположенных на ней переправ; 6) при отходе армиям Юго-Западного фронта сообразовать свое движение с движением армий Северо-Западного фронта. Директива предписывала командующим армиями фронтов принять меры для облегчения намеченного отхода. Установленная между фронтами разграничительная линия проходила по р. Пилице и далее шла на Щерцов, Петроков, Велюнь.

       Ставка, видимо, очень неохотно согласилась  с настойчивыми предложениями главнокомандующих, особенно генерала Рузского, об отходе армий обоих фронтов к Висле и Сану, Поэтому директива не носила окончательного характера. Последний пункт ее гласил, что распоряжение о приведении в исполнение указаний верховного главнокомандующего «последует дополнительно по получении сведений о положении дел за 16 ноября»¹⁴¹. В Ставке как бы надеялись, что все еще может поправиться к лучшему. Вновь поступившая информация о ходе действий давала как будто бы известные основания думать, что отвода армий, возможно, не потребуется. Но этим надеждам не суждено было сбыться.

       Германское командование не считало  операцию завершенной¹⁴². С французского фронта перебрасывались крупные подкрепления в виде четырех корпусов. Они направлялись к флангам 9-й армии: 3-й резервный и 13-й армейский — к левому, 2-й и 24-й армейские — к правому¹⁴³. Гинденбург решил временно перейти к обороне, а с прибытием корпусов возобновить наступление и нанести окончательное поражение русским. Вместо одного мощного удара, как это было в начале операции, теперь планировались два примерно одинаковой силы. Районы сосредоточения прибывших корпусов с Запада определили и направление ударов. Войска левого фланга намечалось двинуть на рубеж Сохачев, Лович, а затем на Варшаву. Правофланговые соединения 9-й армии предусматривалось использовать для действий на Пабяницу, чем надеялись ускорить выполнение задачи по овладению районом Лодзи и одновременно оказать содействие группе Конрада, которую сильно теснили 4-я и 9-я русские армии. Чтобы облегчить положение австрийцев, в район Кракова на их усиление была также направлена одна дивизия из состава 24-го корпуса.

        Наступление германских войск  вынудило русское командование осуществить более глубокий отвод армий левого берега Вислы, чем это было предусмотрено директивой верховного главнокомандующего от 17 (30) ноября 1914 г. В начале декабря армии обоих фронтов отошли на рубеж рек Равки, Бзуры и Ниды, где перешли к обороне.

     Лодзинская  операция — последняя операция кампании 1914 г. на русском фронте. Стратегический план русской Ставки — глубокое вторжение в пределы Германии — исходил из общего плана Антанты. Однако, сосредоточив крупные силы на левом берегу Вислы, русское командование своевременно не сумело обнаружить переброску главных сил германцев в район Торна, которая существенно изменила всю оперативно-стратегическую обстановку. Вскоре оно разгадало замысел противника. Поворотом 2-й и 5-й армий на север, наступлением частей 1-й армии был обеспечен перелом в ходе лодзинских боев в пользу русских. Обходящая германская группа генерала Шеффера сама попала в окружение и лишь ошибки в управлении русскими войсками, разделенными на ряд отрядов, действовавших вне оперативной связи между собой, позволили германцам пробиться на север и выйти из кольца окружения.

       Отрицательную роль играло несоблюдение  мер скрытного управления войсками. Радиосводки русских регулярно перехватывались германцами. Это позволило противнику хорошо знать обстановку, точное расположение русских частей и их предполагаемые действия. Генерал Фалькенгайн с полным основанием писал, что перехваченные радиотелеграммы «давали возможность с начала войны на Востоке до половины 1915 года точно следить за движением неприятеля с недели на неделю и даже зачастую со дня на день и принимать соответствующие противомеры. Это главным образом и придавало войне здесь совсем иной характер и делало ее для нас совершенно иной, гораздо более простой, чем на Западе»¹⁴⁴.